Константин Колонтаев

Слово гестапо стало одним из ключевых слов-символов Второй мировой и Великой Отечественной войны, словом-символом всей системы карательных органов немецкого оккупационного режима как на Восточном фронте, так и в Европе.

А между тем само гестапо по своей объективной роли в годы Второй мировой войны менее всего могло бы претендовать на подобного рода всемирную известность.

Гестапо («гехайм штаатс полицай» - «тайная государственная полиция») было создано в 1933-1934 гг. после прихода нацистов к власти в Германии путем объединения во всегерманскую структуру подразделений политической полиции министерств внутренних дел германских земель.

Первым руководителем гестапо был Герман Геринг, и именно в этом качестве он являлся одним из основных участников процесса над Димитровым в Лейпциге.

В 1939-1945 гг. гестапо являлось IV управлением Главного управления имперской безопасности (RSHA) Министерства внутренних дел Германской империи. С момента своего создания и до своего исчезновения вместе с другими государственными институтами нацистской Германии в мае 1945 г. Гестапо никогда не действовало вне собственно германской территории и никогда не имело своих подразделений на оккупированных Германией территориях как в Европе, так и в СССР.

Местные органы гестапо создавались только на тех территориях европейских стран, которые включались непосредственно в состав Германии, как-то: Австрия, Люксембург, часть территории Франции, Чехии, Польши. На остальных оккупированных территориях как в Европе, так и в СССР действовала весьма сложная, запутанная, но одновременно с этим и стандартизированная система репрессивных органов.

Основу этой системы составляли органы военной разведки и контрразведки германских вооруженных сил, которые практически безраздельно действовали на обширной территории так называемой «прифронтовой полосы».

2

На Восточном фронте размеры этой полосы определялись территориями, расположенными вдоль линии фронта и далее вглубь от нее на расстояние до 500 км. На этой полосе вся власть принадлежала армейским оккупационным властям и действовали исключительно военные репрессивные органы, которые включали в себя следующие структурные подразделения: отделы разведки и контрразведки штабов дивизий, корпусов, армий, групп армий (так называемые отделы «1С» («1Ц»)), розыскные отделы местных военных комендатур («ортскомендатур») и приданные им взводы военной (полевой) полиции («фельдполицай»).

Те же команды полевой полиции, находившиеся в составе дивизий германской армии, осуществляли контроль над населением совместно с отделами «1С» в местах дислокации дивизий в прифронтовой полосе. Подвижные подразделения («абвер-команды») «Управления военной разведки и контрразведки Верховного командования вермахта» («Абвер»).

Это управление состояло из 4-х отделов: 1-й (разведка), 2-й (диверсии, террор), 3-й (контрразведка), 4-й («Абвер-Заграница») занимался аналитикой и руководил деятельностью военных атташе в зарубежных странах. Абверкоманды распределялись по отделам и имели соответствующую нумерацию. Приданные 1 отделу от 100 до 199, 2 отделу от 200 до 299, 3 отделу от 300 до 399. Абверкоманды 3-го отдела вели контрразведку, борьбу с подпольем и партизанами.

Промежуточное положение между военными и политическими спецслужбами занимала «Гехайм фельдполицай» (ГФП) - «Тайная полевая полиция». Подразделения этой спецслужбы действовали в прифронтовой зоне, подчинялись командованию армий.

Их сотрудники служили ранее в СД, гестапо, криминальной полиции (аналог советского угрозыска), но находясь в составе этих подразделений, они получали звание «военный чиновник» («зондерфюрер») того или иного ранга.

При этом сотрудники СД и гестапо составляли незначительное меньшинство команд ГФП, занимая высшие командные должности; большинство рядовых сотрудников и средний командный состав составляли чиновники криминальной полиции (KRIPO), которая также входила в RSHA в качестве V управления.

3

Помимо собственных розыскных подразделений немецкое военное командование при местных военных комендатурах на территории прифронтовой зоны из числа местных жителей создавало управления и отделы «вспомогательной полиции». Вначале эти подразделения несли патрульно-постовую службу, занимались паспортизацией населения, затем с весны-лета 1942 в их составе стали создавать розыскные отделы и отделения, занимавшиеся оперативно-розыскной деятельностью. Аналогичные структуры создавались и за пределами прифронтовой полосы при «Управлениях СД и полиции безопасности».

За пределами прифронтовой полосы, т.е. далее 500 км от линии фронта, оккупационная власть принадлежала немецким гражданским оккупационным органам. Репрессивные функции на этой территории осуществляли «Управления СД и полиции безопасности». СД (SD - «зихайндинст» - «служба безопасности») - орган разведки, контрразведки и политического сыска как на территории Германии, так и на оккупированных территориях Европы и СССР. С 1925 по 1939 гг. - служба безопасности нацистской партии. В 1939-1945 гг. существовала в виде III (контрразведка) и IV (разведка) управлений RSHA.

