Мазохин О.Б. Экономический шпионаж В двадцатых, начале тридцатых годов Экономическим управлением ОГПУ были раскрыты шпионские организации в различных областях народного хозяйства. Эти дела свидетельствуют о том, что промышленность, транспорт и торговля стали основными объектами шпионажа в эти годы. Этому процессу способствовала сложная международная обстановка, которая характеризовалась усилением агрессивных тенденций западно-европейских стран, особенно в конце двадцатых годов. Главное внимание было сосредоточено на выявление экономических ресурсов и на тщательном изучении производственных возможностей гражданской и военной промышленности. Экономический шпионаж, осуществляемый иностранными фирмами, не только обслуживал коммерческие интересы групп, ведущих деловые сношения с СССР, но и в то же время являлся источником военного информационного материала, который использовался за границей для выработки политических и стратегических планов в отношении СССР. Первые дела по экономическому шпионажу появляются с момента образования Экономического управления Так, 30 сентября 1922 года Сталину из наркомата иностранных дел пришло письмо, в котором сообщалось, что 26 июля Московский ревтрибунал приговорил к смертной казни голландского гражданина Вихарта (Василия) Гармзсена по обвинению в экономическом шпионаже. Гармзсен привлекался по делу бывших служащих нефтяной фирмы Нобеля и обвинялся в сообщении сведений о положении в нефтяной промышленности и исполнении директив получаемых от Нобеля. Во время Гаагской конференции министр иностранных дел Голландии обратился с ходатайством о «недопущении приведения в исполнение смертного приговора» в отношении Гармзсена, который 27 сентября был утвержден ВЦИКом. Последовали ходатайства и от профессора Нансена о помиловании Гармзсайна и о высылке его из СССР. Учитывая это, НКИД также просил о помиловании Гармзсейна. 12 октября 1922 года Крыленко писал, что Гармзсейн обвинялся Московским Трибуналом в экономическом шпионаже, в сношении и получении денег от бывшего владельца нефтяного товарищества Нобель из-за границы и в личных сношениях с контрреволюционерами и белогвардейцами Бутаковым и Таганцевым. Было установлено, что Гармзсейн деньги от Нобеля получал якобы как вознаграждение за прежнюю службу, общался с Таганцевым (расстрелянным по делу о заговоре Таганцева и др.). Гармзсейн передавал ему сведения о нефтяной промышленности, но характер этих сведений не был установлен, однако, по мнению суда, сам факт контрреволюционной передачи их для использования Таганцевым являлся бесспорным. Общение Гармзсейна с руководством белогвардейской организации Бутаковым было установлено агентурой. На основании изложенного Крыленко полагал возможным приговор Московского Трибунала от 24-26 июля в отношении Гармзсейна оставить в силе. Если по политическим соображениям требуется смягчение участи Гармзсейна, то он посоветовал предложить Президиуму ВЦИК заменить расстрел 10-летним заключением, с тем, что бы через год это заключение вторичным постановлением было смягчено. Крыленко писал, что возможная с формальной стороны замена расстрела Гармзсейну применением изгнания из пределов РСФСР (с. 32 п. «а» УК) является нецелесообразной «по соображениям опасности его для республики». 19 октября 1922 года Политбюро ЦК РКП, согласившись с этими предложениями, рекомендовало Президиуму ВЦИК заменить расстрел Гермзсейну, 10 летним заключением. Секретарь Уральского ЦК РКП М. Харитонов 2 июля 1923 года просил Политбюро ЦК на ближайшее заседание в повестку дня включить вопрос о процессе по делу Клера и французской миссии Красного креста. Дело сводилось к следующему: швейцарский подданный профессор Клер был арестован Екатеринбургским ГПУ по обвинению в экономическом шпионаже. Дело было связано с платиной. Имелось много уличающих материалов, и сам Клер сознался в сборе сведений. Активное участие в шпионаже принимал представитель французского Красного креста - Делонг.   В ходе следствия было арестовано еще несколько человек Харитонов предлагал поставить «громкий» политически выигрышный процесс. Дзержинский был с ним солидарен. Возражения последовали от Чичерина. Как в последствии выяснилось в связи с запросом Сталина, Чичерин был лишь за отсрочку процесса на один или два месяца из-за осложнений со Швейцарией. 9 августа 1923 года Политбюро принимает решение не возражать против предложения Уральского бюро ЦК о расследовании дела Клера. При расследовании дел часто устанавливалась связь антисоветских организаций в СССР с бывшими собственниками за границей и военными министерствами Франции и Англии. В показаниях арестованных имелись конкретные ссылки на 1928-1930 гг., как на вероятные даты военного выступления против СССР. В это время происходит усиление экономического шпионажа по заданиям иностранных военных разведок и представителей крупного капитала. К объектам экономического шпионажа рассматриваемого периода можно отнести: промышленность, внешнюю торговлю и концессионную политику. По линии промышленности иностранная разведка стремилась выяснить производственную мощность, состояние оборудования и степень рентабельности предприятий, перспективы дальнейшего