ГПУ-ОГПУ

      После победы, одержанной революционными силами над внутренней контрреволюцией и интервентами, партия Большевиков продолжила политическое переустройство Государства и курс на социалистическое преобразование народного хозяйства.
      Отвоеванное в трехлетней войне международное существование Советской России как независимого Государства оставалось крайне непрочным. Органы ГПУ являлись важнейшим институтом, обеспечивавшим в эти годы государственную безопасность.
      Правительства западных стран предпринимали меры по политической, экономической и финансовой международной изоляции Советской России, полагая, что Советская власть в таких условиях неминуемо падет. Одновременно разведывательные органы, главным образом, Франции, Англии, Польши и США усилили деятельность как в плане добывания Информации, так и установления связей с антисоветскими силами на территории РСФСР.
      Угроза безопасности Советской власти исходила также от русской эмиграции, поскольку за рубежом оказались не только сотни тысяч вынужденных покинуть страну гражданских лиц, но и воинские части и соединения белых армий (в начале 1920-х годов русская эмиграция насчитывала около 2 миллионов человек). В эмигрантской среде возникли многочисленные военно-политические организации: "Российский общевоинский союз", "Объединенный казачий совет", "Народный союз защиты Родины и свободы" и другие, стратегической целью которых являлось свержение власти Большевиков.
      Внутреннее положение Советской России оставалось нестабильным: экономика была разорена войнами, засуха 1921 года вызвала небывалый в Истории страны голод, промышленность и транспорт не работали из-за отсутствия топлива, в промышленных центрах усилилось забастовочное движение рабочих, а в сельских районах вспыхивали крестьянские восстания.
      Ограниченный возврат к капиталистическим формам в торговле и промышленности наряду с жесткими мерами подавления внутренних антисоветских сил позволили партии Большевиков преодолеть политический кризис.
      1 декабря 1921 года Политбюро ЦК РКП(б) постановило реорганизовать Всероссийскую чрезвычайную комиссию. Инициатором сужения карательных функций ВЧК был член Политбюро Л. Б. Каменев, позицию которого поддерживал В. И. Ленин. В постановлении, предложенном Лениным, комиссии в составе Л. Б. Каменева, наркома юстиции Д. И. Курского и председателя ВЧК, наркома внутренних дел Ф. Э. Дзержинского поручалось подготовить предложения о сужении компетенции ВЧК и права ареста, введении месячного срока для общего ведения дел, усилении судов, изменении названия ВЧК, а также подготовить и провести через ВЦИК общее положение "об изменении в смысле серьезных умягчений".
      Необходимость сужения полномочий ВЧК была поддержана делегатами 11-й Всероссийской конференции РКП(б). 23 декабря 1921 года В. И. Ленин выступил на IX Всероссийском съезде Советов с предложением ограничить деятельность ВЧК политической сферой. 28 декабря съезд принял резолюцию о реорганизации ВЧК и обязал Президиум ВЦИК в кратчайший срок пересмотреть Положение о ВЧК.
      Коллегия ВЧК разработала свой проект Положения, с которым ознакомился председатель Совнаркома В. И. Ленин. Проект предусматривал ограничение компетенции ВЧК борьбой с контрреволюционными действиями, сохранение карательных функций, прежнего названия и подотчетности исключительно Совету народных комиссаров. В. И. Ленин отклонил проект, сообщив заместителю председателя ВЧК И. С. Уншлихту, что реорганизация должна проводиться только по указаниям Политбюро ЦК РКП(б).
      23 января 1922 года Политбюро поручило Д. И. Курскому и И. С. Уншлихту подготовить и представить на утверждение проект декрета ВЦИК об упразднении ВЧК, разрешении всех дел о преступлениях только в судебном порядке и возложении на Народный комиссариат внутренних дел функций по обеспечению государственной безопасности с учреждением в составе наркомата Государственного политического управления (ГПУ). 2 февраля 1922 года члены Политбюро одобрили проект и направили его во ВЦИК, утвердивший 6 февраля 1922 года декрет "Об упразднении Всероссийской чрезвычайной комиссии и о правилах производства обысков, выемок и арестов".
      Этим декретом статус органов государственной безопасности понижался до уровня структурного подразделения НКВД с подчинением наркому внутренних дел. 9 февраля 1922 года Политбюро утвердило Положение о ГПУ, согласованное И. С. Уншлихтом с Наркоматом юстиции.
      Вопрос о причинах реорганизации ВЧК не так прост, как кажется. По справедливому замечанию исследователя С. В. Леонова, "не совсем понятно, почему переход к нэпу начался в марте 1921 года, а реорганизация ВЧК была проведена лишь в феврале 1922. Хотя это можно объяснить определенной инерционностью изменений политических и государственных структур на крутом историческом вираже, остается неясным, какие конкретные факторы вызвали данное преобразование. Непонятно и то, что именно побудило большевистское руководство к столь радикальным - если судить по официальным декларациям - мерам, тем более что почти сразу же после создания ГПУ его функции, существенно суженные по сравнению с ВЧК, вновь стали стремительно расширяться". Он также отмечает, что "ВЧК наряду с Красной Армией была важнейшим государственным институтом, внесшим неоценимый вклад в выживание советского режима, но у значительной части Большевиков, а уж тем более у беспартийной советской общественности (про несоветскую нечего и говорить) сохранялась определенная настороженность к ВЧК, поэтому в периоды смягчения обстановки выдвигались находившиеся втуне опасения, раздражение от ее бесконтрольности и самоуправства, а порой и откровенный ужас. Особенно остро эта проблема встала после завершения Гражданской войны и перехода к новой экономической Политике.
      Ф. Э. Дзержинский и чекистское руководство, вынужденные реагировать на изменение обстановки и настроений в партии, попытались взять инициативу в свои руки. Со второй половины 1920 года началась определенная перестройка деятельности ВЧК, связанная не только с внутренней реорганизацией, но и с попытками ограничения непосредственных расправ, усиления агентурной работы и улучшения взаимодействия с другими ведомствами". С. В. Леонов приводит интересные данные: "В ответ на вопросы анкеты, изложенной в приказе ВЧК от 23 июня 1920 года об отношениях с ревтрибуналами, партийными и советскими органами, более 80 % губернских ЧК заявили о том, что эти отношения удовлетворительные или что они стали таковыми в последнее время, и только четыре комиссии указали на имеющиеся проблемы. (Причем смоленские и особенно пермские чекисты отметили осложнения, возникающие с партийными организациями из-за преследований ЧК "подчас ответственных работников", так или иначе замешанных в преступлениях.) В то же время лишь три-четыре ЧК заявили, что улучшать отношения с другими органами не требуется". По мнению историка, "начало принципиального изменения отношения большевистского руководства к ВЧК стало отправной точкой в деле об аресте германского кинематографиста Бартельса". 20 октября 1921 года по предложению Л. Д. Троцкого Политбюро ЦК РКП(б) обсудило этот вопрос и постановило "строжайше наказать тех ответственных чекистов, которые помимо главы соответствующего ведомства т. Чичерина произвели обыск и арест Бартельса". Было решено "дать строжайшую инструкцию т. Уншлихту и создать еженедельные совещания его с представителями НКИД и РВСР", принести официальные извинения немецкой организации. Столь бурная реакция объяснялась не только стремлением большевистской верхушки к развитию отношений с Германией, но и взятым курсом на установление экономических и дипломатических отношений с капиталистическими державами, и большевистское руководство, естественно, не могло позволить чекистам сорвать свои планы. Многочисленные вопросы, связанные с нормализацией отношений с западными странами в октябре-декабре 1921 года, обсуждались почти на каждом заседании Политбюро. Примечательно, что едва ли не столь же часто на этих заседаниях в данный период стали рассматриваться и проблемы деятельности ВЧК. Заседание Политбюро 20 октября имело далеко идущие последствия. Уже 23 октября, вдохновленный его решениями, Г. В. Чичерин написал В. И. Ленину письмо, в котором привел многочисленные факты произвола и грубейших злоупотреблений властью чекистами Черноморско-Кубанского побережья по отношению к иностранцам и даже дипломатическим представителям (аресты дипкурьеров, обстрелы турецких судов, насильственные обыски, изъятия товаров, оскорбления и грубость, откровенное игнорирование мнения НКИД и его представителей). "Поддержка хороших отношений с Турцией положительно невозможна, - подчеркивал наркоминдел. - С Америкой, Германией и Персией уже возник из-за этого ряд конфликтов". Разъяренный Ленин, полностью поддержав Чичерина, предложил "арестовать паршивых чекистов" и виновных расстрелять.
      Уже на следующий день оргбюро ЦК приняло постановление о "перемещении ответственных работников ВЧК". 27 октября Политбюро утвердило его и пересмотрело свое решение по делу Бартельса, предписав чекистам "в случаях особо важных обысков, особенно если дело касается иностранцев" извещать главу соответствующего ведомства. Кроме того, по предложению Троцкого, Политбюро приняло постановление об инструктировании органов ВЧК в отношении иностранцев и предписало привлечь к суровой ответственности тех чекистов, которые инструкции нарушают и "руководствуются методами 18 года".
      ВЧК совместно с наркоматами иностранных дел, внешней торговли и военным, ведомством было предписано выработать "совершенно точные и ясные инструкции" по отношению к иностранцам, а НКИД и НКВД - "внимательно следить за тем, чтобы аппарат ЧК отражал соответствующие изменения в нашем международном положении". Политбюро решило опубликовать правительственное сообщение о том, что "враждебная... международная печать распространяет слухи о невозможности из-за органов ЧК иметь деловые отношения с Советской Россией", что несколько случаев "неправильных действий" чекистов подтвердились, правительство расследовало их и наказало виновных.
      Это был недвусмысленный сигнал Западу о реальной готовности к налаживанию взаимоотношений. Зачем потребовался этот шаг, стало ясно уже на следующий день, 28 октября, когда советское правительство обратилось к ведущим державам с предложениями созыва международной конференции для решения всех спорных проблем (в том числе связанных с царскими долгами, блокировавшими выделение кредитов и приток серьезных инвестиций), кардинального улучшения отношений; признания советского режима и заключения всеобщего мира.
      Решения Политбюро от 20 и 27 октября не только сузили права чекистов по отношению к иностранцам и в сфере международных отношений, но дали толчок к дальнейшему ограничению их полномочий и к началу реальной реорганизации всемогущего ведомства. Инициатором всего этого стал В. И. Ленин. 9 и 11 ноября СТО, а затем Политбюро поставили вопрос о сокращении штатов ВЧК. 10 и 15 ноября 1921 года Совнарком, обсудив вопрос о надзоре "за следствием", поручил разработать нормы, регулирующие взаимоотношения ВЧК и Наркомюста и устанавливающие надзор НКЮ за следственным аппаратом ВЧК, для чего была создана комиссия в составе Ф. Э. Дзержинского, Л. Б. Каменева и Д. И. Курского. Среди ее членов сразу же начались разногласия. Дзержинский выступил против сколько-нибудь серьезных сокращений в ЧК. При существовавшем штате в 105 тысяч человек он предлагал определить новый штат ВЧК в 100 тысяч основного состава и 25 тысяч резерва. На заседании Политбюро 25 ноября 1921 года было принято предложение Каменева и Курского - 90 тысяч основного состава человек и 15 тысяч резерва.
      29 ноября Ленин написал записку Каменеву, в которой поддержал его и по другим вопросам, связанным с максимально возможным урезанием полномочий ВЧК, 1 декабря 1921 года набросал проект постановления Политбюро, в котором впервые поднял вопрос о возможном изменении ее названия. Вечером того же дня Политбюро поручило комиссии разработать проект документа, руководствуясь указаниями вождя. Дальше дело застопорилось. Лишь 18 декабря пленум ЦК рассмотрел проблему компетенции ВЧК, но на следующих заседаниях к обсуждению не вернулся. Между тем принятые 11-й партконференцией и IX съездом Советов резолюции о необходимости пересмотра положения о ВЧК и сужения ее компетенции предопределили победу ленинской линии.
      В январе 1922 года, в период активного развития отношений с ведущими державами и подготовки Генуэзской конференции, последовали дальнейшие шаги. 5 января 1922 года Политбюро решило создать комиссию по ознакомлению с делом заведующего отделом стран Согласия Наркомата иностранных дел А. Ф. Нуортевы, арестованного чекистами еще в марте предыдущего года. 23 января было принято постановление Политбюро, которым Д. И. Курскому и И. С. Уншлихту поручалось разработать проект нового положения и внести его во ВЦИК. Подробные директивы комиссии предусматривали упразднение ВЧК и создание при НКВД Главного политического управления с существенно более узкими функциями. Вместе с тем подчеркивалась задача "сохранения максимально боевого аппарата ВЧК" и предлагалось введение в состав судей "особо выдвигаемых ВЧК лиц", что усиливало контроль чекистов за судебными органами.
      26 января Уншлихт написал записку Ленину, в которой выразил свое несогласие с принятыми решениями. Он был готов даже принять новое название, но выступал против потери самостоятельного статуса и введения ГПУ в состав НКВД, а также против резкого урезания полномочий своего ведомства. Однако возражения Уншлихта и других чекистов (в частности, Я. X. Петерса, который написал Ленину о несвоевременности упразднения ВЧК) не возымели существенного эффекта. 2 февраля 1922 года Политбюро утвердило проект положения об "упразднении ВЧК" и, в то же время, пойдя на некоторые уступки чекистам, сохранило за ГПУ права военного ведомства в отношении снабжения и предусмотрело образование при НКВД коллегии ГПУ, утверждаемой Совнаркомом. 6 февраля 1922 года президиум ВЦИК принял декрет "Об упразднении ВЧК и о правилах производства обысков, выемок и арестов".
      9 марта Политбюро утвердило положение о ГПУ и особых отделах. Особыми постановлениями права еще не созданного, по сути, ГПУ были расширены. Ему, по предложению И. С. Уншлихта, были предоставлены права вынесения "внесудебных приговоров с ведома президиума ВЦИК" по делам собственных сотрудников, "непосредственной расправы" над лицами, "уличенными в вооруженных ограблениях", и уголовниками, "пойманными с оружием в руках", а также ссылки и заключения в Архангельский концлагерь "подпольных анархистов, левых эсеров и уголовников-рецидивистов".
      ГПУ на момент образования сохранило структуру ВЧК, но функции отделов были ограничены - борьба со спекуляцией и ведение общеуголовных дел возлагались на другие подразделения НКВД, отменялись права вынесения приговоров и внесудебных расправ, за исключением Коллегии ГПУ, вводилась децентрализация губернских органов ГПУ с подчинением их губисполкомам и действующих на основании особого для губернских отделов ГПУ положения.
      Местные органы ГПУ состояли из областных отделов ГПУ (в автономных республиках и областях), губернских отделов и аппаратов уездных уполномоченных; особых отделов фронтов, военных округов и армий, особых отделений дивизий; особых отделов по охране границы; транспортных отделов. Положением предусматривалась организация аппаратов полномочных представителей в регионах или в границах военных округов.
      На ГПУ и местные отделы возлагалась борьба с контрреволюционными преступлениями, шпионажем, охрана государственных тайн, путей сообщения и грузов, политическая охрана границ и борьба с контрабандой. Управлению передавались войска ВЧК, сведенные в отдельную армию ГПУ.
      Уже 10 марта 1922 года Коллегия ГПУ издала приказ "О текущем моменте и задачах органов ГПУ по борьбе с контрреволюцией", обязывающий усилить оперативную работу по выявлению работающих на транспорте, предприятиях, в учреждениях эсеров, кадетов и монархистов, раскрытию эсеровских организаций и усилить контроль над иностранцами, находившимися на территории страны.
      Изменение названия органов государственной безопасности и их переподчинение НКВД были политическим актом, поскольку основные функции остались прежними. Уже 27 апреля 1922 года Политбюро ЦК РКП(б) предоставило ГПУ внесудебное право расстрела на месте преступления бандитов и высылки уголовных элементов. Во время разработки Уголовного кодекса РСФСР в разделе "О контрреволюционных преступлениях", борьба с которыми возлагалась на ГПУ, по просьбе В. И. Ленина намеренно широко было сформулировано понятие контрреволюционного преступления, карающегося расстрелом или высылкой из страны.
      Органы ГПУ имели право оперативной деятельности, создания агентурно-осведомительного аппарата на территории страны и за ее пределами, просмотра внутренней и международной корреспонденции, производства дознания, предварительного следствия, обысков, выемок и арестов, регистрации и сбора сведений на уличенных и подозреваемых в преступлении лиц, подавления вооруженных антисоветских выступлений. Внесудебные расправы допускались по постановлениям ВЦИК. Право производства арестов и обысков предоставлялось только после постановления ГПУ, губернских и областных отделов ГПУ и по ордеру, подписанному председателем. Срок предъявления обвинения арестованному ограничивался двумя неделями, а содержания под стражей - двумя месяцами. ГПУ занималось также выдачей разрешений на выезд за границу и въезд в страну иностранных и советских граждан.
      Сотрудники ГПУ, как и ранее ВЧК, в вопросах снабжения продовольствием, обмундированием и т. п. приравнивались к военнослужащим Красной Армии.
      В "Договоре об образовании СССР", принятом I Всесоюзным съездом Советов 30 декабря 1922 года, предусматривалось учреждение при Совете народных комиссаров СССР объединенного Государственного политического управления. 2 ноября 1923 года Президиум ЦИК СССР принял по этому поводу постановление, а 15 ноября утвердил "Положение об ОГПУ и его органах". Как ранее ВЧК, ОГПУ приобрело статус центрального государственного учреждения, а председатель ОГПУ теперь входил в состав правительства. Позднее, в соответствии с Конституцией 1924 года. Управление окончательно получило статус союзного наркомата. По Положению на ОГПУ возлагались организация на всей территории Союза оперативной деятельности, руководство республиканскими ГПУ и охрана границы.
     
      1 декабря 1922 года был введен новый штат центрального аппарата ГПУ (2213 человек). Он состоял из трех управлений - Секретно-оперативного управления (начальник В. Р. Менжинский), Экономического управления (начальник 3. Б. Кацнельсон), Административно-организационного управления (начальник И. А. Воронцов); Штаба войск ГПУ; трех отделов - Специальный отдел (начальник Г. И. Бокий), Юридический отдел (начальник В. Д. Фельдман), Отдел снабжения (начальник С. Ф. Сидоров); Специального отделения, обеспечивавшего охрану руководителей страны (начальник А. Я. Беленький, с 1 октября 1928 года - А. М. Шанин); Секретариата Коллегии ГПУ (начальник Р. Д. Езерская) и Курсов ГПУ (начальник В. Д. Фельдман).
      Высшим органом ГПУ являлась Коллегия при председателе ГПУ, имевшая право издавать приказы, обязательные для исполнения всеми подразделениями. В ее состав в конце 1922 года входили нарком внутренних дел и председатель ГПУ Ф. Э. Дзержинский, заместитель председателя И. С. Уншлихт, начальник Секретно-оперативного управления В. Р. Менжинский, начальник Особого отдела Г. Г. Ягода, начальник Восточного отдела Я. X. Петере, начальник Специального отдела Г. И. Бокий, начальник Петроградского губотдела ГПУ С. А. Мессинг, начальник Московского губотдела ГПУ Ф. Д. Медведь. 21 декабря 1922 года в штат аппарата Коллегии была введена должность уполномоченного по особым делам при председателе ГПУ, ее занимал М. М. Луцкий.
      30 августа 1923 года руководство партии назначило наркомом внутренних дел А. Г. Белобородова, а Ф. Э. Дзержинский остался только председателем ГПУ. 18 сентября 1923 года он был назначен председателем Объединенного государственного политического управления, первым заместителем председателя стал по совместительству с должностью начальника СОУ В. Р. Менжинский, вторым заместителем - заместитель начальника СОУ и начальник Особого отдела Г. Г. Ягода. В марте 1926 года заместителем председателя был назначен по совместительству начальник ИНО М. А. Трилиссер.
      После смерти Ф. Э. Дзержинского 20 июля 1926 года ОГПУ возглавил с 30 июля 1926 года бывший первым заместителем председателя ОГПУ В. Р. Менжинский. В память о первом руководителе советских органов государственной безопасности Дивизии ОСНАЗ при Коллегии ОГПУ было присвоено имя Ф. Э. Дзержинского.
      30 июля 1927 года начальником Секретно-оперативного управления вместо Менжинского стал Ягода, по совместительству к своим должностям, а ИНО был выведен из структуры СОУ.
      27 октября 1929 года изменился состав заместителей председателя: Г. Г. Ягода, освобожденный от руководства СОУ и 00, был назначен первым заместителем, полпред ОГПУ в Ленинградском военном округе (руководитель органов госбезопасности на всем Северо-Западе) С. А. Мессинг - вторым зампредом и начальником ИНО. В новый состав Коллегии вошли полномочный представитель ОГПУ в ЗСФСР С. Ф. Реденс, начальник Экономического управления Г. Е. Прокофьев, начальник Транспортного отдела Г. И. Благонравов, выбыли - Я. X. Петере, И. П. Павлуновский, перешедшие на партийную и хозяйственную работу, остались - начальник Спецотдела Г. И. Бокий, полномочный представитель ОГПУ в УССР В. А. Балицкий и полпред ОГПУ в Северо-Кавказском крае Е. Г. Евдокимов (назначен членом Коллегии 10 днями ранее), М. А. Трилиссер был уволен с должностей зампреда и начальника Иностранного отдела фактически за неумеренную критику "правого уклона" в дискуссиях на партийных собраниях в ОГПУ.
      К этому же времени относится традиционно считающийся первым случай расстрела чекиста по "политическому делу" (за коррупцию, должностные преступления чекистов расстреливали и ранее, во времена Дзержинского). За связь с высланным из СССР Л. Д. Троцким по решению Коллегии ОГПУ был расстрелян сотрудник Иностранного отдела, бывший левый эсер и участник убийства в 1918 году германского посла Мирбаха Я. Г. Блюмкин. Через два месяца, в январе 1930 года, по таким же мотивам был расстрелян уполномоченный ИНФО ОГПУ Б. Л. Рабинович, еще через два месяца - еще один сотрудник центрального аппарата ОГПУ Г. А. Басов (по обвинению в шпионаже), в ноябре того же года по такому же обвинению - уполномоченный КРО ОГПУ Н. Н. Жихарев, в апреле 1931 года - начальник Томского горотдела ОГПУ Б. Д. Грушецкий ("должностные преступления и связь с чуждым элементом"), в апреле 1933 года - сотрудник охраны ОГПУ В. И. Сафонов ("шпионаж"), в августе того же года по аналогичному обвинению - надзиратель внутреннего изолятора ОГПУ Т. А. Забабурин, через 3 месяца, в ноябре 1933 года, также за шпионаж - сотрудник центрального аппарата ОГПУ Б. М. Севастьянов и помощник инспектора общего отдела ПП ОГПУ Московской области М. А. Капустин. За первую половину 1934 года, до ликвидации ОГПУ и утраты чекистами права вынесения внесудебных приговоров, успели расстрелять еще двоих - сотрудника ПП ОГПУ по Средне-Волжскому краю (Самара) А. С. Чаадаева за "участие в антисоветской организации" и сотрудника центрального аппарата ОГПУ X. Я. Агитштейна (вместе с двумя земляками-бессарабцами) за "шпионаж". Все они были посмертно реабилитированы. Полная статистика по нереабилитированным до сих пор неизвестна.
     
      По состоянию на 1 декабря 1929 года центральный аппарат ОГПУ после введения нового штата включал следующие подразделения: Секретно-оперативное управление (начальник Е. Г. Евдокимов) - Секретный отдел (начальник Я. С. Агранов), Контрразведывательный отдел (начальник Я. К. Ольский). Особый отдел (начальник Я. К. Ольский), Информационный отдел и политконтроль (начальник Н. Н. Алексеев), Оперативный отдел (начальник К. В. Паукер), Восточный отдел (начальник Т. М. Дьяков), Отдел центральной регистратуры (начальник А. М. Шанин); Главное управление Пограничной охраны и войск ОГПУ (начальник И. А. Воронцов); Экономическое управление (начальник Г. Е. Прокофьев); Специальный отдел ОГПУ (начальник Г. И. Бокий); Иностранный отдел ОГПУ (начальник С. А. Мессинг); Транспортный отдел ОГПУ (начальник Г. И. Благонравов); Административно-организационное управление (начальник И. А. Воронцов) - Организационный отдел (начальник И. М. Островский), Административный отдел (А. П. Флексер), Хозяйственный отдел (начальник А. К. Колесников), Отдел службы связи (начальник П. А. Яковлев), Тюремный отдел (начальник К. Я. Дукис), Суздальский, Верхнеуральский, Ярославский и Челябинский политизоляторы, вспомогательные хозяйственные службы; а также: Особоуполномоченный при председателе ОГПУ (на правах отдела; М. М. Луцкий), Особая инспекция при Коллегии ОГПУ, Центральное шифровальное бюро ОГПУ, Специальное отделение при Коллегии ОГПУ, Особоуполномоченный при Коллегии ОГПУ (В. Д. Фельдман).
      25 апреля 1930 года в ОГПУ было создано Управление исправительно-трудовых лагерей (начальник Ф. И. Эйхманс, с 16 июня 1930 года - Л. И. Коган).
      После упразднения по решению Политбюро ЦК партии от 5 декабря 1930 года наркоматов внутренних дел союзных и автономных республик на ОГПУ возлагалось руководство деятельностью милиции и уголовного розыска; 30 декабря 1930 года в связи с этим было организовано новое центральное подразделение - Главная инспекция по милиции и уголовному розыску, преобразованная 27 декабря 1932 года в Главное управление рабоче-крестьянской милиции при ОГПУ (начальник Г. Е. Прокофьев).
      Летом 1931 года в руководстве ОГПУ произошли кадровые изменения, в частности, Г. Г. Ягода из первых заместителей был переведен во вторые, а первым назначен бывший замнаркома РКИ СССР И. А. Акулов, была введена должность третьего заместителя (назначен бывший председатель ГПУ Украины В. А. Балицкий, вместе с которым в центральный аппарат пришло значительное количество украинских чекистов). С. А. Мессинг, Я. К. Ольский, И. А. Воронцов, полпред ОГПУ по Московской области Л. Н. Бельский вовсе были уволены из ОГПУ, Евдокимов переведен в Среднюю Азию и т. д. Как разъяснялось в письме Политбюро секретарям республиканских и региональных партийных комитетов, причинами перестановок явились участие работников центрального аппарата в групповой борьбе против руководства ОГПУ (то есть Ягоды, так как Менжинский был тяжело болен), обращение вышеназванных чекистов в ЦК партии и "необоснованная критика" работы органов ОГПУ. В частности, они называли "липовым" дело "Весна", по которому в 1930-1931 годах было репрессировано несколько тысяч военных специалистов и командиров Красной Армии, в основном бывших офицеров.