Полиция безопасности («SIPO» - «зихайнполицай») - подразделения криминальной полиции и общей полиции («шуцполицай»), придаваемые для повседневной помощи СД и гестапо как в Германии, так и на оккупированных территориях.

Наименование «Управление СД и полиции безопасности» указывает на то, что и в данном розыскном органе большинство составляли не кадровые офицеры СД и гестапо, а чиновники криминальной и общей полиции.

Это говорит о том, что Германия не подготовилась к крупномасштабным боевым действиям Второй мировой войны не только в военно-экономическом плане (выпуск вооружений), но и в плане контрразведывательного обеспечения. Это и заставляло германские власти прибегать к массовому использованию в контрразведывательных целях сотрудников общеуголовной полиции.

Ни в одной из стран антигитлеровской коалиции не было ничего подобного

Это был довольно порочный, хотя и вынужденный путь. Как сказал по такому поводу М.Е. Салтыков-Щедрин: «Обыватель полагает, что ежели человек может неприметным образом вытащить у ближнего из кармана кошелек, то он искусный политик, дипломат и сердцевед. Но это ошибка. Это доказывает только, что он искусный вор. Ибо сфера деятельности у политика и вора различна. Политик улавливает людей, в то время как вор - принадлежащие им кошельки».

Поэтому, несмотря на первый взгляд, что политическая и уголовная полиция одинаково занимаются розыском, разница в их деятельности та же, что между политиком и вором.

Единственное, что спасало германские репрессивно-розыскные органы от полного провала на советской оккупированной территории, был бездарно-бюрократический, а если говорить просто, то в подавляющем большинстве случаев откровенно тупой способ формирования подпольных структур на оставляемых противником территориях.

Эти подпольные структуры формировали партийные органы и госбезопасность. Партийные органы по опыту Гражданской войны создавали подпольные горкомы и райкомы. Но при этом им и в том числе генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину в голову не пришла мысль, что в Гражданскую войну большинство коммунистов-подпольщиков имели опыт дореволюционной подпольной деятельности, а те, которых оставляли для работы в немецком тылу в 1941-1942 гг., подобного опыта не имели и перед оставлением их в подполье ни малейшей спецподготовки не проходили.

В результате, как правило, они становились жертвами ГФП и полевой полиции немецких военных комендатур в первые две-три недели после начала немецкой оккупации.

Еще более провальными в период июля-декабря 1941 г. были результаты по линии НКВД, как это не покажется странным

Но дело в том, что госбезопасность в этот период подошла к делу формирования подпольных структур еще тупее, чем партия. Вместо того, чтобы областным управлениям НКВД формировать свои будущие подпольные структуры из офицеров госбезопасности и милиции, ранее не проживавших в данном городе или райцентре и поэтому там никому неизвестных, они, не мудрствуя лукаво, готовили подпольные организации в райцентрах и областном городе из своей действующей агентуры, сформированной еще в мирное время.

Поскольку такая метода явно была не местной импровизацией хотя бы по своему размаху, то логично предположить, что она либо проводилась по инициативе наркома внутренних дел Л.П. Берия, либо он был в курсе. Почему же столь блестящему интеллектуалу, каким он сейчас выглядит в глазах некоторых моих современников, не пришла в голову простая мысль, что осведомительная агентура мирного времени формируется из людей в большинстве своем политически враждебных к существующей власти, работающих на госбезопасность либо из страха, либо за деньги, и что формировать из них подпольные структуры для работы в условиях вражеской оккупации - чистое безумие.

В результате подпольные организации, сформированные областными управлениями НКВД в первые полгода войны, как правило, исчезали на вторые-третьи сутки после прихода немецких войск. Половина их членов, которые поглупее, добровольно являлась в местные органы оккупационной власти. Их дальнейшая судьба была печальна: большинство немцы на всякий случай расстреливали, других - направляли в концлагеря.

Те же, кто поумнее, сдаваться к немцам не приходили, а, прихватив оставленные им для подпольной работы деньги, драгоценности, запасы продовольствия и промтоваров, перебирались в другие районы и города области, где их никто не знал и, легализировавшись с помощью взятки в местной вспомогательной полиции, начинали заниматься мелким предпринимательством.

2

Так что вместе с развеиванием мифа о гестапо на советской оккупированной территории проясняются кое-какие аспекты, связанные с начальным периодом деятельности советского подполья. Кроме этого развеивание мифа о гестапо помогает прояснить вопрос о том, какая из государственных структур нацистской Германии наиболее виновна в военных преступлениях на оккупированной территории СССР.

Авторы советских монографий по этой теме любили обличать бывших солдат и офицеров вермахта за то, что они в своих мемуарах пытались отрицать преступные методы ведения войны германской армией на Восточном фронте, но при этом сами же в своих монографиях главными истребителями русского народа определили все же пресловутые гестапо, СД и войска СС.

