Лакмусовая бумажка российской демократии

Игорь Семёнович Кон

Последнее время друзья и коллеги настойчиво просят меня прокомментировать события, связанные с московским гей-прайдом. Честно говоря, я занят другими вещами, то, что я хотел сказать о гомофобии, напечатано в «Новом времени», а комментировать прессу и споры геевских лидеров – совсем не моя работа. Тем не менее высказаться приходится. Сказанное ниже – просто мое личное мнение, в полемику я ни с кем вступать не буду.
Отношение к гомосексуальности – идеальная лакмусовая бумажка для измерения демократизма и социальной терпимости. Это хорошо видно на примере постсоветской России.

Нормализация a la russe

В СССР однополая любовь была одновременно уголовным преступлением (статья 121 УК РСФСР) и психическим заболеванием. Переход на европейские нормы требовал освободиться от этого наследия.
В 1993 году была осуществлена декриминализация, т.е. отменена уголовная статья. Сделано это было не потому, что власть стала просвещенной или испытывала сильное давление снизу (геевские организации реального влияния не имели, а остальным это было безразлично), а исключительно по политическим соображениям, чтобы войти в Совет Европы. Мотивы этого решения обществу не объяснили, просто перестали возбуждать уголовные дела, чем многие работники правоохранительных органов были недовольны, потому что статья 121 давала широкие возможности для злоупотребления властью.

В 1999 году произошло второе событие - депатологизация. Страна перешла на классификацию болезней Всемирной организации здравоохранения, где такой диагноз отсутствует. В Международной классификации болезней (так называемая МКБ-10), принятой во всех цивилизованных странах, включая Россию, Японию и Китай, написано, что существует три сексуальных ориентации: гетеросексуальная, гомосексуальная и бисексуальная, ни одна из них сама по себе не является болезнью и не подлежит лечению. На Западе этим сдвигам предшествовали многолетние исследования и споры, российских же медиков, как ранее – юристов, просто поставили перед фактом. Почему страшное «половое извращение» вдруг стало вариантом нормы, никому, даже врачам, толком не объяснили. Некоторые необразованные и раздосадованные потерей власти и денег психиатры и сексопатологи приняли демедикализацию гомосексуальности в штыки и вместо того, чтобы разъяснять широкой публике суть дела, продолжают выступать с гомофобными заявлениями, которые в медицинской среде надлежащего отпора не встречают (я писал об этом в статье «О нормализации гомосексуальности» в журнале «Сексология и сексопатология», 2003, № 2).

В том, что так произошло, не было злого умысла. В России всегда рассчитывают на авось, надеясь, что все образуется само собой. Но сами собой образуются только неприятности. При отсутствии какого бы то ни было профессионального сексуального образования, отношение массового сознания к сексуальным меньшинствам остается противоречивым и достаточно враждебным. По данным репрезентативных национальных опросов Левада-центра в 1998, 2001 и 2005 гг., 31 % россиян стабильно считают гомосексуальность болезнью или результатом психической травмы, 36 % - следствием распущенности, вредной привычкой и только 20 % - сексуальной ориентацией, имеющей равное с обычной право на существование ( в 2005 г. среди 18-24 летних доля таких ответов выросла до 39.5%).

Декриминализация и депатологизация сделали гомосексуальность более видимой и слышимой, что вызывает раздражение консервативных пожилых людей и всех тех, кто чувствует себя ущемленным переходом на рыночные отношения и демократизацией общества, предполагающей толерантность к разным стилям жизни, включая сексуальные отношения. В результате бытовая гомофобия дополнилась политической. Нападки на сексуальные меньшинства со стороны фашистско-националистических организаций усиливались на протяжении всех 1990-х годов. В 2001/2002 гг., на фоне возрождения имперского сознания, усиления национализма и ксенофобии и клерикализации российского государства они перешли в новую фазу. Весной 2002 года в Думу был даже внесен законопроект, предлагавший восстановить уголовное наказание за мужеложство. Естественно, он был отклонен, - в случае его принятия России пришлось бы «выйти» из Европы, - но компания по дискредитации сексуальных меньшинств в СМИ продолжилась.