      31 июля 1931 года из Коллегии ОГПУ выбыли С. А. Мессинг и Е. Г. Евдокимов, введены новый начальник Иностранного отдела А. X. Артузов, начальник Секретного отдела Я. С. Агранов и начальник Отдела кадров Д. А. Булатов. С 5 августа по 3 декабря 1931 года в состав Коллегии входил полномочный представитель ОГПУ в ЗСФСР Л. П. Берия, избранный 14 ноября 1931 года первым секретарем ЦК КП(б) Грузии. Произошли и изменения в руководстве региональных представительств ОГПУ.
      25 июля 1931 года на правах самостоятельного отдела ОГПУ был учрежден Отдел кадров, образованный на базе ликвидированного Административно-организационного управления ОГПУ (начальник - бывший заведующий оргинструкторским отделом ЦК партии Д. А. Булатов).
      18 августа 1931 года самостоятельность приобрели Финансовый отдел ОГПУ (начальник Л. И. Берензон) и 16 октября - Мобилизационный отдел (начальник Д. А. Булатов).
      На основании постановления Совнаркома СССР от 23 марта 1932 года на ОГПУ была возложена еще одна не имеющая прямого отношения к обеспечению государственной безопасности функция - руководство пожарной охраной в СССР. Отдел военизированной пожарной охраны (начальник М. Е. Хряпенков) с 13 октября 1933 года входил в состав Главного управления пограничной охраны и войск ОГПУ.
      В октябре 1932 года И. А. Акулов, пытавшийся наладить партийный контроль в органах ОГПУ (это была одна из первых и не очень удачная попытка) и не нашедший должного контакта с чекистами, перешел на партийную работу (с 1933 года назначен прокурором СССР), должность первого заместителя председателя ОГПУ оставалась вакантной, а поскольку В. Р. Менжинский часто болел, то ведущую роль в руководстве ОГПУ стал играть Г. Г. Ягода.
      По состоянию на 1 января 1934 года председателем ОГПУ оставался В. Р. Менжинский, заместителями председателя являлись Г. Г. Ягода, Я. С. Агранов (с февраля 1933 года), по совместительству - начальник Главного управления рабоче-крестьянской милиции Г. Е. Прокофьев и председатель ГПУ Украины В. А. Балицкий, основную часть времени проводивший в Харькове. Центральный аппарат состоял из управлений, самостоятельных отделов и подразделений: Секретариат Коллегии (секретарь П. П. Буланов), Управление делами (управляющий И. М. Островский), Отдел кадров (начальник Д. А. Булатов), Особый отдел (начальник М. И. Гай), Секретно-политический отдел (начальник Г. А. Молчанов), Экономическое управление (начальник Л. Г. Миронов), Иностранный отдел (начальник А. X. Артузов), Оперативный отдел (начальник К. В. Паукер), Транспортный отдел (начальник В. А. Кишкин), Специальный отдел (начальник Г. И. Бокий), Учетно-статистический отдел (начальник Я. М. Генкин), Особоуполномоченный при Коллегии ОГПУ (В. Д. Фельдман), Финансовый отдел (начальник Л. И. Берензон), Главное управление пограничной охраны и войск ОГПУ (начальник М. П. Фриновский), Главное управление рабоче-крестьянской милиции (начальник Г. Е. Прокофьев), Главное управление лагерей (начальник М. Д. Берман), Мобилизационный отдел (начальник А. Г. Лепин), Инженерно-строительный отдел (начальник А. Я. Лурье).
      На XVII съезде ВКП(б) (26 января - 10 февраля 1934 года) заместители председателя ОГПУ Г. Г. Ягода и В. А. Балицкий в отличие от председателя В. Р. Менжинского (умершего 10 мая 1934 года) были избраны в ЦК ВКП(б); кандидатом в члены ЦК был избран член Коллегии ОГПУ, полпред ОГПУ в Дальневосточном крае Т. Д. Дерибас; тогда же съезд принял резолюцию "О партийном и советском строительстве", в которой, в частности, говорилось об упразднении в народных комиссариатах института коллективного руководства - коллегий.
      20 февраля 1934 года И. В. Сталин предложил Политбюро обсудить вопрос об учреждении НКВД СССР, который бы включал органы ОГПУ. Уже на следующий день, 21 февраля, Г. Г. Ягода передал Л. М. Кагановичу проект постановления ЦИК СССР об организации НКВД СССР и Особого совещания при наркоме внутренних дел с правом вынесения внесудебных приговоров.
      Почти через полгода, после долгого обсуждения, 10 июля 1934 года решение Политбюро об образовании НКВД СССР и Особого совещания было оформлено решением ЦИК.
     
      С момента образования основным и самым многочисленным в ГПУ-ОГПУ являлось Секретно-оперативное управление. В декабре 1922 года оно включало десять отделов: Секретный отдел (начальник Т. П. Самсонов), Особый отдел (начальник Г. Г. Ягода), Контрразведывательный отдел (начальник А. X. Артузов), Транспортный отдел (начальник Г. И. Благонравов), Иностранный отдел (начальник М. А. Трилиссер), Восточный отдел (начальник Я. X. Петерс), Оперативный отдел (начальник И. 3. Сурта), Информационный отдел (начальник В. Ф. Ашмарин), Отдел центральной регистратуры (начальник А. М. Шанин), Отдел политконтроля (начальник Б. Е. Этингоф). 30 июля 1927 года начальником Управления был назначен Г. Г. Ягода; тогда же в прямое подчинение Коллегии ОГПУ из Управления вывели Иностранный отдел. С 26 октября 1929 года Управление возглавил Е. Г. Евдокимов. С ростом возлагавшихся политическим руководством страны на ОГПУ задач статус самостоятельных отделов получили Транспортный отдел (с 28 октября 1929 года). Оперативный отдел (с 5 марта 1931 года) и др. В августе 1931 года после отстранения Е. Г. Евдокимова должность начальника Управления оставалась вакантной, а Управление состояло только из двух отделов - Секретно-политического и Отдела центральной регистратуры. 16 апреля 1932 года Управление было упразднено, а отделы перешли в непосредственное подчинение председателю и Коллегии ОГПУ.
      Руководство ГПУ в ходе структурной перестройки 1922 года пыталось устранить параллельную деятельность оперативных подразделений. Контрразведкой и борьбой с контрреволюцией одновременно занимались Особые отделы, транспортные органы. Иностранный и Секретный отделы. В мае 1922 года Коллегия ГПУ постановила реорганизовать Особый отдел и соответственно Особые отделы на местах, учредив на основе их кадров Контрразведывательный отдел в составе Секретно-оперативного управления и новый Особый отдел. Его деятельность теперь ограничивалась осведомительно-информационной работой - изучением настроений личного состава Красной Армии и Военно-Морского Флота - и раскрытием значительных должностных преступлений в армии.
      Задачами Контрразведывательного отдела являлись борьба с зарубежными Разведками, белогвардейскими организациями и контрреволюционными партиями как за рубежом, так и на территории РСФСР - на промышленных предприятиях, транспорте, в государственных учреждениях, частях и соединениях армии и флота, борьба с заговорами, бандитизмом, а также незаконными переходами границы и контрабандой. Отдел состоял из десяти, с конца 1922 года из семи отделений: осведомительная работа в иностранных представительствах;
      борьба с иностранными Разведками со стороны стран Прибалтики и Северной Европы; Польши, Румынии и Балканских стран; стран Центральной и Западной Европы, Америки, в том числе наблюдение за деятельностью организаций помощи голодающим; Китая, Японии и Кореи; Турции, Персии, Афганистана и Монголии (с 10 марта 1926 года); борьба с белогвардейскими эмигрантскими организациями, борьба с бандитизмом и Контрразведка на границе.
      Отдел возглавил А. X. Артузов, с 22 ноября 1927 года - Я. К. Ольский. 10 сентября 1930 года Контрразведывательный отдел был влит в Особый отдел.
      Особый отдел с 1 июня 1922 года возглавлял Г. Г. Ягода, с 26 октября 1929 года - по совместительству с должностью начальника Контрразведывательного отдела Я. К. Ольский. 10 сентября 1930 года в Особый отдел были влиты упраздненные Контрразведывательный и Восточный отделы, 15 сентября - утверждена новая структура и штат Особого отдела: Первый отдел - Контрразведка против Разведок Спецслужб западных стран, наблюдение за иностранными представительствами и колониями на территории СССР (начальник В. А. Стырне); Второй отдел - борьба с антисоветской деятельностью крестьянских, белогвардейских, молодежных групп и организаций и бандитизмом (начальник Н. Г. Николаев-Журид); Третий отдел - борьба с националистическими движениями и организациями, Контрразведка против разведывательной деятельности со стороны Государств Востока, наблюдение за представительствами и колониями этих стран на территории СССР (начальник Т. М. Дьяков); Четвертый отдел - оперативное обслуживание армии, флота, оборонного строительства и военно-учебных заведений (начальник Л. А. Иванов). Начальником Особого отдела остался Я. К. Ольский, 6 августа 1931 года начальником был назначен Г. Е. Прокофьев, 17 ноября 1931 года - украинский чекист, выдвиженец нового зампреда Балицкого, И. М. Леплевский, 1 июня 1933 года - М. И. Гай. По постановлению ЦИК СССР от 17 сентября 1931 года Особые отделы выводились из-под контроля Реввоенсовета.
      Х съезд РКП(б) в решении по национальному вопросу указал на необходимость борьбы с великодержавным шовинизмом и местным национализмом. В связи с этим 2 июня 1922 года по указанию Центрального комитета партии был образован Восточный отдел в составе Секретно-оперативного управления ГПУ приказом ГПУ 2 июня 1922 года. Основой его послужило 14-е спецотделение Особого отдела ВЧК. Новая структура должна была объединять работу чекистов на Кавказе, в Туркестанской, Башкирской, Татарской и Крымской автономных республиках. Хивинской и Бухарской народных советских республиках в области "специфической восточной контрреволюции и восточного шпионажа". Новому отделу вменялась в обязанность разработка материалов Закордонной части ИНО из стран Востока, а исполнение оперативных заданий Восточного отдела было, в свою очередь, обязательным для ИНО. Начальником отдела стал член коллегии ГПУ Я. X. Петере, его заместителем - В. А. Стырне. К декабрю 1922 года были организованы три отделения ВО. 1-е, занимавшееся Ближним Востоком и Кавказом, возглавлял по совместительству Стырне, 2-е, соответственно, Средней Азией и Средним Востоком - Ф. И. Эйхманс, 3-е (дальневосточное) отделение - М. М. Казас.
      В руководстве отдела в дальнейшем происходили изменения. В. А. Стырне уже в 1923 году оставил пост замначальника отдела. Заместителями Петерса в 20-е годы были Н. Л. Волленберг, X. С. Петросян, Т. М. Дьяков.
      10 марта 1926 года приказом ОГПУ функции ВО были изменены. "Разработка государственного шпионажа" со стороны Турции, Персии, Афганистана и Монголии были переданы в ведение КРО ОГПУ, а антисоветскими партиями Закавказья должен был теперь заниматься Секретный отдел ОГПУ (возможно, это решение было следствием внутриведомственной борьбы в ОГПУ).
      31 октября 1929 года Я. X. Петерс был освобожден от обязанностей начальника ВО ОГПУ. Его чекистская карьера на этом завершилась. Руководство отделом он совмещал с работой в Центральной контрольной комиссии ВКП(б) и теперь окончательно перешел туда. Отдел 6 ноября возглавил Т. М. Дьяков, помощником начальника был назначен А. Д. Соболев (одновременно начальник 2-го отделения). 1-м и 3-м отделениями руководили Л. А. Приходько и А. А. Алмаев.
      История Восточного отдела закончилась 10 сентября 1930 года, когда был организован Особый отдел ОГПУ, в состав которого вошли Особый, Контрразведывательный и Восточный отделы. 3-й отдел (именно так!) нового отдела должен был заниматься "национальной и восточной контрреволюцией", контршпионажем против восточных стран, наблюдением за посольствами, консульствами и национальными колониями восточных стран. Начальником этого подразделения стал Т. М. Дьяков, одновременно назначенный помощником начальника Особого отдела СОУ ОГПУ Я. К. Ольского.
      Со времени ВЧК Секретный отдел ГПУ-ОГПУ (начальник Т. П. Самсонов, с 25 мая 1923 года - Т. Д. Дерибас) занимался организацией борьбы с внутренней контрреволюцией. В Отделе концентрировалась Информация, в том числе полученная от осведомителей, которыми руководило специальное отделение, о лицах, ранее состоявших в небольшевистских партиях, служивших до революции в учреждениях Министерства внутренних дел, монархистах, черносотенцах, о положении дел в православной церкви, проявлявших нелояльность к режиму лицах, работавших на транспорте, в сфере культуры, образования и в государственных учреждениях. 16 марта 1928 года в Отделе было учреждено отделение по борьбе с троцкистской оппозицией и наблюдению исключенных из ВКП(б) за оппозиционную деятельность лиц. С 26 октября 1929 года Отдел возглавлял Я. С. Агранов. По штату центрального аппарата ОГПУ на 1 декабря 1929 года Секретный отдел состоял из восьми отделений: первое - выявление, борьба и наблюдение за деятельностью анархистов; второе - меньшевиков и бундовцев; третье - эсеров, антисоветских выступлений крестьян, националистических движений в Белоруссии и на Украине; четвертое - бывших провокаторов, жандармов, контрразведчиков белых армий, карателей и тюремщиков, антисоветских еврейских групп и партий; пятое - выявление и борьба с антисоветскими проявлениями среди интеллигенции и молодежи, правых групп и партий; шестое - в православной церкви, других конфессиях и сектах; седьмое - выявление, борьба и наблюдение за деятельностью закавказских национальных партий, грузинских меньшевиков и др.; восьмое - учет и борьба с антисоветской деятельностью исключенных из ВКП(б), нелегальных партийных группировок, с протестными выступлениями рабочих и безработных. 5 марта 1931 года Секретный отдел был слит с Отделом Информации и политконтроля в один Секретно-политический отдел (начальник Я. С. Агранов, с 1 сентября 1931 года - Г. А. Молчанов), который состоял из четырех отделений: первое - агентурно-оперативная работа в городах, работа по политссыльным, наблюдение за иностранными рабочими; второе - агентурно-оперативная работа в деревне, учет и контроль за деятельностью национальных движений и политических партий, выявление и борьба с антисоветской деятельностью в сельскохозяйственных учреждениях и учебных заведениях, контроль политической благонадежности запаса армии, наблюдение за деятельностью Осоавиахима, наблюдение за бывшими красными партизанами, русским казачеством, аген-турно-оперативная работа в спецпоселениях раскулаченных крестьян; третье - агентурно-оперативная работа в Русской православной церкви и других конфессиях, борьба с антисоветскими религиозными сектами, выявление, учет и борьба с антисоветской деятельностью монархистов, фашистов, кадетов, бывших жандармов, чиновников царского Министерства внутренних дел, фабрикантами и т. п., оперативное обслуживание милиции; четвертое - агентурно-оперативная работа в органах печати, театрах и т. п., среди артистов, литераторов и гуманитарной интеллигенции. С ликвидацией 16 апреля 1932 года Секретно-оперативного управления Секретно-политический отдел получил самостоятельность и подчинялся непосредственно председателю и Коллегии ОГПУ.
      Внешнеполитическую Разведку осуществлял Иностранный отдел Секретно-оперативного управления ГПУ-ОГПУ, состоявший из Закордонной части и Отделения иностранной регистратуры (с 13 мая 1922 года начальник М. А. Трилиссер, с 27 октября 1929 года - С. А. Мессинг, с 1 августа 1931 года - А. X. Артузов). 30 июля 1927 года Отдел был выведен из Секретно-оперативного управления в прямое подчинение Коллегии ОГПУ. 1 января 1930 года после введения нового штата Иностранный отдел состоял из восьми отделений по организации Разведки в группах стран. С 17 февраля 1933 года Отделу было предоставлено право самостоятельного ведения следствия по делам, возникавшим в Отделе.
      На Оперативный отдел Секретно-оперативного управления ГПУ-ОГПУ возлагались задачи ведения наружного наблюдения и Разведки, арестов, выемок, оперативной установки, непосредственной борьбы с бандитизмом и др. В начальный период Отдел возглавлял И. 3. Сурта, с 12 мая 1923 года - К. В. Паукер. По штатному расписанию центрального аппарата ОГПУ в 1929 году Оперативный отдел состоял из четырех отделений и ударной группы по борьбе с бандитизмом. После упразднения Спецотделения при Коллегии ОГПУ на Отдел были возложены 1 января 1930 года функции по охране руководства страны (пятое отделение). 5 марта 1931 года Отдел был выделен из Секретно-оперативного управления в самостоятельный Оперативный отдел ОГПУ. Из упраздненного Информационного отдела в Оперативный отдел была переведена служба перлюстрации. По новому штатному расписанию, введенному с 1 июля 1931 года, отдел состоял из пяти отделений: первое отделение осуществляло наружное наблюдение, негласные аресты, негласную охрану иностранных представительств; второе отделение - перлюстрацию почтовых отправлений по заданиям отделов ОГПУ и для выявления настроения населения, военнослужащих, крестьянства и т. п.; третье отделение производило обыски и аресты, выезды на места происшествий, обеспечивало безопасность съездов, судебных процессов и других мероприятий, осуществляло негласный контроль работы милиции; четвертое отделение обеспечивало охрану членов правительства, кремлевских учреждений, правительственных дач и т. п.; пятое отделение обеспечивало отделы ОГПУ различными видами связи.
      Отдел центральной регистратуры Секретно-оперативного управления ГПУ- ОГПУ был создан 30 марта 1922 года на базе регистрационно-статистического отделения Оперативного отдела. Отдел возглавлял прежний начальник отделения Я. Роцен, с 6 июня 1922 года - А. М. Шанин, с 5 июня 1930 года - И. П. Павлов, с 1 сентября 1931 года - Я. В. Письменный. После реорганизации Отдел стал называться с 10 февраля 1932 года Учетно-статистическим отделом и состоял из шести отделений: учетного, судебного, оперативно-справочного, статистического, архива и судебно-следственного контроля. После упразднения 16 апреля 1932 года Секретно-оперативного управления Учетно-статистический отдел ОГПУ подчинялся председателю и Коллегии ОГПУ. По приказу ОГПУ от 9 сентября 1933 года на Отдел, помимо учета различных категорий политически неблагонадежных граждан, возлагался учет всех исключенных из ВКП(б) в результате партийных чисток.
     
      В послевоенные годы деятельность оперативных подразделений органов ГПУ-ОГПУ все более осуществлялась негласными, агентурными методами. Борьба с зарубежными Разведками и эмигрантскими центрами входила в компетенцию Контрразведывательного, Особого и Иностранного отделов. В Контрразведке стали разрабатываться и применяться сложные и результативные методы работы: перехват и использование каналов связи зарубежных Разведок на территории СССР, агентурные комбинации - перевербовка захваченных агентов и подстава противнику собственных агентов, применение дезинформации, в частности для внесения раскола в эмигрантские организации, и т. п.
      С целью оперативного получения упреждающей Информации началась активная организация разведывательной работы за рубежом и разработка многочисленных эмигрантских центров. С помощью агентурных комбинаций выявлялись ранее заброшенные в СССР агенты, выводились на советскую территорию и арестовывались новые агенты и деятели эмиграции. Дезинформация, помимо оперативных игр, использовалась для компрометации руководителей зарубежных центров русской эмиграции как при помощи штатных, так и завербованных агентов, а также через советскую прессу.
      В 1922-1925 годах органы ОГПУ провели несколько крупных операций, основанных на дезинформации о наличии в СССР серьезных сил, ведущих подпольную борьбу с Советской властью. В ходе операции "Синдикат-2" была практически парализована деятельность эсеровских организаций Б. В. Савинкова как на территории СССР, так и за рубежом. Убедив Савинкова в необходимости возглавить легендированную ОГПУ "либерально-демократическую группу" в Москве, он был выведен в Минск и арестован. Одновременно Контрразведывательный отдел вел операции "Трест", "Центр содействия" и др.
      Приняв предложение "Американской администрации помощи" о завозе и распределении продуктов питания в районах, охваченных голодом, руководство партии потребовало от органов государственной безопасности не допустить развертывания работы американской Разведки под прикрытием этой организации. Используя агентуру, наружную Разведку и перлюстрацию корреспонденции, органы ГПУ-ОГПУ разоблачили нескольких американских разведчиков и ряд завербованных ими агентов в Среднем Поволжье.
      Контрразведывательная работа проводилась также в пограничных военных округах, на Украине, в Средней Азии. Всего в 1921-1924 годах были арестованы сотни агентов французской, английской, польской, турецкой и других иностранных Разведок, в том числе пытавшихся нелегально или по каналам репатриации проникнуть в СССР.
      Другим направлением оперативной работы органов ГПУ-ОГПУ являлась борьба с внутренними контрреволюционными заговорами, крестьянскими восстаниями, волнениями рабочих и антисоветской деятельностью небольшевистских партий. Руководство РКП(б) требовало от органов безопасности не только не допустить объединения разрозненных групп небольшевистских партий, но и пресекать ведение ими пропаганды. 22 марта 1922 года ЦК РКП(б) постановил создать в учреждениях, на предприятиях и в высших учебных заведениях "Бюро содействия" органам ГПУ. В Бюро входили три коммуниста из числа работников с обязанностями негласно вести учет и наблюдение за эсерами и меньшевиками, отслеживать политические настроения в коллективах, помогать сотрудникам ГПУ. Деятельность Бюро находилась в ведении секретных отделений губернских ГПУ и была строго засекречена. В течение 1922 года в Советской России эсеровские организации прекратили существование.
      Основой сохранения и укрепления советской и партийной власти являлось восстановление разрушенного двумя войнами народного хозяйства и проведение экономических реформ. Лидеры партии не считали законченной борьбу с внутренними классовыми врагами и обязывали органы госбезопасности выявлять и пресекать контрреволюционные преступления и в экономической сфере. 15 ноября 1923 года Коллегия ОГПУ получила право внесудебного рассмотрения дел о вредительстве в промышленности, на транспорте, в торговле и т. п. Одновременно органы ОГПУ занимались организацией охраны важнейших объектов промышленности и транспорта, борьбой с контрабандой и фальшивомонетчиками. В 1923-1925 годах в СССР были раскрыты более 100 центров по изготовлению фальшивых денег и осуждены около 2 тысяч фальшивомонетчиков
      Несмотря на окончание Гражданской войны, сопротивление местным органам Советской власти продолжали оказывать разрозненные вооруженные формирования на Украине, в некоторых центральных губерниях, на Дону, в Сибири и Средней Азии. По оценке партийного руководства РКП(б) это сопротивление получило название политического бандитизма. С 1922 года борьба с ним велась в основном подразделениями войск ОГПУ. Выявлением отрядов и организацией их уничтожения занимался Специальный отдел ОГПУ и соответствующие региональные отделения. Летом 1922 года в Тамбовской губернии было окончательно разгромлено крестьянское восстание, вспыхнувшее в 1921 году под руководством эсера А. С. Антонова. Чекистами легендировались так называемые "боевки", с помощью которых были захвачены многие бандитские главари. Антонов был выслежен группой агентов-"боевиков" и в перестрелке убит чекистами. К началу 1923 года удалось разгромить основные силы басмаческого движения в Средней Азии. К середине 1923 года завершилась операция "Дело № 39" ("Операция") по ликвидации руководства зарубежного центра С. В. Петлюры, в ходе которой на советскую территорию был выведен и арестован известный петлюровец Ю. Тютюнник. Наряду с армейскими подразделениями и войсками ОГПУ непосредственную борьбу с политическим бандитизмом вели также вооруженные части особого назначения (ЧОН) под совместным руководством Реввоенсовета и органов государственной безопасности.
     
      В 1926 году восстановление народного хозяйства страны в основном было завершено. На XIV съезде ВКП(б), состоявшемся в декабре 1925 года, партийное руководство объявило план социалистической индустриализации, которая должна была укрепить независимость страны и усилить ее обороноспособность, поскольку главной тенденцией в эти годы Политбюро считало обострение противоречий между СССР и капиталистическими странами.
      Наиболее непримиримую позицию по отношению к СССР занимала Великобритания. В составе основной британской разведывательной службы Сикрет Интеллидженс Сервис был создан Русский отдел, специально занимавшийся организацией подрывной деятельности против СССР и имевший свои резидентуры в странах, граничащих с СССР, и в странах, где находились центры русской эмиграции. Усиливалась деятельность французской Разведки, а с 1926 года и японской. Особую значимость во второй половине 1920-х годов стала приобретать деятельность польской Разведки, легальные резиденты которой были переведены на территории СССР на нелегальное положение.
      Зарубежные Разведки вербовали агентов для переброски в СССР в эмигрантских организациях, являвшихся в свою очередь самостоятельными антисоветскими центрами: "Российский общевоинский союз", "Союз офицеров русской армии и флота", "Национальный союз русской молодежи", "Организация украинских националистов", "Комитет освобождения Кавказа" и др. Подрывная деятельность Разведок зарубежных Спецслужб и эмигрантских организаций заключалась в сборе разведывательной Информации военного, политического и экономического характера, установлении связей и организации антисоветского подполья, антисоветской пропаганде, проведении диверсионных и террористических актов и т. п.
      Внутри СССР оставались значительные слои населения, также не разделявшие идеологии коммунистической партии: зажиточные крестьяне, подавляющее число старорежимной интеллигенции, члены запрещенных политических партий, служители религиозных культов и др.
      В условиях нарастания реальной опасности новой вооруженной интервенции политическое руководство страны потребовало от ОГПУ активизировать разведывательную работу по добыванию Информации о планах правительств западных стран в отношении Советского Союза. Иностранный отдел был в связи с этим выделен из состава Секретно-оперативного управления в самостоятельный отдел с подчинением председателю ОГПУ. Действуя в контакте с Контрразведывательным и Восточным отделами, Иностранный отдел активизировал проведение мероприятий по внедрению своих агентов за рубежом.
      До июля 1928 года продолжалась длившаяся шесть лет оперативная игра с центрами русской эмиграции "Трест", в результате которой был арестован английский разведчик С. Рейли, ликвидированы диверсионные группы в Москве и Ленинграде, раскрыты связи эмигрантских организаций с зарубежными Разведками и подорвано доверие рядовых эмигрантов к руководителям этих организаций.