развития предприятиях промышленности. А так же количество продукции и систему ее распределения между фабриками и заводами, степень подготовки предприятий гражданской промышленности к переходу на обслуживание нужд военного ведомства, состояние военной промышленности и мобилизационную готовность транспорта к выполнению массовых перевозок военного времени. Так, сотрудник ВСНХ инженер Попов непосредственно информировал иностранного резидента о состоянии золотопромышленности и о добыче серного колчедана. Один из иностранных консулов, находящийся в Харькове, собирал сведения о годовом потреблении топлива всеми железными дорогами СССР, давал задания агентам по сбору материалов, касающихся добычи минерального сырья и состоянии советской электропромышленности. Вопросы, связанные с деятельностью советского транспорта, также находились в сфере внимания иноразведок. Лонг - французский представитель при Совторгфлоте помимо общей экономической разведки вел сбор специальных сведений, касающихся советского торгового флота. Под вниманием иностранцев находились объекты и чисто военного характера. Представители фирмы «Дейче-Верке» выясняли наличие быстроходных судов-истребителей в составе советского военного флота. Анализ материалов указывает на существование самой тесной связи между экономическим и военным шпионажем. Шпионаж в области внешней торговли имел своей задачей создать благоприятные для иностранного капитала условия. Вовлечение в разведывательную работу ряда сотрудников Наркомторга обеспечивало иностранным фирмам не только получение секретных сведений, но и возможность проведения импортно-экспортных операций, направленных в ущерб интересам советского государства. Шпионаж в этой области содействовал борьбе иностранного капитала против монополии внешней торговли. По этому пути была направлена деятельность французской, английской и германской буржуазии. Организация в Германии так называемой «Комиссии по русским делам» являлось одним из очередных этапов построения единого международного фронта для борьбы против монополии внешней торговли при помощи экономического давления на Советское правительство. Борьба за так называемую свободу торговых сношений с СССР и за ликвидацию монополии являлось по существу ничем иным, как покушением на свержение власти большевиков методами экономического воздействия. Шпионаж по линии внешней торговли сводился к сбору сведений об общегосударственном экспортно-импортном плане, учету всех заказов намечаемых к реализации на внешнем рынке, сбору материалов определяющих состояние сырьевого рынка, предполагаемый экспорт и перспективные возможности страны в области заготовки сырья, сбор секретных сведений об ожидаемых мероприятиях правительственных органов по линии экономических взаимоотношений с заграницей. Приведенные общие задания иностранного шпионажа можно иллюстрировать целым рядом данных, содержащихся в следственных и агентурных делах. Один из организаторов экономической разведки - Малявин показывает: «Все наркомторговские события вроде назначений, перемещений, заграничных заказов, концессиях... совещаниях, съездах в тот же день или на следующий сообщались Фольку». О характере сведений, собиравшихся иностранной агентурой можно судить по показаниям Майорова: «В апреле-мае 1928 года я получил от консультанта отдела металлов Управления промтоваров Наркомторга Полякова спецификацию черных металлов на сумму около 7 миллионов рублей, предполагаемых к закупке за границей и ввозу в СССР. Эту бумагу я передал Фольку в квартире Малявина». Экономический шпионаж обслуживал не только правительственные органы иностранных государств, но и отдельные заграничные фирмы   Иностранный шпионаж, связанный с концессионной политикой СССР, содействовал внедрению в советскую промышленность частного капитала на условиях наиболее выгодных для заграничных фирм. Секретные материалы, собранные разведкой в правительственных учреждениях давали будущим концессионерам полную ориентировку, при переговорах с советскими госорганами. Располагая в известных случаях исчерпывающими данными о предложениях Главконцесскома, представители иностранного капитала могли с наибольшим успехом предъявлять советскому правительству свои максимальные требования. Пользуясь шпионажем, заграничные фирмы имели возможность координировать свои действия и выступать единым фронтом против основных положений концессионной политики Союза. Дела по иностранному шпионажу показывают, что работа разведок велась с целью получения материалов, касающихся, как общей линии правительственных органов по вопросам концессионной политики, так и конкретных решений в отношении отдельных концессионных объектов; выяснение потребностей советского хозяйства, подлежащих удовлетворению при помощи концессионного капитала; сбор данных о состоянии государственных промышленных предприятий, работающих в одних и тех же областях производства с концессионными фирмами; изъятие из архивов советских учреждений материалов по изысканию рудных и минеральных месторождений, представляющих ценность с точки зрения их эксплуатации иностранными фирмами, а так же получение сведений об экономической мощности концессионных