Геев практически назначили козлами отпущения за все беды и противоречия российской жизни, от деморализации армии до снижения рождаемости. Главной движущей силой этого стала РПЦ. Ее враждебное отношение к гомосексуальности имеет не только канонические, но и политические мотивы. Сделав гомофобию своего рода национально-религиозной идеей, церковники пытаются сплотить вокруг нее консервативные силы и конфессии не только внутри страны, но и в мировом масштабе.

На мой взгляд, стратегия эта близорукая и утопическая. Негативная идеология, подменяющая положительные ценности образом врага, в долгосрочной перспективе не работает. Кроме того, неудачен выбор «врага»: большинство современных людей, даже если они не одобряют однополую любовь, не испытывают перед ней страха, ее социокультурная нормализация – глобальная тенденция ХХ1 века. А поскольку церковная гомофобия продается в одной упаковке с сексофобией (запрет сексуального образования, осуждение эротики, требование полового воздержания до брака и т.п.), она больше приемлема для пенсионеров, чем для молодежи. Слишком страстные обличения соблазна даже оборачиваются «пропагандой гомосексуализма»: если бы плод не был так сладок, кто бы стал так много о нем говорить?

Специфическая черта российской политической гомофобии – ее резко выраженная анти-западная направленность. То, что в начале нового тысячелетия Россия и Запад стали политически и идеологически развиваться в противоположных направлениях, совершенно не зависит от сексуальных меньшинств, но сильно влияет на их положение. На Западе после завершения процессов декриминализации и депатологизации сексменьшинства стали бороться за признание своих гражданских и человеческих прав и при поддержке демократических сил добились в этом значительных успехов. В России геи перестали быть преступниками и больными, но никаких прав и гарантий безопасности не получили. Хотя у них есть свои клубы и Интернет-сайты, социально они как бы не существуют. Московские власти с 1995 г. систематически отказывали геевским правозащитным организациям в регистрации «по моральным основаниям». В электронных СМИ их обычно изображают карикатурно или враждебно. Когда в Думе прозвучало предложение запретить еврейские организации, президент Путин, выступая в Польше, оторвался от текста и сказал, что ему за это стыдно. За оскорбительные высказывания по адресу сексуальных меньшинств никто не извиняется и никому не становится стыдно.

Контраст между тем, что происходит на Западе, и тем, что делается в России, не может не вызывать у геев и лесбиянок чувства горечи, но зараженное гомофобией большинство этой горечи не чувствует, а любые разговоры на эту тему считает проявлениями агрессии и экстремизма.

Глас народа - глас Божий?

Динамике сексуальной терпимости россиян посвящено немало опросов общественного мнения, их результаты я приводил в книгах «Лики и маски однополой любви» (2 изд., 2003) и «Сексуальная культура в России» (2 изд., 2005). Однако, интерпретируя данные массовых социологических опросов, нужно учитывать, какие именно вопросы и в каком контексте ставятся на обсуждение. Определение природы гомосексуальности и признание ее «нормальной» или «ненормальной», без уточнения критериев того и другого; морально-психологическая оценка таких отношений; степень их субъективной приемлемости «для себя» и своих близких; признание однополых браков и права на усыновление детей - совершенно разные сюжеты, предполагающие разную степень терпимости.
Содержание и тональность ответов сильно зависят от формулировки и контекста вопросов и предложенных вариантов ответов. Стандартный вопрос, неоднократно повторявшийся в анкетах ВЦИОМ и Левада-центра, «Как следовало бы поступить с людьми, чье поведение отклоняется от обшепринятых норм?», когда гомосексуалы ставятся в один ряд с проститутками, наркоманами, бродягами, алкоголиками, бомжами, «родившимися неполноценными» и т.п., позволяет замерить уровень социальной нетерпимости в стране в целом и по отношению к отдельным стигматизированным группам, но одновременно задает определенную негативную установку.

В 2003 г. 21 % опрошенных россиян согласились с мнением, что гомосексуалистов нужно «ликвидировать», а 26.8 % - что их нужно «изолировать от общества». Если спросить о гомосексуалистах отдельно, ответы могут оказаться толерантнее. На вопрос Левада-центра (19-22 августа 2005 г.) « Как следовало бы поступать с гомосексуалистами?», за их физическое уничтожение высказались 2.7 %, изоляцию от общества – 12.3 % , лечение – 17.2 %, оказание психологической и иной помощи -27.4 %, а за то, чтобы предоставить их самим себе - 30.3 % ( в группе 18 -24-летних так думают свыше 47 %). Конечно, за два года люди могли подобреть, но не настолько же.