      Через легендированную "военную организацию" бывших офицеров, служивших в штабе Ленинградского военного округа, ОГПУ предприняло попытку установить связи с "Российским общевоинским союзом", однако операция ("Д-7"), продолжавшая более трех лет, окончилась в 1928 году неудачей, поскольку агент ОГПУ, выступавший в роли руководителя "военной организации", перешел на сторону А. П. Кутепова.
      Также проводились операции "Синдикат-4" (агентурное проникновение в английскую Разведку от имени легендированной организации "ВРНО"), "Заморское" (велась ПП ОГПУ по Северо-Кавказскому краю против РОВС и румынской Разведки), "М-8" против РОВС в Париже, "Маки-Мираж" против японской Разведки на Сахалине, в ходе которой было арестовано 19 японских агентов, "Консул" против английской и румынской Разведок и резидентуры РОВС в Румынии и др. Как правило, использовался метод создания легендиро-ванных организаций.
      Другим направлением деятельности, на которое партия нацеливала органы госбезопасности, являлось обеспечение охраны от диверсий объектов промышленности и сооружений, имевших оборонное значение. В составе Экономического управления ОГПУ для организации контрразведывательной работы на военных предприятиях был сформирован Специальный отдел. 12 мая 1927 года Совнарком СССР постановил создать для охраны военных объектов специальные войска в составе войск ОГПУ. Летом 1927 года в стране была введена система мер по засекречиванию работы предприятий оборонной промышленности и усилена уголовная ответственность должностных лиц за несоблюдение секретности. ОГПУ при помощи осведомительной службы получало Информацию о состоянии дел и недостатках в работе государственных учреждений, промышленных предприятий и кооперативных организаций, которая передавалась в Центральный комитет партии, правительству и руководству региональных партийных комитетов. В 1927 году при местных органах ОГПУ действовали специальные межведомственные комиссии по борьбе с диверсиями, на которые одновременно возлагался контроль за общей и противопожарной охраной промышленных предприятий и других объектов. Среди рабочих проводилась разъяснительная работа о борьбе с диверсиями и повышении политической бдительности. В итоге количество происшествий, "подозрительных на диверсионные акты", стало уменьшаться.
      В 1928-1929 годах Экономическое управление ОГПУ провело ряд операций, широко освещавшихся в печати, по борьбе с "экономической контрреволюцией" на Донбассе, в Наркомате путей сообщения, золото-платиновой промышленности и др.
      В феврале 1926 года органы ОГПУ провели в масштабах страны специальные операции по борьбе с фальшивомонетчиками и валютчиками. В 1926- 1927 годах Иностранный отдел ОГПУ информировал Экономическое управление о существовании в Париже и Берлине фабрик для печатания советских денег. В эти годы в органах госбезопасности с использованием агентов велось свыше 150 дел по выявлению и ликвидации групп фальшивомонетчиков.
      Организацией подавления антисоветских выступлений крестьян занимался Особый отдел ОГПУ. В конце 1920-х годов протесты крестьян против высоких налогов и принудительного изъятия товарного хлеба выражались в укрывательстве зерна, поджогах и даже убийстве сельских партийных и советских активистов. Протестные действия крестьян определялись ЦК ВКП(б) как проявления "кулацкой контрреволюции" и по указанию партии решительно пресекались: только в 1929 году органы ОГПУ ликвидировали свыше 2,5 тысяч крестьянских антисоветских групп.
      По линии Секретного отдела продолжалось выявление и негласное наблюдение за лицами, ранее состоявшими в небольшевистских партиях и воевавшими в Гражданской войне на стороне белых армий, пресекались попытки восстановления каких-либо политических организаций. В аппаратах полномочных представительств ОГПУ ежегодно регистрировались десятки тысяч подозреваемых лиц.
      На Секретный и Восточный отделы ОГПУ возлагалось также руководство борьбой с националистическими движениями в национальных республиках Союза. В 1929 году органы госбезопасности разработали и провели крупные операции на Украине, в Крыму и в Азербайджане.
      С 1927 года ОГПУ по указанию ЦК ВКП(б) развернуло агентурно-оперативную деятельность по дискредитации троцкизма и ликвидации троцкистских центров. В кампании большую роль играли заявления частных лиц о фактах антисоветской борьбы троцкистов, при этом заявители вербовались и становились агентами ОГПУ.
      Секретный отдел ОГПУ внедрял агентов и в среду служителей православной церкви с целью создания внутри церкви враждующих групп. Преследованию подвергались также религиозные организации, призывавшие не подчиняться "антихристовой власти" ("Имяславцы", "Федоровцы"). С целью атеистической пропаганды в эти годы практиковались с освещением в печати судебные процессы над участниками антисоветских религиозных организаций.
      В приграничных районах страны органы ОГПУ продолжали борьбу с закордонными бандами. В 1926 году в Китае советским агентам удалось уговорить казачьего атамана Б. В. Анненкова явиться с повинной в советскую военную миссию, где он обратился к белоэмигрантам с призывом возвращаться на Родину; в 1927 году по приговору суда Анненков был расстрелян.
      В августе-сентябре 1925 году подразделения войск ОГПУ и части Северо-Кавказского военного округа провели крупномасштабную операцию по разоружению населения Чечни в ходе которой были захвачены или уничтожены несколько сот бандитов. В первой половине 1927 года окончательно были ликвидированы белогвардейские отряды в Якутии.
      В начале 1930-х годов международное положение СССР значительно укрепилось. Политику открытого недружественного отношения к СССР продолжали проводить Франция, Великобритания и Япония. Правительства этих Государств оказывали давление и на сопредельные с Советским Союзом страны - Польшу, Румынию, страны Прибалтики и Китай, заставляя их вести антисоветскую Политику, а Спецслужбы привлекали к подрывной деятельности против СССР Разведки Польши, Румынии и Греции.
      В Советском Союзе происходили коренные перемены: плановое ведение народного хозяйства и административное управление экономикой позволяли на этом этапе добиваться стремительных темпов развития промышленности, а в ходе проведения сплошной коллективизации крестьянских хозяйств менялась и социальная структура общества.
      В конце января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о ликвидации кулачества как класса, предоставив местным органам власти право конфисковывать имущество и выселять крестьян, отнесенных этими властями к кулачеству. Насильственная коллективизация вызывала массовое недовольство крестьян, проявлявшееся в различных протестных формах. Одновременно с обострением внутри страны политической ситуации активизировалась подрывная деятельность зарубежных Спецслужб как по легальным каналам - использование дипломатических и экономических связей с СССР, так и нелегальным. Напряженность в отношениях с западными странами вносили провокационные и опасные для международной стабильности террористические акты - попытка убийства в Москве советника германского посольства и убийство в 1932 году эмигрантом Горгуловым президента Франции Поля Думера.
      Одной из мер по повышению обороноспособности страны - в 1928 году началась реорганизация и техническая реконструкция Красной Армии по специальному пятилетнему плану - руководство страны считало усиление роли внешнеполитической Разведки. Политбюро ЦК ВКП(б) на заседании 30 января 1930 года обсудило работу Иностранного отдела и поручило руководству ОГПУ активизировать деятельность Разведки и приступить к систематическому добыванию за рубежом секретной научно-технической Информации. В начале 1930-х годов пополненный новыми кадрами Иностранный отдел ОГПУ добился наибольших результатов в Великобритании, Франции, Германии и Китае; нелегальные резидентуры были созданы в США, Чехословакии, Австрии, Турции и других странах.
      К началу 1930-х годов сложилась сложная и громоздкая структура органов ОГПУ; центральный аппарат начал терять управление и контроль над местными органами госбезопасности. Контрразведку и борьбу с контрреволюционными преступлениями одновременно организовывали и проводили отделы Секретно-оперативного управления. Экономическое управление, Транспортный отдел, Главное управление пограничной охраны и войск ОГПУ и подведомственные им местные подразделения. В сентябре 1930 года Центральный комитет ВКП(б) провел реорганизацию структуры ОГПУ, чтобы исключить дублирование, добиться большей управляемости и координации работы разных подразделений, а в целом - иметь в своем распоряжении мощный и мобильный карательный орган, обладающий исключительными полномочиями и надведомственными функциями на всей территории страны. Особый, Контрразведывательный и Восточный отделы Секретно-оперативного управления были объединены в единый Особый отдел ОГПУ, в марте 1931 года Секретный и Информационный отделы - в единый Секретно-политический отдел ОГПУ, а Оперативный отдел выделен в самостоятельный с подчинением руководству ОГПУ. Тогда же в Экономическом управлении были созданы дополнительные отделения, в полномочных представительствах ОГПУ - самостоятельные экономические отделы, в оперативных секторах - экономические отделения. Иностранный отдел ОГПУ получил право на производство арестов, самостоятельного ведения следствия, требовать от других отделов оперативной поддержки по ведущимся в Иностранном отделе делам.
      В 1931 году с введением в СССР новой территориально-административной единицы - района, в каждом районе и городе областного подчинения создавались отделения ОГПУ; несколько отделений составляли оперативный сектор. Их деятельность регулировалась специальными положениями: "Об оперативных секторах", "О городских и районных отделениях", "О районных уполномоченных". Отделения имели право самостоятельно вербовать только осведомителей и осуществлять сбор Информации, а вербовка агентов, производство арестов и т. п. проводились с санкции или по приказу вышестоящих органов.
      В начале 1930-х годов, несмотря на реорганизацию структуры, не удалось достаточно четко разделить функции Особого и Секретно-политического отделов ОГПУ и полностью исключить дублирование в работе других отделов.
      В этот период продолжалась контрразведывательная работа в виде масштабных оперативных игр: "Синдикат", "Заморское", "М-8" и др. ОГПУ при помощи перевербованных агентов польской Разведки разоблачило польских и чехословацких агентов, осевших в Киеве, Москве и Ленинграде. В Туркмении в 1932 году Контрразведка вскрыла две резидентуры английской Разведки. Применяемое в этих и других операциях легендирование антисоветских организаций на территории СССР со временем стало терять эффективность, поэтому руководство ОГПУ приняло решение о сужении масштабов оперативных игр и ограничило право местных органов на их проведение.
      По линии Экономического управления не прекращалась борьба с вредительством и диверсиями: в 1929-1932 годах Управление провело несколько носивших пропагандистский характер операций по раскрытию контрреволюционных организаций, возглавляемых старорежимными специалистами ("Промпартия"), меньшевиками ("Союзное бюро РСДРП"), троцкистами ("Партия революционных марксистов") и др. В связи с приглашением советским правительством большого числа зарубежных инженерно-технических специалистов Экономическое управление организовало за каждым из них в той или иной форме наблюдение. Разработкой подозреваемых в разведывательной деятельности иностранных специалистов (операция "Блок") одновременно под руководством Управления занимались чекисты Азербайджана, Украины, Ленинграда, Иванова, Нижнего Новгорода и других городов.
      Органы государственной безопасности обеспечивали также проведение Политики партии по ликвидации кулачества как класса. Действия органов регламентировались утвержденной 1 февраля 1930 года ЦИК и Совнаркомом СССР Секретной инструкцией о порядке выселения кулаков. На ОГПУ возлагалось переселение в отдаленные районы страны раскулаченных крестьян и их трудовое использование в спецпоселениях, подавление сопротивления крестьян коллективизации, волнений раскулаченных крестьян в спецпоселениях, розыск бежавших крестьян из мест высылки. Непосредственным руководством массового переселения занималась специальная оперативная группа, возглавляемая начальником Секретно-оперативного управления Е. Г. Евдокимовым. Стихийные волнения сопротивлявшихся коллективизации крестьян на Северном Кавказе, в Центрально-Черноземной и Уральской областях, в Нижне-Волжском и Северном краях, на Украине были быстро ликвидированы войсками ОГПУ. Летом 1931 года войска ОГПУ с помощью армейских частей подавили крупные волнения спецпереселенцев на Урале и в Западной Сибири. К началу 1933 года социалистическое преобразование сельского хозяйства в основном было завершено.
      В эти же годы продолжалась борьба пограничных войск с отрядами басмачей в приграничных районах Туркмении и Таджикистана. Осенью 1931 года органы ГПУ этих республик осуществили масштабную войсковую операцию по ликвидации басмачества.
      В 1933 году в СССР началось осуществление второго пятилетнего плана, завершавшего этап социалистического преобразования народного хозяйства. В стране более не существовало социальной базы для открытого противостояния проводимой ВКП(б) Политике. Функции ОГПУ как самостоятельного государственного органа классового подавления были исчерпаны. В начале 1930-х годов Управление одновременно выполняло не имеющие прямого отношения к обеспечению государственной безопасности задачи - руководство милицией, запись актов гражданского состояния, организация и контроль пожарной безопасности, управление лагерями и спецпоселениями и т. п., в связи с чем политическое руководство СССР приняло 10 июля 1934 года решение упразднить Объединенное государственное политическое управление и создать в составе вновь учреждаемого Народного комиссариата внутренних дел Главное управление государственной безопасности.
     
      Реформа органов государственной безопасности, проведенная в первой половине 1920-х годов, проходила в условиях большой текучести кадров. В 1921 году из ВЧК ушли около 20 тысяч человек и поступили 29 тысяч. В начале 1922 года в органах ГПУ работали сотрудники, 85 % которых пришли в органы в предыдущие два года, а сотрудников, работавших с основания ВЧК и в 1918 году, оставалось лишь 4 %.
      6 мая 1922 года совещание Коллегии ГПУ и полномочных представителей потребовало от руководства местных органов установить в подразделениях строгую военную дисциплину. Однако основной причиной массового ухода сотрудников являлись невыдача или задержка выдачи денежного и продовольственного довольствия. На том же совещании руководство ГПУ было вынуждено принять решение о сокращении численности личного состава всех органов ГПУ, чтобы улучшить материальное положение оставшихся сотрудников. В целом штаты были сокращены на 40 %, на Украине - на 75 %. Если в конце 1921 года в штате состояло 90 тысяч гласных сотрудников, на момент образования ГПУ - февраль 1922 года - 60 тысяч, то в ноябре 1923 года - 33 тысячи. Значительно был сокращен штат и негласных сотрудников: в начале 1921 года их насчитывалось 60 тысяч, в начале 1922 года - 30 тысяч, в ноябре 1923 года - 13 тысяч.
      25 мая 1926 года ЦК ВКП(б) утвердил Положение о порядке перемещения сотрудников ОГПУ, вводившее строгую централизацию в назначении, увольнении, перемещении сотрудников центральных и местных органов госбезопасности.
      Во главе ОГПУ в основном находились коммунисты с большим партийным и даже подпольным стажем: начальник Секретного отдела Т. Д. Дерибас - член партии с 1903 года, начальник Контрразведывательного отдела А. X. Артузов - с 1917 года, начальник Транспортного отдела Г. И. Благонравов - с 1917 года, начальник Спецотделения по охране руководителей партии и правительства А. Я. Беленький - с 1902 года и др.; в местных органах - полномочный представитель в Ленинградском военном округе С. А. Мессинг - с 1908 года, полномочный представитель ОГПУ по Уралу Г. С. Мороз - с 1917 года, полномочный представитель ОГПУ по Закавказью И. П. Павлуновский - с 1905 года и др.
      Центральный комитет партии указывал руководству ГПУ на необходимость повышения политического уровня и профессиональной подготовки чекистов. Для вновь принятых сотрудников устанавливалось двухнедельное испытание, с 1926 года - шестимесячная стажировка или испытательный срок до года в качестве практиканта. Республиканские и местные партийные органы направляли в распоряжение полномочных представителей молодых коммунистов, оканчивавших высшие учебные заведения. В течение 1926-1929 годов было проведено семь наборов практикантов, однако подавляющее число вновь принятых сотрудников набиралось из военнослужащих войск ОГПУ.
      Продолжалась подготовка ответственных работников местных органов ГПУ на курсах в Москве, реорганизованных в августе 1923 года в Высшие курсы ГПУ. Оперативные работники для транспортных политорганов проходили подготовку в учрежденной в сентябре 1923 года Центральной транспортной школе. 30 ноября 1923 года начала действовать Высшая пограничная школа, со временем ставшая учебным центром по подготовке военных контрразведчиков. 29 мая 1930 года открылась Центральная школа ОГПУ по подготовке и переподготовке кадров на тысячу учащихся (начальник А. М. Шанин).
      Со второй половины 1920-х годов штатная численность чекистов начала возрастать. Региональные партийные комитеты вернули на оперативную работу более 2,5 тысяч бывших сотрудников ОГПУ. Только в 1929 году учебные заведения системы ОГПУ закончили и получили переподготовку около трех тысяч человек. В целом общеобразовательный уровень сотрудников оставался достаточно низким - высшее и среднее образование имело лишь менее трети общего числа кадрового состава; по состоянию на 1 июля 1931 года среди оперативных сотрудников с высшим образованием было всего 1,4 %, с начальным - 73 %. К 1930 году около 70 % сотрудников являлись членами ВКП(б); по сравнению с первыми послевоенными годами текучесть кадров резко уменьшилась.
      В период индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства во главе ОГПУ по-прежнему стояли старые партийцы и соратники Ф. Э. Дзержинского.
      Учет кадрового состава органов ОГПУ велся в Административно-организационном управлении; 25 июля 1931 года на базе Административного отдела Управления был учрежден самостоятельный Отдел кадров (начальник Д. А. Булатов, освобожден 26 февраля 1934 года). После реорганизации в июле 1933 года Отдел состоял из пяти отделений, три из которых ведали учетом и комплектацией кадров профильных органов.
      После окончания Гражданской войны продолжала возрастать роль негласных средств в Разведке и Контрразведке. Руководство РКП(б) требовало от ГПУ- ОГПУ Информации о деятельности небольшевистских партий, белоэмигрантских центров, планах правительств западных стран.
      В 1922 году по приказу Коллегии ГПУ была проведена проверка состояния агентурно-осведомительного аппарата. Особенно неудовлетворительным Коллегия признала осведомление в частях Красной Армии. 22 марта 1922 года с целью улучшить осведомительную службу в армии в Особых отделах вводились три категории осведомителей - партийные, беспартийные и особо квалифицированные, руководить которыми должны были соответственно военкомы, уполномоченные отделов и ответственные работники Особых отделов. Проверка осведомительной сети местных органов ГПУ выявила отсутствие единого подхода к организаций осведомительной службы и низкий профессиональный уровень агентов. Осенью 1922 года началось их сокращение, тогда же была упразднена штатная агентура внутреннего наблюдения. 14 ноября 1922 года руководство ГПУ ввело новую классификацию внештатных секретных сотрудников. По линии Информационного отдела Секретно-оперативного управления в качестве информаторов вербовались в учреждениях, на предприятиях, в общественных организациях и т. п. только лояльные к власти лица. На информаторов возлагались обязанности освещать мнение людей, с которыми они вместе работали, по конкретным вопросам, сообщать о состоянии дел на предприятиях и в учреждениях, деятельности своих администраций, фактах злоупотребления и т. п. Переданные ими сведения обобщались в информационных отделах в секретные сводки и направлялись руководству местных партийных и советских органов, в ОГПУ, которое в свою очередь обрабатывало и доводило Информацию до Центрального комитета партии и правительства.
      Другой категорией секретных сотрудников являлись осведомители, вербовка и руководство которыми находились в ведении секретных и контрразведывательных отделов. Осведомителей вербовали в отличие от информаторов из среды, социально чуждой Советской власти.
      По штату органов ОГПУ проходили только агенты наружного наблюдения по линии оперативных отделов.
      Агентурный аппарат армейских особых отделов с 1925 по 1930 год состоял из трех категорий осведомителей: по освещению настроений рядовых военнослужащих, работы военных учреждений и, наконец, ведущих учреждений аппарата армии.
      В нормативных документах об организации и деятельности внештатной осведомительной службы не ограничивалась численность агентов, в связи с чем со временем осведомительная сеть на местах неоправданно разрослась.
      В наружной Разведке работали проверенные члены партии; они выполняли оперативные задания под различными прикрытиями и снабжались соответствующими документами, выявляли сведения о находившихся в разработке лицах. С 1924 года оперативной установкой занимался специальный штат сотрудников под видом участковых инспекторов милиции, имевших своих осведомителей в домоуправлениях, среди дворников и т. п.
      Во второй половине 1920-х годов агентурная служба строилась дифференцирование по направлениям деятельности подразделений ОГПУ - Экономического управления, Секретного и Информационного отделов Секретно-оперативного управления, Транспортного отдела.
      Информационный отдел ОГПУ и соответствующие подразделения на местах получали первичную Информацию от информаторов; сведения, заслуживающие внимания, после проверки передавались в оперативные отделы, где заводились дела - формуляр (на одного человека) или агентурное дело (на группу).
      В 1928 году Секретный отдел Секретно-оперативного управления проверил работу службы специальных осведомителей (агентов) местных органов ОГПУ. По итогам проверки Управление направило 20 июля 1928 года циркулярное письмо в местные органы госбезопасности о мерах по улучшению агентурной службы: в частности, о проведении каждой вербовки по определенному плану, использовании компромата на вербуемого и др.
      Особые требования к вербовке специальных осведомителей из числа иностранцев излагались в циркуляре ОГПУ от 14 июня 1929 года.
      Усиление внимания руководства ОГПУ к работе агентурно-осведомительного аппарата было связано с обострением внутриполитического положения в стране, вызванного возникшими перебоями в снабжении городов и армии продовольствием, ростом сопротивления крестьян введенным чрезвычайным мерам по борьбе с укрывательством товарного хлеба, недовольством рабочих низким уровнем жизни.
      К концу 1920-х годов по линии оперативных отделов сформировалась штатная служба наружной Разведки и оперативной установки. По заданиям контрразведывательных и особых отделов эти сотрудники помимо ведения негласного наблюдения и выявления сведений о лицах, находившихся в разработке, производили обыски, аресты, вели расследования происшествий, подрывавших безопасность Государства. С 1926 года для борьбы с контрабандой группы наружной Разведки были созданы при некоторых пограничных отрядах.
      В эти годы не велся единый учет внештатных агентов и осведомителей; в разных подразделениях на всех местных уровнях органов ОГПУ существовали самостоятельные осведомительные аппараты. Выборочная проверка состояния службы на местах, проведенная в 1930-1931 годах, показала, что и во многих городских и районных отделениях отсутствовали даже приблизительные сведения о количестве осведомителей. Руководство ОГПУ не имело возможности контролировать деятельность местных осведомительных аппаратов. Вербовка на местах проводилась иногда под угрозой репрессий, без проверки кандидатов, поэтому в осведомители попадали малограмотные лица и лица, намеренно компрометирующие по тем или иным причинам неугодных им сослуживцев, представителей местных партийно-хозяйственных активов и т. д. В связи с этим с января 1930 года запрещалось использовать в качестве информаторов лиц, завербованных из социально чуждых слоев населения. Тогда же была введена новая градация секретных агентов: спецагенты, спецосведомители, осведомители; по линии Экономического управления и Транспортного отдела оставались агенты и осведомители. С июня 1931 года начался централизованный учет агентуры.
     
      Одним из основных направлений деятельности органов ГПУ-ОГПУ являлся оперативный учет (регистрация). Его одновременно вели Отдел центральной регистратуры Секретно-оперативного управления, созданный в марте 1922 года на базе регистрационно-статистического отделения Оперативного отдела, Особый отдел и местные секретно-оперативные части. Учету подлежали бывшие дворяне, купцы, помещики, владельцы предприятий, офицеры, священнослужители, члены небольшевистских партий, лица, имевшие судимость, а также уличенные или заподозренные в политической неблагонадежности лица, независимо от места работы, включая руководящий состав гражданских и военных учреждений.
      Отдел центральной регистратуры вырабатывал и вводил единые принципы учета для подразделений ОГПУ. С конца 1920-х годов помимо учета персональных сведений о конкретном лице проводилось выявление и внесение дополнительных компрометирующих сведений.
      В 1931 году согласно "Инструкции по учету и агентурной разработке антисоветских и контрреволюционных элементов" были введены единые формы оперативного учета: агентурное дело, дело-формуляр, учетная карточка. Подлежавшие учету граждане дифференцировались на две категории: под литерой "А" (основной учет) проходили агентурные дела (по организациям, группам или лидерам небольшевистских партий) и дела-формуляры (на одного человека), которые заводились на лиц, считавшихся наиболее опасными; под литерой "Б" (предварительно-вспомогательный учет) - учетные карточки на лиц, сведения о которых поступали впервые. Снятию с оперативного учета подлежали граждане, завербованные органами ОГПУ.
      Еще в начале января 1921 года была создана служба радиоразведки и позднее Контрразведки, которую осуществляли Специальный отдел при ВЧК и Реввоенсовет. В 1922 году радиостанция, помимо уже существовавших в Москве, Твери и ряде приграничных городов, появилась непосредственно при Спецотделе. Сотрудники радиостанций особого назначения перехватывали телеграммы зарубежных радиостанций, обеспечивая разведывательные и контрразведывательные органы ценной Информацией; в частности, с весны 1924 года началось длившееся все предвоенные годы прослушивание переговоров генерального штаба польской армии. Позднее была сформирована сеть радиостанций Особого назначения. Контроль за их работой и подбор личного состава осуществлял Специальный отдел ОГПУ.
      9 декабря 1927 года в аппаратах полномочных представителей ОГПУ были учреждены специальные отделения, организовывавшие постановку секретного и шифровального делопроизводства в учреждениях, расположенных в границах представительства, учет лиц, допускавшихся к содержавшей государственные секреты Информации, и т. п.
      Перлюстрацией почтово-телеграфной корреспонденции занималась учрежденная 21 декабря 1921 года служба политконтроля при Секретно-оперативном управлении. Полномочия политконтроля были шире, чем у упраздненной военной цензуры: помимо перлюстрации и отбора корреспонденции по спискам органов ГПУ-ОГПУ, сотрудники службы вели наблюдение за работой типографий, книжных магазинов, просматривали ввозимые и вывозимые из страны печатные произведения, полиграфическую и кинопродукцию, осуществляли (с 8 марта 1922 года) политический контроль за деятельностью театров, кинотеатров и т. п. Уже осенью 1922 года политконтроль корреспонденции проводился в почтовых учреждениях в 120 городах РСФСР. Запрещалась перлюстрация корреспонденции ведущих партийных и государственных деятелей, органов печати и дипломатической почты.
