Дело Бродского по дневнику Лидии Чуковской декабрь 1963 — декабрь 1965 8/Х 64 Переделкино Вернулась — после третьей — вторая ахматовская осень: тепло, синее небо, пышные, сквозные леса. Это было так явственно, так прекрасно, что я ехала по шоссе в Переделкино с редким светом в душе, будто и меня осенило золотом и синевой. Приехав, по листьям, под синим небом, помчалась в Дом Творчества к Оксману, узнать, не прочитал ли он уже мою рукопись? В коридоре я встретила Л.Н. Радищева, что тоже меня как-то развеселило. Но Юлиан Григорьевич встретил меня мрачно и сухо, без обычных приветствий. Приезжал Ильин25, вручил ему повестку, что в 3 ч дня в Союзе будет разбираться вопрос о его недостойном поведении. Я уговорила его выйти на 20-м погулять. Он был возбужден. На улице мы сразу встретили К.И. Я ему сказала. Он с ходу стал давать ЮГ советы, совершенно неподходящие к случаю. Пошли к Дому Творчества — Ю.Г. было пора собираться. Прибыла заранее заказанная машина... Мы с дедом побрели домой. Я понимала, что вечером К.И. нельзя пускать в Дом Творчества — иначе он не будет спать. Но сама я, конечно, пошла. Его исключили единогласно. Читался материал из папки КГБ. Причем КГБ от преследования отказывается (нет оснований); но его должна съесть “общественность”. С бешеными речами выступали матерые палачи: Софронов, В. Кожевников. Лучше других — Чаковский. Федин прислал письмо, что по болезни приехать не может, но присоединяется к решению исключить. То же — Сурков. Источник Поэтический мордобой российской и украинской интеллигенции Бродский Иосиф. О Серёже Довлатове Литература