В анкете ВЦИОМ ( 1-2 апреля 2006 г, пресс-выпуск № 429 ) вопрос сформулирован так: «Представители религиозной общественности выступают с требованиями запретить некоторые явления в жизни общества, противоречащие нормам и установкам Церкви. А как Вы лично относитесь к... » Применительно к «гомосексуализму», 57 % опрошенных выбрали вариант «Это надо запретить вплоть до уголовной ответственности», а 21 % - «Это надо не запрещать, но сильно ограничить». Страшные цифры! Но они явно обусловлены «церковным» контекстом.

В национальном опросе Левада-центра в июле-августе 2003 г., где вопрос формулировался нейтрально - «Как вы считаете, следует ли подвергать гомосексуалистов уголовному преследованию – или вы считаете, что следует оставить их в покое, пусть живут, как считают нужным?» - за уголовное преследование высказались 30.5 % респондентов, 53.3 % предпочитают оставить их в покое, 16.3 % затруднились с ответом. 14 - 18 апреля 2006 года на вопрос Левада-центра (по заказу проекта GayRussia.Ru) «Должны или нет преследоваться в России по закону гомосексуальные отношения по добровольному согласию между совершеннолетними людьми? » 45.3% ответили отрицательно, а 37.4% - положительно. Думаю, что разница объясняется прежде всего формулировкой вопросов и контекстом.

При положительной установке, ответы респондентов становятся более дружественными. На вопрос Левада-центра (по заказу проекта GayRussia.Ru) в августе 2005 г «Вы согласны или нет с утверждением, что геи и лесбиянки должны пользоваться в России такими же правами, как и другие граждане?» положительно ответил 51 % респондентов, среди 18-24-летних доля положительных ответов превысила 69 %. Думаю, что, отвечая на этот вопрос, люди выражали свое отношение не столько к сексуальным меньшинствам, сколько к принципу гражданского равенства.

Еще более позитивно звучит вопрос: «Российским законодательством запрещены дискриминация по признаку национальности, расы и религии и разжигание национальной, расовой и религиозной вражды, вы были бы за или против того, чтобы законом были также запрещены дискриминация по признаку сексуальной ориентации?» (опросы Левада-центра по заказу проекта GayRussia.Ru). В апреле 2005 года такой запрет поддержали 42.8 % россиян, а год спустя – 45.3%, тогда как число его противников снизилось с 36,1% до 29,2%. Положительный сдвиг очевиден, но если сравнить эти цифры с приведенными выше данными ВЦИОМ, придется признать, что многое зависит от характера вопросов.

Выразительную картину отношения к гомосексуальности городского населения России дал репрезентативный опрос Левада-центра, проведенный в июне 2003 г

КАК ВЫ ЛИЧНО ОТНОСИТЕСЬ К ГОМОСЕКСУАЛИСТАМ И ЛЕСБИЯНКАМ?	Результаты опроса, %
Доброжелательно	1,0
С интересом	1,4
Спокойно, без особых эмоций	45,0
Настороженно	10,8
С раздражением	16,2
С отвращением или страхом	21,0
Затрудняюсь ответить \ нет ответа	4,6
КАК БЫ ВЫ ОТНЕСЛИСЬ К ТОМУ, ЕСЛИ БЫ РЯДОМ С ВАМИ ПОСЕЛИЛАСЬ ПАРА ГОМОСЕКСУАЛИСТОВ \ ЛЕСБИЯНОК?	Результаты опроса, %
Положительно	2,6
Без эмоций	40,8
Настороженно	24,8
Резко негативно	29,4
з\о	2,4
КАК БЫ ВЫ ОТНЕСЛИСЬ К ТОМУ, ЕСЛИ БЫ ВАМ ПРИХОДИЛОСЬ РАБОТАТЬ ВМЕСТЕ С ГОМОСЕКСУАЛИСТАМИ \ ЛЕСБИЯНКАМИ?	Результаты опроса, %
Положительно	1,6
Без эмоций	41,2
Настороженно	21,2
Резко негативно	29,2
з\о	6,8
КАК БЫ ВЫ ОТНЕСЛИСЬ К ТОМУ, ЕСЛИ БЫ КТО-ТО ИЗ ВАШИХ БЛИЗКИХ ДРУЗЕЙ ОКАЗАЛСЯ ГОМОСЕКСУАЛИСТОМ \ ЛЕСБИЯНКОЙ?	Результаты опроса, %
Положительно	2,0
Без эмоций	26,0
Настороженно	23,0
Резко негативно	35,2
з\о	13,8

