Вот и отшумели очередные новогодние праздники. Второй раз встречали новые век и тысячелетие. Я уезжала в Москву на целых десять дней. Вернулась восьмого.

В Москве была Майка Ш.. Привезла мне от Шмундачки прекрасный подарок. Фотоаппарат в выдвигающимся объективом. Могу теперь делать даже портреты. У меня давно была идея сфотографировать всех наших сотрудников. И устроить нечто вроде галереи. От детей тоже получила шикарные подарки – пуховый платок и кучу всяких нужных мелочей и роскоши даже. Какой-то очень дорогой французский крем от морщин. Еще меня отключил один старинный знакомый.

С которым осенью после долгого перерыва встретились в Таллине. Накануне моего отъезда в Москву он позвонил и спросил, что я хочу на Новый Год из Таллина. Что я хочу, всем ясно. Хорошую “Запотевшую”. NN спросил, люблю ли я пипаркок. Это такое эстонское рождественское печенье с перцем. Тоже люблю. Числа третьего января позвонил его приятель, который только что вернулся из Таллина в Москву. И привез мне посылку. А в посылке - две банки французской тушенки, две таллинской кильки, две сайры, печенье и тесто пипаркока, конфеты, финики. И, конечно же, моя любимая “запотевшая”. К посылке прилагался конверт. На ощупь с открыткой. Но каково было мое состояние, когда через пару дней я его вскрыла... Там было сто долларов! На пополнение моего “лебединого списка. Я лишилась дара речи. NN просил не обнародывать его поступок: Иначе найму хакера и Дед Мороз придёт только с розгам!

В Хмелите меня ждали маленькие радости - папик уехал в Москву. Вернулся только вчера. И Алла болела. Так что неделя в одиночестве и тишине. Правда, ничего полезного я не сотворила. Погода смурная. Солнца практически в эту зиму не видели еще. Снега мало. Морозов нет. Небо хмурое. Кроме дворца, все выглядит убого. Дома барачного типа. Покосившиеся. Фундаменты низкие и кривые. В снежные зимы толстый слой белоснежного снега на крышах, сугробы - и красота дивная. Вся убогость скрыта.

   Вчера после обеда приехал папик. Злой, как Баба Яга. Второй день противным от нелюбви ко всему( кроме денег) голосом раздражается на всех. С утра закатил истерику, что пропала газета “Известия” за 9 января. ГФ даже позвонила на почту. Первая пришла в этом году в Хмелиту за 10 число. Но папик, видите ли, у кумы видел за 9 со статьей про нас. Я полезла в Интернет на сайт “Известий”. Первый номер вышел только 10. Газета у нас есть. Но там про нас ни строчки. Успокоился. Все свалил на куму. Сам оказалось не видел. А это кума ему сказала. Гипноз начальника - на газете за 10 января русскими буквами написано - номер первый, 2001 год. Но все равно все ищут газету.

Новая машина стоит у парадного входа во дворец. Не дает покоя сторожам по ночам. А по Смоленскому ТВ рекламируют такую же “Соболь-Баргузин”, но на двенадцать мест. Мне объяснили, почему папик купил только на пять мест. Оказывается, что с его правами нельзя садиться за руль в машину, где больше пяти мест. Так что и эту купил для себя. А у нас нищая дотационная область...

Между нами и Вязьмой я усмотрела из окна автобуса большое поле, на котором под снегом лежит убранный, но не вывезенный с поля, лен. Причем большая часть специальной машиной скатана в рулоны. Гниет. А по льну осенью был большой аврал. Люди работали, горючее жгли. И все впустую. Не вывезли с поля. Где уж тут быть богатыми...

Вчера звонила ИВ. Она должна была числа 15 приехать в Хмелиту. Сказала, что не приедет. Так как очень подорожали билеты. Я сказала, что если приедет в январе, я оплачу ей дорогу в один конец. Это что-то около 350 рублей. Встреча с ней - это тоже лебединый список.

18 января 2001 года

Сегодня папик с утра в Вязьме. Поехал сдавать желудочный сок. Вчера ездил делать кардиограмму. И, по-моему, УЗИ. Приехал расстроенный. Печень увеличена, камни в почках, давление. А кардиограмма хорошая. Долго недоумевал.

