Игорь Семёнович Кон Старая статья Советская наука была принципиально бесполой. Социальные и психологические особенности мужчин и женщин волновали людей, но серьезно не обсуждались. Одной из первых попыток такого рода была моя прилагаемая статья, имевшая большой читательский резонанс. В моем архиве она не сохранилась, но Ольга Снарская, которой я весьма признателен, ее разыскала и сканировала. Возможно, кому-то будет интересно увидеть, как ставились эти вопросы 36 лет тому назад. По причинам технического характера – материал не умещался на полосу новогоднего номера – редакция без моего ведома сократила часть текста, касавшуюся биологии. Я был разъярен и расстроен (непошедший текст всегда кажется автору самым важным) и написал в газету гневное письмо. Конфликтовать с влиятельной газетой тогда, как и сейчас, было бесперспективно, а если редакция тебя любила, то и глупо. Но поскольку редакция меня действительно ценила, через несколько номеров, кажется, в начале февраля, выпущенный кусок был напечатан в качестве самостоятельной статьи, которая у меня тоже не сохранилась. Сегодня эти тексты выглядят наивно, но в свое время они будили мысль и заставляли думать. Кстати, именно тогда я понял, что лучше говорить не о «мужественности» и «женственности», а о маскулинности и фемининности. МУЖЕСТВЕННЫЕ ЖЕНЩИНЫ? ЖЕНСТВЕННЫЕ МУЖЧИНЫ?//Литературная газета. 1970. 1 января. № 1. С. 12. Мужчина и женщина… Психологические различия между ними очевидны, но ученые полагают, что эти различия все более стираются и, возможно, даже исчезнут совсем… Обоснован ли такой прогноз? На этот вопрос отвечает доктор философских наук, заведующий сектором Института конкретных социальных исследований Академии Наук СССР Игорь Кон. Парадоксальная ситуация: накапливается все больше данных о существенных психологических различиях между полами, а социологи констатируют их сближение! Чтобы понять истоки этого парадокса, нужно вспомнить, как развивалась наука о человеке. Христианская религия утверждала принципиальное, абсолютное и неустранимое, идущее от бога неравенство мужчины и женщины. Борьба за женское равноправие и сам по себе процесс успешного вовлечения женщин в общественно-трудовую деятельность нанесли удар по этим представлениям. Но, как всегда бывает в таких случаях, не обошлось и без перехлеста. Отстаивая принцип социального равенства мужчин и женщин, общественная мысль гораздо сильнее акцентировала их сходства, нежели различия. Многие мыслители конца XIX - начала XX века были склонны считать, что все психологические различия, которые наблюдаются сегодня между полами, объясняются только социально-историческими причинами и будут устранены, как только наступит действительное женское равноправие. Но равенство не означает одинаковости. Наоборот, индивидуальные и групповые различия, между людьми как раз и делают проблему равенства столь острой и актуальной. И, с другой стороны, социальное равенство само является предпосылкой для многообразия. Осознание этого побудило экспериментальных психологов в последние годы глубже исследовать психологические различия, существующие между полами. В нашей стране такие исследования проводятся, в частности на факультете психологии Ленинградского государственного университета под руководством действительного члена Академии педагогических наук СССР профессора Б.Г. Ананьева. Современная психология не берется решить вопрос, какой пол обладает лучшими умственными способностями, так как само это понятие слишком неопределенно, а данные, полученные в итоге различных тестов, противоречивы. Но что касается некоторых специфических способностей, допускающих тщательное экспериментальное исследование и измерение, то здесь различия, бесспорно, имеются. Установлено, что мужчины значительно превосходят женщин в скорости и координации простых телодвижений, лучше ориентируются в пространстве, легче усваивают всякого рода механические навыки и знания. Напротив, женщины в среднем превосходят мужчин в таких операциях, которые требуют точных, быстрых, филигранных движений рук, опережают мужчин в быстроте и точности восприятия, механической памяти, в беглости речи. Еще сильнее мужчины и женщины различаются по направленности интересов. Эти различия проявляются буквально с младенческого возраста. Мальчики тянутся к более активным, силовым играм, связанным с соревнованием, риском; девочки ориентируются на более спокойные занятия, легче поддаются влиянию окружающих. Для них психологическая атмосфера общения имеет большее значение, чем его предметное содержание. При изучении в лаборатории социальной психологии ЛГУ (под руководством проф. А.