Как видно из приведенной таблицы, свыше половины россиян относятся к геям и лесбиянкам враждебно или настороженно, но степень предубежденности зависит от контекста и особенностей респондентов. То же самое показал проведенный в июне 2006 г. опрос Фонда «Общественное мнение» (ФОМ). Почти половина (47%) опрошенных признали, что относятся к гомосексуалистам и лесбиянкам с осуждением (такое мнение чаще других разделяют мужчины и представители наименее ресурсных социальных групп: люди старшего возраста, малообразованные граждане и жители сел); немногим меньше (40%) заявляют, что относятся к представителям сексменьшинств без осуждения (такую позицию чаще разделяют женщины, молодежь, высокообразованные респонденты, а также жители Москвы и остальных мегаполисов). Еще 13% опрошенных затруднились выразить свое отношение к людям нетрадиционной сексуальной ориентации.

Важно подчеркнуть, что враждебное или настороженное отношение к сексменьшинствам не вытекает из личного опыта респондентов. На вопрос Левада-центра (июнь 2003) «Есть ли среди ваших знакомых гомосексуалисты?» утвердительно ответили лишь 7.6 %, тогда как 89.8 % сказали «нет». Среди респондентов ФОМ (июнь 2006) факт личного знакомства с представителями сексуальных меньшинств признали 11 %, но у 9 % таких знакомых мало, а у подавляющего большинства ( 87% ) опрошенных их вообще нет. При этом люди, лично знакомые с представителями сексменьшинств, относятся к ним значительно лучше, чем прочие граждане: в этой группе их осуждают лишь 28% , а две трети (63%) относятся без осуждения. Среди жителей столицы и мегаполисов знакомые гомосексуалы есть у каждого шестого, и именно здесь к ним относятся наиболее терпимо.

Может быть геи не так страшны, как их малюют, и пора задуматься о том, кто и зачем натравливает россиян друг на друга?

В анкете ФОМ был интересный вопрос: «Как вы думаете, если человек принадлежит к сексуальным меньшинствам, то ему следует или не следует скрывать это от окружающих?»

Оказывается, половина россиян (53%) считают, что представителям сексуальных меньшинств следует скрывать от окружающих свою ориентацию, лишь 28% полагают, что этого делать не нужно, и 19% затруднились с ответом. Как это связано с собственным отношением респондентов к гомосексуальности? Ответы приведены в таблице.

Считают, что принадлежность к сексуальным меньшинствам скрывать от окружающих…	Относятся к представителям сексуальных меньшинств с осуждением, %	Относятся к представителям сексуальных меньшинств без осуждения, %
Следует	68	39
Не следует	18	44
Затрудняются с ответом	14	17

Люди, осуждающие гомосексуальность, значительно чаще толерантных считают, что ее нужно скрывать (68 % против 39 %), лишь каждый шестой (18 %) из них этого мнения не разделяет. Однако и среди тех, кто относится к геям и лесбиянкам без осуждения, свыше трети (39 %) говорят, что гомосексуальность следует скрывать. Почему?

Сразу же на память приходит «неназываемый порок»: нетрадиционная сексуальная ориентация – грех, которого надо стыдиться. Однако дело сложнее. В ответах на открытый вопрос «Почему вы считаете, что московские власти поступили правильно, запретив представителям сексуальных меньшинств проведение парада?» на первое место (16 % тех, кто поддержал это решение) вышел ответ, что «интимные отношения не нужно афишировать». При этом люди называют совершенно разные причины : "Если ты меньшинство, то и сиди молча"; "зачем выводить на всеобщее обозрение?"; "зачем гласность? надо заниматься этим потихоньку"; "зачем показывать свою ориентацию?"; "зачем это на люди выставлять? Занимайся молчком, чем занимаешься"; "личная жизнь каждого есть табу, и не надо ее напоказ выставлять…"; "не надо афишировать свою ориентацию"; "незачем напоказ выставлять подробности личной, даже интимной жизни"; "нельзя так афишировать свою принадлежность к сексуальному меньшинству".