      С 21 июня 1922 года Отдел политконтроля ГПУ-ОГПУ возглавлял Б. Е. Этингоф, с 1 мая 1923 года - И. 3. Сурта, одновременно являвшийся начальником Оперативного отдела. 1 ноября 1925 года Отдел был слит с Информационным отделом в Отдел Информации и политконтроля (начальник - Г. Е. Прокофьев, с 1926 года - Н. Н. Алексеев, с 1930 года - И. В. Запорожец), который позднее, 5 марта 1931 года, был слит с Секретным отделом в Секретно-политический отдел.
      В начале 1930-х годов служба политконтроля проверяла всю международную и внутреннюю корреспонденцию иностранцев, проживавших на территории СССР, все почтовые отправления, поступившие до востребования, корреспонденцию конкретных лиц по спискам оперативных и других подразделений ОГПУ, в период коллективизации - писем, посланных из сельской местности в армию и на флот, и т. п.
      После введения в действие Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов и прокурорского надзора Следчасть Президиума ГПУ 22 августа 1922 года была реорганизована в самостоятельный Юридический отдел, состоявший из отделений: юрисконсульского, следственного и по надзору за следствием и содержанием в тюрьмах. В задачи отдела входили разработка законопроектов, вносимых ГПУ во ВЦИК и правительство, выдача юридических заключений на действия ГПУ, правомерность которых оспаривалась другими государственными учреждениями, предварительное следствие по делам сотрудников органов ГПУ и др. Отдел возглавил начальник прежней Следчасти В. Д. Фельдман. 16 января 1924 года Юридический отдел был ликвидирован, а производство следствия по делам сотрудников органов ОГПУ передавалось по принадлежности в соответствующие отделы ОГПУ.
     Отношения органов ОГПУ с партийными органами строились на основе подчинения партийному контролю. По мнению современного историка органов госбезопасности А. М. Плеханов, "как составная часть механизма советского Государства, органы ОГПУ строили свою деятельность на основе единых теоретических принципов и Политики компартии". Ф. Э. Дзержинский являлся членом ЦК РКП (б) и оргбюро, а с июня 1924 года - кандидатом в члены Политбюро. Члены коллегии постоянно избирались делегатами партийных съездов и конференций, принимали активное участие в работе центральных и местных парткомов.
      Будучи председателем ВЧК, Дзержинский просил коммунистов-руководителей иметь в виду, что "...чекист может только тогда быть борцом за дело пролетарское, когда он чувствует на каждом шагу себе поддержку со стороны партии и ответственных перед партией руководителей", а, обращаясь к чекистам, просил не забывать о том, что "мы держимся только на доверии партии", и ставил задачу - "не отрываться от партийных комитетов, сплотиться вокруг губкома, руководствуясь его указаниями". "Я считаю, - писал он, - вообще опасным, если губчека или Особые отделы будут думать, что они только соль земли". Все парткомы, вплоть до уездных, были поставлены в известность, что "за всеми кампаниями губчека против контрреволюционных элементов стоит губком, и поэтому указания губчека этой области одновременно являются и директивами губкома".
      В циркуляре за подписью Ф. Э. Дзержинского от 2 декабря 1921 года подчеркивалось, что "ЧК никоим образом не может вовлекаться в склоку, иногда имеющую место в партийных и профсоюзных организациях, и становиться на сторону одной части против другой, попадая в плен к своим, часто недобросовестным или односторонне заинтересованным осведомителям-информаторам". А. М. Плеханов отмечает, что отношение к проблемам органов ОГПУ высшего политического руководства страны не было однозначным. Так, 18 марта 1925 года Ф. Э. Дзержинский писал Г. Е. Зиновьеву, что "для ОГПУ пришла тяжелая пора", видя главную причину в недооценке значения органов безопасности Н. И. Бухариным, Г. Я. Сокольниковым, М. И. Калининым и некоторыми работниками НКИД.
      А. М. Плеханов так характеризует систему взаимоотношений органов ОГПУ и партии: "Существовавшая обособленность органов ОГПУ ввиду специфики службы и официальная точка зрения партийного руководства, считавшего их "карающим мечом революции", "орденом меченосцев", "вооруженным отрядом партии", свидетельствовали о той роли, которая отводилась чекистам в деятельности советского Государства. Чекистское ведомство никогда не играло самостоятельной роли и тем более не "стояло над партией". Наоборот, оно было самым послушным, наиболее дисциплинированным и острым орудием Большевиков, опорной структурой среди всех звеньев госаппарата при реализации сложных политических решений. Органы госбезопасности претворяли в жизнь "волю партии" в лице ее вождей, только формально подчиняясь ЦИК и СНК СССР, фактически же - Политбюро ЦК ВКП(б).
      Сильной чертой органов безопасности в годы нэпа являлась их жесткая централизация и комплексный характер структуры, отсутствие дублирования, корпоративность, элитарный кадровый состав, непосредственно встроенный в систему руководства страны, четкая политическая и идеологическая направленность деятельности. Работа органов безопасности регламентировалась нормативными актами, они действовали в определенном правовом поле. Вносились изменения в порядок ареста, ведения следствия, содержания в тюрьмах и лагерях, объявления амнистии. Постоянно говорилось о неукоснительном выполнении юридических норм и правил. Например, Г. Г. Ягода 26 января 1926 года обязал всех начальников отделов разъяснить оперативному составу, что аресты и задержания без ордеров допускаются только в особых, исключительных случаях. Начальник СОУ ПП ОГПУ Дальневосточного края Решетов призывал своих подчиненных: "Соблюдать максимум гибкости и тактичности, помня, что неумелые, необдуманные действия при обысках и арестах лишь дают отрицательные результаты"".
      В своей практике органы ОГПУ широко применяли внесудебные репрессии. 9 марта 1922 года такое право было дано им по отношению к уголовникам-рецидивистам, захваченным с оружием в руках, 27 апреля - к участникам вооруженных ограблений, 16 октября - к чекистам, совершившим должностные преступления, 24 марта 1923 года - к сотрудникам Разведывательного управления штаба РККА и его подразделений. С 1 апреля 1924 года это право распространяется на фальшивомонетчиков, с 31 марта 1927 года - на должностных лиц, допустивших халатность на производстве, с 26 мая - на нарушителей правил хранения секретных документов, с 9 июня - на контрреволюционеров, шпионов, бандитов и бывших белогвардейцев.
      На 1922 год в ГПУ служило около 50 тысяч человек, однако в результате сокращения к 1 ноября 1923 года там осталось около 33 тысяч штатных сотрудников. Помимо этого имелись 12 900 секретных сотрудника и около 50 тысяч осведомителей. При этом в центральном аппарате ГПУ на 1 декабря 1922 года служило 2213 сотрудников. Что же касается подчиненных ГПУ вооруженных формирований, то на 1 октября 1922 года общая численность внутренних, пограничных и конвойных войск составляла 117 тысяч человек. К 1 ноября 1923 года она сократилась до 74 800 человек, из них во внутренних войсках служили 24 800 человек, в пограничных - 32 977, в конвойных - 17 000 человек.
      Комплектование органов и войск ОГПУ осуществлялось, как правило, за счет сотрудников из запаса, состоявших на особом учете, а также из выпускников спецшкол ОГПУ, практикантов, начальствующего состава войск ОГПУ и погранохраны и лиц, направляемых на работу в органы по особым нарядам ЦК ВКП(б). Не подлежали приему служащие Департамента полиции, жандармерии и других правоохранительных органов царского и Временного правительств. Но и прием других граждан был ограничен. Ф. Э. Дзержинский сформулировал один из главных критериев подбора кадров в органы безопасности: "Если приходится выбирать между безусловно нашим человеком, но не совсем способным, и не совсем нашим, но более способным, у нас, в ЧК, необходимо оставить первого. Вся суть, по-моему, в подборе людей безусловно честных и, где нужно, умных".
      О том, что этот принцип подбора кадров действовал на практике свидетельствует, в частности, История с начальником Новгородского губернского отдела ОГПУ А. И. Мильнером. В датированной 23 мая 1924 года записке Г. Г. Ягоде Ф. Э. Дзержинский было отмечено: "...Мильнер по вопросу внутрипартийной дискуссии колеблется. Если это верно, то при всей его деловитости и преданности делу - у нас держать его не стоит". В результате опытного чекиста перевели на должность председателя губсовнархоза. К слову говоря, находясь на хозяйственной работе А. И. Мильнер, в отличие от многих своих бывших коллег-чекистов, благополучно пережил чистки 1930-х годов.
      К 1925 году из 39 руководящих сотрудников ОГПУ все, кроме помощника начальника пограничной охраны Н. К. Кручинкина, были коммунистами. Из них дореволюционный партийный стаж имели 18 человек, а остальные вступили в партию в годы Гражданской войны.
      Материальное положение чекистов в этот период оставляло желать лучшего. Председатель ГПУ Украины В. Н. Манцев сообщал о бедственном положении своих сотрудников: "денежное довольствие и продпаек мизерны, получают их не вовремя, живут впроголодь за счет продажи на рынке своих вещей и "находятся в состоянии перманентного голодания... зарегистрирован ряд самоубийств на почве голода и крайнего истощения"". При этом из своей зарплаты они делали многочисленные отчисления в пользу "красных" инвалидов, детских домов, бастующих рабочих Германии и Японии, МОПР и др. Чекисты несли службу при отсутствии элементарных бытовых условий, пограничники в Крыму жили "в пещерах, землянках и в разрушенных зданиях без окон, дверей, с сорванной крышей". При проведении обследования состояния здоровья чекистов в 1923 году здоровыми были признаны только 22 % личного состава. Самыми распространенными болезнями сотрудников были неврастения, туберкулез легких, малокровие, сердечная недостаточность, переутомление.
      Не прибавляли оптимизма чекистам и регулярно повторяющиеся чистки партии и госаппарата. Вот что писал еще в конце 1921 года о тяжелой доле изгнанных из органов управляющий делами ВЧК Г. Г. Ягода: "Куда он пойдет, что будет делать среди обывателей "проклятый человек", среди коммунистов "отверженный человек", не толкаем ли мы к красному бандитизму таких весьма сильных работников?". Такое напряжение многие не выдерживали, уходили из органов ОГПУ, а некоторые - из жизни. По данным ПП ОГПУ Северо-Кавказского края, с января 1923 по сентябрь 1925 года число сотрудников, покончивших самоубийством, было больше, чем погибших в борьбе с бандитами.
      А. М. Плеханов считает, что подобные условия способствовали оппозиционным настроениям среди чекистов: "...дискуссия 1923 года показала, что единства среди сотрудников ОГПУ не было. По данным на декабрь 1923 года, из 546 человек, состоявших на учете в партячейке ОГПУ, линию ЦК поддерживали 367 коммунистов, 129 - колебались, за оппозицию выступали 40. Колебания проявлял сам председатель ОГПУ Ф. Э. Дзержинский, который с карандашом в руках лично отслеживал политические позиции каждого сотрудника центрального аппарата ОГПУ".
      После смерти Дзержинского чекисты вступили более активно в борьбу с оппозицией. Вот как излагает события современный историк Б. А. Старков:
      "В ночь с 12 на 13 сентября 1927 года органами ОГПУ в Москве были арестованы участники нелегальной организации Щербаков и Тверской. Во время обыска у них были изъяты множительная техника и печатные издания, с платформой объединенной левой оппозиции. На допросе Тверской дал показания о существовании в среде оппозиционеров группы военных заговорщиков (Мрач-ковский, Гердовский, Охотников), занятых якобы подготовкой государственного переворота. 13 сентября руководство ОГПУ информировало ЦКК о подготовке военного переворота в СССР в ближайшее время. Эти материалы были приобщены ЦКК к делу о нелегальной типографии. Секретариат ЦК ВКП(б) дал санкцию на проведение по линии ОГПУ обысков у коммунистов, связанных с этим делом.
      22 сентября во все партийные организации было разослано специальное письмо о связях оппозиционеров, печатавших предсъездовскую платформу в подпольной типографии, с контрреволюционными заговорщиками. В ответ на эти действия руководители оппозиции Зиновьев, Смилга и Петерсон обратились в ЦК с официальным запросом относительно личности фигурировавшего в деле белогвардейского офицера. 28 сентября они были приняты руководством ОГПУ. Присутствующий при беседе Г. Г. Ягода сообщил, что "вранге-левский офицер" является их сотрудником и "помог уже не раз ОГПУ раскрыть белогвардейские заговоры". Однако назвать его фамилию отказался по конспиративным соображениям. Президиум ЦКК объявил выговор сотруднику центрального аппарата ОГПУ М. И. Гаю за дачу ложных показаний о подпольной типографии троцкистов".
      Вместе с тем и в рядах самих чекистов были сторонники оппозиции: председатель Петроградской Ч К в 1919-1920 годах И. П. Бакаев, полпред ВЧК в Петроградском военном округе в 1921 году и заместитель председателя Закавказской ЧК в 1921-1924 годах В. Ф. Панкратов, сотрудник Спецотдела ОГПУ А. С. Иоселевич, председатель ЧК Грузии в 1921-1922 годах К. М. Цинцадзе, бывыший председатель УралЧК В. В. Черных, зам. председателя ГПУ Украины Я. А. Лившиц, сотрудники ИНО ОГПУ Я. Г. Блюмкин, Д. Е. Риольф, а также другие работники органов.
      В дальнейшем ОГПУ, и в первую очередь СПО, занимались внутрипартийными оппозициями (слежка, аресты и т. д.). ИНО занимался операциями против троцкистов за границей, наблюдая за деятельностью Троцкого, его сына Седова и их сторонников.
      ЛИТЕРАТУРА
      Агабеков Г. Секретный террор: Записки разведчика. М., 1996.
      Бережков В. И. Питерские прокураторы. Руководители ВЧК-МГБ 1918- 1954. СПб., 1998.
      Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. М., 1996.
      Велидов А. Похождения террориста. М., 1998.
      Великая Октябрьская социалистическая революция. Энциклопедия. М., 1987.
      Военные контрразведчики. М., 1978.
      Воронцов С. Правоохранительные органы. Спецслужбы. История и современность. Ростов-на-Дону, 1998.
      ВЧК-ГПУ. Документы и материалы. М., 1995.
      Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1975.
      Гражданская война и военная интервенция в СССР, Энциклопедия. М., 1983.
      Дзержинский и ВЧК. М., 1966.
      Зданович А. А. Свои и чужие - интриги Разведки. М., 2002.
      Из Истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917-1921 гг.). Сборник документов. М., 1958.
      Исторические чтения на Лубянке. 1998 год. Российские Спецслужбы на переломе эпох: конец XIX века - 1922 год. М.; Великий Новгород, 1999.
      Исторические чтения на Лубянке. 1999 год. Отечественные Спецслужбы в 1920-1930-х годах. М.; Великий Новгород, 2000.
      Кокурин А., Петров Н. ВЧК (1917-1922) // Свободная мысль. 1998. № 6.
      Кокурин А., Петров Н. ОГПУ (1922-1928) // Свободная мысль. 1998. № 7.
      Кокурин А., Петров Н. ОГПУ (1929-1934) // Свободная мысль. 1998. № 8.
      Кокурин А., Петров Н. Лубянка. ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960. Справочник. М., 1997.
      Красная книга ВЧК. Т. 1-2. М., 1989.
      Левые эсеры и ВЧК. Сборник документов. Казань, 1996.
      Ленин в воспоминаниях чекистов. М., 1970.
      В. И. Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917-1922 гг.). М., 1987.
      Лубянка, 2. Из Истории отечественной Контрразведки. М., 1999.
      МЧК. Из Истории Московской чрезвычайной комиссии. Сборник документов (1918-1921 гг.). М., 1978.
      Особое задание. Воспоминания ветеранов-чекистов. М., 1968 (2-е изд. - 1977, 3-е изд. - 1988).
      Остряков С. Военные чекисты. М., 1979.
      Папчинский А., Тумшис М. Щит, расколотый мечом. НКВД против ВЧК. М., 2001.
      Плеханов А. М. Проблемы места и роли органов безопасности в социально-политической структуре советского общества в 1920-е годы // Исторические чтения на Лубянке. 1999 год. М.; Великий Новгород, 2000.
      Расстрельные списки. Вып. 2. М., 1993.
      Седов В., Степанов О. Руководители Санкт-Петербургского Управления безопасности (1918-1996). СПб., 1996.
      Советское руководство. 1928-1941. Переписка. М., 1999.
      Солдаты невидимых сражений. Рассказы о подвигах чекистов. М., 1968.
      Софинов П. Г- Очерки Истории ВЧК. М., 1956.
      Софинов П. Г. Очерки Истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917-1922 гг.), М., 1960.
      Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936. М., 2001.
      Фомин Ф. Т. Записки старого чекиста. М., 1964.
      Чекисты. М., 1970.
      Чекисты. М., 1972.
      Чекисты. М., 1987.
      Чекисты рассказывают... Кн. 1-8. М., 1970-1991.
      Шаповал Ю., Пристайко В., Золотарьов В. ЧК-ГПУ-НКВД в Украiнi: особи, факти, документи. Киiв, 1997.
     
      ДЗЕРЖИНСКИЙ Феликс Эдмундовнч (11 сентября 1877 г., Виленская губ. - 20 июля 1926 г., Москва)
      Председатель ВЧК в декабре 1917 - июле 1918 и в августе 1918 - феврале 1922 года. Председатель ГПУ в феврале 1922 - сентябре 1923 года. Председатель ОГПУ в сентябре 1923 - июле 1926 года.
      Родился 11 сентября (по новому стилю) 1877 года в имении Дзержиново Ошмянского уезда Виленской губернии (ныне Столбцовский район Минской области Республики Беларусь) в польской мелкопоместной дворянской семье. Его отец, Эдмунд-Руфин Иосифович Дзержинский родился в 1840 году. Закончил физико-математического факультет Санкт-Петербургского университета и в 1866-1875 годах преподавал физику и математику в мужской и женской гимназиях Таганрога (кстати, среди его учеников был Антон Чехов). Мать - Елена Игнатьевна, родившаяся в 1850 году, - дочь профессора Петербургского железнодорожного института Янушевского (среди ее родственников - знаменитый польский поэт первой половины XIX века, участник восстания 1830- 1831 годов и политэмигрант Юлиуш Словацкий). В 1875 году супруги вернулись из южной России в Польшу, где и родился пятый ребенок - Феликс.
      В 1882 году Эдмунд Дзержинский умер от туберкулеза, оставив мать с восемью детьми (пятью мальчиками и тремя девочками). Семья существовала на небольшую пенсию, которую Министерство народного просвещения платило за отца, арендную плату за хутор Дзержиново и на помощь матери Елены Игнатьевны - вдовы профессора Янушевского, жившей в усадьбе под Вильно. С 1887 года семья жила в Вильно, где Феликс поступил в 1-ю мужскую гимназию. До 1889 года он жил с матерью, а затем, до 1895 года, вместе с братьями в частном пансионе.
      Семья Дзержинских, подобно большинству семей в русской Польше, была настроена оппозиционно к царскому режиму и к Российской империи. Путь к марксизму для Феликса Дзержинского, как и для многих польских коммунистов, начался с национализма. До 17 лет он был ревностным католиком и в 16 лет даже решил стать священником, но мать и дядя-ксендз отговорили его. В 17 лет, будучи в седьмом классе гимназии, он вступил в нелегальный ученический "кружок саморазвития", начал участвовать и в работе других молодежных кружков, существовавших в учебных заведениях и на промышленных предприятиях Вильно (в реальном училище, в женской гимназии, в железнодорожных мастерских), где изучали работы Маркса, Энгельса, польского марксиста Шимона Дикштейна. Осенью 1895 года он стал членом организации "Литовская социал-демократия". Переехав той же осенью из пансиона в дом переселившейся в Вильно бабушки, Феликс на чердаке дома печатал на гектографе листовки. Еще одну типографию он устроил в подвале Бернардинского костела. Юноша пользовался авторитетом среди товарищей: в декабре 1895 года он представлял виленские молодежные кружки на съезде подпольных ученических кружков в Варшаве.
      После смерти матери, последовавшей в январе 1896 года, Дзержинский ушел из восьмого, выпускного класса гимназии. Перед этим он сорвал распоряжение, запрещавшее говорить в гимназии на польском языке, и публично обругал в учительской ненавистных ему педагогов - Рака и Мазикова. Благодаря хлопотам тетки, сестры его матери, баронессы Софии Игнатьевны Пилляр фон Пильхау, он был просто отчислен из гимназии, а не исключен с "волчьим билетом", как полагалось бы за подобное поведение. Он имел право на сдачу экзаменов на аттестат зрелости в другом городе и на поступление в университет без экзаменов. На этом официальное образование будущего председателя ВЧК завершилось. Но Феликс Эдмундович активно занимался самообразованием, много читал. По-русски он всю жизнь писал с ошибками и говорил с ощутимым акцентом, но зато знал литовский, белорусский, немецкий и идиш и мог вести на этих языках пропаганду среди рабочих в многонациональном Вильно. Условия работы были непростыми. Как сказано в авторизованном изложении автобиографии Дзержинского, напечатанном при его жизни в энциклопедическом словаре "Гранат" 1925 года, "ему удалось сделаться агитатором и проникать в совершенно нетронутые массы - на вечеринки в кабаки, там, где собирались рабочие". Разговаривать с такой публикой может далеко не каждый агитатор.
      В мае 1896 года он участвовал в работе I учредительного съезда Социал-демократической партии Литвы, проходившего в Вильно. С марта 1897 года вел революционную работу в Ковно, где работал в переплетной мастерской и давал частные уроки. За месяц он успел подготовить и напечатать на гектографе первый (и единственный) номер польской нелегальной газеты "Ковенский рабочий", все статьи в котором также были написаны им. Кроме того, в то время он печатался в виленской газете СДПЛ "Эхо рабочей жизни". Участвовал он и в практической работе: организовал стачку в пригороде Ковно Алексоте, в результате которой рабочий день стачечников был сокращен на 3 часа.
      В июле того же 1897 года "Яцек" (подпольный псевдоним Дзержинского) был в первый раз арестован. Его арестовали в Ковно по доносу одного из рабочих. При аресте он назвался минским дворянином Жебровским, но полиция установила его личность. После 11-месячного заключения, во время которого он подвергался заключению в карцер и избиениям, по обвинению в распространении запрещенной литературы в июне 1898 года "по Высочайшему повелению" был в административном порядке сослан на три года в Вятскую губернию. Полтора месяца его везли по этапу вместе с уголовными заключенными, осужденными на каторгу, по Оке, Волге и Каме в закрытом трюме парохода.
      После трех недель заключения в вятской тюрьме Дзержинский был выслан в Нолинск "за собственный счет, без конвоя", на частном пароходе. Там он работал набойщиком на табачно-махорочной фабрике и участвовал в жизни небольшой местной колонии политссыльных, среди которых был известный впоследствии Большевик Иван Яковлевич Жилин (будущий начальник Особого отдела 8-й армии в 1919 году, похоронен на Красной площади в Кремлевской стене в 1922 году). Уже через четыре месяца "за неблагонадежное поведение" по приказу вятского губернатора Клингенберга он вместе с еще одним ссыльным, народником А. И. Якшиным, был выслан в село Кайгородское, в шестистах километрах от Нолинска. Там он занимался составлением заявлений для местных крестьян (об определении наделов земли и т. п.), за что против него все тем же губернатором было возбуждено судебное дело по обвинению в незаконных занятиях адвокатурой. В феврале 1899 года призывной медкомиссией Слободского уезда был признан негодным к службе в армии по состоянию здоровья.
      В августе 1899 года Дзержинский бежал из ссылки - сначала по Каме, затем поездом до Вильно. В Варшаве он участвовал в восстановлении разгромленной полицией социал-демократической организации, вел агитацию среди рабочих-сапожников. В январе 1900 года на съезде "Рабочего союза Литвы" в Минске был избран членом ЦК, но в том же месяце второй раз арестован.
      После двух лет заключения в десятом павильоне Варшавской цитадели и в седлецкой тюрьме в январе 1902 года он был переведен в Московскую центрально-пересыльную тюрьму, откуда снова сослан - на пять лет в Вилюйск. После трех месяцев заключения в Александровском централе под Иркутском в мае 1902 года участвовал в захвате тюрьмы политзаключенными, когда 44 заключенных обезоружили и выгнали из тюрьмы надзирателей в знак протеста против незаконного содержания приговоренных к ссылке в каторжном централе (эти события получили название "Александровская республика", и в них участвовали также известные впоследствии Большевики Моисей Урицкий и Николай Скрыпник, работавшие вместе с Дзержинским в ВЧК). После трехдневных переговоров с иркутскими властями требования заключенных были выполнены.
      Дзержинский, как больной, был оставлен в Верхоленске (вместе с ним там в ссылке находились Урицкий и член ППС, впоследствии видный деятель Компартии Польши и Коминтерна Генрик Валецкий). Уже через месяц, 12 июня 1902 года, он бежал вместе с эсером Михаилом Сладкопевцевым, совершив тяжелое путешествие на лодке по реке Лене. За 17 дней добрался до Варшавы и после двухнедельного пребывания в подполье был с помощью бундовцев переправлен за границу. В Берлине он познакомился с руководством созданной в 1900 году СДКПиЛ - Розой Люксембург, Юлианом Мархлевским, Яном Тыш-кой, Адольфом Барским, Якубом Ганецким и в августе того же года на конференции СДКПиЛ в Берлине был избран секретарем Заграничного комитета партии (под псевдонимом "Юзеф Доманский").
      Затем он несколько месяцев лечился в Швейцарии, вместе с невестой Юлией Гольдман, ранее состоявшей в "Бунде", а затем в социал-демократической партии (Сестра известного лидера меньшевиков Михаила Либера, политического противника Большевиков в 1917 г., Леона Гольдмана, также меньшевика, и историка-коммуниста Бориса Горева). Девушка была в последней стадии туберкулеза и умерла. После этого Дзержинский переехал в Краков, в то время принадлежавший Австро-Венгерской империи, где в ноябре 1902 года организовал издание центрального органа СДКПиЛ - газеты "Червоны штандар" и теоретического журнала "Пшеглонд социал-демократичны" и занимался транспортировкой газеты и другой нелегальной литературы на территорию Царства Польского. (Кстати, напечатал в газете свой рассказ о побеге из Сибири.) Как секретарь Заграничного комитета и краковской секции СДКПиЛ, он вел переписку с подпольем, уделяя большое внимание технике конспирации, особенно шифрам. Поработав некоторое время корректором в краковской типографии, он применил эту свою новую специальность в газете.