Вообще у нас масса больных. Христианыч еще не вышел после инсульта. Саша Иванов с женой Ольгой заболели желтухой. Валя Фомина с радикулитом. Да еще таким, что будут в Смоленске оперировать. Ее из Вяземской больницы вывозили домой за ее счет. Платила за бензин. В Смоленск тоже увезли на музейной машине. Но за бензин платила Валя. Для нее переезд из больницы в больницу стоил месячного заработка. В Вяземской больнице нет лекарств. И Оля с Сашей покупали сами. Моя дочь присылала из Москвы для Саши. Для Оли я в новогоднюю поездку искала по всей Москве. Цена одного курса - 630 рублей. Как раз Сашина зарплата. Утром, узнав куда поехал папик, все вспоминали, сколько заплатила за бензин Фомина. Ну что ж, что позволено Юпитеру....

Сегодня нет воды. Спрашиваю у Ильича, в чем дело и как долго ее не будет:

• В двух местах течь. Я вчера предупреждал Кулакова. Но он не отреагировал. А кто в мороз будет копать просто так?

Что папику реагировать? У него на горке есть вода. Говорят, что его скважина официально делалась как бы для всей деревни Барсуки за счет бюджета Вязьмы. Т.е. ему она досталась бесплатно.

20 января 2001 года, Суббота

Воды нет до сих пор. Вчера с утра у папы просили экскаватор откапывать трубу. Сначала не дал. Потом разрешил. Вроде бы сказали, что сделали. Но ни в музее, ни у нас в жилом флигеле воды нет. И уж до вторника явно не будет. Во вторник к нам приедут гости из православного фонда Андрея Первозванного. По поводу создания музея Нахимова. Папик расстроен. Глава фонда не приедет. Но все равно готовится. Сначала сказал, что накормит их сардельками и кислой капустой. ГФ выразительно на него посмотрела. А сегодня ездил в Вязьму за продуктами. Даже соизволил взять с собой ГФ. Купил судаков. А ГФ купила себе кроличий полушубок за 900 рублей.

Позавчера с Аллой нечаянно злоупотребили. Сначала, правда, сходили в церковь. Святили воду. Как никак Крещенский сочельник. Батюшка к нам не признался. ВФ подошла. Извинялась, что некогда даже позвонить. Служат во многих местах. Батюшка сделал объявление. Собирают подписи, чтобы развалины церкви в Богородицком отдали им. По-моему, просто дразнят папика. Уже ясно, что ничего у заповедника не отберут. Богородицкое поле уже включено в мероприятия к шестидесятилетию Победы.

Враг народа прислал мне в десяти кусках архивизированный гимн СССР. С хором. Теперь как только папик заорет матом, буду его вырубать его нелюбимым гимном.

В конце декабря в Москве вышла книга Игоря Ефимова “Эпистолярный роман с Сергеем Довлатовым”. Про нее мне сказал Саша Горянин. А Галя Яцковская подарила. Саша себе тоже купила. Игорь разорвал свои длительные отношения с Довлатовым письмом 13 января 1989 года. За полтора года до смерти Сергея. Обвинил во многих смертных грехах. Проявив полную душевную черствость. С Игорем я близко не была знакома. Он однажды был у нас в Таллине.
Участвовал в неофициальном турнире по бриджу. Был с молодой дамой. У него был номер в
"Виру". Даму поселил к нам. Поэтому и ночевал у нас. Одновременно у нас гостил Саня Лурье.
И Сергей, и Лурье в присутствии Игоря за столом вели себя так, как будто перед ними Лев Толстой. А они жалкие никчемные литераторы. И Игорь это принимал и поощрял. Сережа на кухне умолял меня не ставить Ефимова на место, говорил, что я что-то не допонимаю. Игорь великолепный писатель. Мне было противно, мерзко воспринимать эту атмосферу за моим столом. Я ушла из дому. И с приятелем поднабралась в баре. Игорь почувствовал, что я ушла из-за него. Следующие вечера вел себя чуть менее важно. Правда, он поздно возвращался после карточного стола. А я почти сразу ложилась спать.

Второй раз я случайно его встретила в Москве в ЦДЛ. Я обедала там со старым приятелем в ресторане. И собирались куда-то ехать дальше в гости. Проходя сквозь цдл-овское кафе, меня кто-то окликнул. Я с трудом узнала Ефимова. У него в "Юности" только что вышла повесть "Лаборантка". Мы торопились, встреча была на ходу. Игорь успел спросить как нам его повесть. Я ответила впопыхах:

- Читали! Конечно же, не Фолкнер. Но прочли с интересом!

Встреча была настолько мимолетной, на ходу, что я про нее тотчас же и забыла. И даже не вспомнила и не рассказала, естественно, Сереже, вернувшись в Таллин. Сережа же, съездив вскоре в Питер, учинил мне целый допрос. Где я видела Ефимова и почему сказала, что его "Лаборантка" дерьмо. Я очень долго не могла вспомнить про эту эпизодическую встречу. А когда вспомнила, долго смеялась! Игорь на основании моих слов, слов малознакомой ему женщине, торопящийся с дружеского обеда на дружескую пирушку, построил целую теорию,
как Довлатов плохо относится к его творчеству. Я до слез смеялась. Мне это представилось детским садом.

