Минск.: "Пропилеи", 2000. - 200с., ISBN 985-6329-29-9 Усманова, Альмира Рифовна
Умберто Эко: парадоксы интерпретации
Философия хаоса: "онтология" Умберто Эко и естественнонаучная картина мира
101

С позиций сегодняшнего дня поиск аналогий и попытка сближения гуманитарного познания с естественнонаучным выглядит, скорее, как непростительный анахронизм или как ретроспективная попытка отдать дань структуралистскому позитивизму начала 60-х гг. Тем не менее, коль скоро Семиотика возникла именно на волне позитивистского энтузиазма (и концепция Московско-Тартуской школы Семиотики в том числе), ассимилировав в конечном счете некоторые принципы теории информации, математики, кибернетики, Философии естествознания, то все же имеет смысл обратиться к тому контексту, в котором, в частности, возникла и идея "открытого произведения".

Читателя, впервые имеющего дело с Открытым произведением, может удивить частое использование примеров и поиск аналогий из области негуманитарного знания. Эко употребляет термин "структурная гомология" с целью показать происходящую конвергенцию новых канонов и требований, объясняя преимущество этого термина тем, что он "не вынуждает нас к построению строгого параллелизма, но в то же время позволяет зафиксировать взаимно контрастирующие эпистемологические ситуации"1 - так, понятие "открытости" невольно напоминает терминологию квантовой физики (индетерминизм и прерывность), иллюстрирует отдельные положения теории Эйнштейна и в целом способно передать специфические обертона тенденций в современной ("современной" - на момент написания Открытого произведения) научной мысли.

Эко разрабатывал свою модель "открытого произведения" в тот период, когда естествознание переживало очередную революцию (то есть очередную ломку картины мира). Поводом для этой микрореволюции послужила разработка теории хаоса, репрезентирующей тот "нелинейный мир", с реальностью которого столкнулась постнеклассическая наука2. Идея хаоса, экспроприированная наукой и отчасти лишившаяся той мифологической ауры и благоговения, которая до недавних пор вдохновляла

1 Eco U. The Open Work (Harvard University Press, 1989). Р. 18.

2 См., напр.: Пригожин И., Стэнгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986.

102

поэтов и Философов, поселилась в таких областях науки, как физика, химия, нейрофизиология, психиатрия, экология, математика. Когда сторонники Философии хаоса говорят о том, что классическая наука уделяла основное внимание поиску порядка, обоснованию устойчивости, линейности, однородности и равновесию изучаемых систем, то Эко это напоминает о той схеме мироздания, которая лежит в основе Сумм Фомы Аквинского. На реальность накладывалась символическая сеть, напоминающая решетку с пропорциональными рамками, подобно тем, что использовались античными скульпторами и архитекторами для того, чтобы выявить симметричные точки в своих конструкциях. В этой картине мира "Бог рассматривался как Первопричина по отношению как к себе, так и к своим творениям, для которых он выступает как Действительная, Окончательная и Созидательная причина. В этой решетке, где все, начиная с творения ангелов, мира и человека, определения страстей, привычек и кончая таинствами как орудиями искупления и самой Смертью как вратами в вечную жизнь, - нет места случайному, все имеет свое объяснение и свои функции в этой целостности"3.

Главное изменение в неклассическом представлении об универсуме связано с признанием одновременности возникновения и существования порядка и хаоса, при этом большинство систем являются открытыми, обмениваясь веществом или энергией с окружающей средой, а в плане изменения аксиологических приоритетов позитивная роль отводится состояниям неустойчивости, неравновесности, нестабильности. Пригожин считает, что "лишь в неравновесной системе могут иметь место уникальные события и флуктуации, способствующие этим событиям, а также происходит расширение масштабов системы, повышение её чувствительности к внешнему миру и наконец возникает историческая перспектива (для возникновения уникальных событий), появления других, быть может, более совершенных форм организации"4. Фактически Пригожин описывает здесь модель "открытого произведения": "Всегда интересно, какой из возможных вариантов развития исходной ситуации будет реализован... Универсум художественного творчества весьма отличен

3 Eco U. The Aesthetics of Chaosmos. Р. 46.

4 Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы Философии. 1991. № 6. С. 50.