      В июле 1903 года Дзержинский был избран на проходившем в Берлине IV съезде СДКПиЛ членом Главного правления партии. По-прежнему живя в Кракове, нелегально бывал в Варшаве, Лодзи, Домбровском угольном бассейне. Во время русско-японской войны пытался организовать в Кракове выставку карикатур и плакатов, направленных против самодержавия, но австро-венгерская администрация не разрешила открытие. В конце декабря 1904 года он нелегально вернулся в Варшаву, где стал одним из руководителей подполья, участвовал в организации демонстраций и забастовок, установил связь с Варшавской военно-революционной организацией РСДРП, где в то время был известный Большевик В. А. Антонов-Овсеенко, и стал при ней представителем СДКПиЛ.
      Ну и, конечно же, он активно участвовал в революции 1905-1907 годов. 17 июля 1905 года в лесу под Варшавой (станция Дембы Вельке), где должна была состояться межрайонная партконференция, Дзержинский был арестован вместе с другими делегатами. На этот раз заключение было недолгим: после трех месяцев, проведенных в десятом павильоне Варшавской цитадели, он был 20 октября 1905 года освобожден по амнистии, объявленной по случаю манифеста 17 октября, и уже в ноябре выступил с докладом о работе в армии на общепартийной конференции в Варшаве. В декабре он руководит организацией стачки угольщиков Домбровского бассейна, участвует в издании солдатских газет "Солдатский листок", "Голос Гроховца", "Голос кексгольмца", "Голос крепости".
      В 1905 году в Варшаве он познакомился с Софьей Сигизмундовной Мушкат, молодой революционеркой (подпольные псевдонимы "Чарна" и "Богдана"), которая впоследствии стала его женой. Поженились они в августе 1910 года. От этого брака родился сын Ян.
      В апреле 1906 года Дзержинский вместе с Варским и Ганецким в качестве делегата участвовал в работе IV (объединительного) съезда РСДРП в Стокгольме, на котором был введен в редакцию Центрального Органа РСДРП как представитель Социал-демократии Королевства Польского и Литвы. Там же он познакомился с Лениным, Рыковым, Ворошиловым. В июне того же года на V съезде СДКПиЛ в Закопане (Карпаты, Австро-Венгрия) Дзержинский выступил с отчетным докладом Главного правления партии, и съезд принял подготовленный им проект устава партии.
      В августе-сентябре 1906 года мы находим Дзержинского уже в Петербурге, где он ведет партийную работу в качестве представителя СДКПиЛ в ЦК и ЦО РСДРП, работая вместе с Лениным, Красиным и другими большевистскими лидерами. Вместе с ними он участвовал в работе конференции РСДРП в Таммерфорсе в ноябре 1906 года. На V съезде РСДРП в Лондоне (май 1907 года) избран членом ЦК - заочно, поскольку в это время находился в тюрьме.
      После работы в Петрограде Дзержинский вернулся в Варшаву, где и был еще раз арестован в декабре 1906 года, нарвавшись на засаду полиции в квартире арестованного Юзефа Красного (Ротштадта), и помещен сначала в ратушу, а потом в тюрьму "Павиак". 27 мая 1907 года он был освобожден из тюрьмы под залог - 1000 руб. партийных денег внес его брат Игнац. После отдыха в имении брата под городом Казимеж, Люблинской губернии, он снова работал в Лодзи, принимал участие в конференциях РСДРП в Котке и Таммерфорсе (июль-ноябрь 1907 года).
      В апреле 1908 года Дзержинский был вновь арестован в Варшаве. На сей раз дело было куда более серьезным. Именно там он, ежедневно на несколько часов заковываемый в кандалы, вел "Тюремный дневник", показывающий страшную тюремную атмосферу, в которой происходили казни заключенных, и попытки провокации. После 16-месячного заключения все в том же уже знакомом ему десятом павильоне Варшавской цитадели, в августе 1909 года, согласно решениям Варшавской судебной палаты, он был выслан на вечное поселение в Енисейскую губернию с лишением всех прав состояния.
      "Вечная" ссылка длилась меньше двух месяцев, которые он пробыл в трех селах Енисейского и Канского уездов. Уже в ноябре 1909 года Дзержинский с помощью местных крестьян бежит и пробирается за границу. В январе 1910 года он послан партией на лечение на остров Капри, где знакомится с М. Горьким. На Капри он работает над расследованием случаев провокации в подполье. В письме одному из руководителей СДКПиЛ 3. Ледеру он писал: "...В теперешних условиях подполья деятельность наша в стране будет сизифовым трудом до тех пор, пока не удастся все же обнаружить и изолировать провокаторов. Надо обязательно организовать что-то вроде следственного отдела..." После каждого провала Дзержинский собирал сведения о его обстоятельствах, о людях, знавших адрес арестованного или места собрания.
      В марте 1910 года Дзержинский вернулся в Краков, где стал секретарем и казначеем Главного правления СДКПиЛ (побывав также в это время в Париже и Брюсселе). Участвовал в работе газет "Трибуна", "Молот", выступал со статьями в "Социал-демократическом обозрении" и "Рабочей газете" (Париж) под псевдонимами "Юзеф" и "Астроном".
      В 1911 году в СДКПиЛ произошел раскол, в результате которого образовались две группы: "жондовцы" (сторонники Главного правления) и "розламов-цы" ("раскольники"). "Жондовцы" являлись, по сути дела, польскими меньшевиками. Их лидерами были Р. Люксембург, Я. Тышка и Ю. Мархлевский. "Роз-ламовцы" и их лидеры (Я. Ганецкий, К. Радек, И. Уншлихт) стояли на большевистских позициях. Дзержинский не поддерживал ни тех, ни других. Он критиковал "жондовцев", но резко осуждал и "розламовцев", считая их "дезорганизаторами", и выступал против раскола вообще. В конце ноября 1911 года он от имени Главного правления СДКПиЛ подписал резолюцию об отзыве представителя СДКПиЛ из ЦО РСДРП - "Социал-демократ" как фракционного большевистского органа.
      С марта 1912 года Дзержинский работал в партийных организациях Варшавы, где организовал новый комитет, действовавший под контролем Главного правления, в противовес прежнему, отказавшемуся выполнить требование ГП СДКПиЛ о роспуске. Появлялся он и в Ченстохове, и в Домбровском районе. В то время он жил под видом австрийского подданного. 1 сентября 1912 года он был арестован, заключен все в тот же десятый павильон Варшавской цитадели и в апреле 1914 года осужден за побег из Сибири на три года каторги, которую отбывал, после перевода политзаключенных в начале Первой мировой войны из Польши в Россию, в губернской тюрьме в Орле, уездной тюрьме в Мценске и Орловском каторжном централе. В апреле 1916 года был переведен в Москву, в Таганскую, затем в Бутырскую тюрьмы и в мае вновь осужден на 6 лет каторги за работу в 1910-1912 годах, с исключением из срока трех лет, отбытых ранее. Вместе с ним на том же процессе был осужден Московской судебной палатой к ссылке в Сибирь на вечное поселение лидер "розламовцев" и будущий заместитель Дзержинского в ВЧК-ГПУ Иосиф Уншлихт. В Бутырской тюрьме Дзержинского содержали закованным в кандалы, которые снимали только на время работы в тюремной военно-обмундировочной мастерской.
      Февральская революция 1917 года освободила Дзержинского из "Бутырки". Всего за свою жизнь он был арестован шесть раз и в общей сложности провел в тюрьмах 10 лет, а в ссылке - около полугода.
      С марта 1917 года Дзержинский жил в Москве, у сестры Ядвиги (ул. Большая Лубянка, дом 20). В начале марта на заседании группы членов СДКПиЛ вместе с С. Будзинским, С. Лазовертом, Э. Прухняком и Б. Заксом он вошел в состав бюро группы. Вместе с Будзинским в марте был избран членом Московского комитета РСДРП(б), а в апреле - членом исполкома Московского Совета. Вел работу среди эвакуированных в Москву поляков - солдат, рабочих, железнодорожников, участвовал в работе Военного бюро МК и руководил комиссией МК по работе в армии. На 1-й Московской общегородской конференции РСДРП(б) был заместителем председателя этого партийного форума.
      Вместе с Будзинским, Ю. Лещинским (Ленским) и Уншлихтом Дзержинский был делегатом VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б), на которой выступал против идей Ленина о праве наций на самоопределение. Он был выдвинут в состав ЦК, но взял самоотвод по состоянию здоровья. В июне 1917 года московская и петроградская группы СДКПиЛ выступили с проектом создания в Петрограде Главного правления партии в России. Феликс Эдмундович выступил против этой идеи, предложив организовать исполком групп СДКПиЛ в России под руководством ЦК партии Большевиков. В июне 1917 года в Петрограде был организован ЦИК СДКПиЛ, в состав которого вошли Бобинский, Будзинский, Дзержинский, Лещинский, Прухняк, Уншлихт и Фенигштейн-Долецкий. Появилась и газета "Трибуна", одним из инициаторов создания которой стал Дзержинский.
      В том же июне 1917 года он некоторое время отдыхал в Оренбургской губернии, где лечился от туберкулеза. В начале июля он возвратился в Москву, но уже в середине июля отправился на родину, в Дзержиново, на похороны убитого бандитами работавшего в банке брата Станислава, а в конце июля - начале августа участвовал в качестве делегата от Московской организации в работе VI съезда РСДРП(б). Там он выступил с речью, высказавшись против явки Ленина на суд, был избран в ЦК партии и с этого момента оставался членом ЦК до самой смерти. После этого он остался в Петрограде. В августе 1917 года Дзержинский был введен в секретариат ЦК, работал в Информационном бюро ЦК. Во время "корниловщины" стал членом созданного ВЦИКом Комитета народной борьбы с контрреволюцией, занимался вооружением рабочих. 2 сентября выступил в польской газете "Трибуна" со статьей "Польские союзники Корнилова". И вообще он не прекращал заниматься журналистикой. По словам позднейших исследователей, Дзержинский "возглавлял типографию газеты "Рабочий путь", обеспечивал бесперебойный выход "Правды", наблюдал за редактированием большевистской газеты "Солдат"", с сентября вместе с Менжинским руководил "Товариществом рабочей печати".
      16 (29) октября 1917 года Дзержинский, участвовавший ранее во Всероссийском демократическом совещании и утвержденный ЦК партии кандидатом в члены Учредительного собрания по Витебскому избирательному округу, вошел в Военно-революционный партийный центр по руководству вооруженным восстанием и в Петроградский Военно-революционный комитет. Перед этим он участвовал во всех заседаниях ЦК, на которых обсуждалось решение о вооруженном восстании. Во время самого Октябрьского вооруженного восстания был фактическим комендантом Смольного, руководил связью штаба Большевиков с отрядами восставших, контролировал Главпочтамт и телеграф. На II съезде Советов Дзержинский выступал с речью по докладу Ленина и, как и многие другие Большевики, был избран членом ВЦИК, а 6 (19) ноября 1917 года- членом Президиума ВЦИК. Работая в Петроградском Военно-революционном комитете, занимался закрытием типографий и контор антибольшевистских газет и их конфискацией, роспуском Петроградской городской думы, арестом и отправкой в Кронштадт членов Центрофлота, выступавших против Большевиков, арестами саботажников - чиновников государственного призрения, Госбанка и других ведомств, охраной винных складов от разграбления. После реорганизации, по его же предложению, охраны Смольного и назначения комендантом матроса П. Д. Малькова курировал его как представитель ЦК и ВРК - занимался выдачей пропусков, проверкой служащих находившихся в Смольном учреждений. В середине ноября его назначают членом коллегии НКВД РСФСР при наркоме Г. И. Петровском, назначенном вместо ушедшего в отставку в связи с ультиматумом профсоюза железнодорожников Викжеля А. И. Рыкова. (Дзержинский поддержал в этом вопросе Ленина, Троцкого и большинство ЦК.) В этом качестве 19 ноября (2 декабря) 1917 года вступает в конфликт со старым товарищем еще по работе в польском подполье В. А. Антоновым-Овсеенко, командующим Петроградским военным округом, который распустил питерскую милицию. Дзержинский и поддержавший его член ВРК Варлам Аванесов выступили против этого решения и добились сохранения милиции, в районные комиссариаты которой были назначены комиссары ВРК.
      7 (20) декабря Феликса Эдмундовича назначают руководителем Всероссийской чрезвычайной комиссии при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Дзержинский энергично приступает к исполнению своих новых обязанностей.
      Это время отмечено расхождением между Дзержинским и Лениным по вопросу о Брестском мире, по которому он примыкал к "левым коммунистам". 23 февраля 1918 года, после немецкого ультиматума, когда Троцкий отказался голосовать против Ленина, Дзержинский изменил свою позицию. В результате Ленин победил - семью голосами против четырех, при четырех воздержавшихся (Троцкий, Дзержинский, Крестинский и Иоффе).
      8 середине марта 1918 года, после переезда правительства в Москву, ВЧК заняла помещение на Поварской улице, а с 30 марта переехала в дом 11 по улице Большая Лубянка, положив начало пребыванию органов госбезопасности в этом районе Москвы, где они находятся и по сей день.
      В Москве в ВЧК возникли новые отделы - по борьбе с преступлениями по должности и информационный, при котором действовало бюро по борьбе с контрреволюционной печатью. Руководители Моссовета, умеренные Большевики М. Н. Покровский и П. Г. Смидович, не одобряли репрессивную линию ЧК в отношении печати. Дзержинский убеждал их, что именно ВЧК - "орган, наиболее осведомленный и технически приспособленный к проведению в жизнь необходимых мероприятий с должной полнотой и быстротой". Центральная власть поддержала чекистов, и уже в мае, после постановления ВЦИК, ВЧК получила право закрывать антибольшевистские газеты, налагать штрафы и арестовывать редакторов, подлежавших суду трибунала. Вскоре были закрыты газеты эсеров "Земля и воля" и меньшевиков-оборонцев - "Вперед".
      В апреле чекисты вместе с войсками московского гарнизона разоружили отряды анархистов, занявших несколько особняков в Москве и не гнушавшихся грабежами населения. Этой операции, в которой участвовал лично Дзержинский, предшествовало убийство анархистами двух чекистов. В мае была раскрыта антибольшевистская офицерская организация "Союз защиты Родины и свободы", проведены аресты в Москве и Казани. Дзержинский и начальник Секретного отдела ВЧК М. И. Лацис руководили следствием. В июне были арестованы участники конференции правых эсеров и меньшевиков. В том же месяце состоялась 1-я Всероссийская конференция чрезвычайных комиссий. В дальнейшем, при жизни Дзержинского, подобные конференции проходили регулярно - так проявлялась в деятельности органов ЧК советская демократия. Кстати, сам председатель ВЧК неоднократно давал интервью прессе, и не только большевистской, а, например, и газете меньшевиков-интернационалистов "Новая жизнь".
      Во время вооруженного выступления левых эсеров Дзержинский вместе с чекистами А. Беленьким и Хрусталевым был арестован в отряде ВЧК под командованием левого эсера Д. И. Попова (он поехал туда требовать выдачи сотрудника ВЧК Я. Блюмкина, убившего немецкого посла Мирбаха) и сутки находился в заключении. Здание ВЧК на Лубянке было занято отрядами эсеров, а временный председатель М. И. Лацис арестован. После ликвидации выступления коллегия ВЧК была распущена. Несомненно, в событиях 6 июля есть и определенная вина чекистов, которые не сумели предупредить выступление.
      После разгрома левых эсеров, с 8 июля по 22 августа 1918 года, Дзержинский по собственной просьбе был освобожден от обязанностей председателя ВЧК, так как он являлся главным свидетелем по делу об убийстве германского посла Мирбаха. Впрочем, он остался членом коллегии нового состава. 22 августа он был вновь утвержден председателем ВЧК, а уже через 8 дней, после получения известия об убийстве в Петрограде председателя ЧК М. С. Урицкого, выехал в северную столицу для расследования. 31 августа он узнал о выстреле Каплан.
      По возвращении в Москву 5 сентября Дзержинский выступил на заседании Совнаркома, председателем на котором был Свердлов, с докладом о работе своего ведомства. Это было историческое заседание - на нем было принято решение о "красном терроре". Впрочем, в период наибольшего размаха репрессий - осенью 1918 года, Дзержинский оказался за границей. Существует версия, что он выполнял задание Ленина - обеспечить финансовой поддержкой планируемые уже тогда революционные выступления в Европе. Центром проведения этой тайной операции стала Швейцария, где в сентябре 1918 года открылась советская дипломатическая миссия во главе с Яном Берзиным (секретарем ее стал старый соратник Дзержинского по СДКПиЛ Стефан Брайтман-Бродовский). До сих пор ходят глупые слухи, тиражируемые как крайне правой, антикоммунистической прессой, так и официальной ("Российская газета"), что целью поездки Дзержинского было привезти заспиртованную голову Николая II, хранившуюся до этого в сейфе Ленина, заграничным масонам. На самом деле все было гораздо менее романтично.
      Дзержинский выехал за границу в октябре 1918 года. Вместе с ним в Швейцарию отправился член коллегии ВЧК и секретарь ВЦИК В. Аванесов. Об их миссии практически никто не знал, и даже выехали они, по всей видимости, нелегально, так как никаких виз НКИД на них не оформлял. В октябре Дзержинский приезжает в Швейцарию, забирает жену, работавшую в советской миссии секретаршей, и вместе с ней и сыном отправляется на курорт в Лугано. Вероятно, именно это обстоятельство дало возможность советским историкам утверждать, что в Швейцарию он отправился для поправки пошатнувшегося здоровья: "По настоянию Ленина и Свердлова он в октябре 1918 года, измотанный нечеловеческим напряжением, уехал на несколько дней в Швейцарию, где находилась его семья".
      В Москве в это время вопрос о полномочиях чрезвычайных комиссий, по-разному проявивших себя за месяц "красного террора", дебатировался в советской печати. Еще до отъезда Дзержинского, 2 октября 1918 года, под его председательством была создана комиссия с участием представителей ВЧК, НКВД и НКЮ для выработки Положения о чрезвычайных комиссиях (25 октября, на время отсутствия Феликса Эдмундовича, ее председателем стал Свердлов). 28 октября Положение о Всероссийской и местных чрезвычайных комиссиях было принято, ВЧК осталась в подчинении Совнаркома, а местные ЧК имели двойное подчинение - ВЧК и местным Советам, которые получили право назначения и отзыва членов коллегий ЧК (председатели должны были избираться исполкомами с последующим утверждением ВЧК).
      По возвращении из-за границы (по дороге из Швейцарии он несколько дней пробыл в Берлине) Дзержинский выехал на Восточный фронт. Первую годовщину Октября он встретил в городе Арске, а в столице в этот день в клубе ВЧК прошел митинг-концерт, на котором неожиданно появился Ленин, решивший морально поддержать чекистов. А Дзержинский, вернувшись с фронта, возглавил новую структуру - Московскую ЧК, создание которой было утверждено Моссоветом.
      В конце ноября состоялась 2-я Всероссийская конференция чрезвычайных комиссий, на которой был решен вопрос о создании ЧК на транспорте. В начале декабря специальная комиссия Совета рабочей и крестьянской обороны Республики (под председательством Ленина) рассмотрела деятельность ВЧК и 11 декабря приняла постановление "О порядке ареста Всероссийской чрезвычайной комиссией сотрудников советских учреждений и предприятий", согласно которому наркоматы и парткомы получили право участия в следствии, а те же органы вместе с профсоюзами - право поручительства за арестованных.
      В это же время несколько урезанные права чекистов, с другой стороны, в чем-то расширяются - образовывается центральный аппарат военной Контрразведки, целиком перешедший в ведение ВЧК. Стали проходить и съезды особых отделов (первый состоялся в декабре 1919 года).
      В годы Гражданской войны Дзержинский выполнял многие поручения ЦК РКП(б) и СНК РСФСР. В январе 1919 года вместе со Сталиным он был членом комиссии ЦК партии и Совета обороны по расследованию причин сдачи 3-й армией Перми и пробыл почти месяц на Восточном фронте. По возвращении в Москву ему снова пришлось вступить в дискуссию о правах ЧК. 20 января уездные Ч К были ликвидированы, многие ответственные работники считали, что пора распустить и ВЧК, передав ее функции угрозыску, ревтрибуналам и милиции. Руководители Наркомюста (особенно И. В. Крыленко) предлагали запретить Ч К рассмотрение дел во внесудебном порядке и подчинить ее ревтрибуналам. Мотивировалось все это тем, что самый острый момент борьбы уже прошел и теперь нет необходимости в столь чрезвычайных мерах. Дзержинский, естественно, в восторг от таких идей не пришел и на Московской городской партконференции вступил в полемику, доказывая, что "эра милосердия" еще не наступила и что такие реформы только на пользу контрреволюции. ЦК партии на заседании 4 февраля поручил комиссии с участием Дзержинского разработать новое положение о ВЧК, при том, что право вынесения приговоров должно было быть передано из ЧК в трибуналы, а право расстрела оставалось у чекистов в конкретной местности, объявленной на военном положении.
      Впрочем, уже в июне, после ухудшения положения на Южном фронте, ВЦИК принял (после рассмотрения проекта Дзержинского на заседании Политбюро и Оргбюро ЦК) декрет "Об изъятии из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении", по которому права ЧК значительно расширялись. А в качестве страховки от злоупотреблений председатель ВЧК пообещал в приказе своим подчиненным, что "за применение прилагаемого декрета к каким-либо лицам в корыстных целях виновные будут расстреляны".
      30 марта 1919 года Дзержинский стал наркомом внутренних дел РСФСР, сменив Г. И. Петровского и объединив, таким образом, в одном лице руководство двумя Спецслужбами, - что в период Гражданской войны, несомненно, пошло на пользу делу. Но в текущей работе НКВД он принимал участие довольно мало. По подсчетам В. Ф. Некрасова, он почти не участвовал в заседаниях коллегии. Всю работу вели заместители - М. Ф. Владимирский, а с 1921 года - А. Г. Белобородов, ставший преемником Дзержинского в 1923 году. Но все же при участии Дзержинского были приняты нормативные документы: "Положение о рабоче-крестьянской милиции" (1920) и "Положение об НКВД РСФСР" (1922).
      В это время начинается становление Дзержинского как универсального руководителя, занимающегося самыми разнообразными вопросами. Весной и летом 1919 года он занимается расследованием забастовки на оружейных заводах в Туле, вместе с заместителем Троцкого Э. М. Склянским проверяет охрану на патронном заводе в том же городе оружейников и руководит изъятием у населения незаконно хранящегося оружия, занимается контролем въезда в Советскую Россию беженцев из Финляндии и белогвардейского Севера и, наоборот, выезда беженцев в Польшу и Галицию. Успевает он и принять участие в работе
      I конгресса Коминтерна в марте 1919 года.
      Одновременно с этим с 27 августа 1919 года РВС Республики назначает Дзержинского начальником Особого отдела ВЧК (военная Контрразведка, а с ноября 1920 года и охрана границ). В сентябре 1919 года, во время деникинского наступления, Дзержинский - председатель Комитета обороны Москвы. Тогда же он руководит операцией по разгрому связанной с деникинским штабом организации "Национальный центр". А вот подготовленный "анархистами подполья" взрыв в здании МК РКП(б) в Леонтьевском переулке, в результате которого погибли 12 человек, в том числе секретарь МК В. М. Загорский, предотвратить не удалось.
      В ноябре того же года Дзержинский выезжает в Петроград, где руководит операцией ПЧК и особого отдела 7-й армии по ликвидации антибольшевистской организации, связанной с белой Северо-Западной армией Юденича и английской Разведкой. В Петрограде он председательствует в комиссии ВЧК и ПЧК по делу члена коллегии ПЧК Д. Я. Чудина, обвинявшегося в связях со спекулянтами (был расстрелян по решению комиссии).
      Занимается он в то же время и экономическими вопросами, правда, в специфическом, карательном аспекте. По его предложению 21 октября 1919 года выходит декрет СНК, согласно которому дела о крупной спекуляции товарами и должностных преступлениях (хищениях, подлогах, взятках) из общей подсудности передавались в ведение специально созданного при ВЧК Особого ревтрибунала, первое заседание которого провел сам Дзержинский, а затем, до ликвидации этого органа в марте 1920 года, в нем председательствовал Петерс.
      С ноября 1919 года Дзержинский вместе с Лениным и наркомом здравоохранения Н. А. Семашко входил в Особую всероссийскую комиссию по улучшению санитарного состояния Республики.
      В октябре 1919 - сентябре 1920 годах он - председатель Военного совета войск ВОХР, с ноября 1920 года, после объединения войск ВОХР и караульных войск (ранее в подчинении Всеросглавштаба и НКЮ), - войск ВНУС. 28 февраля 1920 года издал приказ о введении единоначалия в частях ВОХР, командиры которых были коммунистами.
      По мере улучшения положения на фронтах Дзержинский выступал за смягчение карательной Политики. В январе 1920 года по его инициативе Коллегия ВЧК упразднила уездные Ч К с передачей их функций Политбюро при уездных милициях. 17 января 1920 года ВЦИК и СНК, по предложению Дзержинского, приняли декрет об отмене смертной казни по приговорам ВЧК и ревтрибуналов. Через неделю, 24 января, ВЦИК наградил его орденом Красного Знамени- в то время это была очень высокая оценка работы.
      В феврале 1920 года Дзержинский становится председателем Главного комитета по всеобщей трудовой повинности и чрезвычайной комиссии по очистке железнодорожных путей от снежных заносов ("Чрезкомснегопуть"). Тогда же он, находясь в Москве, был одним из главных действующих лиц ликвидации политического кризиса в Башкирии, где национальные коммунисты боролись с центром и его представителями - коммунистами некоренных национальностей. Уполномоченный ЦК в Башкирии, известный Большевик Ф. А. Сергеев (Артем) был одновременно уполномоченным ВЧК и подчинялся Дзержинскому. Вооруженное выступление было ликвидировано, а с башкирскими национал-коммунистами разобрались позднее.
      5 апреля 1920 года ЦК РКП(б) направил Дзержинского на Украину для организации работы по проведению всеобщей трудовой повинности, а 26 апреля, на следующий день после начала войны с Польшей, ему было поручено и руководство борьбой с бандитизмом. В Харьков Дзержинский прибыл 5 мая. Он участвовал в работе Политбюро ЦК и Харьковского губкома КП(б)У, входил в состав особой жилищной комиссии, комиссий по внутренней Политике, по ликвидации свободной торговли, по сокращению штатов центральных и местных советских учреждений, по улучшению постановки продзаготовок и проведению проднедели, особого совещания по реорганизации милиции. С 29 мая до июля 1920 года был начальником тыла (возглавлял охрану революционного порядка) Юго-Западного фронта. В его подчинении находились части ВОХР и войска железнодорожной обороны (50 тысяч человек), а также кавалерийская бригада и звено самолетов. Заместителем его был начальник Особого отдела фронта В. Н. Манцев. Тыл фронта делился на зоны - собственно тыл фронта (Харьковская, Полтавская, Донецкая губернии), тыл 12-й армии (Черниговская, Волынская, Киевская губернии), тыл 13-й армии (Екатеринославская и Таврическая губернии).