И еще я его пару раз видела на днях рождениях Саши Кушнера. Там он был больше всего озабочен, чтобы я не проговорилась в присутствии Марины про то, что он был в Таллине не один.
Я связалась с одной их общей знакомой Н. Вот что она мне написала:

“Я не видела книгу Ефимова, и не помню, почему они перестали общаться (чтобы найти это в памяти - надо, наверное, посмотреть письма). Игорь очень рациональный, порядочный человек, у них с Сережей ( как у всей литературной компании) - как я прекрасно знаю - всегда были соревнования, кто кого обойдет. Привычный детский сад питерских литераторов. Поводы могут быть различные...

А - в эмиграции: деньги, работа, внимание Бродского - единственного человека, которого Сережа просто боялся, но та--а--а--кое говорил - все могло послужить поводом для разрыва. Не уверена, любил ли он Иосифа или только признавал генералом?! Или любил, а небрежно говорил та-а-кое просто ради красного словца?

Вообще Сережа много чего делал криво-косо, но не в пример некоторым хорошо знал, чего стоят его поступки и стыдился их. Кажется, было бы лучше, если бы Игорь оставил переписку своей дочери, и опубликовали бы эту переписку лет через 50. А так - мотивация не очень...
Каким бы Сережа ни был, его ранний уход как-то очищает - для оставшихся - те неблагие действия, автором которых был Сережа. Как бы те, кто остался в живых, все равно перед ним - таким талантливым, таким целеустремленным, таким веселым, таким красивым, таким добрым - все равно виновны - без вины.

Подождать бы Игорю. Вот такое у меня отношение. Если у Саши есть эта переписка - пусть она даст мне ее почитать. Тогда смогу сказать что-то более определенное. Я могу не знать деталей, но общая ситуация известна. А может, у Рейнов есть?! “

Саша отнесла ей книгу. Жду, когда прочтет. Очень хочется обсудить. И проверить свое отношение. У меня мурашки по коже, когда я пытаюсь представить в каком состоянии был Сергей, читая это письмо. Он мог получить инсульт!!!

21 января 2001 года, воскресенье.

Наконец выглянуло солнышко. Не очень яркое. Но на душе стало веселее.

Вчера ходила в баню к Зеленкиным. Они пытаются продать дом в Хмелите и купить в Вязьме. Пока не получается. После смерти жены Юра женился на ее сестре. Я была очень удивлена. Юра человек не деревенский. Малопьющий. Работящий. И весьма привлекательный. Валя, его новая жена, постарше его. Но еще ЕЕ мне объяснила, что в деревне самое главное - хозяйство. А не любовь и чувства. Семья его жен - российские немцы из Киргизии. По фамилии Браги. А может это их местная кличка? Надо уточнить. Когда им разрешили свободное передвижение по стране многие переселились в европейскую часть. Наши Браги переселились сюда уже в перестройку. У них там в Азии тоже было большое хозяйство. Семья была большая. Отец, мать, три сестры( Таня, Валя и Нина) и брат Витя. Таня умерла от рака в 1996 году. Отец чуть позже. Это он нам продавал карасей летом 1996 года. У сестер Тани жизнь неудачно сложилась. Обе разведены. Мужья были пьяницами. У обеих по двое детей. Валя вышла замуж за Юру. Родила 1,5 года назад наследника ему. Мальчика Сашу. Юрина старшая дочь, ее племянница. Лена родила девочку в мае прошлого года, учась еще в школе. В шестнадцать лет. Парень только что вернулся из армии. Юра на Лену получает пенсию за потерю матери 600 рублей. Скрывают от властей, что она уже замужем. Чтобы не потерять пенсию, которую будут платить до 18 лет. Т.е. до лета этого года. Муж Лены работает в совхозе. Получает 200. Пьет. Т.е. живут на Ленину пенсию. Живут у зятя. Ходят кормиться к Юре с Валей. Зять кричит, что все это их хозяйство принадлежит его жене. А Вале тут ничего не принадлежит. Обижает малыша. Чтобы как-то разрешить эту ситуацию они и хотят уехать в Вязьму. У Вали своя дочь заканчивает в этом году школу. А сын учится где-то под Москвой. Вчера, после бани, за рюмкой мы с Валей поплакалась друг другу "за жизнь”.

