25 июня 2001 года. Понедельник.

Вчера к вечеру приехал Кулаков. Плачет. Я послала на той неделе Присцылле майл. Сегодня от нее пришло соболезнование. Она где-то на отдыхе. Спрашивает, правильно ли поняла и чем может помочь. Зачитываю шефу:

• Как чем? Деньгами!

И тут же заплакал:

• При чем тут деньги? Они не помогут...

Поплакал. Напился. И уже в обед убыл к себе на горку.

Коля Дрель на работу приезжает на мотоцикле(шеф вторую “Ниву”, которая была в Колином распоряжении, продал сыну Геши). Я очень удивилась. Не так далеко по селу и пройтись. И своя машина есть.

• Так дешевле!
• Тогда на велосипеде считай бесплатно!
• На велосипеде крутить педали надо...

26 июля 2001 года. Вторник.

Вчера некому было сдать ключи от рабочего флигеля. В 17.00 дежурного охранника не оказалось на работе. Дежурил новый глава нашей службы охраны Петр Александрович. Майор милиции в запасе. Брат “мамы”. Шеф взял его, судя по всему, для того, чтобы были ходы в ментовку. Мужик жутко запойный. Регулярно отсутствует на работе. Я несколько раз в его дежурство пыталась попасть на работу вечером. Но ни разу не застала на месте. Дворец пустой. Ни звонок, ни стук, ни телефон не помогал( иногда дежурный крепко спит).

Ключ забрала ГФ. Петя появился только в восемь вечера. Сделал круглые глаза:

• А почему Таня мне не позвонила? Я бы пришел и закрыл.
• Да потому что Вас не было!
• Не может быть!

И невинными пьяными глазами смотрит на меня. Но когда узнал, что и ГФ, и масса другого народа искали его, решил сознаться:

• Да понимаете, утром с Кулаковым выпили. Ну и пошел в разнос!

Записал кто-то из знакомых. Слово “запотевшая” в Таллине употребляла долго я одна. Потом у меня появились поклонники. И еще один мой принцип нашел сторонников: На сытый желудок пить – добро переводить!

Похоронная тема витает в воздухе. Все припоминают трагические случаи смерти. Я вспомнила похороны Юры Раннака в октябре прошлого года. Мужик сгорел за три месяца. Рак легкого. Я была в Таллине. Сразу решила, что на похороны пойду. А на поминки – ни за что. С утра стала готовиться. Приняла три таблетки транквилизатора. Очки с собой не взяла. Чтобы все видеть в дымке. С таблетками, наверно, переборщила. Ибо не узнавала некоторых близких знакомых. Народу пришло очень много. Особенно тартуских. Кое-кого я не видела со времен студенчества. Ко мне подошел Светлан:

• Тома, ты посмотри сколько народа! Нас же тоже придет хоронить не меньше...
• Если доживут...
• Ты, что, шутишь?
• Да не до шуток, Светик..

И мне показалось, что многие пришли примериться. Как все это выглядит посмотреть.

27 июня 2001 года. Среда.

Шеф сегодня собирался в Смоленск. Но не поехал. Спокойный. Не плачет первый день. Едет в Москву. Звонил в хосбес предупредить, что к шурину не приедет. Там ждут, что Володю заберут.

Только что ездил в банк за деньгами. И я пристроилась постричься:

- У меня в банке дела на 15 минут! Ждать не буду! Вернешься автобусом!

Я управилась за 15 минут. А он с кассиром Рыжей за полчаса. Очередной раз подосадовал, что Зибуновой везет. И поделился:

- Одежды мне достанется! Димка похудел. Все перешил. Как раз на меня!

• Спилить липу! Мне же пчелы нужны!

Посмотрев на широко раскрытые глаза ГФ:

Полное расслабление у всех. Шеф уехал. Все же он энергетический вампир. Правда, тут и обстоятельства печальные были. Но сегодня улыбаются люди, которые этого никогда на работе себе не позволяли.

Таня Рунчива сегодня ну прямо очаровательная женщина! А так обычно всегда с кислой мордой. На лице глухое неудовлетворение. Как то на днях жаловалась мне:

• Никак не могу себе позволить флакон французских духов. А так хочется! Ну разве это жизнь?

Я на радостях от ее улыбки нашла у себя в заначке пробный малюсенький флакончик. Правда французко-американских. И даже предложила:

• Найдите маленький флакончик. Я Вам шприцем отолью хороших французских.

И вспомнила свои первые французские духи. Это был февраль 1976 года. Во всех магазинах появились впервые за мою жизнь французские духи. Фирмы Ланком. Трех марок – Сиким, Фиджи и еще не помню какие. В двух видах упаковок – по 30мл за 30 рублей и по 50 мл за 50 рублей. Это были приличные деньги. Мне безумно хотелось. Но флакон я себе позволить не могла. Тогда решила купить его на троих. Двум приятельницам-Ленам – Ольман и Рогинской – предложила:

• Пусть мужья вам на 8 марта подарят по 10 рублей. Мы купил. Шприцем разольем. Флакон разыграем.

Витя Ольман согласился. А Рогинский встал в позу:

• Это что такое? Моя жена будет покупать духи на троих? Я могу себе позволить подарить жене целый флакон!

Витя же 15 рублей отказался выдавать. Кооператив распался. Я расстроилась. Тогда одна моя коллега, помню как выглядит, но убей меня, не помню как зовут, согласилась составить мне компанию. Я поехала в институт химии отмыть старый симпатичный флакон. Там были препараты, которые полностью истребляли все запахи и вещества в стеклянной посуде. Купила шприц. 7 марта мы торжественно приобрели духи “Фиджи”. Разделили. Разыграли флакон. Я выйграла. А Галя заплакала. Пришлось уступить.