      В июле-сентябре 1920 года, после пленума ЦК РКП(б), направлен на Западный фронт, где назначен членом Временного революционного комитета Польши в Белостоке под председательством Мархлевского (со 2 августа) и с 18 июля - председателем Польского бюро ЦК РКП(б), созданного Оргбюро ЦК для работы на фронте, куда также вошли Мархлевский, Феликс Кон, Прух-няк и Уншлихт. Польбюро ЦК мобилизовало около 5700 польских коммунистов (25 % от общего числа в России). В Белостоке он занимался национализацией банков. В письме к жене в середине августа Дзержинский писал: "Вчера мы были в Вышкове, в 50 с лишним верстах от Варшавы, и вернулись в Белосток - мы думали, что уже к вечеру будем в Варшаве, произошла, однако, как думаю, непродолжительная отсрочка... Наша Варшава, терроризованная и сдавленная, молчит... По-видимому, и наш ЦК не сумел овладеть массами и политическим положением". После отступления Красной Армии Дзержинский руководил эвакуацией Белостока. В Минске занимался техническим обеспечением мирной конференции РСФСР, УССР и Польши, в частности, подбором переводчиков из числа польских коммунистов.
      В августе-сентябре 1920 года, одновременно со всем этим, он был членом Реввоенсовета Западного фронта, курировал работу органов ЧК в Белоруссии и особых отделов фронта. В конце августа он провел вместе с А. X. Артузовым, В. Л. Герсоном и Ф. Д. Медведем ревизию Минской ЧК и 00 фронта и осудил приказ начальника 00 Запфронта И. А. Апетера о регистрации каждого жителя Минска и губернии с предъявлением в Ч К удостоверения личности с фотографией.
      В сентябре 1920 года, по решению пленума ЦК, Дзержинский возвратился в Москву и вернулся к работе в ВЧК. В том же месяце участвовал в работе 9-й Всероссийской партконференции, на которой был избран (временно, до съезда партии) в члены вновь созданной Центральной контрольной комиссии. И тогда же, в сентябре 1920 года, ВЧК стала, согласно постановлению СТО, военной организацией.
      С 15 октября 1920 года Дзержинский - председатель комиссии для выработки мер по усилению охраны государственной границы. 20 октября 1920 года, когда правительство опасалось возможности вооруженного мятежа в столице, он был назначен СТО председателем Комитета обороны Москвы, с подчинением ему, по линии внутренней службы, войск МВО. Тогда же он возглавлял комиссию по расследованию убийства в Петрограде, где группа озлобленных из-за поражения революции финских коммунистов перебила своих товарищей по партии, принадлежавших к другой группе членов ЦК КП Финляндии (И. Рахья и др.). Участвовал он и в комиссии по проверке заявления члена Коллегии НК РКИ П. А. Кобозева, бывшего наркома путей сообщения, о злоупотреблениях руководителей НКПС - заявления, в итоге оказавшегося ложным, и в комиссии ЦК по борьбе с бандитизмом, готовил доклад о предполагавшемся судебном процессе над махновцами, руководил комиссией по обследованию тюрем, в составе которой были представители НКЮ, Ревтрибунала, ВЦСПС.
      В декабре 1920 года он пишет письмо своему другу, руководителю Ч К Украины В. Н. Манцеву, в котором сообщает о своей планировавшейся отставке и рекомендации им Манцева на свой пост председателя ВЧК. Там же Дзержинский высказывается против излишней автономии особых отделов, сомневаясь в их необходимости в мирное время.
      С января 1921 до осени 1923 года Дзержинский - председатель Комиссии при ВЦИК по улучшению жизни детей. Заместителем его был назначен член Коллегии ВЧК В. С. Корнев, в том же году исключенный из партии как бывший офицер и восстановленный по ходатайству Дзержинского.
      В январе-марте 1921 года Дзержинский работал на Украине, в Харькове и в Донбассе, занимаясь вопросами обеспечения народного хозяйства топливом как председатель топливной комиссии при СНК УССР и демобилизационной комиссии при Советской трудовой армии и ЦК КП(б)У. По возвращении в Москву продолжал курировать Украину, уже в качестве председателя Временного совещания по наблюдению за снабжением Донбасса при СТО. Одновременно с этим с 25 марта он возглавляет комиссию по улучшению быта рабочих Москвы и Московской губернии при президиуме Моссовета. Дзержинский был ее председателем два месяца, до 20 мая, за это время по ее решениям получили жилье в домах-коммунах более 3600 рабочих, был устроен первомайский праздник для детей рабочих, организованы детские сады.
      В апреле 1921 - июле 1923 года он стал народным комиссаром путей сообщения РСФСР, при этом оставаясь на постах председателя ВЧК и наркома внутренних дел РСФСР. НКПС тогда включал в себя все виды транспорта - железнодорожный, морской и речной, местный. Новый нарком реорганизовал структуру НКПС, были созданы Сибирский, Южный, Туркестанский, Кавказский и Петроградский округа путей сообщения, Балтийское, Черноморское, Каспийское, Беломорское и Азовское управления морского транспорта. Он много ездил по стране. В мае-июне 1921 года был на Украине - в Харькове, Александровске, Екатеринославе, Николаеве, Херсоне, Одессе, Киеве и, кстати, во время этой поездки отменил подготовленный ранее проект инструкции о выселении из района железных дорог украинцев, как пособников бандитизма, и заселении этих мест русскими железнодорожниками. В декабре 1921 года побывал в Петрограде, где добился решения Северо-Западного экономического совещания о передаче Петроградского порта из ведения Наркомвнешторга в НКПС. В январе-марте 1922 года ездил в Сибирь в качестве особоуполномоченного ВЦИК и СТО во главе экспедиции из 40 человек для принятия чрезвычайных мер по организации вывоза продовольствия и семян. В составе экспедиции были созданы комиссии: по вопросам эксплуатации (сотрудник НКПС И. А. Грунин), по вопросам тяги и путей (полпред ВЧК по Сибири И. П. Павлуновский), по вопросам сокращения штатов, учета и распределения рабочей силы (начальник Транспортного отдела ВЧК Г. И. Благонравов), по вопросам применения нэп на транспорте (комиссар хозяйственно-материального управления НКПС, бывший начальник Транспортного отдела и член Коллегии ВЧК Н. Н. Зимин). Во время этой экспедиции, в феврале, Феликс Эдмундович отдал приказ личному составу поезда уничтожить весь запас спиртных напитков, если не было врачебных предписаний к их употреблению. В июне он вновь совершил поездку в северную столицу, теперь уже как вновь назначенный чрезвычайный уполномоченный СТО по Петроградскому порту (эту должность он занимал по октябрь 1922 года). В сентябре он отдал приказ о наказании виновных в пьянке на судне "Шквал", стоявшем в Петроградском порту. Этим же приказом он обязал капитанов по приходе в советские порты опечатывать все запасы спиртного. По предложению Дзержинского в сентябре 1923 года пленум ЦК партии принял решение о повышении зарплаты железнодорожникам.
      В результате принятых Дзержинским мер работа транспорта существенно улучшилась. Была восстановлена материально-техническая база транспорта, он стал самоокупаемым, увеличился объем грузоперевозок. Аппарат НКПС сократился в 5 раз: были ликвидированы линейные отделы, а вместо них созданы правления дорог, как хозрасчетные структуры, упразднен институт комиссаров на дорогах, очень часто бывших некомпетентными, учреждены должности уполномоченных наркомата, в основном, из специалистов. Дзержинский привлек к работе новые кадры. Его заместителями были В. В. Фомин, бывший член Коллегии ВЧК, и старый инженер-путеец, бывший товарищ министра путей сообщения царской России И. Н. Борисов. С того же времени до смерти был председателем совета первого акционерного транспортного общества "Транспорт". В феврале 1924 года в НКПС его сменил Я. Э. Рудзутак, кандидат в члены Политбюро ЦК, сидевший в свое время вместе с Дзержинским в Бутырской тюрьме.
      В мае 1921 года вместе со Сталиным и Фрунзе Дзержинский входил в комиссию по проверке работы М. П. Томского, временно отстраненного от руководства ВЦСПС. В ноябре-декабре 1922 года находился в Тифлисе в качестве председателя комиссии ЦК по проверке деятельности Закавказского крайкома партии и положения в Грузии. Этот известный эпизод вызвал такие высказывания Ленина, как "ответственными за эту кампанию нужно сделать Сталина и Дзержинского" и "тов. Дзержинский... отличился тут тоже только своим истинно-русским настроением".
      С 30 марта 1923 года он - председатель комиссии СНК СССР по пересмотру структуры всех ведомств и сокращению их штатов. С апреля - представитель ЦК в ЦКК. С 17 июля - член СТО.
      С сентября 1923 года входил в комиссию Политбюро ЦК по международному положению, которая фактически занималась подготовкой несостоявшейся германской революции. В эту комиссию также входили Сталин, Зиновьев, Каменев, Радек, Чичерин, Пятаков, Сокольников. С того же времени - председатель комиссии Политбюро по изучению проблем жизни партии и общего финансового положения. На собрании парторганизации ОГПУ 19-20 декабря 1923 года выступил против Е. А. Преображенского.
      С 22 января 1924 года он же - председатель комиссии Президиума ЦИК СССР по организации похорон В. И. Ленина. В феврале 1924 года - член комиссии Политбюро по рассмотрению проекта торгового договора с Италией. Тогда же назначен членом комиссии по пересмотру Конституции СССР.
      В 1922-1926 годах Дзержинский - председатель ГПУ-ОГПУ, одновременно, с 2 февраля 1924 года, председатель ВСНХ СССР. Много занимался вопросами поднятия производительности труда, входил в состав комиссии ЦК и ЦКК по зарплате. Председатель комиссии Политбюро по металлопромышленности (Высшая правительственная комиссия по металлопромышленности) и, с мая 1924 года, комиссии Политбюро по ленинградской промышленности. С ноября 1924 года до конца жизни - председатель правления Главметалла ВСНХ. С ноября 1925 года до февраля 1926 года исполнял обязанности председателя ВСНХ РСФСР. С марта по сентябрь 1924 года - председатель Центрального комитета содействия Донбассу при ВСНХ (образован решением ЦИК и СНК СССР). В 1925 году входил в комиссии Политбюро по рассмотрению вопросов обороны СССР, по обследованию радиопромышленности, по концессиям. С января 1926 года - председатель паритетной комиссии ВСНХ и Центросоюза по урегулированию взаимоотношений госпромышленности и кооперации. С апреля 1926 года - зампред комиссии Наркомторга и ВСНХ по снижению розничных цен. Член совета содействия паевому товариществу "Нарпит" (народное питание). С января 1925 года - председатель бюро СНК по использованию средств на постройку опытно-образцовых жилых домов для рабочих, в распоряжение которого передавались средства, полученные от реализации конфискованных ценностей. На VI съезде профсоюзов избран членом ВЦСПС.
      В апреле 1926 года выступал с докладом "Борьба за режим экономии и печать" на совещании редакторов газет в Москве, где потребовал, чтобы каждый местный орган ГПУ имел свою рубрику в местной печати.
      В мае 1926 года ездил в Харьков, где провел почти три недели, выступал на Всеукраинском съезде союза горнорабочих, руководил работой совещания директоров и главных инженеров "Югостали", побывал на Харьковском паровозостроительном заводе.
      Итак, суммируем правительственные и государственные посты, которые Дзержинский занимал помимо поста председателя ВЧК-ОГПУ:
      апрель 1919 - июнь 1923 года: нарком внутренних дел РСФСР;
      август 1919 - июль 1920 года: начальник Особого отдела ВЧК;
      с 19 февраля 1920 года: председатель Главного комитета по всеобщей трудовой повинности (Главкомтруд);
      с 5 апреля 1920 года: кандидат в члены Оргбюро ЦК РКП(б);
      с 29 мая 1920 года: начальник тыла Юго-Западного фронта;
      июль-август 1920 года: член Временного революционного комитета Польши;
      с 27 января 1921 года: председатель комиссии при ВЦИК по улучшению
      жизни детей;
      в январе-феврале 1921 года: руководитель комиссии по восстановлению угольной и металлургической промышленности Донбасса;
      апрель 1921 - февраль 1924 года: нарком путей сообщения;
      с декабря 1921: председатель Центральной комиссии по борьбе с контрабандой при ВЧК;
      январь-март 1922 года: особоуполномоченный ВЦИК по Сибири;
      с 20 июня 1922 года: член Особого временного комитета по науке при СНК;
      с 2 сентября 1922 года: председатель комиссии СТО по борьбе со взяточничеством (до конца 1923 года, когда, по словам одного из биографов Дзержинского, генерал-майора КГБ А. В. Тишкова, "со взяточничеством как с массовым явлением было покончено").
      с 22 января 1924 года: председатель комиссии Президиума ЦИК СССР по организации похорон В. И. Ленина;
      с 2 февраля 1924 года: председатель ВСНХ СССР;
      с апреля 1924 года: председатель Высшей правительственной комиссии по
      металлопромышленности;
      с 2 июня 1924 года: кандидат в члены Политбюро и член Оргбюро ЦК РКП(б).
      Кроме того, что любопытно, Дзержинский был членом президиума Общества по изучению проблем межпланетных сообщений (с 1924 года) и председателем Общества друзей советской кинематографии (с ноября 1925 года). С апреля 1926 года - почетный член президиума центрального совета Военно-научного общества СССР. С 1925 года - зампред совета "Авиахим СССР". Также он был одним из инициаторов создания Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев и председателем совета Общества "Динамо".
      Список занимаемых Дзержинским постов выглядит внушительно. Но при этом более или менее значительное место в партийной иерархии он занял лишь в 1924 году, став кандидатом в члены Политбюро.
      Умер Дзержинский в возрасте 48 лет. Это случилось 20 июля 1926 года в 16 часов 40 минут в кремлевской квартире, почти сразу после того, как он выступил с речью на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). Патологоанатом Абрикосов и еще пять врачей констатировали смерть "от паралича сердца, развившегося вследствие спазматического закрытия просвета венозных артерий". Урна с прахом захоронена в Кремлевской стене на Красной площади в Москве.
      Его сын, Ян Дзержинский, был военным инженером, работал в Коминтерне и с 1945 года в ЦК ВКП(б). Умер в 1960 году.
      Литература
      Божко О. Особливi вiддiи в систем) оргатв державноi безпеки // 3 apxiaia ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. № 2/4. Киiв, 2000.
      Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. М., 1996.
      Бурлацкий Ф. М. Вожди и советники. М., 1990.
      В предчувствии перелома. Последние письма и записки Ф. Э. Дзержинского // Коммунист. 1989. № 8.
      Викторов И. Подпольщик. Воин. Чекист. М., 1963.
      Воспоминания о Дзержинском. М., 1962.
      Дзержинская С. С. В годы великих боев. М., 1964.
      Дзержинская С. С. Героическая молодость. М., 1977.
      Дзержинский Ф. Э. Дневник и письма. М., 1956.
      Дзержинский Ф. Э. Дневник. Письма к родным. М., 1958.
      Дзержинский Ф. Э. Дневник заключенного. Письма. М., 1966.
      Дзержинский Ф. Э. Избранные произведения. В 2-х томах. М., 1957.
      Дзержинский Ф. Э. Как нам бороться. М., 1960.
      Дзержинский и ВЧК. М., 1966.
      Елкина С., Мишакова И. Феликс Эдмундович Дзержинский. Жизнь и деятельность в фотографиях и документах. М., 1972.
      Зубов Н. Н. Ф. Э. Дзержинский. Биография. М., 1963 (2-е изд. - 1965, 3-е изд. - 1971).
      Любаров Г. Феликс Эдмундович Дзержинский. М., 1963.
      Млечин Л. М. Председатели органов безопасности. Рассекреченные судьбы. М., 2001.
      Некрасов В. Ф. Тринадцать "железных" наркомов. М., 1995.
      О Феликсе Дзержинском: Воспоминания, очерки, статьи современников. М., 1987 (изд. 2-е, доп.).
      Осокин А. Почетный комсомолец Феликс Дзержинский // Комсомольская жизнь. 1988. № 16.
      Рассказы о Дзержинском. М., 1965.
      Рыцарь революции. Воспоминания современников о Феликсе Эдмундовиче Дзержинском. М., 1967.
      Софинов П. Г. Страницы из жизни Ф. Э. Дзержинского. М., 1956.
      Сушков В. Военная деятельность Ф. Э. Дзержинского // Военно-исторический журнал. 1977. № 9.
      Тишков А. В. Дзержинский. М., 1974.
      Тишков А. В. Первый чекист. М., 1968.
      Феликс Эдмундович Дзержинский: Биография. М., 1987 (изд. 3-е, доп.).
      Фомин Ф. Т. Записки старого чекиста. М., 1964.
      Хацкевич А. Солдат великих боев. Жизнь и деятельность Ф. Э. Дзержинского. Мн., 1970.
     
      ПЕТЕРС Екаб (Яков) Христофорович (21 ноября 1886 г., с. Никратце Бринкенской вол. Газенпотского у. Курляндской губ. - 25 апреля 1938 г., Москва)
      Исполняющий обязанности председателя ВЧК в июле-августе 1918 года.
      Родился в селе Никратце Бринкенской волости Газенпотского уезда Курляндской губернии (ныне Кулдигский район Латвии) в латышской крестьянской семье. С 8 лет пас скот у богатых крестьян и батрачил в имениях у баронов. Окончил двухклассную министерскую школу. В 1904 году приехал в Либаву (Лиепая), где в мае того же года вступил в Латышскую социал-демократическую рабочую партию. Стаж в Российской коммунистической партии засчитывается ему с 1904 года. Работал в партийном подполье вместе с известными впоследствии советскими государственными деятелями Я. Д. Ленцманом, Я. Д. Янсоном, X. И. Салнынем.
      С 1905 года Петерс работал на маслобойном заводе, участвовал там в работе социал-демократического кружка, распространял листовки. Естественно, активно участвовал в революции 1905-1907 годов. В марте 1907 года он был арестован в Либаве по обвинению в покушении на жизнь директора завода во время забастовки. В тюрьме он подвергался пыткам, но вину его доказать не удалось, и Петерс был оправдан Рижским военно-окружным судом после полуторагодового заключения. После освобождения он уехал в деревню, в Курземе, западный район Латвии, где работал на лесоповале.
      Опасаясь ареста, в 1909 году Петерс эмигрировал в Гамбург, а оттуда в Лондон, где поселился у своего двоюродного брата, известного анархиста-боевика Фрица Думниека, руководителя анархистской группы "Лиесма" ("Пламя"), но поссорился с ним и переехал в район бедноты Уайтчепль, работал в портняжной мастерской. Был избран секретарем лондонской эмигрантской группы ЛСДРП, состоял в Коммунистическом клубе и Британской социалистической партии.
      22 декабря 1910 года Петерс был арестован теперь уже лондонской полицией по обвинению в соучастии в вооруженных ограблениях и убийстве трех полицейских. Во время его пребывания в предварительном заключении в Брикстонской тюрьме, 3 января 1911 года был убит при штурме полицейскими дома на Сидней-стрит оказавший вооруженное сопротивление Фриц Думниек, основной подозреваемый по этому делу. (Штурм был серьезным мероприятием, в нем участвовали солдаты стрелкового шотландского батальона, применялись пулеметы и артиллерийские орудия. Операцией руководил лично Уинстон Черчилль, в то время министр внутренних дел Великобритании.)
      В мае 1911 года Петерс вместе с латышскими эмигрантами Дубовым, Розеном и Васильевой (Минной Гристис) предстал перед судом и был оправдан вместе с остальными товарищами. (Только Васильева была приговорена к двум годам заключения, но уже через шесть недель освобождена после апелляции.) Петерс вернулся к работе портного. В 1913 году он женился на англичанке Мэй Фримен, от которой у него в том же году родилась дочь Мэй. В 1915 году был избран членом Европейского бюро ЛСДРП.
      В мае 1917 года, оставив в Лондоне семью, Петерс вернулся в Россию, приехав через Мурманск в Петроград, а затем в Латвию. Работал в Исполкоме латышских стрелков (Исколат), вел антивоенную агитацию на Северном фронте. Был избран членом ЦК Социал-демократии Латвии (СДЛ) и представителем СДЛ в ЦК РСДРП(б). С июля 1917 года стал одним из редакторов органа ЦК СДЛ - газеты "Циня" ("Борьба"). В сентябре того же года в качестве делегата от крестьян Лифляндской губернии участвовал в демократическом совещании. Тогда же в Петрограде познакомился с известными американскими журналистами Джоном Ридом, Альбертом Р. Вильямсом, Луизой Брайант и Бесси Битти, которые впоследствии в своих книгах характеризовали Петерса в самых лестных выражениях.
      В середине октября 1917 года Петерс вместе с М. М. Лашевичем в Ревеле, в качестве комиссаров Петроградского ВРК, занимались переброской отрядов солдат и матросов, поддерживавших Большевиков, в Петроград.
      Во время Октябрьской революции 1917 года, с 29 октября, Петерс был членом Петроградского ВРК. На II Всероссийском съезде Советов был избран членом ВЦИК и тогда же познакомился с Лениным. В декабре того же года ездил в Латвию, где участвовал в работе II съезда Советов Латвии в Валмиере.
      7 (20) декабря 1917 года при организации ВЧК Петерс был утвержден членом Коллегии, помощником председателя и казначеем ВЧК. Уже на следующий день по поручению Ленина он руководит арестами сотрудников поезда американской военной миссии Красного Креста, вместе с бывшими офицерами русской армии готовившими отправку на Дон к генералу Каледину автомобили и другую техническую помощь.
      При переезде Совнаркома в Москву вместе с Карлом Петерсоном руководит охраной правительственного поезда. В апреле 1918 года вместе с Дзержинским в Москве возглавляет операцию по ликвидации вооруженных анархистских отрядов, в том же месяце избран первым в Истории ВЧК секретарем парторганизации. Одновременно был заведующим Информационным отделом ВЧК. Тогда же руководит ликвидацией отделения "Союза защиты Родины и свободы" Б. Савинкова в Москве и Казани. Но ярославские и муромские савинковцы не были тогда разоблачены, что и привело к Ярославскому и Муромскому мятежам в июле того же года.
      6 июля 1918 года, во время вооруженного выступления левых эсеров, Петере вместе с членами Коллегии ВЧК В. В. Фоминым и И. Н. Полукаровым заменил охрану V Всероссийского съезда Советов в Большом театре на более надежных латышских стрелков. 7 июля, уже после подавления мятежа и заявления Дзержинского об отставке, Петере постановлением Совнаркома назначается временным председателем ВЧК, а 22 августа, после возвращения Дзержинского, утвержден его заместителем. В этом качестве он руководил следствием по делу Фанни Каплан, стрелявшей в Ленина, и операцией по т. н. "заговору послов", включая аресты и следствие (один из обвиняемых, английский дипломат Роберт Локкарт, позднее в своих мемуарах, изданных в 1933 году, описал свои беседы с Петерсом). 9 августа он встречался с Лениным, которому доложил о неспокойной обстановке в Нижнем Новгороде, после чего Владимир Ильич послал председателю Нижегородского губисполкома Г. Ф. Федорову ставшую знаменитой в перестроечное время телеграмму о необходимости расстрела "проституток, спаивающих солдат", и прочей им подобной публики.
      В январе 1919 года, во время дискуссии о ЧК в парторганизациях и печати, Петерс выступил с проектом ликвидации уездных ЧК, вступив в полемику с Н. В. Крыленко, фактически предлагавшим ликвидировать всю ЧК. 24 января 1919 года ВЦИК принял постановление, в основу которого был положен проект Петерса. 27 марта 1919 года он был утвержден Совнаркомом членом Коллегии ВЧК нового состава. Но на посту зампреда ВЧК его сменил И. К. Ксенофонтов, а Петерс стал работать в Московском ревтрибунале и возглавил штаб по борьбе с контрреволюцией в Москве.
      В мае того же года его направили в Петроград чрезвычайным комиссаром города и прифронтовой полосы "по очистке города от контрреволюционных банд", с мандатом от Совета обороны РСФСР. По предложению Комитета обороны Петрограда он был назначен начальником штаба внутренней обороны, а затем начальником внутренней обороны города. В этом качестве он издал распоряжение об аресте жен и членов семей перешедших к белым командиров Красной Армии, провел чистку комсостава гарнизона, в результате которой было арестовано более 200 человек, руководил, вместе со своим заместителем, председателем горсовета профсоюзов и будущим наркомом лесной промышленности СССР Н. М. Анцеловичем, операцией по изъятию оружия у населения (в результате которой было изъято 6625 винтовок и 150 тысяч патронов), запретил без своего разрешения выдачу продовольствия воинским частям. В число его распоряжений входят и такие, как запрещение катания по Неве и другим рекам, отключение от городской телефонной сети всех частных телефонов. Вместе с уполномоченным ЦК и Совета обороны Сталиным руководил подавлением мятежа на форте "Красная Горка".
      15 августа 1919 года он вернулся в Москву и сразу же выехал в Киев. Еще 13 августа на заседании Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) было решено "раскассировать ВУЧК и поручить это произвести т. Петерсу". 16 августа те же органы постановили "назначить т. Петерса представителем ВУЧК при Совнаркоме Украины и поручить ему провести через ЦИК Украины объединение ВУЧК с ВЧК". 22 августа Советом обороны УССР и РВС 12-й армии Петере был назначен комендантом Киевского укрепрайона и начальником гарнизона. Но к городу уже подходили с разных сторон деникинцы и петлюровцы, и 30 августа Красная Армия оставила Киев. Петерс вместе с ВУЧК эвакуировался в Гомель. Там вместе с ним оказались Лацис и Кедров, по телеграфу они беседовали с Дзержинским о подчинении Совета Гомельского УР Западному фронту и о присылке в Гомель двух батальонов ВОХР. Под Гомелем на Петерса было совершено покушение, в результате которого он был ранен.