22 января 2001 года, понедельник

Воды по прежнему нет. ВИ сказал, что осталось три течи. Мама дала горючее и людей. Нужен экскаватор. Папик не дает сельсовету бесплатно. Требует 200 рублей за час. У сельсовета денег тоже нет. Музей, в отличии от всей Хмелиты, за воду денег не платит. Папик кричит, что будем платить. И вообще, капитализм наступил. Капитализм в бюджетной сфере. Сегодня папа сообразил, что завтра будут гости. И без воды плохо. Обед гостям надо варить. И, между прочим, туалет тоже гости будут посещать. А там вонь. Сказал, что даст экскаватор. Но пусть сельсовет даст гарантийное письмо, что оплатит. Конечно, Мартьянову( председателю сельсовета) тоже все до лампочки. Еще летом было известно, что трубы будут течь. Но у нас, русских, как на охоту ехать, так собаки не кормлены... Ильич сказал, что все равно виноват будет Мартьянов. Папа нажалуется в Вязьму. Там с ним никто связываться не будет. Накричат на Мартьянова. В конце концов, это его дело. И его вина, что музей за воду не платит. Если музей начнет платить за воду, папик и нас, живущих во флигеле, заставит платить. Коля уже ворчал сегодня, что вся деревня, и он, платят. А интеллигенция бесплатно водой пользуется. Не любят на Руси интеллигенцию. И папик тоже не любит. Народ-то не любит тоже. Но побаивается. Почти уважает. Никого не смог заставить сидеть в обед вместо вахтера и секретаря. Бабы разорались. И он отстал от них. За вахтера сидит бессловесный АИ, за секретаря - ГФ и иногда я.

Вчера с ТД дочь прислала мне гуманитарную помощь. Я просила кусочек мяса и маргарин типа масла. В придачу получила красную икру и паштет. Ну и то, что я забыла взять в Москве.

По поводу книги Ефимова у меня завязалась многословная переписка с Асей Пекуровской. Она пишет, что Игорь не общается практически с Леной. И что  “он считает себя диссиденствующим лицом в довлатовском хоре!”. Что он имеет в ввиду? Что все любят Довлатова, а он нет? И это неправда.

Книга Игоря представляет из себя более 400-х страниц писем. В основном Игоря к Сергею, Сергея к Игорю. Есть пару писем к Марине. И письмо Игоря к Мише Бланку, мужу Сережиной сестры. В этом письме он называет Довлатова “мелкой, злобной гнидой”. И просит не показывать это письмо Ксане и Лене. Ему их, видите ли, жаль. А уж список Сережиных “преступлений” в последнем письме Игоря - просто набор комплексов заурядного человека. Далеко не литератора. Тем более не писателя. Это письмо обиженного советского инженера. И Довлатов очень искренне оправдывается, пытаясь понять и себя. Книга интересна. Для людей, посвященных во все эти эмигрантские дела. Посторонним она не понятна. Более других, ею будут довольны люди, не любившие живого Довлатова. А таких там у вас, как я поняла, много. Генис, который зарабатывает на Довлатове деньги и имя в России( ибо у нас они с Вайлем на десяток ступеней стоят ниже, не может не скрыть свою неприязнь к нему). В каждой страничке обязательно какая-то мелкая гадость написана. И такая, какая всплывает из подсознания. Противно. Мелко и суетно.

В письме к издателю, в начале книги, опубликовано письмо Игоря, где он разъясняет кто
есть кто:

" у Довлатова было три жены - Ася Пекуровская( от нее дочь Маша), Тамара
Зибунова( про детей - не знаю) и Лена Довлатова( у них есть дочь Катя и
родившийся уже в Америке сын Коля)"

Меня возмутила фраза именно потому, что я не сомневаюсь, что Игорь точно
знал, что у меня дочь. Возможно, забыл имя. Но это исправлялось одним
телефонным звонком. О Саше знали все друзья Сергея. Когда в 1992 году она
закончила школу в Таллине, в Москву уже из Эстонии на бесплатное обучение не
брали. Первый год Бродский и Леша Лифшиц заплатили за ее университет.
Следующие два года на ее образование скидывались - Лифшиц, Вайль, Генис,
Люда Штерн. Потом Сашу перевели на бесплатное- мы взяли российское
гражданство. До этого были гражданами несуществующего СССР. Я не думаю, что
Игорь об этом не знал. Я даже думала, что он тоже участвовал.