Рогинский забыл Пусику подарить французские духи. А Люде Ольман я в день рождения в апреле принесла 1 мл их в подарок. Витя покраснел.

Я, конечно же, эту историю рассказала всему Таллину. Через пару месяцев так же в обилии появились в магазинах украшения из индийских камней. Но к этому мне уже было даже не прицениться. А вот Рогинский купил жене прекрасное гранатовое ожерелье. Вручив его Елене, сказал:

• Иди немедленно к Зибуновой и покажи!

29 июня 2001 года. Пятница.

Я совсем обленилась. Даже хуже. Не знаю, с чем и сравнить себя. Хуже Обломова на последнем этапе жизни. Пытаюсь противостоять. Сегодня утром был очередной приступ бурного неудовольствия собой. Аж сделала зарядку. Правда небольшую. Всего десять минут. Сняла постельное белье. И даже его замочила. В обед собираюсь прокрутить в машине. Посмотрим.

2 июля 2001 года. Понедельник.

Пятница была почти образцовым днем. Белье в обед постирала. Вечером сделала кой-какую уборку. Приняла ванну. И с чувством глубокого удовлетворения легла спать.

В субботу приехала ТД. Со своей подругой Люсей. Привезла мне от Саши сигареты, пару консервов и 600 рублей. Я была тронута до слез. Предпоследняя зарплата дочери! На радостях вытащила шезлонг. И пошла в парк на свежий воздух читать и вязать.

А в воскресенье пошла с утра в магазин покупать резиновые сапоги. По дороге встретила батюшку, который закрывал церковь. Его ждала машина. Он ехал в Вязьму. Ну и я поехала с ним. За рулем была Валентина Федоровна. Новоиспеченная настоятельница Вяземского монастыря Иоанна Предеченского. Мать Ангелина. Батюшка был как всегда. А ВФ отстраненная. Как чужая. Ну, да это ее дела. Они узнали про сына Кулакова только в тот день. Я не очень поверила. Только сказала:

• Мы с ГФ надеялись, что вы с батюшкой позвоните ему с соболезнованиями. Службу заупокойную отслужите. И помиритесь.
• Ни за что, пока он Богородицкую церковь не отдаст митрополиту!

Со всех сторон амбиции.

Зато в Вязьме я оттянулась. Купила кусочек мяса. Дорогого сыра. Отобедала в ресторане. На улице выпила кофе. Зашла в музей. Там скинулась с Тихоновной. Хорошо посидели. Зачем-то купила себе халатик. Очень понравилась расцветка.

Шеф вчера вернулся из Москвы. Сегодня уже в Смоленске. Валентина Борисовна с ним. Ее брат Володя умирает там от рака.

3 июля 2001 года. Вторник.

Вчера впервые за сезон пошла на огород. Моя клубника заросла травой. Трава мне по пояс. Руками порвала ее. Нашла штук двадцать ягодок. Поделилась с ГФ третью. В Вязьме купила тяпку. Немного ее поработала. Еще у флигеля посадила цветы – лаванду и гвоздику. У меня набралось огромное количество семян. Надо отобрать многолетники. И обязательно посадить. Чтобы зацвели хотя бы на будущий год. Но работать даже по полчаса тяжело. Днем жара. Вечером комары и оводы.

Шеф с утра поехал в Богородицкое. Туда отряд добровольцев-поисковиков приехал. Работают под командованием Куликовских. Шеф отходит. Сегодня уже орал на мужиков. Но через минуту, говоря с кем-то по телефону, заплакал. Вышел из кабинета:

• Как мне сохранить Валю?

Видимо, жена плоха. Да, такую трагедию даже к себе не примерить..

ГФ сидит и тоже изнемогает от жары. Вспоминает годичной давности смерть брата:

• Ой, ТН, я плакала три недели. Не могла остановиться.
• А я плакать не умею. Только слезы навернуться. И все. Говорят, что это плохо. Легче, если выплакаться.
• Еще у Вас лихо не было!

Я удивилась. Но возражать не стала. Каждому своя рубашка ближе...

У меня болит колено. Особенно по ночам. Хоть плачь. ГФ говорит, что надо привязывать лопухи к нему. Пробую. Позавчера привязала. Вроде легче. Вот и лопухи на что-то сгодились.

Буфет здесь называют столовой. Потому что находится в помещении бывшей столовой. Там же находится и клуб, который занимает большую часть здания. Но клуб столовой не называют.

Вчера в буфет привезли помидоры за 26 р. Краснодарские. Спелые. Я купила килограмм. Вечером нарезала тонкими кольцами лук, обдала его кипятком. Половину помидор нарезала тоже тонкими кружками. Положила их поверх лука. Выдавила дольку чеснока. Посыпала перчиком. И полила маслом. Съела мгновенно. Даже про запотевшую не вспомнила. Да и жара. Не до нее. Если не разобрали сегодня куплю еще пару кг.

4 июля 2001 года. Среда.

Ночью началась гроза. Дождь лил до утра. В субботу надо бы сходить в лес. Вдруг грибы? А пока отдыхаем от жары. А ведь еще три недели назад выли от холода.

• Шеф, что уже выпил!
• Да нет. Трезв как стеклышко. Слышите, орет.

Но ГФ оказалась не права. Я пускалась вниз. Шеф с Сашей в столовой выпивали теплую водку. Саша – сварщик, сантехник из Вязьмы. Папик его часто нанимает на работы в музей. Он нам во флигеле переделывал отопление. Он же устраивал в столовой водопровод и слив.