объектов. Так, вышеупомянутый Малявин показал: «В конце декабря 27 г. или в январе 28 г. Майоров принес ко мне на квартиру копию секретного отношения ВСНХ СССР в Совет Труда и Обороны относительно необходимости постройки велосипедного завода в СССР и привлечения к этому делу иностранного капитала. Отношение мною было дома перепечатано в двух экземплярах. Один экземпляр я дал Майорову, а второй отправил почтой Германскому посольству на имя Штрумфа». Рейтер - сотрудник Госбанка, добыл и передал список концессионных объектов на территории СССР и сведения о пересылке валюты концессионными предприятиями через Госбанк. В сборе экономической информации большую роль играли иностранные фирмы, имеющие свои представительства на территории СССР. Эти официальные торговые организации не только сосредоточивали в своих руках общее руководство разведывательной работой и ее финансирование, но, как общее правило, принимали деятельное участие в вербовке агентов в высших советских учреждениях. Наблюдение, установленное за деятельностью иностранных коммерческих представительств, в двадцатых годах, которых насчитывалось в Москве свыше двадцати, обнаружило почти во всех случаях признаки экономического шпионажа. Иностранные фирмы широко использовали свои деловые сношения с советскими учреждениями для насаждения агентурной сети путем вербовки ответственных советских служащих. Параллельно с постоянной и систематической разведывательной работой, исходящей от торговых представительств, существовал эпизодический шпионаж, связанный с приездами в СССР отдельных уполномоченных иностранных фирм. В этих случаях задачи разведки ограничивались более узким кругом торговых или концессионных вопросов, интересующих данную иностранную фирму в связи с ее текущими переговорами в высших советских учреждениях. Наиболее законченной формой отличалось разведывательная работа с позиций дипломатических иностранных представительств   Построение организации начиналось обычно с вербовки резидента, который насаждал в дальнейшем свои агентуру в различных хозяйственных учреждениях и наркоматах. Резидент осуществлял инструктаж агентурной сети и связь с посольством. Помощник резидента поддерживал тесные сношения с иностранными фирмами, использовал результаты их работы по шпионажу и сам, в свою очередь, информировал фирмы согласно их заданиям. Иностранные посольства сохраняли за собой, по преимуществу, общее руководство шпионажем, финансирование агентурной сети, готовило сводки материалов, поступавших от резидента, и отправку их заграницу. Связь резидента с посольством всегда была тщательно законспирирована и осуществлялась через специально выделенные для этого лица. Шпионаж осуществлялся с помощью большого количества агентов, завербованных из советских служащих - специалистов, работающих в различных правительственных и хозяйственных учреждениях СССР. Необходимо отметить, что большинство из них не поддерживали завоевания Октябрьской революции. Трудности социалистического строительства создавали в среде высших советских специалистов мнение о непрочности существования советской власти. На основе этих число субъективных представлений, буржуазная интеллигенция рассматривала внедрение иностранного капитала в социалистическую экономику при помощи концессий, как благоприятную почву для эволюции пролетарской диктатуры в сторону частноправового строя. Исходя из общей обстановки органы ОГПУ в конце 20-х, начале 30-х годов усилили разработку представительств иностранных фирм, их агентуры и лиц связанных непосредственно с заграничными фирмами и с бывшими владельцами, находящимися заграницей. Объектами особого внимания стал весь иностранный технический персонал, работающий на советских предприятиях, осуществляющий техническую помощь советским хозяйственным организациям. Стало уделяться серьезное внимание заграничным заказам советских учреждений и предприятий, подвергая проверке коммерческую и техническую выгодность заказов. С 1929 года наблюдение за деятельностью контрреволюционной, разведывательной и диверсионной работой иностранных представительств, посольств, консульств и учреждений, а также политическое освещение концессионных предприятий и отдельных иностранцев, было возложено на органы КРО ОГПУ. В связи с этим все другие Отделы, ведущие разработки по линии борьбы с контрабандой, валютной спекуляцией, экономическим шпионажем, взяточничеством и другими преступлениями иностранцев или совграждан, связанных с иностранцами, все свои разработки и оперативные мероприятия (вербовки, аресты, обыски, вызовы и пр.) были обязаны предварительно согласовывать с контрразведывательным отделом. В системе разведывательной работы против СССР весьма значительное и своеобразное место занимала деятельность латвийской разведки Значение ее определялось тем, что наряду с ведением самостоятельной работы по шпионажу аппарат латвийской разведки и политической полиции с его связями на нашей территории, активно использовался английской, французской и польской разведками, субсидируясь ими и зачастую представляя собой прикрытие наиболее серьезных и активных проявлений работы последних. 