      В октябре того же года он уже в Туле, в качестве члена Военного совета укрепрайона. Но там он не сработался с местными руководителями, и Ленин в телеграмме председателю губисполкома Г. Н. Каминскому, окрвоенкому Д. П. Оськину и члену РВС 2-й армии В. И. Межлауку от 20 октября писал:
      "Крайне жалею о трениях ваших и Зеликмана с Петерсом (он работник крупный и преданнейший)". Учитывая, что М. Я. Зеликман был секретарем губкома, можно сказать, что Петерс поссорился со всеми тульскими руководителями - но Тулу от деникинцев отстояли. В 20-х числах октября он по поручению Ленина выехал в Петроград - председателем комиссии Совета укрепрайона по учету и распределению автомобилей. Участвовал в обороне города от наступавших белых частей.
      В середине ноября Петере вернулся в Москву и был назначен членом Особого комитета при Совете обороны по проведению военного положения на железных дорогах (Оском) - т. н. "чрезвычайную тройку", куда вошли также член Коллегии НКПС С. Т. Ковылкин и начальник транспортного отдела ВЧК В. В. Фомин. Известный специалист по железнодорожному транспорту профессор Ю. В. Ломоносов, работавший вместе с ними, положительно отзывался о Петерсе.
      В январе 1920 года Сибревком просит Москву прислать Петерса для организации борьбы с контрреволюцией, но по предложению Дзержинского был послан Павлуновский. Петерс же в феврале отправился на освобожденный от деникинцев Северный Кавказ - полпредом ВЧК, комиссаром железной дороги и председателем Ростовского ВРК. Там он заболел тифом, и после выздоровления, 8 июля 1920 года был утвержден председателем Верховного ревтрибунала при ВЦИК, а уже в конце июля стал членом Туркестанского бюро ЦК РКП(б) первого состава и полпредом ВЧК в Туркестане. В Ташкенте был избран членом Президиума ТурЦИК. Там он руководил операциями против антибольшевистских банд Дутова, Анненкова, Энвер-паши и участвовал во фракционной борьбе. В сентябре 1921 года в письме Ленину Петере предложил отозвать из Ташкента члена Туркбюро Г. И. Сафарова. По ходу борьбы с коррупцией он приказал арестовать бывшего командующего Бухарской группой войск и распорядился обыскать служебный вагон командующего Туркфронтом М. В. Фрунзе, что вызвало серьезный скандал.
      В Туркестане Петере женился второй раз. Жена его, Антонина Захаровна, была членом партии с апреля 1917 года, работала в Ташкенте председателем ЧК по ликвидации неграмотности.
      В августе-сентябре 1921 года Петере, с санкции Ленина, выезжал в Германию для разработки соглашения об организации концессии по производству хлеба на Кубани. В феврале 1922 года он был отозван в Москву и назначен членом Коллегии и начальником Восточного отдела ГПУ. Тогда же написал письмо Ленину о плохом положении на железных дорогах, кооперативах, взяточничестве и т. д., и о несвоевременности ликвидации ВЧК. Ленин ответил ему, что "со взяткой" ГПУ "может и должно бороться и карать расстрелом по суду".
      Восточный отдел был организован в составе Секретно-оперативного управления ГПУ приказом от 2 июня 1922 года. Основой его послужило 14-е спецотделение Особого отдела ВЧК. Новая структура должна была объединять работу чекистов на Кавказе, в Туркестанской, Башкирской, Татарской и Крымской автономных республиках, Хивинской и Бухарской народных советских республиках, в зоне "специфической восточной контрреволюции и восточного шпионажа". Новому отделу вменялась в обязанность разработка материалов Закордонной части ИНО из стран Востока, а исполнение оперативных заданий Восточного отдела было, в свою очередь, обязательным для ИНО. Заместителем Петерса стал В. А. Стырне. К декабрю 1922 года были организованы три отделения ВО. Первое, занимавшееся Ближним Востоком и Кавказом, возглавлял по совместительству Стырне, второе, занимавшееся Средней Азией и Средним Востоком, - Ф. И. Эйхманс (оба служили в Туркестане под началом Петерса), третье (Дальневосточное) отделение - М. М. Казас. В дальнейшем в руководстве отдела происходили изменения. В. А. Стырне уже в 1923 году оставил пост замначальника отдела. В 20-е годы заместителями Петерса были Н. Л. Волленберг, X. С. Петросян, Т. М. Дьяков. 10 марта 1926 года приказом ОГПУ функции Восточного отдела были изменены. "Разработка государственного шпионажа" со стороны Турции, Персии, Афганистана и Монголии были переданы в ведение КРО ОГПУ. А антисоветскими партиями Закавказья должен был теперь заниматься Секретный отдел ОГПУ (возможно, это решение было следствием внутриведомственной борьбы). К 10-летию ВЧК 18 декабря 1927 года Петере был награжден орденом Красного Знамени.
      Руководство отделом Петерс совмещал с работой в Центральной контрольной комиссии ВКП(б), также с 1925 года был главным инспектором погранвойск ОГПУ. В январе 1923 был избран членом Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР первого состава, с 1923 года избирался на съездах партии членом ЦКК, с 1924 года - членом Коллегии наркомата РКИ. Возглавлял управление делами НК РКИ.
      31 октября 1929 года Петерс был освобожден от обязанностей члена Коллегии и начальника ВО ОГПУ - его чекистская карьера завершилась. В конце 1929 года он руководил комиссией по чистке сотрудников учреждений Академии наук СССР, принял участие в возникновении "академического дела". С 1930 года был членом Президиума ЦКК. В 1930-1934 годах Петере - председатель МКК ВКП(б). Московскую парторганизацию в то время возглавлял хорошо знакомый ему по совместной работе в Туркбюро в 1920-1921 годы Л. М. Каганович. На XVII съезде в 1934 году он был избран членом бюро КПК при ЦК ВКП(б), которую также возглавлял Каганович. Избирался он и членом ВЦИК.
      Яков Христофорович Петерс был арестован 26 ноября 1937 года по ордеру, подписанному М. П. Фриновским, без санкции прокурора, на основании показаний бывшего зампреда СНК РСФСР Т. Р. Рыскулова. На допросе он показал, что с 1910 года, после ареста в Лондоне, в обмен за помощь в освобождении сотрудничал с царской охранкой, связываясь с ней через переводчика консульства Аладьина, а с 1923 года - с латвийской военной Разведкой. "По шпионской работе" был связан с Я. Э. Рудзутаком, Р. П. Эйдеманом, П. И. Берзиным, И. И. Вацетисом, К. X. Данишевским и сам завербовал для шпионажа в пользу Латвии чекистов Р. И. Аустрина, В. А. Стырне, К. М. Карлсона, ф. И. Эйхманса и коменданта Кремля Р. А. Петерсона. На последующих допросах показал, что с 1917 года был агентом английской Разведки, связанным с Л. М. Караханом, вместе с ним информировал о планах ВЧК С. Рейли, завербовал для работы на англичан X. С. Петросьяна и А. X. Артузова. Дело Петерса вели помощник начальника 3-го отдела ГУГБ НКВД Ильицкий и замначальника 13-го отделения того же отдела Шнейдерман. 9 марта, через 3 месяца после ареста, Петерсу было предъявлено обвинение. 25 апреля 1938 года по обвинению в участии в контрреволюционной организации он был осужден ВК ВС СССР к высшей мере наказания, вину свою признал и в тот же день был расстрелян. Его жена была приговорена к 8 годам заключения, реабилитирована в 1955 году. Дочь Мэй, приехавшая к Петерсу из Англии и жившая в СССР, и сын Игорь также были репрессированы и после тюремного заключения и
      ссылки реабилитированы.
      После проверки, проведенной Главной военной прокуратурой, был допрошен находившийся в то время в тюрьме известный советский разведчик Н. И. Эйтингон, о котором Петерс и Карахан дали показания как об английском шпионе, Петерс был реабилитирован 3 марта 1956 года ВК ВС СССР.
      Литература: Азовцев Н. Он был чекистом. К 100-летию со дня рождения Я. X. Петерса // Красная Звезда. 3 декабря 1986 г.; Ленин в воспоминаниях чекистов. М., 1970; В. И. Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917-1922 гг.), М., 1987; Смирнов Н. Г. Репрессированное правосудие. М., 2001; Штейнберг В. А. Яков Христофорович Петере // Чекисты. М., 1987; Штейнберг В. А. Петере. М., 1987.
      В 1919-1923 годах в связи с частыми и продолжительными выездами Дзержинского из Москвы обязанности председателя ВЧК-ГПУ выполнял его единственный заместитель. Эту должность занимали И. К. Ксенофонтов (1919- 1921) и И. С. Уншлихт (1921-1923). Поэтому мы сочли необходимым привести здесь их биографии.
      КСЕНОФОНТОВ (наст. фам. Крайков) Иван Ксенофонтович (28 августа (9 сентября) 1884 г., дер. Савинки Острицкой вол. Гжатского у. Смоленской губ. - 23 марта 1926 г., Москва)
      Заместитель председателя ВЧК в 1919-1921 годах.
      Иван Крайков родился в деревне Савинки Острицкой волости Гжатского уезда Смоленской губернии. Родители работали на московской текстильной фабрике, и троих детей воспитывала бабушка. Семья была очень бедной, и Иван с 12 лет уехал из деревни в Москву, где работал на прядильной фабрике, затем на фабриках Сытина, Захарова, Дюфурмантеля. Занимался самообразованием, посещал библиотеку Политехнического музея. Вступил в РСДРП (Большевиков) в 1903 году, вел пропаганду и распространял нелегальную литературу среди рабочих. Весной 1905 года был уволен с фабрики после участия в забастовке рабочих и уехал в родную деревню.
      В 1906 года был призван на военную службу, на призывном пункте записался Ксенофонтовым. Служил в Польше в 15-м полку 4-й пехотной дивизии в Ломжинской губернии. После окончания учебной команды произведен в унтер-офицеры. Организовал большевистскую ячейку в полку, насчитывавшую 300 человек. После увольнения в 1909 году вновь работал на фабриках в Москве (Лыжина и Дюфурмантеля) и вновь был уволен за участие в забастовке. После нескольких месяцев безработицы работал водопроводчиком, секретарем профсоюза работников водопровода и отопления Московского промышленного района. В марте 1914 был арестован и выслан в Ригу, где в том же году снова попал в тюрьму на 3 недели, после освобождения работал в подполье (под кличкой "Лука").
      С начала Первой мировой войны Ксенофонтов - в армии, служил в телеграфном батальоне штаба Западного фронта (Гродно, Витебск), затем телеграфистом в ротной канцелярии в местечке Кочановичи под Несвижем.
      После Февраля 1917 года Ксенофонтов - председатель исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов в Несвиже, член комитета 2-й армии. После переезда штаба армии в Слуцк (сентябрь 1917 года) возглавил местный Совет. Избирался делегатом I Всероссийского съезда Советов, членом ВЦИК 2-го созыва и Учредительного собрания (по Западному фронту. Минскому и Могилевскому избирательным округам).
      В ноябре 1917 года по распоряжению Я. М. Свердлова Ксенофонтов был вызван в Петроград и 7 декабря утвержден членом Коллегии ВЧК, а на следующий день, 8 декабря, - секретарем ВЧК. Как и все первые чекисты, лично участвовал в обысках, арестах, производстве дознания (в декабре 1917 года арестовал бывшего обер-прокурора Синода В. К. Саблера, а также помощника командующего обороной Петрограда штабс-капитана Казанцева и комиссара гражданского отделения Петроградского военного округа левого эсера Фаермана, шантажировавших владельцев вечерних кафе и клубов).
      После ликвидации левоэсеровского выступления Ксенофонтов участвовал в арестах мятежников и вошел в сформированный Петерсом новый состав Коллегии ВЧК, продолжая оставаться секретарем Комиссии. 27 марта 1919 года после ухода Петерса был назначен заместителем председателя ВЧК. С апреля был председателем "постоянного президиума ВЧК", созданного по предложению Дзержинского. Одновременно с октября 1919 по март 1920 года был председателем Особого ревтрибунала при ВЧК (с момента его учреждения до ликвидации), в компетенцию которого входили дела о крупных преступлениях должностных лиц - хищениях, взятках и т. п. Осенью того же года Ксенофонтов пытался подвергнуть репрессиям шоферов кремлевского гаража, которых обвиняли (на основании найденных в гараже фуражек с царскими орлами в кокардах) в "контрреволюции", но благодаря управделами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевичу дело было прекращено.
      С апреля 1920 года Ксенофонтов - заместитель председателя Верховного трибунала при ВЦИК, член ВЦИК и Моссовета. В апреле-октябре 1920 во время командировки Дзержинского на Украину он фактически руководил ВЧК. В июле под его председательством Президиум ВЧК приговорил к расстрелу 44 человека - врачей и служащих Центральной приемочной комиссии, бравших взятки за освобождение от военной службы. А в августе Иван Ксенофонтович председательствовал в процессе "Тактического центра" в Верховном ревтрибунале, на котором 4 человека были приговорены к расстрелу, замененному тюрьмой. В сентябре он председательствовал на суде по "делу кооператоров" - руководителей Центросоюза, на котором не было вынесено смертных приговоров.
      В период работы зампредом ВЧК Иван Ксенофонтович выезжал с инспекционными поездками в Казань (1919, вместе с наркомом юстиции РСФСР Д. И. Курским по делу обвинявшихся во взяточничестве сотрудников Казанской губЧК - председателя Спасской уездной ЧК Терешина, его зама Никифорова, комиссара Панкратова и следователя губЧК Стекольщикова, которые, несмотря на упорное заступничество председателя губЧК, будущего комиссара госбезопасности 2-го ранга К. М. Карлсона, были в итоге расстреляны), на Северный Кавказ (декабрь 1920 года - Ростов-на-Дону, Новороссийск, Екатеринодар, Пятигорск, Владикавказ).
      Во время Кронштадтского мятежа Ксенофонтов, оставшийся "на хозяйстве" в ВЧК в отсутствие Дзержинского, командированного на Украину, встречался с Лениным (вместе с Менжинским, 1 марта 1921 года, в течение 25 минут), после этого разослал "на места" директиву о повышении бдительности, дал указание об арестах меньшевиков и эсеров и об отправке войск ВЧК в район мятежа, а в середине марта поехал в Петроград, где провел ревизию ПЧК и особого отдела Петроградского военного округа и предварительное следствие по делу о мятеже. Кронштадтскими делами Ксенофонтов занимался в отсутствие Дзержинского, и это были последние его дела на чекистском поприще.
      В апреле Ксенофонтов был освобожден, по его просьбе, от работы в ВЧК и Верховном ревтрибунале. С лета 1921 года, после отпуска и лечения, назначен управляющим делами ЦК РКП(б), занимал этот пост до ноября 1924 года. Там он ввел учет времени, проведенного на службе сотрудниками, регистрацию входящей и исходящей корреспонденции, организовал бюро пропусков. Красноармейцы отряда особого назначения при ЦК, о которых Ксенофонтов особо заботился, избрали его членом Моссовета.
      С февраля 1925 года Иван Ксенофонтович работал заместителем наркома социального обеспечения РСФСР, фактически руководя наркоматом во время болезни наркома В. Г. Яковенко. Участвовал в основании Всероссийского общества слепых, увеличении пенсий незрячим и глухонемым. Автор брошюры "Состояние и развитие социального обеспечения в РСФСР" (М., 1925).
      Иван Ксенофонтович Ксенофонтов умер от язвы желудка 23 марта 1926 года, похоронен на Новодевичьем кладбище.
      И.К. Ксенофонтов был женат (с 1915 года) на Ирине Филипповне Стефанович (1891-1980), также похороненной на Новодевичьем. Там же могила их 13-летнего сына Николая, скончавшегося в 1928 году. Судьба второго сына Бориса, родившегося в 1924 году, неизвестна.
      Литература: Велидов А. Иван Ксенофонтович Ксенофонтов // Чекисты.М., 1987; В. И. Ленин и ВЧК. М., 1987.
      * * *
      УНШЛИХТ Иосиф (Юзеф) Станиславович (19 (31) декабря 1879 г., г. Млава,
      Плоцкой губ. - 28 июля 1938 г., Москва)
      Заместитель председателя ВЧК-ГПУ в 1921-1923 годах. Родился в Польше в г. Млава, Плоцкой губернии, в полонизированной еврейской семье (считал себя поляком), имевшей давние революционные традиции. Его брат Максимилиан (утонул в Енисее во время побега из ссылки) и сестры также активно участвовали в польском социалистическом движении. В Варшаве Юзеф получил среднее и специальное техническое образование. Здесь он заканчивает Высшие технические курсы по специальности электротехника.
      С 1896 года принимает активное участие в революционной работе. Еще будучи учеником среднего технического училища, вел агитационную работу в студенческих и рабочих кружках. В 1900 году вступил в члены Социал-демократической партии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). И. С. Уншлихт очень активно включается в работу партии и на V и VI ее съездах присутствует уже в качестве делегата. Состоял членом Варшавского, Лодзинского окружного комитетов и Краевого правления СДКПиЛ. Принимал участие в работе V (Лондонского) съезда Российской Социал-демократической рабочей партии в 1907 году (входил в мандатную комиссию съезда), где впервые встретился с В. И. Лениным, с которым впоследствии встречался довольно часто во время пребывания Владимира Ильича в Кракове и Поронине.
      И. С. Уншлихт под кличками Ян, Юровский, Техник, Темный вел партийную работу среди рабочих Варшавы, Лодзи, Домбровского угольного бассейна. По словам жены Дзержинского С. С. Дзержинской (Мушкат, дальней родственницы Уншлихта), активного участия в работе Варшавской организации "Леон" Уншлихт не принимал, занимаясь поддержанием связей с заграничными центрами партии и добыванием денежных средств для типографии.
      В 1911 году Уншлихт вместе с Я. Ганецким и А. Малецким возглавил оппозицию Варшавской и Лодзинской организаций (так называемые "розламовцы"). "Розламовцы" выступали за тесное сотрудничество с партией Большевиков и В. И.Лениным, против примиренческой позиции (по отношению к меньшевикам) Главного правления СДКПиЛ. По инициативе Уншлихта было принято решение Варшавской конференции СДКПиЛ о созыве краевой конференции не в обычном составе, а с двойным представительством от местных межрайонных конференций, что стало решающим шагом в расколе СДКПиЛ. Оппонентами "розламовцев" были "зажондовцы", одним из лидеров которых был Дзержинский.
      В этой фракционной борьбе, как это обычно и бывает, стороны не стеснялись в средствах. В августе 1912 года созванная Главным правлением краевая конференция партии выдвинула против Варшавского комитета обвинение, что он стал "гнездом провокации". Там же было принято решение о предании партийному суду двух "вожаков раскола" - Уншлихта и В. Матушевского.
      Провокаторы охранки действительно были в революционных организациях всей Российской империи. Тот же Уншлихт сам говорил об этом на заседании Краковской секции СДКПиЛ весной 1912 года. Обвинение в провокации коснулось и Уншлихта. Впоследствии, в 1937 году советский разведчик-невозвращенец Вальтер Кривицкий рассказал в заграничной троцкистской прессе об обвинениях Уншлихта в провокаторстве, выдвигавшихся против него Дзержинским, отказавшимся от них после разбора дела. Но при аресте Уншлихта в 1937 году эта История была вновь поднята руководившим следствием первым заместителем наркома внутренних дел СССР М. П. Фриновским, о чем Кривицкому рассказал заместитель начальника ИНО С. М. Шпигельглаз.
      За активную революционную деятельность Уншлихт подвергался многократным арестам - его арестовывали семь раз (1902, 1903, 1906, 1907, 1909, 1913), кончавшимся разными мерами наказания: тюрьмой, ссылкой, поселением, в том числе он сидел дважды в десятом павильоне Варшавской цитадели. А в 1916 году - в последний раз - приговорен Московской судебной палатой к ссылке в Сибирь в село Тунгурка Иркутской губернии. Отбывание ссылки прерывается только событиями 1917 года, когда произошла Февральская революция в России. После освобождения И. С. Уншлихт некоторое время работает в Иркутске в исполкоме местного Совета и в комитете партии Большевиков.
      В апреле 1917 года Уншлихт переезжает в Петроград, где становится членом исполкома Петроградского Совета. Участвовал в качестве делегата в Апрельской конференции РСДРП(б). Входил в ЦИК групп СДКПиЛ в России и являлся членом редакции польской газеты "Трибуна", первый номер которой вышел 27 мая (9 июня) 1917 года. Дух интернационализма, характерный для СДКПиЛ, отражал лозунг, под которым выходила "Трибуна": "Да здравствует революционный Интернационал!". 10 (23) июня "Трибуна" сообщила о создании Исполнительного комитета групп СДКПиЛ в России. В него вошли: Ф. Э. Дзержинский, И. Уншлихт, Ст. Бобинский, Э. Прухняк, Я. Фенигштейн-Долецкий и др. Уншлихт был одним из самых активных редакторов газеты.
      Большевистская партия в соответствии с изменившимися условиями, сложившимися к осени 1917 года, приступила к разработке новой тактики. VI съезд РСДРП (б) принял решение, определившее курс на подготовку вооруженного восстания. Ф. Дзержинский, Ст. Бобиньский, И. Уншлихт и другие - приняли активное участие в работе VI съезда.
      По списку Большевиков (от Петроградской организации РСДРП(б)) Уншлихт был избран в Учредительное собрание. Как в список кандидатов, выдвинутый ЦК РСДРП(б) в Учредительное собрание, так и в списки кандидатов, выдвинутые местными большевистскими организациями, были включены видные деятели СДКПиЛ - Дзержинский, Уншлихт и др. На Демократическом совещании И. Уншлихт 19 сентября (2 октября) огласил от имени СДКПиЛ декларацию; в ее заключительной части утверждалось, что необходимо "революционное правительство пролетариата и крестьянства, которое одно только способно повести борьбу за демократический мир среди народов, втянутых в водоворот войны; только такая власть может путем внутренних преобразований дать толчок развитию международной революции..."
      В июле И. С. Уншлихта арестовывают по приказу Временного правительства и заключают в "Кресты". По выходе из "Крестов" он принимает самое активное и непосредственное участие в Октябрьской революции, являясь казначеем Петроградского Военно-революционного комитета (среди членов ВРК был и Дзержинский). Петроградский ВРК сыграл самую активную роль в подготовке и проведении вооруженного восстания Большевиков в 1917 году.
      На II съезде Советов вечером 26 октября (8 ноября) в состав избранного съездом ВЦИК вошли по списку большевистской партии польские социал-демократы. На заседании ВЦИК членом ВЦИК специально от ИК групп СДКПиЛ в России был утвержден И. Уншлихт.
      По указанию В. И. Ленина в Могилев была направлена группа поляков - членов большевистской партии, опытных пропагандистов во главе с И. С. Уншлихтом, в распоряжении которой имелась походная типография. Листовки на польском языке, изданные в этой типографии, разбрасывались с самолетов в районах дислокации частей выступившего против Большевиков корпуса генерала И. Довбор-Мусницкого. В тыл мятежников Комиссариат по польским делам при Наркомате национальностей РСФСР послал более 40 агитаторов с пропагандистской литературой. Работая среди солдат польского корпуса, они распространили свыше 15 тысяч экземпляров воззваний. И эта работа поляков-интернационалистов не пропала даром. Одними из первых часть солдат 1-го польского дивизиона тяжелой артиллерии корпуса Довбор-Мусницкого, находящегося в Витебске, перешла на сторону Советской власти, создав польский революционный дивизион из 350 бойцов. 21 января 1918 года большевистский Верховный главнокомандующий Н. В. Крыленко лично обратился к солдатам 1-го польского корпуса с призывом переходить на сторону революции.
      Тогда же, 18 (31) декабря 1917 года в Петрограде начала работать конференция по делам о гражданских и военных пленных. В советскую делегацию вошел И. Уншлихт. Уже на первом заседании Комиссии о гражданских и военных пленных, образованной из представителей Советского правительства и правительств Германии и ее союзниц, происходившем 19 декабря 1917 года (1 января 1918 года) в Петрограде, советская сторона предложила обсудить вопрос о пленных и о всех лицах, вывезенных из оккупированных областей.
      В декабре 1917 года после победы вооруженного восстания и после ликвидации ВРК И. С. Уншлихт назначается членом Коллегии НКВД, председателем Комиссии по делам военных и беженцев (Центропленбеж) (в апреле 1918 - январе 1919 года).
      Дальнейшая его работа тесно связана с событиями Гражданской войны. В феврале 1918 года он - один из организаторов обороны в районе Пскова против германских интервентов. В тот период примыкал к "левым коммунистам", выступавшим против Брестского мира.
      12-14 мая 1918 года в Москве была проведена 2-я конференция групп СДКПиЛ в России. Обстоятельный доклад о реэвакуации беженцев сделал председатель Центропленбежа И. Уншлихт.
      Тогда же завершился процесс слияния групп СДКПиЛ с секциями ППС-левицы в единые группы Коммунистической рабочей партии Польши в России. I съезд Коммунистической рабочей партии Польши (РКПП) состоялся 16 декабря 1918 года в Варшаве. В руководящий орган - ЦИК групп КРПП в России, сформированный в январе 1919 года, - вошли Ст. Бобиньский, Ф. Дзержинский И. Уншлихт и др. ЦИК групп КРПП в России находился в Минске, а затем в Вильно (с 23 февраля 1919 года), с мая 1919 года после отступления Красной Армии - снова в Минске.
      Одним из первых актов ЦИК групп КРПП было обращение 14 января 1919 года ко всем группам о необходимости вербовки в Западную стрелковую дивизию, которая была создана в августе 1918 года. Реввоенсовет Республики разрешил всем беженцам и уроженцам Польши, Литвы и Белоруссии переводиться по их желанию из других частей РККА в Западную стрелковую дивизию. В состав образованного Революционного военного совета дивизии входили Ст. Бобиньский, И. Уншлихт и др.
      Яркой страницей в биографии Уншлихта является его деятельность в Литовско-Белорусской советской социалистической республике. С февраля 1919 года в Минске он - член Польского военно-революционного совета (вместе с А. Славинским и Я. Долецким, председатель С. Лазоверт, секретарь - С. Бродовский), действовавшего под руководством ЦИК польских коммунистических групп в России.
      На ответственном посту народного комиссара по военным делам Литвы и Белоруссии с февраля 1919 года Уншлихт проявил себя крупным организатором. В составе созданного в середине апреля Совета Обороны Литвы и Белоруссии Иосиф Станиславович Уншлихт становится заместителем председателя В. Мицкявичюса-Капсукаса. Был членом ЦК и президиума ЦК КП ЛитбелССР.