В секретарской два специальных стула. Один для компьютера. Другой – для пишущей машинки. Оба удобные и высокие. Недавно просила шефа один взять себе. На машинке печатают три раза в месяц по пять минут. Он, как это ему свойственно, когда жалко, но отказать не может, молча пожал плечами. Мол, бери. И сегодня, доведенная жарой и неудобствами, я в обед его взяла. Тане как раз сегодня что-то надо было впечатать. Молодая баба сварливым голосом:

• Вот, Вы взяли стул. А мне неудобно работать!

За тон хотелось просто чем-то тяжелым по башке... Стул вернула. Но обозлилась! Девка дура непрходимая. Я столько сил потратила ее обучая. Причем в начале супротив шефу. Через день натыкает мышкой всюду. Система виснет. Ничего не печатает. В принтере застревают мухи. Стартует по пять Word-ов с одним и тем же текстом. Потом не понимает – почему у нее старые варианты. И зачем это у нее компьютер спрашивает сделать копию или нет! И все это я расхлебываю. Про Word я уже жестко сказала:

• Еще раз увижу два Word-а, к Вашему компьютеру не подойду!

Три года объясняю, не понимает. Полгода ежедневно блюла-дрессировала. И все равно забывает.

5 июля 2001 года. Четверг.

Шеф вчера пил на работе до семи вечера.   После пяти с ним сидели Абрам и Коля. Когда я собралась уходить:

• Тамара, посиди с нами!

Я зашла. Уже была полуторолитровая бутыль самогонки:

• Что, водки было жаль? Позвали на самогонку, которую терпеть не могу...
• Да нет, Тамар, настроение просто такое...

Коля обиделся:

• Попробуйте, замечательная самогонка! Сам гнал. Для себя!

Пришлось пригубить. А шеф объяснялся в любви Коле и Леши:

• Посмотри какие замечательные люди! Это мои лучшие друзья! Я их люблю!

И эмоциональный монолог о гибели России. Потом слезы:

- Как мне сберечь Валю...

Около семи еле уговорили поехать домой.

Я опоздала на свой опиум - сериал по ОРТ. У меня сбилась антенна. ОРТ трещит. Хожу смотреть к ГФ.

Сегодня день рождения Нахимова. Санькова отмечает. Митинг у памятника в Вязьме. И поездка к нам в Городок. На место рождения. Мы не отмечаем. Хотя просим деньги на музей Нахимова. Утром папик в Городок послал на своей “Ниве” ГФ:

• ГФ, я пьян. Поезжайте Вы. Что-нибудь от нас скажите.

ГФ вернулась через часа три. Санькова привезла людей к могиле родителей Нахимова и остаткам фундамента церкви, где его крестили, детей и пенсионеров. Потом надумала всех отвести дальше. На место самой усадьбы. А там трава с крапивой в человеческий рост. И слепни. ГФ все в волдырях от укусов и крапивы.

В обед приходила ТД со своей гостьей – Люсей. Люся не первый раз в Хмелите. Она тоже много лет работала в Бородинской панораме. Ныне пенсионерка. Горячая поклонница Довлатова. Пили у меня дома кофе. Дамы принесли пирожные и шоколад. У меня еще были орехи и пастила, присланная Сашей. Орехи – фисташки – еще таллинские. Раечка К(оновалова) принесла мне целый килограмм. Так как мы с ТД не виделись больше месяца, я им рассказывала про свидание с Асей.

6 июля 2001 года. Пятница.

Вчера ближе к концу рабочего дня шеф:

• Тамар! У тебя осталось еще твоей черносмородиновой?
• Да, малость есть.
• Пойдем к тебе помянем моего сыночка.

Пошли. У меня оказалось чуть больше половины литра. Все выпили. Шеф был спокойно слезлив. То поминали Диму, то пили за здоровье ВБ. Выпили и за Довлатова. Шеф редкий случай проявил интерес. Расспрашивал. Как попал в Таллин. Но главное – почему Цымбал говорит, что я не блядь. Шефу любопытно. Сказал несколько хороших слов мне. Погладил по головке даже. Поругал себя. С Димой, мол, в молодости был излишне строг. Вид у шефа был жалостливый. Я утешала:

• Ну, первенец. Старший сын. Вы ведь многого от него ждали. Хотели как лучше...
• Во-во...Как там Черномырдин сказал? А получилось как всегда...

После приезда с поминок на девятый день, очень часто возвращается к мысли а не убил ли сын сам себя? Что-то такое прозвучало на поминках. Мол, Дима, был очень недоволен своей жизнью. Не реализовался. Не смотря на такие большие деньги.

Еще себя корил за одну историю. Ехал из Москвы к другу-попу в Тулу. Взял попутчика. Подъезжая к Туле, обнаружил пропажу бумажника. В том числе в правами:

• Представляешь, какая я сволочь. Мало то, что заподозрил мужика. Я же его еще и обыскал! А потом вспомнил, что на пол дороге выходил в кусты. Сама понимаешь зачем. Рванул туда. Только-только начинался дождь. А он родненький как выпал у меня из кармана, так и лежал. Даже еще не промок! Говорю батюшке – Есть Бог! А матушка мне: Вот все вы антихристы только так поминаете Бога!

Вздохнул:

• Не будем, Тамар, больше про Бога...

На работу вернулись к пяти. Я пошла к себе. Проверит почту. И шеф просил поискать в Интернете адрес Погудина. Прекрасного исполнителя русских романсов. Он был у нас года три назад. Шеф хочет его позвать на Грибоедовский праздник. Денег Смоленск не дает на это:

• Ну что, мы не можем ему заплатить 600 долларов! У нас же есть свои доллары! Да я из своего кармана выну их и заплачу ему!

В половине шестого шеф просит меня сходить еще за водкой и минеральной:

• Тамар! Я же пьян. А ты ничего. Сходи, пожалуйста. Деньги пусть запишут на мой счет!
• Да ладно. Что уж там...

