|
Тамара Николаевна Зибунова |
|
| Заповедник-2 или Хмелитские дневники 2001 - 2 | |
|
12 марта 2001 года
И то по дороге сломался каблук на сапоге. Попыталась оторвать и другой. Но это можно только в рекламе! Да еще выползла на рынок за сигаретами и продуктами в Хмелиту. У детей новость - в сентябре я стану бабушкой, дай Бог. Спорят из-за имен. Не могут никак найти консенсус. В Хмелите все грустные. Папик обещал дамам к 8 марта премию. Мужикам же дал 23 февраля. И должны были дать зарплату за февраль. Ни того, ни другого. Бабы обижены. Даже не поздравил с праздником. Не пришел 7 марта на работу. Позвонил и велел ГФ от его имени поздравить дам. А сам в обед укатил в Москву за семьей. А про деньги сказал:
Я тоже оплошала. Надеясь на премию, гордо отказалась взять у Саши деньги на дорогу. Мол, завтра получу! И сижу с 30 рублями. По делом мне. Дают - бери! И одолжить не у кого. 15 марта 2001 года. Четверг.
Но пустое… В запое с 6 марта Савкина. Наш главбух. Три дня ее разыскивал Смоленск. Какие-то ошибки в отчете. Папа орал, что уволит:
Но сегодня простил. С утра требовал объяснительную. Валентина Викторовна возмущалась:
Но тут принесли почту. Кирилл дал интервью “Известиям”. И пожаловался, что даже руины церквей им не отдают. Привел пример Богородицкой церкви. Не ссылаясь на тех( то бишь нас), кто не отдает. Папик расстроился. Отвлекся от ВИ. Она покаялась. Больше пить не будет. И была прощена. 27 марта 2001 года Послезавтра уезжаю в Таллин. Дневник опять запустила. Злая и раздраженная. Весенняя недомогание. Российское тоже. И неприятности с компьютером достали. Едва справилась. Но CD ROM полетел. Шмундачка обещала подарить. Очень прекрасный подарок мне на день рождения! Похоже, будет даже пишущий. Это уже будет мой. Личный. Начну потихоньку собирать себе компьютер по частям.
К удивлению, понял. Тяжело вздохнул и убыл. Папик берет на работу нового экскурсавода. Учителя истории. Местные страшно переживают, когда кого-то нового берут на работу. Им денег не хватает, а Папа еще кого-то берет! Достали! Правда, надо отдать должное, мне не жалуются. Чувствуют, что нарвутся. А бегают к ГФ жаловаться. А она уже чуть ли не в слезах жалуется мне. Но слушает их внимательно. 5 мая 2001 года Неделю назад вернулась в Хмелиту. У нас одиннадцатого начинается Хомяковская конференция. Я хотела остаться в Москве на праздники. Но у папика была, говорят, истерика. Кричал:
Конечно, я понимала, что могут быть всякие непредвиденные обстоятельства. С которыми дамы, Таня и Ольга, которых я обучала приему мэйлов и прочей компьютерной премудрости, могут не справиться. Перед праздниками с билетами на автобус было дело плохо. Я позвонила в Москве ВБ(жене шефа). Сообщила, что я прибыла в Златоглавую из своей Талобонии. Если нужна, пусть забирает. Папик приехал в Москву 27. 28 должен был забирать из ГИМа вещи для Хомяковской выставки. И вести жену, дочь и внука на праздники в Хмелиту. Приехал с шофером Колей на новом микроавтобусе “Соболь-Баргузин”. В день отъезда зять утром завес к ним домой мой багаж. А мы с Александрой приехали к назначенному времени. Папик был не в духе. Буркнул что-то вроде приветствия. И удалился на кухню обедать. У меня было две двухсотграммовый бутылочки “Виру Валге”, эстонской водки. Я предложила шефу к столу. Обрадовался как ребенок. Заулыбался:
Далее всю дорогу пребывал в хорошем расположении духа. Правда, все время распивал не очень “запотевшую”., приобретенную на выезде из Москвы. Как только свернули с трассы на Хмелиту, остановил машину. Налил Коле. И они еще выпили грамм по 200. Коля с усталости запьянел. И посес всех доморощенных буржуев. Обещал скорую народную расправу над ними. Я рассмеялась:
Папик, по-моему, не понял, что Коля бросило камушек и в его огород. Так зло про шефа, как Коля, никто не шипит. Злой. Неудовлетворенный.
Заходила ТД. Георгий Иванович
нечаянно сжег соседскую баню. Поджог мусор у себя. И ушел. У шефа помирает шурин. Рак легкого. Оперировали в марте. Сейчас привезли в Барсуки. Живет со своей дамой в гостевом домике. Едва ходит. Темпратура высокая. По-моему, сепсис. Продержали четыре дня. И увезли в Смоленск опять в клинку. Умирать, по видимому. На развилке к нам сменили указатель. Написали А.А. Грибоедов. Шеф куда-то звонил. Орал. Не помогло. Так и стоит уже три месяца. А на указателе в Спас написано СПАСС. И пишут это русские люди. 7 мая 2001 года Вчера ходила в баню.