Я не сомневаюсь, что эта фраза про меня - реверанс Лене. И это противно. А
Ася пишет, что он считает себя диссиденствующим лицом в довлатовском хоре!
Ведь Саша - Довлатова-Мечик Александра Сергеевна. Ее происхождение широко
известно. И пожалуй, мне тоже пора написать. Мои друзья давно это требуют.
Но пока мне хочется публично ответить Игорю. Возможно, я этого не сделаю.
Мне трудно напрягаться. Но желание велико. Эту его фразу я восприняла как
оскорбление дочери. ГФ считает, что я должна написать комментарии к письмам и
опубликовать. Вместе со всеми письмами этого периода - Норинами, Лениными...

Ася не испытывает хороших чувст в Довлатову. Это ее право. Я прекрасно знаю, каким он мог быть. Но мне его ВСЕГДА было ужасно жаль. Он искренне хотел быть хорошим человеком. Но у него это не всегда получалось. И он испытывал ужасающее раскаяние после каждого предосудительного поступка. У него были странные для меня комплексы. Как будто он вырос в полной нищете и неблагополучии. И вся его жизнь была сочинением очередного сюжета. Он жизнь превратил в литературу. Каждое утро начинался новый сюжет. И я никогда не знала, какую роль мне готовит день. То я была сытой дочерью полковника, то благороднейшей женщиной, то “Настасьей Филипповной”. И очень многие люди включались в эту его “жизнь-литературу”.

Ну, ладно, не буду об этом. Хотя во мне все трясется от неприятия.

Теперь еще о книге Игоря. Ася пишет, что Лена была категорически проти публикации. Лена тоже мне грозила чуть ли не судом, если я буду публиковать Сережины письма. когда он умер, она написала Саше письмо, где в том числе сказала, что в их доме много Сашиных фотографий. И если Саше неприятно, что их рассматривают ЧУЖИЕ ей люди, Лена может их выслать Саше. А Саша пусть у мамы возьмет письма отца и пришлет ей, Лене. Или ксерокопирует. Для архива. Хорош обмен с ребенком! У Сани от слов ЧУЖИЕ была истерика. Она сняла со стены у кровати все фотографии - отца, бабушки, брата и сестры. Я с трудом ее убедила, что они-то ни в чем не виноваты. И мало ли что может написать убитая горем вдова. Отвечать, правда, Саша не стала. Потом позвонила и написала Нора Сергеевна. Саня немного отошла. А Лена еще грозила Саше, что если она будет писать Норе что-то не то, то Лена не будет отдавать ей Сашины письма. И упрекала, что Саша бабушке не пишет. Только когда умер Поляк, его жена нашла у него письма Саши к Норе, Лена поняла, что переписка шла не через их адресс. И написала какие-то невразумительные оправдания. Это к Лениным угрозам. Я, кстати, набрала все сохранившиеся Сережины письма. И поместила их на свой сайт.

23 января 2001 года.

Сегодня бурный день. Хорошо, что я с утра задержалась. В ожидании гостей папик нервничал. Кричал. И всех обвинял во всех грехах. В 11 уехал на трассу встречать гостей. Из Смоленска приезжала Раиса Ивановна Захаренкова, зам. губернатора, курирует культуру и здравоохранение, и ВМ Михненков, председатель комитета по культуре. И пятеро мужиков, сравнительно молодых, из Москвы. Какой-то православный фонд Андрея Первозванного. Главы фонда не было. Папик заливался соловьем. У фонда самая большая задача - создать музей отечественной славы. Наш Нахимов в эту тематику вписывается. Папа сказал, что им покровительствует Строев. И они все из ФСБ. ГФ общалась с двумя. Оба по образованию геологи. Один аж кандидат наук. Оба родом из Ярцева. Тот, что кандидат, из интеллигентной семьи - мама доктор наук по искусству.

Когда папа повел гостей обедать, небрежно бросил ГФ:

• Галина Федоровна, Вы не пойдете с нами?

На что Михненков сказал:

• Вы так приглашаете, что сразу и отрицательный ответ предлагаете?

Раиса И. взяла ГФ под руку и повела в столовую. А на обед - винегрет, язык, заливной судак, суп-лапша и судак по-польски. Второй день на работе дышим рыбой. Готовили Морозова и Люся. Вчера меня извели вопросами по заливной рыбе. ГФ сказала, что заливная рыба и лапша удались. Польская ей не понравилась.

Когда гости разъехались, выпивший шеф зашел в бухгалтерию и громко сказал:

• Там полно осталось закуски! Идите поешьте!

Мы с Аллой переглянулись. Нас не приглашали. Через минут пятнадцать пришла Морозова:

• Тамара Николаевна! Алла! Идемте посидите с нами!

• Нас шеф не приглашал!