Пока я ходила, шеф убыл к себе. Я же поболталась к Интернете. И пошла смотреть наш с ГФ опиум.

Сегодня шеф прибыл на работу половина двенадцатого:

• Тамар, ты как? Я еще вчера поддал. Худо. Да, бл.., этот дорожник еще приехал с самогонкой..

Но выглядит нечего. Опохмеляется. В обед остались с ним вдвоем на работе. ГФ уехала в Вязьму. Вроде бы поехали за зарплатой. Опять мне не сказали.

Папик сидел в у меня. Все предлагал выпить. Но похмелья у меня нет. Выпить тоже не хочу. Жуткая жара. Рассказывал про друга Разгонова. Разгонову уже шестьдесят три года. Жена работает в Красноярске у генерала Лебедя. Чуть ли не заместителем главы администрации. Сын в Голландии. Какой-то очень известный синхронный переводчик. Кулаков говорит, что работал даже у Горбачева. В Россию не собирается возвращаться.

• В говне, разрухе, в грязи великая страна лежит! Совести нет у этих блядей! Никогда Питер не будет богатым как Москва! Чтоб они не делали! Слушай, Тамар, анекдот рассказали по “Эхо Москвы”:

  • Стоит мужик в трамвае. Другой у него спрашивает:
  • Вы из Питера?
  • Нет!
  • Из ФСБ?
  • Нет!
  • Так какого же хуя стоишь на моей ноге!

Да, питерцы в Кремле и Белом доме достали москвичей.

8 июля 2001 года. Воскресенье.

В пятницу ушла с работы с обеда. Шеф все время предлагал выпить. Я выпила грамм 70. И сбежала, сославшись на плохое самочувствие. Боясь надраться в жару.

Около полуночи в дверь раздался сильный стук. Подумала что кто-то из деревенских мужиков стучит - просит выпить. Открывая - а там Светлан Семененко! Без предупреждения! Даже не позвонил. Правда, уточнил у Саши, где я и какие планы. Гром среди ясного неба!

Светик возвращается из Омска. Где был на юбилее брата. Поездку финансировал сын Никита. Светик думал приехать на пару дней. Но решил остаться на неделю. Вместе в пятницу двинем в Москву. Может быть еще смотается в Смоленск. Папа поедет во вторник. Может возьмет хоть в один конец? Посмотрим.

Свет наивно считал, что в нашем сельпо есть все. Очень удивился, что фотопленки никогда не было. Утром вчера смотал в Вязьму за пленкой. Накупил водки и какой-то хозяйственной чепухи. Вечером хорошо посидели. Вспоминали тартускую молодость. Общих друзей. Пытались дозвониться до Миши Билинкиса. Но телефон не отвечал. Ночьюа сегодня вымыл кафельную стенку. Вычистил металлические краны и чайник. Правда, израсходовал мой двух месячный запас порошка и моющих. Набрал мне в парке липовых цветов. У нас цветет липа. Аромат пьянящий.

11 июля 2001 года.

Сегодня утром умер шурин шефа. Звонил в Смоленск в комитет по культуре. Просил заказать гроб. Поехал в Вязьму за одеждой для покойника. В квартире шурина живет его дама. Которой год назад отрезали грудь. Тоже рак. Шеф говорит, что сильно пьет. Шеф вчера ездил в Смоленск. Но к шурину не зашел. Утром рассказывал:

• Проезжал мимо хосбеса и сказал – Володя прости меня! Нет сил тебя видеть.

Накануне я просила Папика взять с собой в один конец Светлана в Смоленск. Шеф пожал плечиками. Промолчал. Если надумает, вечером позвонит. Мы уходили на пикник с Аллой и Светланом. Телефон перенесли к ГФ. ГФ беспокоилась больше нас. Сама позвонила шефу. Сказала, что телефон долго звонил. Не успела подойти. Мол, не он ли звонил. Нет, он не звонил. Через полчаса приехал сам. Зашел. Без стука. Решил приехал посмотреть - может себе дороже не взять. Мы, заеденные комара у пруда, допивали “виски” дома. Убедился, что гость безобиден. Пустил слезу о сыне. Выпил рюмку. И удалился. На улице на кого-то ужасно разорался. Артист и драматург! Спектакль был на славу. Предстал во всей красе. И в диапазоне. А мы злоупотребили. Пошли к Гале за местным “виски”. Я вчера весь день отлеживалась. Пока я болела, вымыл полы во всей квартире. Вычистил чайник и все краны. Почему-то в ванной опробовал поплавок. Он купил в Вязьме удочку и к ней всякие причиндалы. Писал стихи. Кокетничал с Аллой. Которой было почему-то легче, чем мне.
Обычно она переносит похмелье тяжелее меня. Светик не спит ночами. Бегает, хлопает дверьми. Мне почти не слышно. Но Алла слышит. Жара, все спим голыми. Двери от сквозняка открываются. И мужик в доме.
Мой гость сегодня с четырех утра на озере, что около двух км от нас, ловил рыбу. Поймал три карася. А 7.15 убыл уже в Вязьму - проявлять пленки. И погулять. Это его уже третья поездка. Спит по четыре часа в сутки. Мотается по округе. Приносит травы и рассказывает про них нам. На пикнике рассказывал про траву под названием Адамова свеча. Вчера утром принес. Когда я увидела, спросила:

• Это и есть Аполонов хуй что ли?

С бодуна перепутала. Но ванна с утра занятая поплавком и букет меня несколько поразили.
Опять запила наша бухгалтерша Валя Савкина. Месяц назад у нее умер отец на Урале. Но она не ездила. Не успевала. Тот запой папа ей простил. В четверг выдал ей материальную помощь. Полторы тысячи. ГФ возмущается:

• У всех умирали родственники! Люди ездили на похороны. И никому так много не давал! А теперь возмущается, что запила!
• Так что, Вы думаете, что он специально ей дал, чтобы она запила?