А. Бодалева) 600 рисунков детей дошкольного возраста оказалось, что у мальчиков шести-семи лет 70 процентов составляют рисунки с индустриальным пейзажем. У девочек того же возраста рисунки на эту тему составляют всего лишь шесть процентов. Девочки в этом возрасте чаще рисуют домики, деревья, цветы, пейзажи, человеческие фигуры. По данным психологов ГДР мальчики–старшеклассники примерно на полтора года опережают своих сверстниц в умении решать технико-конструктивные задачи. Зато девочки гораздо прилежнее – у них в среднем выше школьные отметки, среди них реже встречаются второгодники. Мужчины во всех возрастах напористее, настойчивее женщин; они более устойчивы эмоционально. Женщины чаще страдают невротизмом, их эмоциональный мир более хрупок, поэтому они особенно ценят устойчивость своей социальной среды и человеческое общение. Учитывая эти различия, психологи давно уже пытались создать обобщающую шкалу, которая бы измеряла степень мужественности (женственности) человека. Самой серьезной из таких попыток была шкала Термана-Майлс (1936), предназначенная для измерения социальных установок и интересов. Она применяется на Западе до сих пор. Наиболее высокие показатели мужественности среди мужчин показали спортсмены, инженеры; наиболее низкие – журналисты, художники и священники. Среди женщин самыми женственными оказались домашние прислуги, наименее женственными – спортсменки и врачи. Обнаружилась также известная зависимость от возраста. Пик женственности в своих установках и интересах показали ученицы 8-го класса. С возрастом разница уменьшалась, мужчины становились чуть-чуть женственнее, женщины – чуть-чуть мужественнее. Надо, однако, сразу же заметить, что практическая ценность подобных тестов оказалась сравнительно незначительной, так как все подобные шкалы не одномерны: человек может получить высокий балл по одному какому-то пункту, скажем, в сфере интеллектуальных интересов, и низкий – по другому. Кроме того, сами представления о мужественности и женственности, лежащие в основе подобных тестов, всегда воспроизводят какие-то культурные нормы, которые в разных обществах различны, - они всегда несут в себе классовый признак. Для социологов и социальных психологов особенно важно изучение так называемых мужских и женских ролей, то есть тех социальных норм, посредством которых общество определяет специфические формы поведения мужчин и женщин, характерный для них род занятий, круг интересов и пр. У человека все поведение определяется нормами культуры. Социально-психологические различия мужчин и женщин невозможно понять, не учитывая исторических форм общественного разделения труда, разделения функций в семье и т.п. Велики вариации не только в пределах разных культур, но и в разных классах одного и того же общества. Общество, в котором женщина заперта в гареме, производит совершенно иной тип характера, чем то, в котором женщина равноправна. Однако тут имеются большие трудности. Во-первых, сама социальная роль как норма желательного поведения часто расплывчата и не вполне определенна, особенно когда происходит ломка традиционных отношений. Во-вторых, одна и та же норма по-разному интерпретируется разными людьми. В-третьих, реальное поведение людей не совпадает полностью даже с их собственными взглядами и ориентациями. Проблема «феминизации» мужчин связана как раз с изменением традиционной структуры мужских и женских социальных ролей. Но процесс этот двусторонний. С вовлечением женщин в трудовую и общественно-политическую деятельность все меньше становится специфически мужских и исключительно женских профессий. Значительно большая степень равноправия достигается в семье. Хотя работающая мать уделяет меньше времени дому. Но ее престиж значительно повышается. Больше равенства стало и в других отношениях между полами. Традиционный «двойной стандарт», предписывающий женщине другую, более стогую, мораль, чем мужчине, медленно, но неуклонно сдает свои позиции. Отсюда и стирание некоторых традиционных психологических граней. Выполняя социальные функции, которые ранее составляли монополию мужчин, женщины усваивают при этом и некоторые традиционные мужские привычки, стиль мышления, уверенность в себе, манеру вести себя, курение и т.д. Происходит, так сказать, «маскулинизация» женщин. Как это ни обидно для сильного и гордого пола, но мужчина, перестав быть единственным кормильцем и распорядителем семейного бюджета, все больше подпадает под влияние женщины. По наблюдениям многих авторов, девушки играют все более активную роль во взаимоотношениях молодых людей, опекают юношей, дают советы и т.д. Будь наши торговые фирмы, производящие мужские духи, галстуки, одежду, гибче, то они бы ориентировались сознательно на женские вкусы, зная, что если вещь понравится женщинам, то уж мужчины наверняка примут соответствующую моду. Современные юноши больше заботятся о своей внешности. Грубая физическая сила, роль которой уменьшилась в повседневной жизни, отчасти теряет и свое былое значение эталона мужской красоты. Дело, конечно, не в переменчивой моде. Длинные волосы, которые кажутся поверхностным наблюдателям опасным признаком «феминизации» юноши, в свое время были обязательны для дворян. Точнее, заменялись париками. К тому же длинные волосы часто сочетаются с бородами. Реальные сдвиги надо искать не здесь, а в сближении сферы деятельности и образа жизни мужчин и женщин. В нашей стране этот процесс зашел дальше, чем где бы то ни было. Освобожденные от старого социального гнета, советские женщины практически доказали ложность традиционных представлений об ограниченности возможностей «слабого пола». Трудно назвать такую сферу трудовой и общественно-политической деятельности, в которой наши женщины не добились бы замечательных достижений. В результате расширения диапазона социальных возможностей существенно сблизились и ценностные ориентации мужчин и женщин. На Западе при всех произошедших сдвигах