Эти ответы показывают, что отношение к сексуальным меньшинствам не сводится к антитезе: гомофобия или гомофилия. Здесь много разных смысловых оттенков, и не только количественных. Для значительной, порядка 40-45 %, части россиян этот вопрос безразличен, они считают его искусственно раздутым и обвиняют в этом гей-активистов, которых считают агрессивными маргиналами. За нежеланием обсуждать данную тему в одном случае стоит скрытая, неосознанная неприязнь, в другом - непонимание того, что любые меньшинства имеют собственные проблемы, требующие общественного обсуждения, в третьем - убеждение, что сексуальную жизнь вообще не следует выставлять напоказ.

Последний пункт особенно интересен, потому что в этом отношении русская культура и традиции существенно отличаются от западных. Но и эта разница не однозначна.

Как подметил Дмитрий Кузьмин, американской культуре свойственна большая публичность личной жизни и отождествление понятий "не скрывать, не стесняться", с одной стороны, и "всем показывать", с другой. Традиционная русская культура более закрыта и интровертна (многие называют это целомудрием). Но не преувеличиваем ли мы эти различия? Когда на НТВ появилась программа «Про это», я был поражен количеством людей, готовых выносить на публику свои самые интимные переживания.

Многое зависит от истории. На Западе люди издавна имеют значительно большую свободу индивидуального самовыражения, чем россияне. Они могут яростно спорить о легализации однополых браков или возможности усыновления ими детей, но права сексменьшинств на общегражданское равенство, самоорганизацию, представительство в парламентах, проведение массовых политических акций и т.п. не оспаривает никто. Это касается и уличных манифестаций, включая гей-прайды.

В России гей-прайд чаще всего воспринимают как вызывающую «демонстрацию» нетрадиционных сексуальных отношений; так думают 40 % респондентов ФОМ, поддержавших решение московских властей о запрещении гей-парада. На самом деле gay pride – значит парад геевской гордости. Спрашивается, чем тут гордиться? А можно гордиться своей религиозной или национальной принадлежностью? Тем не менее люди культивируют такие чувства. Глубинная психологическая проблема заключается в том, что существуют разные способы убить человека. Можно его уничтожить физически или юридически, сделать преступником, а можно уничтожить морально. Для этого достаточно внушить с детства: мы не запрещаем тебе существовать, но ты должен все время помнить, что ты - извращенец, ты - неполноценный, так что сиди тихо и ни на что не претендуй. Ребенок, который это усвоит, - этот феномен называется интернализованной гомофобией, но то же самое проделывали и с евреями, и с цветными, и с женщинами, и с кем угодно еще, - всю жизнь будет испытывать презрение или ненависть к себе. Человек, у которого убито самоуважение, действительно становится социально и психически неполноценным. Парады разных «гордостей» – геевская лишь одна из многих – возникли у меньшинств, которые раньше были и в какой-то степени остаются или чувствуют себя угнетенными, как средство самозащиты. Лозунг «Черный – это хорошо!» - всего лишь ответ белому расизму, феминизм – ответ мужскому шовинизму, а лозунг «гей – это хорошо!» - ответ тем, кто считает однополую любовь «неназываемым пороком». В демократическом обществе не должно быть ни неприкасаемых, ни неназываемых. И это вовсе не значит, что, выходя на улицу, человек хочет «переманить» всех остальных в собственную веру и, тем более, что это у него получится.

На Западе подобные уличные действа давным-давно стали привычными, это веселое развлекательное зрелище с незначительными элементами политики. Кто хочет - смотрит, кто хочет – участвует, кто не хочет - отворачивается. Президент Буш, безусловно, считает гомосексуальность грехом и прилагает все усилия к тому, чтобы предотвратить распространение в США однополых браков, но ему даже во сне не приснится, что можно запретить гей-прайд. А в России это вызывает взрыв паники и ненависти.