С пятницы Савкину никто не видел. Муж, наш сторож Шурик, дежурил в понедельник. Его спросили, где жена:

• Как где? На работе!

Папик ходит ругается. 15 июля надо сдавать полугодовой отчет. ГФ свою научную часть сделала. А бухгалтерской нет. Сотый раз грозит уволить. Наташа Рыжая в отпуске. Отказывается работать за Савкину:

• Мне и так противно с ней сидеть в комнате! Несет вечно перегаром!

12 июля 2001 года. Четверг.

Сегодня у нас похороны. Папик с Колей поехали в Смоленск за гробом. На грузовике. Вчера люди из комитета по культуре сделали все предварительные дела – одели покойника, заказали гроб.

В два часа из Смоленска привезут в Пигулино гроб с шурином Папика.
Валентина Борисовна приедет в 14.30. Ее сразу повезут в Пигулино. В Пигулинской церкви будет отпевание. Похоронят на усадьбе Кулакова. Там уже похоронена теща. Т.е. его похоронят рядом с матерью. В 16.30 в Хмелите будут поминки.

  Светлан с утра ловит рыбу. Вчера звонил его сын Никита. Обещал в Москву подкинуть деньжат. Светик собирается вернуться на следующие выходные на Грибоедовский праздник и Булгаковскую конференцию. Ее проводит Санькова. Она нашла общий язык с Мариэттой “Кольмаровной” Чудаковой. Конференцию откроют в Вязьме. А заседания будут проходить у нас. Нам еще и за аренду зала небось заплатят.

Я собираюсь потихоньку с духом для поездки.

• Кто там?
• Гость!

АИ пошлел к ГФ:

• Галя, что делать там какой-то Костя!

Открыли дверь. Постучали мне. Утром ГФ спрашивает:

• Ну как Ваш Костя?
• Почему Костя? Моего гостя зовут Светлан.
• Наверно, АИ не расслышал. Светлан сказал ГОСТЬ!

А АИ сказал, что не расслышала ГФ. Он понял, что за дверью гость.

14 июля 2001 года. Суббота.

Я в Москве. Приехала вчера вместе со Светланом. Сегодня свидание со Шмундачкой. Она будет всего четыре дня в Москве.

Светлан до невероятности смешной. И этим утомителен. Приедет еще на конференцию. Пробыл у меня неделю. Правда, на четвертый день я ему сказала:

• Живем автономно! Ты освоился. Я больше под тебя подстраиваться не буду!

Занесла.

Он очень смешной. Моментами трогательный. Моментами утомительный. У меня был кусок

мяса. И мы ему организовали пикник у пруда. Жидкость для зажигания угля у меня закончилась. Пришлось пожертвовать бензин для Zip-зажигалки. Поддувало в моей барбикюшнице заржавело. Едва открыли. Светик от восторга отснял две пленки. Долго, правда, не пришлось сидень на природе. Закусали комары. Я ушла спать. А Светлан увязался с Аллой к сторожам. Продолжать банкет. Надо бы его было остановить. Но мне с его энергией не справиться. Объяснить, что это деревня не удается. Разговоров о моем госте будет масса.

Накануне нашего отъезда хоронили шурина шеф. Хороший и добрый был человек. Но жизнь прожил непутевую. И похороны были с драмами. Папик утром поехал с Колей на грузовике в Смоленск за ним. В 13.40 в Вязьму должна была приехать его сестра и жена шефа Валентина Борисовна. За ней была послана машина. Наши рабочие с утра копали на горке могилу. Все должны были встретиться в Пигулино( это в восьми км от нас в сторону Смоленска) у церкви в 15.00.

В 14.30 наши собрались у музея. Мужики на микроавтобусе, мы - на школьном автобусе. Папа накануне договорился с директором школы. Правда, утром дирекриса сказала ГФ:

• Ах в Пигулино? А бензина до Пигулина нет!

Бензин нашли. Мы отъехали в 14.40. На предложение ГФ отъехать мужикам одновременно с нами, Ильич сказал:

• Торопиться некуда!

Папик уже был на месте. Истошно разорался, что нет мужиков на ГФ. Гроб перенести в церковь некому. Мужики приехали через 20 минут. На них уже не кричал. Борисовны-то все равно нет. Абрам с женой и сестрой приехали на своей машине. У Гали в руках мои люпины. Очень растерялась:

• Ну, Вам же для Володи не жалко?

Кстати, у всех около дома растут цветы. Но все предпочли сорвать мои, что растут у нашего флигеля. Жалко, что ли? Или с утра не подумали. А эти под рукой.

ВФ долго не было. Уже пришли три поезда. В 16.30 шеф махнул рукой:

• Батюшка, начинай!

Только началась служба, приехала ВФ и сыном Гешей. Похудевшая. Осунувшаяся. Руки дрожат. Поезд опоздал на два часа. Российская жизнь. Билеты жутко подорожали. А поезда на расстоянии в 230 км опаздывают на два часа!

Служба была длинной. По полной программе. Стали выносить гроб, батюшка зашипел:

• Ногами-то вперед надо!

Все вздрогнули. И, наверно, впервые полностью осознали смысл поговорки.

Похоронили рядом с домом папика. Когда закопали, шеф расслабился. Выматерился, улыбнулся:

• Хороший человек был!