• А я Вас приглашаю! Нам без Вас скучно!

Мы спустились в столову. На столе водка, полторы бутылки, и жратва. В основном, моя любимая рыба. Судак. Бухгалтерия проигнорировала. Гордо удалилсь. Облив нас, нахлебников, презреньем. Пришел шеф. Обиделся, что я села на его место. Во главе стола. Я уступила. Но не промолчала:

• Шеф персонально звал бухгалтерию. А меня пригласила Морозова. Так что уступаю...

За столом еще сидел Геша. Непутевый сын шефа. Он золотит бордюры стен в зале.

Люся с Морозовой нарядные. В новых одинаковых передниках. очень довольные, что бухгалтерия не пришла. А мы с Аллой пришли. Но мы не гордые. Обычно после таких застолий очень много разговоров - кто что и сколько украл. И больше всего это обсуждается в бухгалтерии. Больше Наташей. Савкина просто ей вторит. И Морозова, чтобы меньше было разговоров про нее, зовет всех на остатки с барского стола. Деревенские гордо отказываются. А мы, “научные сотрудники”, бездельники по деревенским понятиям, нет. А новую любимицу шефа, Люсю, говорят уволили из школьной столовой за воровство.

Когда все разошлись, я решила наших кулинарок сфотографировать новым аппаратом. Пошла за ним к себе, на второй этаж. Спускаюсь. Шеф поднимается. Еще не видит, что у меня новый аппарат:

• Зибунова, осталось немного денег. И так как Присцылла обещала еще 10000 долларов, купим-ка мы музею аппарат долларов за 500.

И тут видит, что у меня не мыльница:

• Это что у тебя новый? И объектив выдвигается? Дорраров 100 стоит. А откуда он у тебя?

• Подарил Дед Мороз.

• Кто это?

• Да друзья прислали!

• На хуй тогда нам покупать, если у тебя есть!

25 января 2001 года

У меня проблемы. С электронной почтой занесся вирус. Никак не могу истребить. Придется ехать в Вязьму, везти жесткй диск чистить. У меня последняя антивируская программ выпуска 1997 года

У Савкиной запой. Папа грозит, что уволит. И главным бухгалтером сделает Наташу. Все опасаются. Наташу не любят. Завистливая, жадная. Всех презирает.

Сегодня дали воду. ГФ оказалась права. Пока у председателя сельсовета была дома вода, никто не чесался. Сегодня утром отключили воду всем. Как бы не было аварии. И к вечеру все сделали. И деньги нашлись, и люди, и запчасти.

2 февраля 20001 года пятница

С вирусом благополучно справилась. В воскресенье ездила в Вязьму к Алексею Владимировичу. Потом переустановила Windows. С 95 на 98. И опять начались проблемы. Сижу. Сражаюсь.

ИВ приехала в пятницу вечером. И уже послезавтра уезжает. А я вся в запарке с компьютером. Дала ей посмотреть книгу Ефимова. Она со мной согласна. Все равно Довлатовские письма вызывает восторг. Ефимов же выглядит просто обиженным занудой без чувства юмора.

Вчера папик искал остатки какой-то краски. Орал на Морозоу, нашего завхоза. У нее на складе нет этой краски. Крик, мат. В 17 Валентина Андреевна вспомнила, что краску должен был отнести на склад Абрамович со сторого этажа дворца. Он поленился. И отнес ее к себе рядом в коптерку. Стала звонить Абрамочам. Папик аж завизжал:

• Не смей звонить людям домой! Наташа устала, у нее голова болит!

У Морозовой отвисла челюсть. По дороге с работы пришлось успокаивать ее:

• Что Вы хотите! Наташа бухгалтер. Ей есть чем стращать папу. Он с ней и считается. А что зависит от Вас? Надо было учиться.

Наташа, конечно же, папика чем-то зацепила. Он почти год с ней заигрывает прямо. Кроме нее, никто не связывается с ним. Все знают. Но обсуждают только между собой. Иногда доходит до смешного. Все иностранцы, приехавшие к нам летом на конференцию, внесли взнос. Что-то около 400 долларов. Они официально были заранее предупреждены. Это за питание и гостиницу. За них заплатили деньги министерство и область. На их взнос оформили ведомость. Они сдали деньги, рассписались. А ведомость никуда не предьявили. Деньги принимала Наташа. Месяца три назад папик объявил, что доллары( более 2000) забирает в Москву. Мол, в музейном сейфе их могут украсть. В Москве, у его жены лучше сохраняться. И еще церез пару недель сообщает, что покупает старшей дочери навороченный компьютер за 2000$. Она будет поступать в архитектурный. Ей нужен специализированный компьютер.