интересы большинства женщин все еще ограничены рамками семьи. Ленинградские социологи С. Иконникова и В. Лисовский обнаружили у нас иную картину. Они опросили большую группу молодых людей и нашли, что жизненные планы юношей и девушек сравнительно мало отличаются друг от друга. Женщины придают несколько большее значение любви и семейной жизни. В жизненных планах юношей реальнее выражены романтико-познавательные интересы (уехать на одну из новостроек хотели бы 21,6 процента опрошенных мужчин и 14,4 процента женщин), стремление добиться материального благополучия, забота о профессиональном росте (желание повысить свою квалификацию выразили 52,8 процента мужчин и 33,8 процента женщин). Но основные жизненные планы тех и других совпадают. Морально-политический рост советских женщин убедительно доказывается их героизмом в годы Великой Отечественной войны. Конечно, героические женщины были и раньше (вспомним Жанну д’Арк или Василису Мелентьевну). Но этот героизм никогда не имел столь массового характера. Нельзя забыть и того, что в числе первых советских космонавтов также была женщина. Но если закономерен процесс сближения мужских и женских социальных ролей, то столь же закономерно сближение их психологических черт. Куда ведет эта тенденция, и каковы связанные с нею издержки? Чаще всего - традиционный мужской эгоцентризм! – говорят об угрозе «мужскому характеру» в связи с ослаблением отцовского влияния в семье плюс преобладание женского персонала на любой педагогической работе. В семьях, где имеется отец, мальчик раньше и успешнее усваивает специфические мужские роли и представление о них, чем там, где отец отсутствует. Однако и в менее благоприятном случае эта трудность преодолевается, ребенок находит какие-то другие образцы и идеалы. Вообще становление личности происходит прежде всего в результате широкого общения и воспитания, направленность которых сами взрослые часто даже не осознают. Мальчикам и девочкам дарят разные игрушки, с ранних лет приучают их к различным формам деятельности. Дети уже к 3-5 годам усваивают представления о мужских и женских ролях, мало чем отличающиеся от тех, что существуют в обществе взрослых, и эти представления чрезвычайно устойчивы. Конечно, сдвиги в реальных отношениях полов изменяют (хотя и очень медленно) эти стереотипные представления, и некоторые авторы полагают, что в сравнительно недалеком будущем психологические различия между полами практически исчезнут… Мне кажется, что такие прогнозы недостаточно обоснованы. Закономерный процесс стирания некоторых традиционных психологических барьеров не означает устранения социально-психологических различий между полами. Рост женского влияния в семье, в детском саду, в школе в известной мере компенсируется тем, что на мальчика оказывается более сильное психологическое давление. Неженка-мальчик вызывает осуждение. Ослабление мужского влияния в воспитании повышает роль и значение сверстников-мальчиков, особенно в подростковом возрасте. Подчеркнутая грубость и бравада многих подростков – это своеобразная форма самоутверждения их мужского начала, недооцениваемого в семье и школе. Эти формы самоутверждения наивны, а нередко даже разрушительны и чреваты опасными социальными последствиями, однако общество, при разумном подходе, здесь далеко не бессильно. Для мальчика очень важен момент соревнования и ощущения какого-то превосходства. Известный американский антрополог Маргарет Мид высказывает предположение, что эти психологические трудности можно было бы смягчить путем развития спортивных и иных соревнований, требующих силы и выносливости, в более раннем, как можно более раннем возрасте. Мальчик тогда легче переживал бы трудности переходного возраста, в этот период он ищет доказательств собственной мужественности там, где условия заведомо неблагоприятны или где, в силу неопределенности граней между мужскими и женскими социальными ролями, сами критерии слишком расплывчаты. К сожалению, учителя и комсомольские руководители часто идут по линии наименьшего сопротивления. По многим причинам в старшем школьном возрасте в том, что касается организованной общественной активности, девочки заметно опережают мальчиков. К тому же они исполнительнее, покладистее. В результате – явные диспропорции в составе ученического актива. Мне пришлось побывать в одном большом лагере школьного комсомольского актива, где мальчики составляли едва четверть общего числа ребят. При таком раскладе либо мальчики становятся еще пассивнее, либо возникает стихийный бунт против женского засилья: дома – мать, в классе – учительница, в комсомоле – поучающие девчонки! «Мужская» мысль здесь либо притупляется, либо выражается в негативных формах. Происходящий на наших глазах процесс перестройки традиционных мужских и женских социальных ролей прогрессивен и неустраним. При этом неизбежно меняются и некоторые привычные представления о психологических особенностях, свойственных обоим полам, а отчасти и сами эти особенности. Однако ослабление некоторых старых различий не приводит к уничтожению психологических различий между полами. Место старых различий занимают новые. Изучение этих процессов и учет практических последствий – важная задача социологов и психологов. Заметки на полях и по поводу   www.pseudology.org