И все поехали в музей на поминки. Стол ломился. Холодная закуска - оливье, селедка, ветчина, колбаса, сыр, яйца под майонезом, огурцы, помидоры. На горячее - хорошие сосиски с пюре. И много водки. ГФ, как всегда, набросилась на ветчину. Но на этот раз всего было вдоволь. Здесь есть два блюда без которых не обходятся поминки – кутья(рисовая каша с изюмом) и кисель. С кутьи начинают, киселем заканчивают.

17 июля 2001 года. Вторник.

Вчера вернулась из Москвы. Два дня провела со Шмундачками. Лена приехала с двумя дочерьми. Она практически не изменилась. Только поправилась. А субботу они приехали к нам. В воскресенье у нее был день рождения. Мы приехали к месту ее стоянки. Там собирались ее однокурсники. И мы были посторонние. Так была жара, сославшись на плохое самочувствие убыли рано. Однокурсники – это дело святое. Ленка обещает свозить меня в Рим. Подкинула деньжат. Можно расслабиться. Или купить пылесос? Мой сдох. А палас мне самой не вынести даже на улицу. Подумаю. Ленка на меня в этом году потратилась – фотоаппарат, CD WITER. Да еще и денюжка. Про Рим буду мечтать, засыпая.

В Хмелите тихо. Шефа нет. В субботу приезжал какой-то зам. министра культуру. Их уже штук десять. А говорят, сокращают аппарат. Зам отдыхает где-то по близости в охотничьем хозяйстве. Вызывали Аллу. Гости привезли с собой выпивку(!). Закуска осталась с поминок. Хоть папа и предлагает всегда забрать остатки жратвы( обычно казенной). Но уже никто не берет. Папик потом десять раз напомнит, кто сколько взял. Да и еще и грязно напомнит. С намеком на воровство. А так всегда говорит:

• Остатки забирайте!

Пригодилась гостям. ГФ и Аллу шеф тоже посадил за стол. Редчайший случай. Аллочка очень понравилась заму министра. Говорят, даже два раза сказал:

• Какая Вы красивая!

24 июля 2001 года. Среда.

Прошла бурная неделя. Вся под знаком запотевшей. Шеф обмывал своих покойников. Поминки по шурину финансировала его жена. Водку купили сразу на поминки, девятый день и сороковой. Она хранилась в музейной морозильной камере. Накануне нашего со Светланом отъезда был девятый день. Учитывая предстоящую дорогу, я чуть-чуть пригубила. А Алла прихватила с собой бутылек( и не одна она!). Сели распивать дома. Аллочка завелась. Потащились со Светиком к сторожам. Там уже пили самогонку. Короче, Светлан не ложился вообще. А я почти не спала. В три ночи они вернулись домой, сели на кухне. Пришел один из сторожей с водкой. У нас теперь до двух ночи с водкой хорошо – отрылся бар. Работает с 20 часов до двух ночи. Хозяйка – племянница Мамы.

Шеф до вчерашнего дня был в запое. 21 был традиционный Грибоедовский праздник. Всю программу обеспечивала Санькова. Шеф уже к началу был готов. Быстро уехал. Начались драмы. Смоленский камерный театр не приехал. Сломался автобус при выезде из Смоленска. Они хоть позвонили. На 15.30 был назначен концерт Погудина. И от него ни слуху, ни духу. Папик по утру звонил домой. Телефон не отвечал:

• Если не приедет, Людка(Санькова) сойдет с ума.

Я ее пожалела. Нашла в Интернете его сайт. Позвонила по контактному телефону. Там сообщили, что он выехал на машине пятнадцать часов назад. Явно что-то случилось. В ожидании людей взялся развлекать Клименков. Взял микрофон, стал петь. Уговорил публику потанцевать. В 17 стало ясно, что людей надо увозить. Все устали на жаре в ожидании. Я спросила у Саньковой:

• Людмила Вячеславна! Если они приедут, что делать? Кулаков-то никакой дома!
• Меня это не касается!

А ГФ строго велела дежурному Саше:

• Если Погудин приедет, меня не беспокоить!

И закрылась дома на ключь.

Мы с Аллой пошли домой. Приняли душ. На полную мощность включили кассету в Погудиным. Вечером должен был приехать Светлан. Готовили ужин. В шесть позвонил шеф:

• Приехал Погудин! Я еду. Идите встречайте!

Погудин не приехал, а пришел. У них сломалась машина в 15 км от Хмелиты. А так как ехали не по трассе, ни одной попутной машины. Директора и шофера оставил на месте. А с гитаристом пошел в Хмелиту пешком. По ужасающей жаре. В тени +35.

Машину Коля на прицепе привез через полчаса. Решили, что завтра утром отвезут ее в Вязьму в сервер. И шеф, выпив очередную бутылку, убыл. И мы вынуждены были проявить гостеприимство. Посидели часов до трех. Светлан с шофером Володей пару бегали в бар.

На утро должна была( и была) Булгаковская конференция приехать. Они были и накануне на празднике. А воскресенье заседали у нас до обеда. Погудин предложил хоть для конференции спеть. Но уже бесплатно. И спел. Очень хорошо. Даже заядлая демократка Чудакова Мариэтта Омаровна( у нас ее прозвали Кальмаровной) произнесла великолепную хвалебную речь. Мол, вот Вы представители искусства и должны будит в нас любовь к русским традициям и прочему русскому.

Санькова тоже проявила гостеприимство – накормила их компанию обедом вместе с конференцией. Обед привозили из Вяземского ресторана “Ямской”.

В этот же день к Папику утром приехали брать интервью с канала Культура. Папик сказал:

• Давайте берите быстро. А то через 15 минут я уже буду в отклюке!

Они сидели в столовой и обговаривали темы. Я шла в туалет. Папа:

• Зибунова, иди сюда!

Сделала вид, что не слышу. Я же глухая на одно ухо. Тогда раздался ор:

• Тамара Николаевна! Немедленно сюда!