Московский гей-прайд и его последствия

Противостояние гомофобии, как и любой другой форме ксенофобии, может быть успешным лишь с учетом особенностей развития и современного состояния разных национальных культур. Положение дел во Франции, где гомосексуальность была декриминализована в 1810 году, не может не отличаться от положения в России, в которой это произошло тринадцать лет назад, и где к тому же многие правовые нормы существуют лишь номинально. Много значит и психологический климат. Поэтому необходимо разграничивать а) отношение к гомофобии и б) конкретные методы борьбы с нею. Первое – вопрос принципа, второе – политической целесообразности.
В октябре 2005 г., проанализировав ситуацию в России, я пришел к выводу, что проведение в Москве гей-прайда, при всей юридической и моральной безупречности этой идеи, политически нецелесообразно и может привести к нежелательным последствиям (см. Социологические заметки о гомофобии и способах ее преодоления) . К сожалению, мои опасения оправдались.

Идея гей-прайда была использована фашистами, националистами и религиозными фундаменталистами в качестве предлога для проведения массовых акций устрашения, чтобы показать, кто в доме хозяин. Призывы к насилию были совершенно открытыми, а его жертвами стали ни в чем не повинные люди, точное число которых неизвестно; на сайте gayclub.ru была информация о том, что от нападений пострадали многие москвичи, не участвовавшие ни в каких шествиях, но проверить эту информацию трудно. Позиция властей и милиции непосредственно во время майских событий была в лучшем случае двусмысленной, нередко они были заодно с погромщиками.

Не будучи ни участником, ни очевидцем событий, я не берусь всесторонне оценивать их результаты. На мой взгляд, они неоднозначны. Как и предсказывалось, эта акция расколола российское ЛГБТ-сообщество (большинство ЛГБТ-организаций от участия в несанкционированных уличных действиях отказались), способствовала консолидации черносотенно-гомофобских сил , дала импульс агрессивной гомофобской пропаганде, отвечать на которую некому и негде (геевских сайтов «обычные» люди не посещают) и усилила в стране антизападные настроения, позволив представить гомосексуальность как нечто навязываемое русской культуре извне.

Непосредственное влияние гей-прайда на отношение большинства россиян к геям (доказывать вред гомофобии самим геям – то же самое, что убеждать во вреде алкоголя трезвенников) проблематично. Хотя акция привлекла к себе широкое внимание, ни один сколько-нибудь известный российский политик или правозащитник ее не поддержал, а общественному мнению ее смысл остался непонятен. Согласно данным майского (2006) опроса Левада-центра, 78% россиян такие выступления не поддерживают или решительно настроены против них; ничего не имеют против гей-парадов в Москве и других крупных городах лишь 5% и «довольно терпимо» к ним относятся 8% респондентов. По данным июньского (2006) опроса ФОМ, решение московских властей о запрете гей-парада одобрили 77% россиян, только 9% сочли это решение неправильным и 14 % затруднились выразить свое отношение к запрету. Однако - и это важно! - 51 % респондентов Левада-центра точно так же не поддерживают и антигеевские акции протеста.

Отрицательное отношение к гей-прайду само по себе не обязательно является проявлением гомофобии. Не говоря уже о неоднозначном отношении россиян к уличным действиям вообще и сексуальным проявлениям в особенности, о чем говорилось выше, у страны много острых насущных проблем, выход на улицу понятен людям, только если он имеет четкую цель: добиться выплаты зарплаты, возвращения украденных денег, отставки ненавистного министра и т.п. Ради чего выходят на улицу геи, народу осталось неясным: в тюрьму их не сажают, клубы не закрывают, чего им еще нужно?! Просто с жиру бесятся! Объяснить свои мотивы организаторы парада не сумели, потому что наиболее влиятельные СМИ были им недоступны, да и понятие личного достоинства – сюжет непростой. Во время выступления Николая Алексеева на НТВ эту слабость подчеркнула ехидная реплика Владимира Соловьева, что главная цель – освободить бедных геев от порабощения дискотеками и ночными клубами.

По западным нормам, московский гей-прайд был абсолютно законным, и европейские политики и активисты имели полное право в нем участвовать. Но по российским понятиям, это было европейское шоу, рассчитанное преимущественно на европейского зрителя. Враждебно относящиеся к Западу россияне (таковых очень много) усмотрели в нем провокацию, специально направленную на то, чтобы испортить репутацию России в преддверии встречи большой восьмерки (хотя совпадение дат могло быть случайным, 27 мая - 13-я годовщина отмены уголовной статьи).