Позавчера в лесу ели шашлыки - у Абрама было день В мое отсутствие папик уволил Толю Слона. За пьянку. Месяц советовался со всей Хмелитой, что делать с Савкиной. За три месяца пять загулов. Потом запил сам. А виноват Слон. Когда пришло время сажать огород, зовет к себе. Слон там каждый год за обед и самогон вскапывает и ухаживает за огородом. Нынче не пошел. Папик обиделся:
Позавчера вечером зашел ко мне шеф с бутылкой запотевшей:
Я только что пожарила картошку. Колбаса и грибу были. Сели. Выпили. Разговор грустный. О жизни на Руси бестолковой. У нас тут недалеко по дороге на Вязьму с прошлого года собранный в снопы стоит лен на поле. Весной его подожгли. Сажали. Убирали. На горючее деньги у государства брали. И не вывезли. Шеф:
И убежал. А с кругом такая история. Это большой круг перед парадным входом во дворец. Для разъезда карет. На нем росли лопухи и лебеда. Его даже редко косили. Мы с Пушгорцами все четыре года шефу ворчали, что, мол, травку бы купить. И посеять. Во второе лето мы с ИВ даже решили посадить цветы в центре и по периметру. В центр посадили пять кустов разноцветных люпинов. А по периметру - рассаду бархатцев. Но на весь не хватило. Только на треть. Со стороны дворца. В то лето к нам на Казанскую( Грибоедовский праздник) понаехало много гостей. Директора музеев и прочая ученая публика. Как-то вечером, возвращались с огорода, мы обнаружили у круга группу гостей – Фомичев, Кошелев, Некрасов( директор музея на Мойке) и еще какие-то люди. Гости пытались понять, что имел в ввиду Кулаков, рассаживая так цветы. Искали потайной смысл. Мы с ИВ прыснули. И не стали объяснять, что смысла нет. Просто у двух старых больных дам не хватило сил довести дело до конца. Так вот. В прошлом году шеф решился на покупку газонной травы. Велел Ильичу замерить площадь. Вышло 150 квадратных метров. 15 кг травы. Папик не поверил. Велел мне пересчитать. У меня получился тот же результат. Травы купил 10 кг. Засеяли. И теперь круг у нас пестрый. Трава с большими островами лопухов, крапивы и лебеды... 10 мая 2001 года. Четверг. Вчера ходила на праздничный обед в Спас. Там была Наташа Балунова.. Последния уезжала вечером в Москву. В обед приехала Алла Холм-Жирковским. От него до усадьбы полтора километра. Ильич приехал на машине встречать жену. Обогнал Аллу. Не остановился. Вроде и мужик неплохой. Спрашиваю, жалко что ли: - Да нет, жена больная не захотела... Шеф собирался сегодня в Москву с Михненковым. Тот едет к кому-то в администрацию Президента. Обещал взять. Но не взял. Папик же ему слова не даст сказать. 15 мая 2001 года. Москва
После ужина все, живущие в Хмелите, собрались у меня. Фомичев извинялся. Ему было не ловко. Он же как бы звал нас туда. У мужиков была водка. И у меня ее было не мало. Ну и закуской запаслась. Эта компания мне очень симпатична. На конференцию приехала пра-правнучка Хомякова. По женской линии. Некая Анастасия Георгиевна Шатилова. Приехала с невесткой вдовой Галиной Ивановной Стрелец-Шатиловой. Сын умер. Их поселили к нам с Аллой в маленькую комнату. Фомичев, Кошелев и их компания еще из трех человек жили тоже в Хмелите. В нашем флигеле. В нижней гостевой квартире. Утром я встала рано. Часов в семь. Варила себе кофе. Потомица уже встала. У них завтрак был в девять в столовой. Вышла на аромат кофе. Я, естественно, предложила. За кофием старушка стала рассказывать:
Я очень удивилась. Нормальные люди бежали из Германии. Переспросить не решилась. Я сидела к ней глухим ухом. Решила, что что-то не расслышала. Когда пить кофе пришли мужики, дамы удалились. И я рассказала им про Германию:
И еще одна примечательная деталь. Пьяненький Фомичев, узнав, что я знаю Грубина, рассказал, что они вместе на одно место поступали в аспирантуру в Пушкинский Дом. Сдали все экзамены на отлично. Взяли Фомичева, потому что он был член партии. Я так заинтересовалась этой историей, что Сергей Александрович протрезвел. И пожалел, что рассказал. А я иногда думаю - не с этого ли момента Валерий сдался. Ведь он, по-моему, был такой талантливый умница... А ГФ очень удивилась, что Сергей Александрович был там. Меня это не удивило. Он же служил в армии. 31 мая 2001 года. Четверг. В понедельник вернулась из Москвы. Дети уезжали во Францию на две недели в гости к свекрови. А я, как всегда, сидела с кошкой Маней и в Интернете. Приехала я в Москву автобусом, который отвозил в столицу участников конференции. ИВ осталась у меня на два дня. Москва началась, правда, с огорчений. Мы приехали в понедельник четырнадцатого. Дети улетели двенадцатого. Маня два дня провела в одиночестве. Добрались мы часов в десять вечера. Телефон не работал. Детки накануне вылета только оплатили счета за два месяца. И в понедельник утром телефон отключили. Включили только в четверг. Первый звонок был от подруги Аси Пекуровской. Которой было поручено дозвониться до меня. С Асей мы встретились в субботу. Дома у ее подруги Жени. Женя с мужем удалились на дачу, заготовив нам кучу вкусной жратвы. Включаю двух видов осетрину – холодного и горячего копчения. Ася вполне милая и доброжелательная дама. Но живет в своем собственном мире. Зачастую не учитывая реальность. Она привезла нам с Сашей мешок тряпок. Почему-то по нашей переписке решила, что мы с Сашей невысокие и худенькие. Очень расстроилась, увидев меня:
Меня это развеселило. Могла бы позвонить Шмундачке (Шмундачка дала ей мой майл) и поинтересоваться нашими размерами. Но у Аси свое представление. Мне было предназначено черное вечернее платье. Которое мне коротко и не застегнулось в груди. На вечер у Аси были билеты для нас во МХАТ. Она хотела, чтобы я пошла в нем в театр. Мне трудно представить себя в вечернем платье. Да еще с декольте. Довлатова она не любит. И книга как бы полна разоблачений. Не может понять, почему Сергей стал культовым писателем. На нелюбовь к нему у нее есть весомые женские причины. Сергей мне много про нее рассказывал. Она была известной ленинградской красавицей. За ней ухаживал даже Бродский. Довлатов был очень горд, что она предпочла его. У Аси есть дочь Маша, которая младше Кати. Сергей довольно часто предполагал, что Маша его дочь. Говорил, что Ася скрывает имя отца от всех. Причем, говорил он о своем возможном отцовстве часто и волнуясь. Ася еще в переписке сообщила мне, что Сергей точно знал, что он отец. Она ему это сразу сказала. И больше до Америки не повторяла. Она уехала в 1973 году. Когда Сергей был в Таллине. Я ей верю. Почему-то я и раньше так думала. Саше сразу же после смерти Сергея я сказала, что у нее, наверно, есть еще одна сестра Маша Пекуровская. В Америке Ася объясняла дочери, что отец остался в СССР. Туда писать нельзя. Но когда началась перестройка, Маша стала интересоваться отцом. Ася обратилась к Сергею с просьбой познакомиться с Машей. Он обещал. Но ничего не предпринял. Она все это, думаю, расскажет в своей книге. Сейчас у нас с Асей задача познакомить наших дочерей. И постараться их подружить. Саша не прочь сделать первый шаг. Посмотрим. Может, я напишу Маше сама. В моем положении это нормально. В конце концов, у Маши тоже кроме матери никого нет. Мы виделись еще раз. Ася накормила меня обедом в шикарном месте. Это было вкусно и приятно. Да, и выдала мне конвертик с гуманитарной помощью в долларах. Сегодня они встречаются с Сашей. Ася еще сказала, что Аля Дробыш, Сережина любовница, которая бывала у нас в Таллине, и после смерти Сергея долго помогала Саше, была совершенно официальной для семьи дамой. Как только он запивал, перебирался к ней. И все знали, где он. И Нора С., И Лена. Даже интересовались его самочувствием. 1 июня 2001 года. Пятница. Саша вчера позвонила. С отчетом о встрече с Асей. Они обедали там же, где и мы. Потом поехали к Жене. Где Саша перемерила все шмутки. Вечернее мое платье ей подошло, несмотря на беременность. Остальное отложила на будущее лето. Вечером Ася уезжала в Питер. Саша с зятем отвезли ее на вокзал. Вернется во вторник. Презентация книги восьмого в пятницу. Может быть, я тоже съезжу. Приятель Шмундачки на ее деньги купил мне пишущий CD ROM. Осваиваю. Попросила нашего электрика Абрамовича прийти мне помочь его установить. У меня сперли все мои личные отвертки. Обещал. Сам время назначил. И не пришел. Я позвонила, дома никого нет. Обратилась к жене его Наташи. Наталья впервые мне весьма хамским тоном ответила:
Это она зря. Хотя что с нее взять. Чувствует себя мадам Помпадур. Бухгалтер при нашем папике! Пришлось мне орудовать пилкой для ногтей! Ничего, справилась. С Аллой решили начать фотографировать наши фонды. Папик уехал в среду. У нас тишина и покой. Только безумно холодно. Ночью +3. Днем +7. И так целую неделю. Сплю с грелкой. И ничего не хочется. В придачу сбилась моя антенна. Телек показывает только РТР. ОРТ нет. Антенну ставил мне пять лет назад все тот же Абрамович. Надо кого-то просить теперь другого. На самом деле надо бы купить настоящую антенну. Между нами и Вяземской телевышкой находиться самое высокое место Смоленщины. И сигнал приходит слабый. Самодельная антенна хорошо берет только одну программу. Другую хуже. Надо бы одну настроить на ОРТ. Другую на РТР. У Аллы сидит новенька девочка Олеся. Она учится в Смоленске в институте культуры очно. На практике. Владеет компьютером лучше Тани. Рассказала грустную историю. Возможно, это просто легенда. Десять лет назад осенью ее отец с другим мужиком на тракторе застряли в километре от Хмелиты в сторону Григорьевского. Бензин закончился. Мужик пошел за горючим. А ее отец остался у трактора. Было темно. Когда мужик с канистрой вернулся, отца не было. Пропал. Нашли весной в нашем пруду. Семья считает, что это Зуи везли лес на своем тракторе, задавили в темноте. Повезли в больницу. Но, поняв, что уже покойник, бросили в пруд. Я спросила у Абрама. Он подтвердил, что такое было. И грешили на Зуев. Но ничего не доказали. Галя бросила на Лешу недовольный взгляд. Нечего, мол, болтать лишнего. Вот и говорят на Руси:
2 июня 2001 года. Суббота. Вчера после обеда получила майл из Канады от Али Корндорф: Дорогая Тома, Вчера вечером Коля скоропостижно скончался Аля
Он так всегда подробно меня расспрашивал о моих визитах к врачам. Вечером я позвонила в Израиль. Хотела Юрчику. Но никак было не набрать. Как потом выяснилось, у него сменился код города. Дозвонилась до Кушкулейчиков. Они ничего не знали. Через десять минут позвонил Юрчик. Ему накануне звонила Аля. Коле умер мгновенно, играя с сыном в футбол. Инсульт. Я, конечно же, взялась за запотевшую. Выпила граммов шестьсот самогонки. Но не забалдела. Сегодня даже нет похмелья. Вот что значит стресс! И не знаю, позвонить Але. Или нет. Может, через несколько дней. Завтра надо зайти в церковь. Коля был верующим. Но не афишировал это. Еще ненапившись, зашла к ГИ за картошкой. Там был ее племянник Саша Иванов. Он рядом строит дом. Кулаков грозится с сентября их выселить из нашего флигеля. Ждет, мол, новых сотрудников. Посидели, поужинали. Я даже согласилась выпить самогонки. Про Зуев подтвердили историю. Жуть. Видимо, задавили нечаянно. Но так как были пьяны, скрыли. А может, и зря грешат. Абрам тоже говорит, что слышал... 4 июня 2001 года. Понедельник. Все выходные потихонечку пила. В субботу все же решилась позвонить Але Корндорф. Дома автоответчик. Сообщает новый номер телефона. Аля перебралась к сестре. Трубку взял зять. Муж сестры. Аля перезвонила позже. На мои пьяные причитания, что Коля умер вместо меня, очень спокойно и ласково:
Сначала я испугалась. Потом успокоилась. И удивилась Алькиной мудрости. И тут же перешла в другую эпостасию – нельзя вообще ничего планировать. В любую минуту в любой ситуации можно вот так нечаянно умереть. Не могу сказать, что стала философствовать. Но какие-то отдаленно похожие мысли блуждали... На работе покой. Шеф в Смоленске. Таня не вылезает из фондов. Алла в отпуске. Ольга там с практиканткой одни. А в любимой Таней бухгалтерии никого нет – Наташа отпросилась, Савкина, похоже, опять запила. ГФ в спокойствии читает прессу. А я маюсь дурью. 5 июня 2001 года. Вторник. Забыла рассказать. На днях получила в своей гостевой книге на сайте записочку от Миши Белинкиса. Он в Южной Корее преподает. Его-то я точно не видела с Тартуских времен. Интересно будет встретиться. Может быть, заедет ко мне с женой. Они любят путешествовать по глубинке. Миша здесь бывал. В одном из Хмелитских сборников есть его статья. Совместно с папой. Старик весной умер. Папик сегодня не в духе. Но не крикливый. Весь в какой-то хозяйственной суете. Электричество, дороги и что-то там еще. Привез из Смоленска два Хмелитских сборника. Один Вуколовский. Корреспондент ТАСС в Швеции общался с последним Волковым. Написал про него книгу. Заплатил папику 1200 долларов. И мы издали ее как наш сборник. Второй – усадебная конференция прошлого года. Обе книги выглядят гораздо солиднее наших предыдущих сборников. “Академичнее”. Мужики очередной раз чинят газонокосилку. Матерятся:
Савкиной нет. Говорят, что у нее на Урале умер отец. Наташа же сказала, что она поехала к юристу в Вязьму. Ее младший сын, будучи в армии, женился на москвичке. Но через полгода развелся. Говорят, побивал жену. Сейчас пытается у бывшей жены отсудить часть жилплощади, нахал. А мать-то какова? Не стыдно... Но все думают, что это отговорка про юриста. Просто запила. В пятницу презентация Асиной книги. Собираюсь поехать. Может, развлекусь, может отвлекусь. 13 июня 2001 года. Среда. Вчера вернулась из Москвы. Уехать хотела в обед в прошлый четверг. Но папику срочно понадобились титульные листы с картинками на очередные заявки на гранты. Провозилась до двух часов. Молоковоз, которым я собиралась доехать до Вязьмы, ушел. Папик позлорадствовал, что я на него не успела. Я вышла на дорогу в третьем часу. Лили проливной дождь. Но мне повезло. Прошла я метров триста. И меня подобрал “Жигуленок”, направлявшийся в Москву. Да еще и на Юго-Западную. Меня высадил в пол километре от Сашиного дома. Правда, соглашаясь меня взять в Москву, мужик сказал:
Я взялась штраф оплатить. И точно. На половине дороге нас остановили. Ася свою презентацию устраивала в ресторане “Огород” на проспекте Мира. Говорят, там перый в Москве аптекарский ботанический сад. Созданный еще Петром. Милый ресторанчик. С терасой, выходящий в прелестный сад. На галерее еще такой-то театр. Спектакли начинаются в десять вечера. Ну а мы собрались в шесть. Вход по списку. Саня пошла первой в туалет. Назвала фамилию. Один охранник:
А второй:
И Наташа Шарымова. Это из тех, кого я знала. Битов не пришел. Наверно, запил. Или опять Чижика или Зайчика где-то устанавливал. Ася прочла кусочек текста. Выступил издатель и Рейн. И тосты. Обычно на таких мероприятиях бывает фуршет. Но у Аси было все по полной программе. Закуски, выпивка, горячее. И даже десерт. Мы сидели с Шарымовой. Потом к нам перебрались Рейны. И за нашим столом уснул Куле. Наташа мне подтвердила историю о несостоявшейся Довлатовской женитьбе на американке. Примерно за пару лет до Сережиной смерти, приехавший из Америки Женя Цымбал позвонил мне и сказал:
Я не знала. Позже Рейн сказал, что была какая-то американская литературная дама, к которой Серж хотел уйти. Но Н.С. сказала, что если он уйдет, она повесится. Более того, якобы Бродский водил Евгения в гости к этой даме. Но просил не говорить об этом Довлатову. Правда, к Рейновским историям надо относиться осторожно. Они зачастую бывают чистой устной литературой. Но настроение и эмоциональную суть передают верно. Н.Ш. подтвердила только то, что была американка, к которой Сергей проводил очень много времени. Потом они расстались. И он опять стал много пить. И еще весьма недоброжелательно высказалась про Алю Дробыш(?). Мол, эти простые люди всегда делают не то, что надо. Вместо того, чтобы сразу вызывать врача, пытаются сначала предпринять какие-то им одним ведомые меры. Я поняла, что это относится к Сережиной смерти:
Эта Аля объявилась у нас в Таллине в году 98 в мае. Она позвонила по телефону и сказала, что привезла нам посылку из Америки. Я предложила забрать посылку в любое удобное ей время. На что мне было заявлено, что желают посмотреть на Сашу. Мы пригласили ее на ужин. Высокая, полноватая русская женщина. Родом из Тарту. Как я поняла, она парикмахер. Много знакомых и друзей в Таллине. Как только она увидела Сашу, взяла ее за руку. И почти не выпускала:
Посылка оказалась не удачной. Аля сама убедилась, что вещи не для Александры. Замерила все Сашины размеры. Спросила, что девочка желает получить от отца в подарок. На что тринадцатилетняя дочь Довлатова сказала:
А роста у Сани было 175 см. Куклу тем же летом с набором туалетов Аля прислала от себя. Привезла ее Таня Певзнер-Медякина. Она хорошо знала Алю. С тех пор посылки были всегда замечательными. Видно, что все собирала женская рука. Вскоре после смерти Сережи, нам позвонила другая ее таллинская подруга – Галя Х. Я зашла к ней. Она протянула от Але для Саши 100 долларов. Очень хотела что-то мне сказать. Но не решалась. Я поинтересовалась вежливо Алей. Спросила, близкая ли Аля подруга СД. Галю прорвало:
Тогда-то я и узнала, что это многолетняя подруга Сергея. Что плохо ему стало у нее в доме, где он часто жил. И что Аля его преданно много лет любила. Это поняла даже в свое время Саша. Через несколько месяцев Аля позвонила нам. И рассказала, что сначала Нора Сергеевна звонила ей и запрещала ходить на могилу. А накануне позвонила и спросила, плачет ли Аля еще по Сереже. Обрадовалась, что еще плачет. И рассказала, что ей приснился Сережа. Сидит у нее на кровати и спрашивает:
Алла сказал, что она-то не забыла. Н.С. очень скоро после этого звонка прислала Саше большую посылку с оказией в Питер. Я отправила Александру за ней одну. Это было в марте. В масленицу. Мы втроем – я, дядя Гриша и Громов – ели сто испеченных мною блинов с принесенной ГН икрой. И пошли встречать Саню с ленинградского поезда, пританцовывая на улице. Громов показывал мне па русского. Он же у нас балетмейстер! Аля некоторое время звонила мне даже в Хмелиту. Но года три назад исчезла. В последствии Н.С. еще несколько раз присылала Саше деньги уже в Москву. При этом писала мне, чтобы даже после ее смерти мы не говорили Лене, что она это делала. Я, честно говоря, думала, что это Норин старческий маразм. Что деньги все равно отправляет, хоть и свои, но через Лену. Правда, просила Сашу писать не домой, а по другому адресу. Последние сто долларов пришли незадолго до ее смерти. А Саша их получила уже после смерти. О смерти бабушке ей сочли нужным сообщить Лена с Катей. Но потом выяснилось, что я была не права. После смерти Гриши Поляка, его жена в бумагах нашла Сашины письма. Т.е. Нора Сергеевна их даже не хранила дома. Лена по этому поводу даже написала Саше письмо. Но, видимо, жизнь в эмиграции лишает жизнь родной язык. И все слова были какие-то отчужденные. Не живые. 14 июня 2001 года. Четверг. Папику пришел факс из Стокгольма и майл из Твери. А он в Москве. Никто не хочет звонить ему в Москву. Обязательно скажет гадость. Однажды в его отсутствие ему позвонили из Вязьмы. Приглашали на встречу с кем-то из правительства России. Звонок приняла я. Решила сообщить шефу в Москву. Его дома не было. Сказала жене. Папик приехал и сказал:
Я зареклась вообще ему звонить. Вчера весь день ждали его звонка. Не позвонил. Тогда я всю информацию отправила майлом куме. С просьбой передать папику. Тоже не права. Он звонил ей в мое отсутствие, узнав как я добралась удачно до Москвы:
Встреча с Асей меня все же взволновала. Я стала часто вспоминать Сергея. Какой-то душещипательный приступ жалости! Асю тоже жаль. Я понимаю, что книгу она написала для Маши. Но больше всех жаль Машу. Узнать кто твой отец в день его смерти! Да еще мать на весь мир объявила, что он не жаждал признавать дочь. Он согласен был признать Машу, если бы Ася к нему вернулась... Потом Ася уехала в Америку. Маше было три года. Кате – семь. Сам приехал в Нью-Йорк, когда Маше уже было восемь. Может быть, Асе надо было рассказать дочери раньше. Или уже вообще не говорить. Я Сашу долго готовила к этому разговору. Но что-то уже запамятовала. Думала, что рассказала перед школой. А Саша сказала, что нет, в конце первого класса. Когда она написала на тетрадке Александра Владимировна. Что вызвало недоумение учительницы. Во всяком случае, сошлись на том, что очень долго я ей внушала – есть вещи, которые никому нельзя говорить. Врать нехорошо. Но иногда необходимо. Вот когда ребенок это поймет, он начнет взрослеть. Саню эти разговоры очень интриговали. Однажды она сказал:
Тогда-то я ей спокойно, как литературную историю рассказал, кем ей приходится дядя Сережа. Санька была разочарована. Ждала чего-то необычного:
Потом уже я рассказывала про талантливого отца. Который не нашел себе место у нас. И эмигрировал. Что мы развелись. Разведенных вокруг было много. Даже среди ее друзей. Что у нее есть сестра Катя и брат Коля. Может быть, есть еще сестра Маша. Я почти не сомневалась, что Маша Сережина дочь. Он очень много раз возвращался к этой теме. Мне говорил, что Ася от всех скрывает, кто отец ребенка. Но эта девочка вполне может быть его дочерью. При этом всегда волновался. Однажды, уже после отъезда С.Д. я поинтересовалась у ЕР. На что тот сказал:
Сейчас-то я знаю, что человек нагло врал. Просто всем хотелось быть причисленным к списку Асиных кавалеров. Она была известной красавицей. И очень престижной дамой. За ней ухаживал сам Бродский. Ее люби сам Аксенов. Ася обратилась к Сереже с просьбой познакомиться с Машей, когда девочки было уде восемнадцать. Он было согласился. Но позже письменно отказался. Это не так просто. Для этого надо создать ситуацию. То же, что мы с Асей сейчас пытаемся создать для Саши и Маши. Естественным образом познакомить взрослых сестер. Катя, которая знала о существовании Саши со дня Сашиного рождения, ведь не желает общаться. Бог ей судья. Кате проще. У нее есть брат Коля. В Хмелите новости. Зеленкины продали свой дом. И купили дом в Вязьме. Первого июля переезжают. Я лишаюсь дружеского дома. И бани. Они уже съехали. Живут у тещи. Валину родню все зовут Браги. До сих пор не знаю, фамилия это или прозвище. Они немцы из Казахстана. Вернее, из Поволжья. Старуха еще помнит, как в начале войны их переселяли в Казахстан. Я вчера ходила к ним за молоком. Бабка вязала из тряпок коврик. И вспоминала молодость. 15 июня 2001 года. Пятница. Лето все никак не наступит. Холод собачий. Сегодня впервый дней за двадцать выглянуло солнышко. Дома и на работе, как в склепе. Сыро и холодно. Невольно вспоминается анекдот про дурдом:
Вчера просили Сашу Иванова(Пчеловода) включить отопление хоть на ночь. Шефа же нет! Он боиться. Ильич только что снял показания со счетчика. Я пошла к Леше просить схему отмотать счетчик. Здесь она есть у многих. В том числе отматывают и Папику. Поэтому-то он так злорадно потирает руки, когда мы честно платим за свое электричество. Леша обещал посодействовать. Так что ночью согрелись. Но ночь меня меньше беспокоит. Я грею постель электро-грелкой. И мне тепло. А вот вечером от сырости и холода ничего не хочется. Разве что выпить. Сегодня пришла на работу рано. Почти во время. ГФ в секретарской с нашими бабами обсуждали папика. Зачем ей это надо? Сидеть с ними и что бы то ни было обсуждать? Неужели скучно одной в кабинете и в тишине? Без шефа? Но в обед все стало ясно. В половине одиннадцатого поехали в Вязьму. У нее завтра день рождение. Бедная, сидела с ними, чтобы не забыли взять. А мне никто даже не сказал. ГФ могла бы спросить, не надо ли что мне. Сегодня же базарный день. Ну и черт с ними со всеми. Может хоть колбаски в магазин привезут сегодня. А не привезут, завтра съезжу сама. В субботу должны быть попутки. Зато я в тишине и покое отсидела большую часть дня. Хоть привела в порядок компьютер. Я все думаю почему-то об Асе
и Маше. Этакая посмертная дуэль. Как много стало людей, Наши только что вернулись из Вязьмы. Возил за авансом Леша Абрамов. Ильич сначала велел Коле сходить на гору и взять новый микроавтобус. Коля не хотел идти. Но Ильич настоял. Зачем покупали тогда его? Коля вернулся ни с чем. Папик ключ от гаража не оставил на обычном месте. Ездили пять человек – оба Рунчевых, Наташа, Савкина, Таня и ГФ. Я спросила у ГФ, как разместились:
16 июня 2001 года. Понедельник. В субботу отмечали втроем день рождения ГФ. Подарок я привезла ей еще из Таллина. И вручила досрочно. Как моя покойна мамаша – на Новый Год вручался подарок на 8 марта, в марте на день рождение, в ноябре - на Новый Год. Посидели хорошо – вкусно, спокойно. Мне персональная запотевшая маленькая, АИ с ГФ пили вино сухое. Как приятно вкусно посидеть за столом, тобою не приготовленным! Сегодня Алла досрочно вышла из отпуска. Наверно, вечером злоупотребим. Папик тоже вернулся мрачный. Квартиру сына Димы обокрали – крупная сумма денег, техника, драгоценности. Странно, что при таком большом достатке квартира не сдана под охрану. В Смоленске Люда и Лена Боговские. Очередной раз собираются заехать посмотреть, как я живу. Посмотрим, получится ли. Это третий приезд Люды в Смоленск, с тех пор как я здесь. 20 июня 2001 года. Среда. Позавчера приехала Алла. Мы не виделись три недели. Она получила отпускные. Устроила ужин. Естественно, одной не ограничились. Принялись за мои запасы. Правда, сначала дошли до Абрамовых. Леши не было дома. А Галя нам не предложила. Зато сообщила, что в среду они едут в Вязьму в десяти часам к зубному врачу. Сказала, что встретить моих гостей с электрички запросто и не сложно:
Правда, номера она не помнила. А Леши мы не дождались. Он вкалывает на своем тракторе. Зарабатывает деньги, окучивая картошку. Сезон. Мы вернулись домой и принялись за мои заначки. В начале первого внизу раздался жуткий крик. Я выскочила на лестницу. Входная дверь закрыта на защелку. Кто-то стучит в нее. А Оля Иванова визжит. Оказывается, не пускает пьяного Сашу домой. Я открыла дверь. Сашу услышав злой голос супруги, удалился на улицу. Я вышла за ним. Он лежал уже на трав. Тихо и горько плакал. Вышли охранники. Стали его уговаривать идти к тетке Галине Ивановне. Он ни в какую:
Мужики увели его к себе на дежурство. Я вернулась домой. Через десять минут опять шум внизу. Саша пришел за ружьем. Мы застали его, набивающим карманы патронами:
Ружье я отняла. Мужики опять его увели. Но он пришел к нам:
Ствол не отдали. Уложили спать в гостевую комнату. Вроде угомонился. Закрыли его на ключ. Но через полчаса он тихо выбрался в окно. Ствол у меня под кроватью. Еще мужики вчера жаловались, что и ими командует Рыжая( Наташа Абрамович). Сбила им весь их график отпусков. Ее мужу надо видите ли отпуск в июле. А он в прошлом году был в июле. По их графику ему в этом году надо в июне. А в июле здесь сенокос. Все хотят в июле. Но Наташа у нас мадам Помпадур. Ей все можно. Утром папа был не в духе. В понедельник зашел к ГФ только через два часа после появления на работе. Вчера был с Смоленске. Перевозил шурина из больницы в хоспис и заказывал афиши к Грибоедовскому празднику. А сегодня тоже долго не заходил к ГФ:
ГФ грешит на Иветту Яковлевну. Та все звонит из Москвы и интересуется – дали ли премию и объявили ли благодарность ГФ и АИ за Хомяковскую выставку. ГФ думает, что она что-то сказала шефу. А тот решил, что она заботиться о ГФ и АИ с подачи ГФ. Иду встречать Боговских. Абрам вот-вот их привезет. 22 июня 2001 года. Пятница. Были бурные два дня. Боговские приехали в час. Мы пообедали. Алла провела им экскурсию. Посидели у меня на работе. Вася отправила почту. Вечером собрались на пикник. Молодежь (Алла по возрасту ближе к Лене, чем мы) отбила мясо. Мы поболтали с Людой. Вбежала ГФ:
Мы не пили. И телефон не звонил. С Алло вышли на улицу. Наташа бегом мчалась от рабочего флигеля к дому. Дежурный Дима сказал, что Кулаков пьяный позвонил, чтобы срочно нашли Лешу везти его в Москву. У него Дима в морге. И чтобы Наташа принесла все имеющиеся в кассе деньги. Шофер Коля по кличке Дрель не мог вести папу. Выпил с ним. Пока Дима нам это рассказывал, Леша уже с папой мимо промчались в московском направлении. Пикник все же состоялся. Но настроение было неважным. Все же страшно слышать, когда родители хоронят детей.. Мы с Аллой одновременно вспомнили батюшку. Отец Даниил не раз папе говорил:
А вчера шеф звонил много раз. То чтобы Коля приехал немедленно. То чуть позже. Чтобы микроавтобус пропылесосили. Чтобы купили вина и помянули Диму. ГВ, когда она взяла трубку, сказал:
И дальше одно нормальное слово, три матерных. Бабы купили какой-то жуткий портвейн “Анапа”. И тот разбавленный. Поминая Диму, которого все любили, между прочим, стали ругать папу. Припомнили все похороны, на которые он отпускал только за свой счет. И не дал ни копейки помощи. Все с ужасом ждут, когда шеф вернется. Говорят, злой будет ако черт. Но я не думаю. Он будет пить. И пьяными слезами рыдать. И требовать, чтобы его все жалели. Мне жалко его жену Борисовну. И трех деток – от двенадцати до трех. Тоже не понятно, почему и как возникает это чувство. Вот представлю Валентину Борисовну или детишек – комок к горлу подступает. И муражки по телу. А шефа представлю – никаких эмоций. Только умом понимаю, что его тоже жаль. Каким бы он не был, детей своих любит. Диму еще на предыдущих выходных обворовали( квартиру), пока они были на даче. Вынесли все. Включая деньги. Кулаков говорил, что около 100 тыс. долларов. И сейчас никто не знает, где у него еще спрятаны деньги. Вроде не все держал дома. Но где, вдова не знает. Боговские уехал вчера половину четвертого. На экскурсионном автобусе. В Москву добрались электричками уже в 21.30. Утром звонили. Вчера у нас с обеда не работал после грозы ни один телефон. А сегодня Саша меня упрекнула – я не поздравила их вчера с годовщиной свадьбы. Вспомнила одна свекровь... Виновата я. Но день был тяжелым. Еще Саня сообщила:
Сергей никогда не бывал в доме Скульского. Когда полетела книжка, и Лиля предложила ему посоветоваться с отцом, Григорий Михайлович предпочел встретиться с Довлатовым на улице. Это единственная их прогулка по старому городу. Я проводила СД до места встречи( у кафе Пегас, Скульский жил в этом доме. Там же сейчас живет Лиля с мамой. В то время она жила с первым мужем Ариком в Йысмяэ). И через час встречала там же. Т.е. я сидела в "Пегасе". 24 июня 2001 года. Воскресенье. Сегодня самый длинный день в году. В Таллине все готовятся жечь костры. Иванова ночь. Но у нас Иванов день будет через 13 дней. Когда день уменьшится почти на сорок минут. Этот наш старый стиль, Юлианский календарь, не совпадает с природным. У всех Рождество в самую длинную ночь. В нее-то и должны происходить все таинства. Все ждут с напряжением возвращения папы. Утром зашла ко мне ГФ:
И смотрит на меня. У меня жратвы нет. Да и запотевшей грамм двести только. Кормить шефа разве что макаронами с майонезом могу. А ГФ вчера ездила в Вязьму с экскурсионным автобусом. Посмотрим. У меня и с деньгами неважно. Есть, конечно, заначка из долларов. Но я трогаю ее только в экстренных случаях. Мне же дважды в год ездить в Таллин надо. Да и Саша скоро перестанет работать. И вообще беременная дочь гораздо меньше стала обо мне заботиться. Что понятно. А на зарплату мне здесь не прожить. На зятя я не рассчитываю |
|
Мартовские
праздники провела в Москве. погода была дурная. Ветер. Тротуары непроходимы.
Гололед. Так что выходила из дому только два раза. Один раз в гости.
Остатки зарплаты и
премию дали сегодня. Бабы пытались Папику внушить, что за опоздание премии
можно женщинам-то премию увеличить рублей на сто. На что шеф сказал:
Папик
нервный тоже. Осенью познакомился в Мариэттой Чудаковой. И загорелся
провести совместно с ее Булгаковским фондом конференцию по Михаилу
Афанасьевичу. Он же врачом работал на территории нашего заповедника. Сначала
Чудакова исчезла. И он нервничал. Потом ему в Москве объяснили, что с ней
лучше не связываться. Говорят, что она из Ленинки украла все Булгаковские
рукописи. Во всяком случае, туда ее не пускают. В феврале, отчаявшись от нее
получить хотя бы список участников, послал ей майл об отказе. Она немедленно
объявилась. Теперь папик не желает. А она очень желает. Ему неудобно ей
прямо отказать. Хотя Фонд ее еще не зарегистрирован. Мы тоже не можем
зарубежным участникам слать приглашение. Да и Папик понял, что она может
добыть только немного денег. А остальное пусть он берет на себя. Папик этой
возни тоже не желает. Тем более у нас в середине мая запланирована
Хомяковская конференция. Булгаковскую хотели в июле. Чудакова сегодня
вечером обещала прислать материалы и список участников. Папик меня
спрашивает:
Как
я и предполагала, никому я здесь не была нужна. Но нет худа без добра. Дети
собирались с 28 по 10 поехать во Францию. Свекровь прислал приглашение еще в
феврале. Я тихо два месяца зудела, что пора визу оформлять. А молодежь меня
уверяла, что получить визу плевое дело – два дня. И пошли только числа 20
апреля. Там им вежливо сказали, что Саня должна получать визу в Таллине.
Потому что стоит там на консульском российском учете. Правда, сделали
исключение( приглашение на двоих). Сказали, что запросят Эстонию. Мол, не
натворила ли Александра что там. Елена Петровна рассказала, что будучи в
Питере, хотела с сестрой съездить в Хельсенки. Но ей там тоже объяснили, что
она визу в Финляндию может получить только в Таллине. Вот так обращаются с
российскими гражданами! Попробовали бы, какому американцу не дать визу в
Финляндию в Парижском консульстве!
Открытие
конференции было скромным. Сразу же начались доклады. На банкет папик
пожлобился. Фомичев меня уверял, что будет фуршет для всех. Но я-то знала,
что ужин с водкой только для гостей, живущих в Хмелите. Все рассчитано ко
котлеты. Остальных повезли в Вязьму в гостиницу. И на ужин в заводской
столовой. По приезде они уже там обедали. Кошелев возмущался, что вход со
стороны помоек. И негде было даже помыть руки. 
У
меня случился легкий шок. Первая мысль – шутка. От второй холодок пробежал
по спине. Что это Коля умрет раньше меня, не могла. Кто угодно. Но не
Корндорф. Спортивный, не курящий. Не пьющий. Ведущий здоровый образ жизни.
Настоятельно его мне рекомендовавший. Правда, пару лет назад в письмах
промелькнул какой-то намек на здоровье. Но вроде бы все обошлось.
Мы
все были записаны на мою фамилию. Но зять не смог придти. Он нас только
забрал на машине. Правда, мы ему в “клювике” принесли вкусностей.