Пришлось идти. Шеф объясняет молоденьким журналистам:

• У нее лучевой цистит. И она каждые пять минут ходит ссать! А вообще-то она баба незаурядная. Мы с ней деремся, ругаемся. Но она пьющая. Напьется и мы миримся!

И что-то там еще про Довлатова. Мальчик с девочкой с ужасом на меня посмотрели. А я не сразу сообразила, что надо было сказать:

• Перепутали меня с ВФ! Это с ней Вы дрались, а не со мной!

Интервью давал в парке на липовом пне. Потом темпераментно с матком выступил на открытии заседания. Обещал восстановить Булгаковскую больницу. Все рукоплескали. А кому она нужна-то в чистом поле? И убыл домой.

  Алла мне сказала, что меня разыскивает какой-то наш американец. На конференции, оказалось, был приятель Шмундачки и БМ некий Борис Владимировский из Калифорнии. На празднике мы пообщались коротко, отложив беседу на воскресенье. Я принесла на работу кофеварку, все приготовила для приема гостя. Домой мы не успели бы зайти. Но не удалось пообщаться. Только я хотела предложить подняться ко мне, подошла ГФ и затеяла профессиональный разговор. Я отступилась. Мои проблемы иные. Просто хотелось пообщаться с посторонним человеком своего круга. То, чего здесь мне резко не хватает. Легкой светской беседы с умным посторонним для Хмелиты человеком. Кстати, Папик Борису очень понравился. Очаровывает с первого взгляда. Что есть, то есть.

Да, я успела спросить про Кальмаровну. Борис объяснил мне, что это двадцатилетняя война бывшего директора Ленинки и Чудаковой. За нее вступался даже Аверенцев. И со Швыдким она в хороших отношениях. Опять типично российская история – то ли у нее украли, то ли она украла.

Погудину оказалось тридцать четыре года. На вид мальчик лет двадцати. Поэтому в зале некое несоответствие облика на сцене с прекрасной, глубокой трактовкой многих романсов. Слушать можно только, закрыв глаза. Лицо детское, движения излишне изнежены. Я купила еще три кассеты. Но та, что у меня была, “Я сохраню слова Любви”, лучшая. Они мне подарили  такой же компакт диск. Так что слушаю и на работе.

В воскресенье выяснилось, что починить машину не смогут. Закрыты почти все магазины запчастей. Шофер остался ночевать в Вязьме. У них в машине коробки с кассетами и дисками. Утром обещал позвонить. 24 у них концерт в Москве.

В нашей гостевой квартире нет ни плиты, ни посуды, ни нормального стола. Раздвинули у меня стол. Постелили скатерть. Я достала свои разноцветные керамические тарелки( это тоже из моего “лебединого списка” – собрать деревенский сервиз “семь цветов радуги”). Я достала все свои заначки из холодильника. Ребята купили пива, Светла водки. И очень хорошо посидели при свечах.

С утра дежурили у телефона. Никто не звонит. Ребята занервничали. Приехал шеф. Собирается ехать в Вязьму. Ко мне прибежала Таня( директор):

• ТН! Пойдемте! Приехал Кулаков!

Я не поняла, зачем я. Но быстро сообразила. Они думают, что он сам предложит помочь. А он, естественно, только жалуется на жизнь. Я спустилась. Светлан уже сидел там. Давал свои советы. Папик смотрел на него как на некое недоразумение. Остальные Все молчали. Пришлось начать мне :

• Шеф, в Вязьме-то заедьте на станцию. Узнайте в чем дело.
• Я не знаю, где они поставили машину!
• Но Коля-то знает!
• Коли нет дома!
• Ну, тогда надо рассмотреть вариант отъезда поездом. Где-то около четырех есть же поезд!

Шефа сдуло ветром. Я не поверила, что он не знает, на какой станции оставили машину. И оказалась права. Через час позвонил. Раздраженным голосом. Как будто я его доставала много времени:

• Все в порядке! Машина будет готова через два часа!

И швырнул трубку.

Пора была бы и пообедать. Я предложила сделать макароны с тушенкой. И салат. У молодежи полное размягчение мозга. Есть хотят. Но никаких соображений. И здесь неожиданно Олег Погудин проявил характер. Повелительным тоном поднял Таню, директора, и повел в магазин. А магазин у нас почти пуст. Очень много дачников. И надо пристально следить за привозом. Принесли макароны, рыбные консервы. Больше ничего нет. У меня была, слава Богу, еще тушенка, огурцы и помидоры.

Только приступили к чаю, приехал Володя. Машина готова. Пока он ее мыл, ребята собрались. Попрощаться прибыл грустный и утомленный шеф. Присели на дорожку. Я в напутствие:

• Ни пуха, ни пера!

А Олег:

• Лучше с Богом!

Отъехали. Шеф медленно поплелся к своей машине. А я на работу проверить почту.

26 июля 2001 года. Четверг.

У нас ночью была гроза, наконец-то! Наступила хоть некоторая прохлада. Наконец-то я выспалась!
Светлан уехал вчера вечером через Вязьму. На прощанье переругались. Он попросил адрес Аллы( она в отгулах дома). Я сказала, что ему там нечего делать. Он утомил ее и здесь своими ухаживаниями. Она поехала помочь матери в огороде. Он прожил у нас в общей сложности двенадцать дней. Мне и так пришлось перед ней извиняться. Все же посторонний мужик( да еще по ее понятиям старый) в доме. По ночам не спит. Топает как ежик. Комната – кухня – ванная – сортир. Я то глухая.

Не получив у меня желанного адреса, Светлан решил схитрить. Пошел к АИ на работу.
Попросил адрес Аллы у него. У того, естественно, нет. Тогда Светик попросил его взять у секретаря. Простодушный АИ позвонил с первого этаже Тане-секретарше и взял адрес.