Нейтрально настроенным людям акция показалась театральной, напомнив не то студенческую агитбригаду советских времен, приехавшую убеждать колхозников без потерь убрать урожай, не то христианских миссионеров Х1Х в., решивших личным примером побудить людоедов мумба-юмба перейти на цивилизованную форму одежды. Дабы приобщиться к выгодам цивилизации, бывший верховный вождь племени в свое время подписал международную конвенцию, допускающую плюрализм в одежде, но туземные шаманы, не желая поступаться своими принципами и доходами, убедили храбрых воинов мумба-юмба, что брюки, скрывающие мужское достоинство, не только умаляют последнее и тем самым снижают плодовитость, но и противоречат их традиционным племенным, самым высоким в мире, духовным ценностям. «Настоящие мужчины» слегка побили безоружных миссионеров и примкнувших к ним своих немногочисленных соплеменников, а местный царек торжественно объявил, что пока он жив, ни один мужчина в штанах на деревенской улице не появится. Европейские державы были шокированы нарушением прав человека, но из-за подорожания нефти канонерок не послали, ограничившись словесным осуждением…

Но если московский гей-прайд был изначально обречен на неудачу, то его запрет и разгон были так же фатально обречены на мировой успех. Я сравнил бы значение этих событий с эффектом знаменитого «бульдозерного» разгрома выставки неофициального искусства в советские времена. Само по себе абстрактное искусство мало кого волновало, но когда картины уничтожают с помощью бульдозеров – это нечто! Московские погромы ярко высветили органическую связь гомофобии, ксенофобии, религиозного экстремизма и фашизма. Погромные действия и особенно их публичное оправдание церковными и светскими властями стали для многих иностранных наблюдателей моментом истины, позволившим увидеть политическое лицо России без «демократического» макияжа.

Это особенно важно в долговременной перспективе. В отличие от прагматичной социологии, романтичная история большей частью ставит моральный почин выше трезвого политического расчета. Разбитые головы, сломанные руки и безответственные речи забудутся, а кучка людей, осмелившихся выйти с открытыми лицами и цветами в руках против разъяренной толпы фанатиков, наверняка останется в исторической памяти. Тем более, что все это запечатлено на бесчисленных видео и кинофильмах, растиражированных западными СМИ. Пьяные погромщики, злобные старухи-богомолки, карикатурно-воинственные хоругвеносцы и грозный ОМОН производят неизгладимое впечатление на любого зрителя, независимо от его сексуальной ориентации и политических симпатий. Такого облика нашей столицы мир еще не видел. Это шоу похлеще любого европейского гей-прайда, даже если бы все его участники разделись догола! Кого признать главным режиссером скандального действа, судить не берусь – претендентов много, г-н Алексеев и его соратники были только актерами, но выглядели вполне достойно.

Мировая реакция на московские события, которые российские СМИ постарались замолчать или преуменьшить, оказалась весьма серьезной. Погромы единодушно осудили как левые ( например, французская компартия, активно поддерживающая однополые браки), так и правые. Выяснилось, что в отношении прав человека на Западе нет двойных стандартов, и от православной Москвы ждут такой же лояльности, как и от католической Варшавы. Письмо В.В. Путину подписали 50 членов конгресса США. А когда один депутат от ХДС высказался по поводу побитого в Москве левого немецкого депутата в том духе, что не надо было ему участвовать в неразрешенном митинге в чужой стране (это мнение вполне согласуется с российской ментальностью), Ангела Меркель извинилась за своего однопартийца. Христианские демократы не поддерживают однополых браков, но избиение мирных демонстрантов где бы то ни было для них принципиально неприемлемо. Российские СМИ о таких «мелочах» не сообщают, но в цивилизованном мире Москва оказалась в изоляции.

Что будет дальше?

Помимо собственной воли и желания, российские геи и лесбиянки оказались заложниками нового противостояния России и Запада. Это крайне невыгодная позиция.
После московских погромов гомофобная компания в стране усилилась. Дело доходит до полного отрицания принципа толерантности, вплоть до отождествления его с проституцией, раздаются призывы ввести «запреты на профессию» и т.п. Общественное мнение тут ни при чем. Главное – кому принадлежат и кто контролирует СМИ?