      В докладе Центральному Комитету о состоянии Западного фронта видный партийный работник С. С. Пестковский писал: "Все коммунисты отзываются весьма хорошо о работе Уншлихта. Человек этот, несмотря на его болезнь ... работает день и ночь и везде, во всех отделах чувствуется его рука". Добавим, что одновременно по поручению ЦК РКП(б) Иосиф Станиславович руководил также подпольной работой на оккупированной территории и среди войск противника, несмотря на тяжелое ранение в голову и перелом ноги.
      2-6 марта 1919 года в Москве на I конгрессе Коммунистического Интернационала И. Уншлихт представлял Коммунистическую рабочую партию Польши. Вместе с В. И. Лениным и другими делегатами он подписал Манифест Коммунистического Интернационала к пролетариям всего мира.
      В июне-декабре 1919 года, после отступления Красной Армии из Литвы и Белоруссии, Уншлихт - член РВС 16-й армии, которая в это время вела неудачные боевые действия против Польши.
      Будучи членом Реввоенсовета Западного фронта в декабре 1919 - апреле 1921 года, который был в 1920 году главным фронтом Гражданской войны, И. С. Уншлихт становится одновременно членом Временного бюро ЦК РКП(б) для работы в прифронтовой полосе. Позже ЦК РКП(б) образовал Польское бюро ЦК РКП(б) в составе Ф. Дзержинского, И. Уншлихта и др. 23 июля 1920 года бюро выехало из Москвы на запад; центром его деятельности с 30 июля являлся Белосток, где бюро работало в единстве с Польским временным революционным комитетом (Польревкомом).
      Работая в армии, Уншлихт по должности члена РВС курировал Особые отделы и военную Разведку. Многие чекисты, работавшие с ним на Западном фронте, впоследствии сделали карьеру в ВЧК-ОГПУ (Я. К. Ольский, Л. Б. Залин, С. М. Глинский, А. Р. Формайстер и др.)
      Член Реввоенсовета Западного фронта И. С. Уншлихт по решению Политбюро 5 апреля 1921 года занимает пост заместителя председателя ВЧК. С сентября 1921 года он - член Совета Частей особого назначения при ЦК РКП(б), в который вошли также секретарь ЦК В. В. Куйбышев, комиссар Штаба РККА С. С. Данилов и командующий ЧОН А. К. Александров. А 8 ноября 1921 года по постановлению Президиума ВЧК Уншлихт по совместительству был назначен председателем Московской чрезвычайной комиссии (МЧК) вместо переведенного на аналогичную должность в Петроград С. А. Мессинга, занимал этот пост до февраля 1922 года, когда его сменил хорошо знакомый Уншлихту по подпольной работе в Варшаве и чекистской работе на Западном фронте Филипп Медведь.
      2 февраля 1922 года Политбюро утвердило проект упразднения ВЧК, поручив Уншлихту составить проект Положения о ГПУ. В июле того же года в порядке предполагавшейся реорганизации И. С. Уншлихт был назначен начальником Отдела внешней торговли Экономического управления (ЭКУ) ГПУ, но проект этот не был утвержден.
      10 января 1923 года ЦИК СССР постановил организовать комиссию по выработке положения об ОГПУ, в состав которой вошел и И. С. Уншлихт.
      Работая в ВЧК-ГПУ, Уншлихт поддерживал постоянный контакт с Лениным, который, как уже упоминалось, знал его еще по дореволюционной работе. Об этом свидетельствует обмен записками, постоянные доклады Уншлихта лично председателю Совнаркома. По предложению Ленина Уншлихта включали в состав различных комиссий по проверке работы госучреждений (Наркомвнешторга и др.).
      Трудно сказать, насколько Уншлихт стал профессиональным чекистом за 2 года, но постановлением СНК СССР от 18 сентября 1923 года И. С. Уншлихт освобождается от должности заместителя председателя ГПУ и получает направление на работу в РККА. С бывшими сослуживцами по ВЧК-ГПУ Уншлихт попрощался в письме, оформленном как приказ ГПУ № 394 от 22 сентября 1923 года. Вот что он писал:
      "Дорогие товарищи.
      За два с половиной года совместной напряженной работы, благодаря дружным усилиям, достигли мы не только успешных результатов в борьбе с врагами рабоче-крестьянской власти, но и проделали крупную организационную работу, приспособив все наши аппараты к новой обстановке, к новым методам борьбы.
      Резкое обострение за последние месяцы международной обстановки грозит серьезными осложнениями.
      Карательной орган диктатуры пролетариата должен быть начеку. Новые опасности требуют еще большей энергии, сплоченности и вдумчивости, чем проявленная нами до сих пор.
      К сожалению, я непосредственного участия в осуществлении новых задач, падающих на ГПУ, больше принимать не смогу.
      Постановлением Совета Народных Комиссаров я поставлен на другой боевой пост.
      Переходя на другую работу, я не перестаю быть чекистом. Я всегда с вами.
      Дорогие друзья.
      На прощание большое горячее товарищеское спасибо за оказанную мне поддержку и помощь на трудном посту Заместителя Председателя Государственного Политического Управления.
      От всей души желаю вам новых побед.
      Дорогие товарищи.
      Шлю вам всем искренний Коммунистический привет".
      Параллельно с работой в ГПУ следует отметить работу И. С. Уншлихта в Коминтерне. Он участвовал в работе созданной по решению Исполкома Коминтерна после IV конгресса Польской комиссии (вместе с финским коммунистом О. Куусиненом, болгарским - X. Кабакчиевым и венгерским - Е. Варгой), разбиравшейся в фракционной борьбе в Коммунистической рабочей партии Польши. По решению Оргбюро Исполкома Коминтерна (ИККИ) от 11 декабря 1922 года при Орготделе Исполкома Коминтерна была образована Постоянная комиссия по работе в армии. Она начала развертывать работу под руководством Ф. Петрова (под этим псевдонимом работал в Коминтерне известный Большевик Федор Раскольников). В нее входили также В. Мицкевич-Капсукас, И. Уншлихт, являвшийся в то время заместителем председателя ГПУ, и О. Гешке. Комиссия работала особенно активно осенью 1923 года, в связи с подготовкой к революционным боям в Германии.
      IV конгресс, исходя из того, что ряд секций Коминтерна находился на нелегальном положении, а также считаясь с вероятностью периода нелегальной работы для некоторых других партий, поручил Президиуму ИККИ "заняться подготовкой соответствующих партий к этой нелегальной работе". С этой целью Оргбюро ИККИ 19 декабря 1922 года создало нелегальную комиссию. А 28 августа 1923 года по решению Оргбюро в состав этой комиссии были введены зампредседателя ГПУ И. Уншлихт, К. Радек и начальник Политуправления РВС В. Антонов-Овсеенко.
      Уншлихт участвовал в событиях так называемого "Немецкого Октября". Он ездил в Германию под фамилией "Степанов", занимался организацией вооруженных отрядов и подбором кадров для будущей немецкой Ч К. Но немецкая революция не состоялась.
      1 ноября 1924 года, уже работая в РККА, И. С. Уншлихт становится членом Постоянной Военной (Антивоенная или Военно-конспиративная) комиссии при Орготделе ИККИ.
      С ноября 1923 года И. С. Уншлихт - член РВС СССР и начальник снабжения РККА. Назначение это было произведено по инициативе Сталина в пику Троцкому, с которым у Уншлихта были не очень дружные отношения. В феврале 1925 года Уншлихт - заместитель нового наркома по военным и морским делам и зампред Реввоенсовета СССР М. В. Фрунзе (после его смерти в октябре 1925 года - К. Е. Ворошилова) и зампред Осоавиахима (с 1927); один из организаторов и руководителей массовых добровольческих организаций обороны (Доброхим, Авиахим, Осоавиахим). Курировал военную Разведку (был инициатором так называемой "активной Разведки" против Польши и Румынии, заключавшейся в нападении диверсионно-партизанских отрядов на пограничные города этих стран, что приводило к международным конфликтам и по решению Политбюро было прекращено в 1925 году, и еще в 1930 году бывший наркоминдел Чичерин вспоминал с ужасом о "периоде активной Разведки тов. Уншлихта") и Особое техническое бюро. В феврале 1928 года, к 10-летию РККА, был награжден орденом Красного Знамени.
      Почти семь лет проработал И. С. Уншлихт на руководящих постах в армии. "Открытое лицо, высокий лоб, ясный взгляд и добрая улыбка. Мужественный и простой, он был преисполнен веры в правоту дела, которому посвятил себя", - вот такими словами описывают И. С. Уншлихта той поры его соратники. В армии Уншлихт всегда пользовался неизменной любовью и уважением подчиненных. И. С. Уншлихт - человек сильного духа, твердого характера и доброго сердца, - так отзывались об Уншлихте все, кто его знал. Его любили, доверяли ему за его постоянную готовность прийти на выручку, помочь в трудную минуту.
      В 1925 году вместе с Дзержинским Уншлихт в качестве гостя участвовал в работе III съезда Компартии Польши.
      В 1930 году Уншлихт переходит на руководящую хозяйственную работу. Он становится членом Президиума и зампредом ВСНХ СССР В. В. Куйбышева;
      после перехода Куйбышева в Госплан - заместителем председателя Госплана СССР, где и работает вплоть до 1933 года, когда назначается главным государственным арбитром при СНК СССР. В том же 1933 году до 1935 года И. С. Уншлихт возглавляет Главное управление Гражданского воздушного флота при СНК СССР.
      Уншлихт избирался членом ВЦИК и ЦИК СССР. На XIII съезде РКП(б) был избран членом Центральной Ревизионной Комиссии, на XIV, XV, XVI, XVII съездах партии он избирался кандидатом в члены Центрального Комитета.
      На VII съезде Советов в феврале 1935 года он избирается секретарем Союзного Совета ЦИК СССР и занимает этот пост до июня 1937 года.
      И. С. Уншлихт был арестован 11 июня 1937 года по делу "Антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии". 28 июля 1938 года Коллегией Верховного Суда СССР И. С. Уншлихт был осужден и приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. На суде И. С. Уншлихт виновным себя не признал. От своих показаний на предварительном следствии И. С. Уншлихт отказался.
      Приговор приведен в исполнение 28 (по некоторым данным 29) июля 1938 года.
      И. С. Уншлихт, как незаконно репрессированный, полностью реабилитирован и восстановлен в партии в 1956 году.
      Жена И. С. Уншлихта Стефания Арнольдовна Уншлихт была талантливой художницей. Она создала серию портретов друзей и соратников И. Уншлихта, в частности маршала В. К. Блюхера.
      Родилась она в Варшаве в 1880 году. С 1920-х годов она - член Ассоциации художников революционной России (АХРР), организует общество друзей АХРРа, участвует в многочисленных выставках, ведет активную работу по эстетическому воспитанию.
      Когда в 1937 году был арестован И. С. Уншлихт, сослана была и Стефания Арнольдовна. Вернулась она из ссылки тяжелобольной и в 1947 году умерла.
      Литература: Интернационалисты. М., 1967; В. И. Ленин и ВЧК... М., 1987;
      Дзержинская С. С. В годы великих боев. М., 1965; Кривицкий В. Я был агентом Сталина. М., 1996; Кутузов В. Сохраним о нем память // Диалог. 1989. № 35; Ленин и Польша. Проблемы. Контакты. Отклики. М., 1970; Энциклопедический словарь "Гранат". М., 1925. Т. 41.
      * * *
      МЕНЖИНСКИЙ Вячеслав Рудольфович (19 (31) августа 1874 г., Санкт-Петербург - 10 мая 1934 г., Московская обл.)
      Председатель ОГПУ с 30 июля 1926 по май 1934 года.
      Родился в Санкт-Петербурге, в обрусевшей польской дворянской семье православного вероисповедания. Дед его был хоровой певчий, отец, Рудольф Игнатьевич - статский советник, выпускник Петербургского университета, преподаватель Истории в Петербургском кадетском корпусе, в 1863 году переименованном в кадетскую гимназию, и на Высших женских курсах. Мать, Мария Александровна Шакеева, дочь инспектора Школы кавалерийских подпрапорщиков и юнкеров, дружила с Поликсеной Степановной Стасовой, матерью будущего секретаря ЦК РКП(б) Елены Стасовой. В семье кроме него были еще дети: старший сын Александр, который получил экономическое образование и в дальнейшем стал совладельцем нескольких крупных банков, и две дочери - Вера и Людмила. С детства, по воспоминаниям сестер, Вячеслав писал стихи, затем стал членом студенческого литературного кружка, в котором подружился с будущим знаменитым террористом Борисом Савинковым. (Позднее, в 1924 году, будучи первым заместителем председателя ОГПУ, Менжинский несколько раз лично допрашивал своего бывшего друга.) Первые литературные опыты оказались неудачными, но он долгое время не оставлял надежду стать известным писателем и, находясь в эмиграции, написал крайне слабый декадентско-эротический роман, в котором с предельной откровенностью рассказал Историю своего первого неудачного брака с Юлией Ивановной Бурзи. Кроме литературы, он на протяжении жизни увлекался живописью, математикой, химией, овладел шестнадцатью языками.
      В 1893 году Менжинский окончил 6-ю петербургскую гимназию с золотой медалью, в 1898 году - юридический факультет Петербургского университета. После окончания университета поступил помощником к известному присяжному поверенному, князю Г. Д. Сидамон-Эристову и одновременно преподавал Историю на Смоленских воскресных курсах для рабочих, был членом Совета курсов. Участвовал в переписи населения Петербурга, проходившей 15 декабря 1900 года.
      Еще в университете Менжинский участвовал в нелегальном студенческом кружке, перевел с немецкого языка "отчет об Эрфуртском съезде" социал-демократической партии Германии и принятую на нем программу СДПГ. В революционное движение он вступил в 1895 году. Летом 1897 года он ездил в Псков и Вяземский уезд Смоленской губернии, с целью изучения жизни крестьянства. После возвращения написал реферат "Общинное землевладение в марксистской и народнической литературе". В 1902 году он вступил в РСДРП и в конце того же года стал секретарем партийного комитета Невского района Петербурга.
      С февраля 1903 года он жил в Ярославле, где служил помощником правителя дел управления строительства Вологодско-Вятской железной дороги. Был членом Северного, а затем Ярославского комитетов РСДРП, руководил агитационно-пропагандистской работой (вместе с ним работали известные Большевики Н. И. Подвойский и М. С. Кедров), преподавал в рабочих и студенческих кружках.
      В 1904-1905 годах Менжинский работал в Северном комитете вместе с Я. М. Свердловым, возглавлявшим Костромскую организацию РСДРП. С февраля по июнь 1904 года он был заведующим военным отделом ярославской либеральной газеты "Северный край", открытым с началом русско-японской войны. В июне 1904 года газета была закрыта на 8 месяцев по распоряжению министра внутренних дел В. К. Плеве. В январе 1905 года газета была возобновлена по разрешению преемника Плеве П. Д. Святополк-Мирского, Менжинский стал ее ответственным секретарем и оставался им до ноября 1905 года. В период работы в газете он встречался с кадетским лидером П. Н. Милюковым, познакомился и подружился с историком-марксистом Н. А. Рожковым, в то время Большевиком (впоследствии он стал меньшевиком и после Октябри был арестован ЧК и сослан). В октябре 1905 года был одним из организаторов стачки ярославских рабочих. В ноябре, после изменения издателями редакционной Политики, вместе с другими социал-демократами ушел из газеты.
      В том же 1905 году в "Зеленом сборнике стихов и прозы" был напечатан "Роман Демидова" Менжинского. Его стихи были также напечатаны в сборнике "Проталина", изданном в Петербурге в 1907 году. Блок в своей рецензии на сборник, раскритиковав всех авторов (в частности, М. Кузмина), отметил, что роман Менжинского - лучшее, что есть в сборнике. Через 14 лет, в 1921 году, начальник Особого отдела ВЧК Менжинский отрицательно высказался по поводу отъезда Блока за границу, через 4 месяца Блок умер в Петрограде.
      В январе 1906 года Менжинский вернулся в Петербург. С января по май был лектором ЦК РСДРП, ответственным пропагандистом Нарвского района. С мая по июль - член редколлегии большевистской газеты "Казарма", в которой печатался под псевдонимом "Степинский", член военной организации при Санкт-Петербургском объединенном комитете РСДРП, автор ряда листовок. Тогда же познакомился с Лениным и Крупской.
      19 июля 1906 года он был арестован полицией во время совещания комитета РСДРП и редакции "Казармы" на квартире члена комитета А. Харика. Находился в Доме предварительного заключения на Шпалерной улице. 16 ноября, после голодовки, освобожден под подписку о невыезде. Работал в Боевой технической группе при ЦК РСДРП. В сентябре 1907 года, после начала процесса по делу военной организации, нелегально выехал в Финляндию, в Выборг, где некоторое время был секретарем редакции газеты "Пролетарий".
      В декабре 1907 года Менжинский эмигрировал в Бельгию. Работал в заграничных организациях РСДРП, сотрудничал в большевистской газете "Пролетарий". В июле 1908 года переехал в Швейцарию, где примкнул к "отзовистам". Участвовал в октябре 1908 года, под псевдонимом князя Старосельского, в работе конференции СДКПиЛ в Кракове, вместе с лидером "отзовистов", впоследствии ярым антибольшевиком и эмигрантом Г. Алексинским. После поездки в Италию в декабре 1908 года переехал в Париж. На 5-ю конференцию РСДРП Алексинский и Менжинский не были приглашены по требованию Ленина.
      Живя в Париже, Менжинский посещал лекции в Сорбонне, занимался самообразованием, изучал иностранные языки. В 1909 году попал в автомобильную аварию, получив травму. Примыкал к антиленинской группе "Вперед". В 1910 году полгода пробыл в США, с декабря 1910 по март 1911 года находился в Италии, преподавал основы государственного права в партийной школе в Болонье, принадлежавшей группе "Вперед". Летом 1911 года в Париже познакомился со своим будущим начальником - Дзержинским. В 1912 году ездил в Англию, где провел шесть месяцев.
      В 1915 году Менжинский устраивается на работу в банк "Лионский кредит" в Париже. Об этом периоде его жизни интересные, но труднодоказуемые подробности были недавно опубликованы в США. В этих публикациях, якобы основанных на архивных материалах царского департамента полиции, говорится, что Менжинский снабжал немцев секретами русской и французской военной промышленности.
      Летом 1917 года вернулся из эмиграции в Россию, получив с помощью администрации банка визу на проезд в Англию. В августе-октябре 1917 года был членом Бюро военной организации при ЦК РСДРП(б), а также членом редколлегии газет "Солдат" (несколько номеров выпустил вместе с А. Ф. Ильиным-Женевским, печатался под псевдонимом "Ы") и "Правда". Вместе с Дзержинским работал в "Товариществе рабочей печати". Во время Октябрьской революции был членом Военно-революционного комитета Петроградского Совета.
      С 25 октября 1917 года Менжинский - комиссар ВРК в Министерстве финансов и Госбанке, с ноября - заместитель наркома финансов, а поскольку нарком И. И. Скворцов-Степанов отсутствует в Петрограде, фактически руководил наркоматом. Занимается борьбой с саботажем банковских служащих, руководит мероприятиями по переходу Госбанка под контроль Большевиков и национализацией частных банков. Вместе с Лениным 30 октября (12 ноября) 1917 года подписывает декрет об открытии банковских учреждений и применении репрессий к служащим (пока что речь шла лишь об увольнении) в случае саботажа. В январе-марте 1918 года - народный комиссар финансов РСФСР. О том, как Менжинский начал свою деятельность на этом посту, интересные воспоминания оставил В. Бонч-Бруевич:
      "Тов. Менжинский был в то время чрезвычайно переутомлен работой. Он с одним из товарищей принес большой диван, поставил его около стены тут же в управлении делами и крупно написал на писчем листе бумаги: "Комиссариат финансов". Укрепив эту надпись над диваном, он лег спать на диван, мгновенно уснул, и его спокойное похрапывание разносилось по Управлению делами Совнаркома".
      Одновременно, в декабре 1917 - марте 1918 года, Менжинский был членом коллегии ВЧК, с января 1918 года - заведующим подотделом борьбы с преступлениями по должности банковских чиновников. В период дискуссии о Брестском мире - "левый коммунист". В марте-апреле 1918 года - член Президиума Петроградского Совета, член Коллегии наркомата юстиции РСФСР, где он руководил уголовным сектором комиссариата юстиции Северной коммуны, член Петроградской ЧК, член Боевого правительственного центра.
      В апреле-ноябре 1918 года - снова поворот в биографии: Менжинский становится генеральным консулом РСФСР в Берлине, участвует в заключении дополнительного договора РСФСР с Германией в августе 1918 года, в торговых переговорах. В начале ноября 1918 года, после разрыва по инициативе кайзеровского правительства дипотношений между РСФСР и Германией, выслан из страны вместе с другими сотрудниками советского посольства. После чего, с конца ноября 1918 года, продолжает работать "на германском направлении", в качестве члена "Комиссии ВЦИК по переговорам с германскими властями об очищении от оккупации областей Западного края", под председательством Д. 3. Мануильского, затем - член делегации по переговорам с дипломатической миссией Украинской директории.
      В декабре 1918 года он становится членом коллегии и заведующим 1-м Западным отделом НКИД. В январе-августе 1919 года - заместителем наркома социалистической и военной инспекции и особоуполномоченным правительства УССР в Черниговской губернии, которая в то время была прифронтовой полосой. С сентября 1919 года - особоуполномоченный Особого отдела и член Президиума ВЧК. Участвовал в ликвидации "Национального центра" и следствии по этому делу. В феврале-июле 1920 года был заместителем председателя 00 ВЧК Дзержинского, а после отъезда Дзержинского в Белосток, с июля 1920 до июля 1922 года - начальник Особого отдела и член Коллегии ВЧК. Тогда же Дзержинский писал зампреду ВЧК И. К. Ксенофонтову:
      "Для связи с ЦК по политическим вопросам предлагаю Вам назначить т. Менжинского как постоянного представителя ВЧК... Тов. Менжинскому предлагаю тоже поручить делать в ЦК систематические доклады о важнейших делах..."
      В октябре 1920 года Менжинский выезжает на Украину для организации борьбы с украинским националистическим подпольем и разведработы в тылу армии Врангеля.
      С января 1921 года он - начальник Секретно-оперативного управления ВЧК, в феврале 1922 года присоединяет к этой должности членство в Коллегии ГПУ. С сентября 1923 года - первый заместитель председателя Объединенного государственного политического управления (ОГПУ), а с 30 июля 1926 года - председатель ОГПУ. В 1927 года Менжинский (сбрив усы - "замаскировавшись") ездил в Берлин под видом эксперта советской банковской делегации Н. И. Пахомова. В том же 1927 году избран членом ЦК ВКП(б). В 1924 году награжден орденом Красного Знамени.
      Столь стремительная карьера, высокое положение и большая власть никак не отразилась на его поведении и обращении с людьми. Вот что пишет по этому поводу Ф. Фомин, знавший Менжинского лично: "Вячеслав Рудольфович был на редкость внимателен и вежлив в обращении с подчиненными. В самых острых ситуациях он не выходил из себя, не терял спокойствия. Он не был обладателем "командирского голоса", и в первое время для тех, кто работал с ним, было очень странно слышать от руководителя ОГПУ приказание, начинавшееся обычным для него обращением: "Покорнейше прошу..." Но чекисты знали, что эта манера обращения в данном случае говорит лишь о большом уважении к людям, о деликатности".
      В конце 1926 года Менжинский стал инициатором создания Особой группы при председателе ОГПУ. По воспоминаниям П. Судоплатова, первоначально Особая группа задумывалась как "самостоятельный и независимый от Иностранного отдела разведывательный центр, &;lt;...&;gt; как параллельная разведывательная служба для глубокого внедрения агентуры на объекты военно-стратегического характера и подготовке диверсионных операций в Западной Европе и Японии в случае войны". Но со временем Особая группа, получившая неофициальное название "группа Яши" (по имени ее начальника Якова Серебрянского), стала заниматься убийствами и похищениями за границей неугодных Сталину людей. Так, например, 26 января 1930 года в Париже сотрудниками Серебрянского был похищен глава РОВС генерал Кутепов.
      Любопытные штрихи времени: шахтерами Донбасса в 1928 году Менжинский был избран почетным забойщиком, строителями - почетным бетонщиком, железнодорожниками - почетным машинистом-наставником, почетным красноармейцем Воронежского стрелкового полка.
      В апреле 1929 года Менжинский перенес инфаркт, и в августе был уже на рабочем месте, но в сентябре, по требованию врачей, вновь оставил работу и вернулся к ней только в апреле 1931 года, и то с условием выполнения "только основных и самых важных обязанностей, без всякой другой нагрузки". С 1929 года он практически отходит от дел. Уже упоминавшийся Ф. Фомин в своих воспоминаниях говорит, что даже оперативных сотрудников Менжинский с этого времени выслушивал, лежа на диване. Так что не удивительно, что всеми делами в ОГПУ с этого времени фактически заправлял первый заместитель Менжинского Ягода, которому он отдавал предпочтение перед другим своим заместителем - Трилиссером.
      Сам Менжинский в это время большую часть времени проводил либо в кремлевской квартире, либо на подмосковной даче, занимаясь изучением персидского языка для того, чтобы читать в подлиннике Омара Хайяма, или проводя опыты в химической лаборатории. Смерть настигла его 10 мая 1934 года на даче "Шестые Горки" под Москвой. Согласно заключению врачей, он умер от "острой сердечной недостаточность (паралича) сердца, резко измененного и работавшего в последние годы неполноценно". Согласно версии, выдвинутой на Московских процессах 1937-1938 годов, он был отравлен врачами-убийцами по приказу Ягоды. Похоронили его на Красной площади, под залпы артиллерийского салюта.
      Его вторая жена умерла в 1925 году, третья жена, Алла Семеновна Адова, родившаяся в 1907 году, пережила мужа и умерла в 1966 году. Сын Рудольф родился в 1922 и умер в 1951 году. Старший сын от первого брака погиб на фронте.
      Литература: Барышев М. Особые полномочия. М., 1976; Блок А. А. Рецензия на "Зеленый сборник" // Собрание сочинений. Т. 5. М., 1962; Гладков Т. К., Смирнов М. А. Менжинский. М., 1969; Млечин Л. М. Председатели органов безопасности. Рассекреченные судьбы. М., 2001; О Вячеславе Менжинском. М., 1985; Фомин Ф. Т. Записки старого чекиста. М., 1964.

Содержание