Алла должна в воскресенье уехать на две недели в Москву на курсы. Так что у меня будут каникулы. Надо бы заняться собой и делами. Письма Довлатова я набрала. Пора сесть за комментарии к ним. Все считают, что я должна это опубликовать. В этом году, кстати, Сергею исполнилось бы шестьдесят лет.

Алла хотела уехать домой днем. Наши ехали в Вязьму. Но мест не было. Обижена даже Таня. Поехала Надя, которая с мужем Колей завтра собирается в Вязьму на своей машине провожать сына. Папик гаркнул на Аллу. Та заплакала и ушла домой. Ей послезавтра уезжать в Москву на курсы на две недели. Дома-то тоже дел полно. Ей повезло. К папику днем приехали гости ненадогло. И он милостливо попросил их взять Аллу. Автобус-то на Вязьму пойдет в половину восьмого вечера.

4 февраля 2001 года, воскресенье.

Только что ИВ уехала с папиком в Москву. Аллу тоже захватят в Вязьме. Папик необычайно любезен - велел Алле ждать не на шоссе, а в Вяземском музее:

• Мороз-то какой! Замерзнет!

Уменя столько было надежд на свидание с ИВ! А вся неделя пролетела в суете. И мы даже как следует не пообщались.

7 февраля 20001 года, Среда.

С погодой что-то твориться необыкновенное. Три дня мороз за двадцать. С ветром. Почти без солнца. Два дня метели. И опять мороз с ветром. В Москве заносы. В метро опять взрыв.

Заболел Абрам. Что-то с коленкой. Сегодня положили в больницу. Галя жаловалась, что одна ампула лекарства, что ему нужно, стоит 150 рублей. А необходим курс как миниму в десять уколов. Лучше двадцать. что-то в этом году все у нас разболелись. Вчера после обеда привезли из Смоленска Валю Фомину. Ей оперировали позвоничник. Слава Богу, хоть папик проникся и постарался, чтобы ее привезли на “скорой”. Похоже, Валя уйдет на инвалидность. Христианыч еще не вышел после инсульта. А инсульт у него был в октябре.

Еще новость. ВФ назначили настоятельницей Вяземского монастыря. Теперь у нее другое даже церковное имя - матушка Ангелина. Батюшка еще служит у нас. Не понятно, кто его возит. Папик доволен. Все интриги с Богородицким закончились.

Конечно, в Хмелиту бы батюшку с матушкой поселить настоящих. Музей и совхоз могли бы дом построить. Но приход не прокормит. Папик мог бы взять на работу условно. Но биться обращаться в митрополиту. Вдруг вообще уберет от нас батюшку. Тогда пипика старухи заклюют.

На днях в “Рабочем пути”( областная газета) была большая статья в защиту митрополита Кирилла. Где-то про него опубликовали очередной “пасквиль”. Автор пишет:

“ За что авторы подобных статеек не любят Православную Церковь? За то что она выступает против индивидуализма, секса, наживы.( Красновский Игорь, "Рабочий Путь", Смоленск, 19 января 2001 года)

Интересно, почему это против “индивидуализма” выступает митрополит? И что в нем, индивидуализме, плохого? По-моему, Христос первый привнес в мир персональную (индивидуальную) ответственность за содеянное?

8 февраля 2001 года, четверг

Сегодня скандальчик. Оказывается в пятницу папик зашел в музей в половине шестого. А там уже никого нет! Орал. Потребовал объяснительные записки. Все написали, что ушли в магазин. Так как ту неделю магазин работал до пяти. Папик велел писать приказ. Всем по выговору. ГФ советовала смотрителям пойти к нему и повиниться. Но почему-то Надя полезла в бутылку. Кричала, что поедет к юристу. Папик окончательно обозлился. И написал приказ - смотрителя работать по общему графику - с девяти до семнадцати. А они работают как музей - с одиннадцати до семнадцати. Уходя на обед, сказал ГФ:

• Скажите смотрителям, что я отходчивый. Пусть придут извиняться. И дело с концом!

Но Надя опять полезла в бутылку:

• Ну и хорошо! Больше не будут про нас говорить, что мы меньше всех работаем!

Шефу не понравилось. Обещал завтра провести собрание. И объявить, что рабочий день у нас до шести вечера. Что работаем до пяти   (официальный рабочий день заканчивается в шесть), потому что ему нас жаль. Народ бурлит. Винит не безоснований Надю. Да, шеф еще вспомнил, что она в пятницу  ездила в Вязьму. Что из-за этого он довел Аллу, главного хранителя, до слез. Все помнит!