Эта ситуация ставит российских геев перед выбором: 1) сидеть тихо и не высовываться, 2) отстаивать свое человеческое достоинство и гражданские права, с риском потерять работу и подвергнуться физическому насилию, 3) просить убежища за рубежом. Московские погромы, возможно, побудят некоторые западные страны предоставлять политическое убежище российским инаколюбящим, как некогда его давали советским евреям и диссидентам, но большинство российских геев не собираются покидать родину. Да и представление, что большинство геев настроено прозападно, не соответствует истине, политически это совершенно разные люди.

Майские события еще раз показали, что у российских геев нет ни политических союзников, ни защитников. Партия власти намертво повязана с церковью. Самая мощная оппозиционная партия, КПРФ, единственная в Думе консолидированно голосовала за восстановление уголовного преследования мужеложства. Не менее гомофобна националистическая «Родина». Судя по последним заявлениям Явлинского, «Яблоко» собирается заигрывать с религиозным электоратом. Не совсем ясна позиция СПС. В открытом письме Леонида Гозмана митрополиту Кириллу поднимался вопрос о правах сексуальных меньшинств, но не исключено, что это личная точка зрения автора.

Никакого электорального интереса для политических партий сексменьшинства не представляют, а так называемое «ЛГБТ-сообщество», на мой взгляд, является эфемерным и не обладает ни организационным, ни идейным единством. Лесбигеевские организации маломощны и, как никогда, разобщены. Организаторы московской акции торжественно отмечают свой успех, шествуя в первых рядах европейских гей-прайдов, тогда как «отказники» рисуются трусливыми оппортунистами. Похоже, что Европа свой выбор сделала. Но судьбы России не решаются ни в Париже, ни в Лондоне. Действия по формуле «Кто не с нами, тот против нас!» в правозащитной практике бесперспективны. Помимо красивых гей-прайдов и утомительных судебных тяжб с гомофобными чиновниками (думаю, что некоторые процессы, которые начал Николай Алексеев, он выиграет, если не в Москве, то в Страсбурге), правозащитная деятельность предполагает кропотливую повседневную работу, убеждение, разъяснение, лоббирование, поиск компромиссов. Если ЛГБТ-активисты хотят быть услышанными, они должны преодолеть внутренние распри и представить обществу внятный и обоснованный перечень своих претензий и требований, причем не по западным, а по российским критериям. Без этого они не найдут союзников, а власти всегда смогут утверждать, что им просто не с кем и не о чем разговаривать. Кстати, если власть не сменит гнев на милость, то участников гей-парада 2007 года можно будет не избивать, а цивилизованно посадить в тюрьму, подведя под статью закона об экстремизме. Но кому это будет выгодно?

Массовых репрессий против инаколюбящих со стороны нынешней власти я не предвижу, охота за ведьмами ей ни к чему, она прекрасно помнит опыт советского антисемитизма. Сначала преследовали евреев, имевших связи с Западом, потом стали считать неблагонадежными всех евреев подряд, затем пришла очередь полукровок и «ивановых по паспорту», а в последние годы советской власти партаппарат усиленно развлекался поиском «скрытых евреев» и «жидовствующих». Искоренить «невидимое меньшинство», как когда-то называли гомосексуалов , тем более невозможно. К тому же гонения вызывают сочувствие, это старая русская традиция. Плюс - соблазнительный пример растленного Запада… В общем, до очередного системного кризиса все будет развиваться по типу вялотекущей шизофрении (советский психиатрический диагноз, оказавшийся удачной метафорой эпохи застоя).

А может быть власти перестанут наступать на свои любимые грабли и начнут диалог с представителями сексуальных меньшинств, которых явно больше, чем жителей Южного Бутова? Но тогда придется признать, что соблюдение Конституции не должно зависеть от религиозной догмы. Или, наоборот, начнут по полной программе раскручивать гомофобию не только в религиозном, но и в политическом дискурсе, для обоснования необходимости дальнейшего отрыва России от Запада ? В нашем мире все возможно. Не думаю, что у европейских народов есть пословицы типа «от тюрьмы, да от сумы не отказывайся».

Заметки на полях и по поводу