Определяя численность уничтоженных немцами гражданских лиц и военнопленных в 10-11 млн. человек, они, называя главными виновниками этого все те же СД, гестапо, войска СС, даже не пытаются назвать их конкретную численность на оккупированной советской территории. А эта численность никогда не была настолько большой, чтобы невоенные силовые структуры нацистской Германии могли физически справиться с подобным объемом «работы». Тем более, что из общей цифры уничтоженных в 11 млн. 80% были уничтожены в первые полтора года войны, т.е. в июле 1941-декабре 1942 г.

Общая численность айнзатцгрупп и команд СД на оккупированной территории СССР в июле-декабре 1941 г. не превышала 2 тыс. человек. Не намного больше была численность и местных органов СД. Так например, когда к концу лета 1942 г. оккупированный немцами Севастополь вышел из прифронтовой зоны и в нем было создано «Управление СД и полиции безопасности», то в нем на 20 тыс. жителей имелось 7 сотрудников, 3 переводчика и 25 солдат-эсэсовцев из взвода охраны.

А из 1,500 жителей города, погибших насильственной смертью от рук немцев - 1,200 были уничтожены в первые два месяца оккупации в июле-августе 1942 г., т.е. тогда, когда СД в Севастополе не было. Они были уничтожены командующими полевой полиции дивизий 11-ой армии и местной военной комендатуры. Отбирали лиц, подлежащих уничтожению, офицеры отделов «1С» штаба армии, штабов корпусов и дивизий, входивших в состав и команды ГФП, подчинявшейся командованию армии.

Даже еврейское население уничтожали в первую очередь не айнзатцгруппы СД, а команды полевой полиции местных военных комендатур совместно с находившимися поблизости армейскими частями и вспомогательной полиции из числа местных жителей. Причем до 1942 г. вспомогательная полиция непосредственно к уничтожению не допускалась, она занималась конвоированием и оцеплением места казни.

Только на Западной Украине и Западной Белоруссии, где массовое уничтожение еврейского населения началось с конца лета 1942 г., его осуществляли управления и айнзатцкоманды СД совместно с местными структурами вспомогательной полиции.

3

Но кроме евреев существовала еще очень большая категория лиц других национальностей, подлежавшая уничтожению в максимально сжатые сроки после занятия соответствующей территории немецкими войсками.

Ими являлись: депутаты местных Советов всех уровней, служащие исполнительных комитетов Советов, лица, награжденные правительственными наградами СССР, судебно-прокурорские работники, не говоря уже о партийных активистах, сотрудниках милиции и госбезопасности, а также во многих случаях и членов их семей. Эти категории лиц, подлежавших первоочередному уничтожению, упоминались в советских монографиях.

Но при этом их авторы не пытались сделать логический вывод, что кратчайшие сроки уничтожения данных категорий населения, установленные нацистским политическим руководством, означали, что этим уничтожением должны были заниматься военные оккупационные власти в лице местных военных комендатур, поскольку из-за сжатости установленных сроков этот процесс должен был проходить в прифронтовой зоне.

Наконец, гибель в немецких лагерях 2 млн. советских военнопленных также является военным преступлением германской армии, поскольку администрация и охрана всех лагерей для советских военнопленных состояла из офицеров и солдат вермахта. Эсэсовцы охраняли концентрационные лагеря для гражданских лиц.

Теперь о войсках СС

Того количества войск СС, которое находилось на советско-германском фронте в 1941-1942 гг. (от 3 до 6 дивизий), было совершенно недостаточно даже для фронта, не говоря уже о карательных операциях в тылу.

Там этим занимались 20 охранных дивизий германской армии, 50 батальонов немецкой шуцполиции гражданских оккупационных властей, несколько сот батальонов и рот русской, украинской, белорусской вспомогательной полиции.

Массовое применение войск СС на советско-германском фронте приходится на лето-осень 1943 г. (10 дивизий), период битвы на Курской дуге и Донбассе, во время которой эти дивизии не выходили из боев.

Показательно и то, что 50-60% эсэсовцев, попадавших в плен на поле боя, оставались в живых и отправлялись затем в лагеря для военнопленных. В то же время солдаты и офицеры полевой полиции расстреливались советскими пехотинцами прямо на месте пленения.

В результате немецкое военное командование пошло на беспрецедентный в военной истории шаг. С лета 1943 г. личному составу полевой полиции выдавалось два удостоверения личности: одно настоящее, другое фальшивое.

В случае угрозы пленения настоящее удостоверение уничтожалось или выбрасывалось, а фальшивое, в котором военнослужащий военной полиции представлялся обычным солдатом или офицером армии, оставлялось.

Всего из 12 млн. советских граждан и военнопленных, погибших от рук немцев, по категориям военных преступлений на долю германских вооруженных сил приходится около 10 млн. То есть германские вооруженные силы по признакам военных преступлений уничтожили в 5 раз больше советских людей, чем СД и войска СС, вместе взятые.

Доступные источники по теме:

Источник

www.pseudology.org