Я услышала, как наши собравшиеся бабы сплетничают - мол, приятель ТН тайком
от нее через АИ взял адрес Алки. Тут же прибежал АИ:

• ТН! Я наверно что-то не то сделал!
• Конечно! Оправдываться будете перед Аллой! Его Вы должны были отправить ко
  мне!

А Светику я сказала жестко:

• Если в Вязьме пойдешь к Алле, ко мне в гости больше не приедешь! Ты
  приехал ко мне, надеюсь, не для того, чтобы усложнять мне деревенскую жизнь!

Попыталась объяснить, что он уже стал источником деревенских пересудов. Завтра вся Хмелита будет знать, что приятель ТН тайком узнавал адрес Аллы.

Светлан взорвался - и на его свободу я посягаю, и то, и се. И ко мне не приедет сам никогда. А в Хмелиту приедет обязательно! Я повторили свое условие. Я не хотела даже возвращаться домой. Но вспомнила, что обещала взять у Гали в долг для него бутылку самогонки. Мы оба на мели. У него денег едва-едва добраться до Москвы. А у меня 15 рублей. Принесла самогонку:

• Ты остыл?
• Да! Я написал тебе письмо. Прочтешь, когда уйду!

Он даже не дождался прихода автобуса в Хмелиту. Пошел ему на встречу.

Вот записка:

Спасибо, Тома!

Смоленская земля, Хмелита в частности, прекрасное место! Извини за причиненное неудобство. У меня к тебе есть, конечно, претензии, но как их, взаимные неудовольствия, решить старым друзьям, ей-Богу не знаю.

Пока. Твой Светлан.

Вечером, в часов десять, позвонила Алла:

• ТН! Светлана я отправила на вокзал. Я так и поняла, что Вы не могли дать
  ему мой адрес. Больше всего я испугалась, что он захочет ночевать! Мы только что пришли с огорода с мамой. Усталые. Я как представила, что еще всю ночь будет здесь мельтешить, мне не хорошо стало. Мать-то и так плохо спит. Как АИ-то мог без Вас дать мой адрес?

Вот такие дела. Он совершеннейший по жизни идиот.

От Светлана остались удочка, 15 яиц и сардельки, которые невозможно есть. Здесь почему-то невозможно есть колбасные продукты, которые дешевле ста рублей. Светик трижды, несмотря на мое предупреждение, их покупал. Но не ел. Забывал что ли каждый раз. Все уложила в морозильник – сардельки и около кг колбасы. Барсик есть отказался. Может, когда пицу сделаем с Аллой.

Зато, убрав немного квартиру и приняв душ, я с удовольствием легла спать в одиночестве и долгожданной тишине.

28 июля 2001 года. Суббота.

Не долго наслаждалась я покоем. Вчера вечером ходила к Вале Морозовой. Они предложили мне огурцов. Набрала огурцов, немного свежей картошки, свеклы и морковки. Посидели немного. Распили бутылочку “виски”. Вернулась домой около десяти. АИ сообщил, что телефон надрывался. Он беспокоился, не ГФ ли. Она уехала в отпуск в ПушГоры. Позвонили туда. Нет, ГФ не звонила. Чуть позже позвонила Алла. Это она много раз звонила. Алла получила от Светлана письмо и две телеграммы. Сегодня приезжает в Вязьму днем. Алла несколько раздражена. Сказала, что сил с ним общаться нет. Сбегает из дому, оставляя всем записку, что уехала в деревню. Вернется прямо в Хмелиту в понедельник. Т.е. я могу ожидать его сегодня вечернем автобусом. Обозлилась жутко. Сумасшедший! Мозги не работают ни сколько. Я с ним не ссорилась. Выставила условие – поедет к Алле, ко мне больше в гости не приедет.

Я хотела сегодня очередную партию дневников обработать. И отправить на свой сайт. Придется подождать окончания истории со Светиком. Боюсь, объявится сегодня. Завтра утром отправлю в Москву. Я с ним уже раз была жестка. Когда Саша поступила в Москву, у нее долго там не было прописки. А без прописки книги в библиотеке не давали на дом. Часть Пусик брала в нашей национальной библиотеке, часть одалживала у знакомых филологов. И отправляла Саше с оказиями. Одной книги долго не могла найти. По-моему, Выгодского. Позвонила Светлану. У него была. Но не дал моей сиротке! Я очень рассердилась. И отказала от дома. Года через два мы встретились на Виру:

• Тома, прости старого дурака! Я забыл, что ты всегда книги возвращала! Ну, стукни меня!

И подставил голову. Простила.

Позавчера звонил Володя Котельников. Он добрался до моего сайта. Рад, что я описала хоть там историю его обыска. И его не причастности к Довлатовским таллинским драмам. Возможно, уже в сентябре будет в Таллине. Тогда увидимся. У него там старенькая мать, которая не хочет переезжать к ним в Сиэтл. Года два назад он навещал мать. Причем, проехал через Польшу. И нашем там могилу отца. В похоронке было указано местечко, которое он и разыскал. Хочет мать свозить туда.

31 июля 2001 года. Вторник.

Алла приехал. Привезла эпистолярное творчество моего студенческого друга. Он приезжал в субботу в Вязьму. Причем обратный билет уже купил на следующий день. Т.е. собирался ночевать. Не застав Аллы дома, разыскал деревню, где она была у матери и брата. Наверно, опрашивал соседей. Алла отпала. Вот вам и иллюстрация – седина в голову, бес в ребро. Пришлось Алле привирать, что она занята. И вечером встречается с другом. О  чем думал Светик, не понятно...