3-й (Разведывательный) Отдел Латвийского Главного Штаба руководил всей работой. Ему непосредственно был подчинен разведывательный пункт в Зилупе, где было сосредоточено непосредственное руководство агентурой и резидентурами в СССР. Политическая полиция, как аппарат Министерства внутренних дел формально органам 3 Отдела ЛГШ не была подчинена, однако политическая полиция систематически производила подбор кадров разведчиков для внедрения их на территорию СССР. В Двинске – центре Латгалии – имелся постоянный аппарат польской разведки, ведущий при полнейшем содействии латвийской разведки и политической полиции разведывательную работу в отношении СССР, в том числе и экономического характера, с использованием связей местного населения и белоэмигрантов. Латвийские представительства в СССР (Москва–Ленинград) имели среди латышского населения по всей стране весьма широкие связи. Было значительное количество материалов о связях с Латвией на лиц, проживающих на территории СССР, замеченных в сборе сведений экономического характера. При этом были установлены также факты тесного сотрудничества аппарата латвийской разведки с польской. В двадцатые годы ОГПУ недостаточно были учтены и слабо прорабатывались связи с Латвией на железнодорожном и водном транспорте и в ведущих отраслях нашей промышленности, особенно в военной. В начале тридцатых годов положение изменилось. ОГПУ стало прорабатывать значительное количество связей, которые могли использоваться латвийской разведкой. Стали более тщательно анализироваться учетные и первичные материалы, особенно указывающие на связи латаразведки в нашем тылу, на оборонных строительствах и объектах и железно-дорожно-водном транспорте. Реорганизация разведки в Польше с расширением ее функций и усилением руководства разведок квалифицированным составом, увеличение перебросок агентуры разведками прибалтийских стран – служило показателями того, насколько внимание противника было устремлено на максимальную разведывательную работу в СССР. Ряд фактов свидетельствовало о том, что работа разведок противника значительно усиливалась. Особенно заметно это было по армии, где прослеживалось увеличение связей разведок, количества побегов за границу и даже организацией групповых побегов. В укрепленных районах и на оборонных строительствах, интенсивно создавались шпионские резидентуры. В работе разведок прибалтийских стран и Польши было выявлено стремление противника активно использовать подставляемых двойников. 15 октября 1933 года органы ОГПУ сообщили в Политбюро ЦК ВКП(б) о том, что представительство фирмы «Контроль Ко» возглавляет крупную немецкую организацию на Украине, проводившую активную шпионско-диверсионную работу. Возглавлял эту работу Вайнцетель Иосиф, который создал ряд резидентур, охватывавших военную промышленность и порты Черного и Азовского морей. Резидентуры были выявлены на оборонных цехах заводов: им. Ильича и Азовстали - в Мариуполе, им. Марти и «61» - в Николаеве, в портах: Мариуполе, Бердянске, Николаеве, Херсоне и Одессе и частях 15-й дивизии, руководителями которых были немецкие специалисты Крышай, Карлл и др. Туда же были вовлечены заведывающие хим. лабораториями завода Ильича инженеры Ставровский и Гохфанг, инженер завода «Провидан» Танку, инженер-конструктор завода Азовстали Нильсен, консультант завода Марти - Фогель, инженер-механик Насонов, инженер Гумерт, техник Шредер и др. В ходе следствия было установлено, что германской разведке были переданы подробные данные об оборонной промышленности и Красной армии, в том числе: рецепты танковой спецстали марок «ММ» и «МИ»; данные о работе экспресс лаборатории зав. Ильича; данные о броневых и снарядных цехах зав. Ильича; данные об оборонных цехах Азовсталь; сведения о строившихся на заводах им. Марти и «61» подлодках, торпедоносцах и др. военных судах; сведения о состоянии и вооружении частей 15-й дивизии и Мариупольского гарнизона. По делу было арестовано 28 человек 22 октября 1933 года в 21.00 в г. Николаеве на заводе «Марти» произошел пожар. Было выяснено, что поджег завода осуществили члены организации «Контроль Ко».  Как было установлено, один из руководителей этой организации - Верман В.Э. был агентом германской разведки с дореволюционным стажем, аж с 1908 года. Об этом он подробно изложил в архивном следственном деле под рубрикой «Моя шпионская деятельность в пользу Германии при царском правительстве». В 1918 году по представлению капитан-лейтенанта Клосса Верман за самоотверженную работу и шпионскую деятельность в пользу Германии был награжден Железным крестом 2-й степени. Следствие по делу было закончено в 1934 году. Решением Коллегии ОГПУ, лица проходящие по делу были приговорены к различным мерам наказания, вплоть до расстрела. Вызывает недоумение то, что в 1989 году они были реабилитированы. В заключение органов юстиции говорится, что они подпадают под действие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв политических репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов. В деле достаточно доказательств причастности служащих «Контроль Ко» к шпионской деятельности и тем более к диверсионному акту совершенному Ивановским и Плохим под руководством Горовенко. Олег Брисович Мазохин   www.pseudology.org