103

от классического образа мира, но он легко соотносим с современной Философией и космологией"5.

Идея "случайного порядка" оказалась функционально пригодной не только для объяснения окружающей среды, общества, нервной системы, но даже в качестве нового аргумента в современных теологических учениях. Семиотика оказалась наименее готовой к ассимиляции Философии хаоса. Например, Ю. Лотман лишь в 1992 году в своей последней книге Культура и взрыв использовал модель случайности для объяснения исторического процесса, но, по сути, случайность и Семиотика долгое время полагались вещами несовместимыми. Семиотика Московско-Тартуской школы так и не смогла соединить идею случайности как фундаментального принципа Культуры с парадигмой, внутренне ей противостоящей6, хотя ещё в 1973 году в Тезисах по семиотическому изучению Культур понятия порядка и хаоса (Культуры и энтропии) обосновывались в качестве фундаментальной семиотической оппозиции7. В рамках этой концепции "свобода" оставалась лишь моделью (причем моделью вторичных моделирующих систем, о гибкости самой семиотической методологии вопрос не поднимался), а не реальностью, так как чем менее индивидуализировалась и менее "свободной" оказывалась Культура, тем легче она поддавалась анализу ("как шахматная партия", бесконечно интересная, но с фатальным пространством в 64 клетки8). Парадокс состоял в том, что само естествознание, откуда был импортирован "идеал таблицы", от

5 Пригожин И. Философия нестабильности. С. 51.

6 См.: Ревзин Г. И., Лотман Ю. М. Культура и взрыв // Вопросы искусствознания. 1993. № 1. С. 214.

7 См.: Lotman J. М., Uspenskij B. A., Ivanov V. V., Toporov V. N., Pjatigorskij A. М. Theses on the semiotic study of cultures, in The Т ell-Tale Sign (Lisse, 1975). Р. 58-59. В этой коллективной работе "Культура" определялась как "организация (информация)" в противоположность дезорганизации (энтропии); утверждалось, что "каждому типу Культуры противостоит свой тип хаоса (то, что данной Культурой интерпретируется как сфера дезорганизации, однако скорее всего представляет сферу иной Культуры); Культура постоянно стремится расширить сферу своей организации, но одновременно демонстрирует потребность в наличии сферы хаоса (если для древних греков и римлян идея хаоса отождествлялась с варварами, то позднее в качестве такового интерпретировались "Культура детства", экзотические цивилизации, подсознательное и т. д.).

8 Ревзин Г. И., Лотман Ю. М. Культура и взрыв. С. 215.

104

этого идеала отошло, и это было расценено как возвращение к гуманитарным ценностям.

Эко, напротив, воспринял идеи случайности и непредсказуемости не только в качестве онтологических реалий, но и как модель для "раскрепощения" семиотической методологии. Он полагает, что элемент хаоса в структуре повседневной жизни является тем импульсом, который позволяет системам изменяться и развиваться. Боязнь признать этот факт свидетельствует о "примитивности общества", о его неспособности расстаться с безжизненными ритуалами и табу. Он рассматривает культурную модель Запада как достаточно динамичную, прогрессивную, способную реагировать на возникающие проблемы, интерпретировать новый опыт и соответственно приспосабливаться к изменившейся "реальности". Эту модель развития Умберто Эко открывает и в современном искусстве, разрабатывая поэтику открытого произведения. Привлекая теорию информации для обоснования идеи "открытости", он считает, что проводить подобные параллели стало возможным с того момента, когда формам искусства стала свойственна высокая степень непредсказуемости и невероятности.

Содержание

 
www.pseudology.org