Сегодня обменялись с Саней письмами по поводу дяди Гриши, Громова и Нагибина. В девниках Нагибина упомянута ГФ. Сашка прочла и поинтересовалась моим мнением. Я об этом узнала случайно. С ГФ на тему Нагибина никогда не говорила. Узнала совсем недавно, когда в декабре мы ходили с Аллой к ТД в гости. Из их разговора. Здесь все - Алла,
ТД, ЕЕ и папик - как оказалось, давно это обсудили. Говорят, что ГФ отрицает наличие романа. Просто якобы Нагибин имел в виду, что она была любимицей Гейченко. ГФ Нагибина ругает. И все время мне говорит о том, что все воспоминания практически ложь. В том смысле, что со временем все все переосмыслили, перепутали и помнят только то, что им выгодно. Теперь я поняла, почему она мне это говорила. И почему так обеспокоилась, когда узнала, что мои дневники в Интернете. Нагибин все же злобный. А вот что мне написала дочь:

Он страшно злобный, но как раз чувствуется, что там все правда. Как бы так сказать, очень желчно, но талантливо. А потом, это не воспоминания, а дневники. То есть он фиксировал не потом, в старости, а все это время, с
перерывами, но по горячим следам. Это как раз не воспоминания, а ощущения текущего момента. Так что вряд ли это тот случай, когда память все стерла и
переиграла, как раз наоборот - часть желчи и злобы может быть бы со временем и испарились бы.. В общем, хоть он и противный, читала я с интересом. Всех обосрал, но талантливо.

Саша прислал мне отчет дочери дяди Грише о его пятидесятилетии. Громов ранее сказал, что он больше с ним не общается. А вот что о событии пишет Ольга:

Теперь про это леденящее душу событие.

Всё это было 10 декабря, но подготовка на плечи мои и Громикова (как мы его ласково называем) легла ещё за месяц до того. Мы с ним писали сценарий, готовили конкурсы, я скачивала с интернета здравицы и стихи, приуроченные к сей славной дате, короче напрягались, как могли.

Всю последнюю неделю, мы как нанятые, ходили в бар, где всё планировалось проводить. Прикидывали, как и что. Папа обязательно хотел, чтоб с фишкой всё было, а не просто обжираловка. Просто идефикс у него была на этой почве. И выбрал он один караоке бар напротив ДОФа. Хозяевами там его старинный знакомец с женой. То есть люди русские, то есть совок там конкретный, и сортиром воняло. Но это всё пустяки, главное фишка. ОК.

Это всё располагается на первом этаже, но из-за сводчатых потолков казалось, что это подвал. Было не очень удобно ходить, а в том месте где предполагалось плясать - не работал динамик. Отрегулировать его нам отказались, так как в обычные дни в том месте никто в баре не сидит, стало быть и музыки в том углу не полагается. И хозяйка нам так и заявила, я из-за вас на один день аппаратуру перенастраивать не собираюсь! Да и хрен бы с ним, но не приятно.

По нашему с Громовым замыслу, когда собирались гости я должна была всем тёткам раздать нарезанные в виде монтажа стихи про 50-летие в папину честь, которые они должны были зачитать юбиляру. Это получилось хорошо. Очень душевно. И не длинно. Все гости собрались и тогда мы позвонили папе, чтобы он появлялся. Правда вышло не совсем ловко, мы сами не знали многих гостей. Особенно крутышей из папиного начальства, которые появились точно во время, плечом к плечу, в офигенных пальто и без дам.

Но Громов (как истинно светский человек) сказал, чтобы мы все расслабились и лишний раз не напрягались. А все, как люди русские, давай кругами вокруг стола ходить, мол, чего не наливают. Ан нет - монтаж и торжественная встреча.

Громов, не смотря на мои мольбы, притащил Файви Ключика делать парадные снимки. Этот товарищ, конечно, заслуженный и именитый, но фотограф по современным понятиям из него ну пррррросто никакой. Так как он снимает - канало может ещё в советское время, но сейчас даже самый криворукий начинающий сделает не хуже. В итоге - фотографии получились не полное
говно, конечно, но близко. Громов не объяснил ему, что мы хотели сфотографировать каждую пару или просто гостя отдельно с папой на парадный манер, ну и этот молодец стал снимать, как папу поздравляют и дарят цветы. В итоге - кто жопой, кто боком, пол-фотки цветы и т.п. .. Всем спасибо. У меня до сих пор зла не хватает.

Потом наступило застолье. Это было ничего. Все говорили, ели-пили, дарили подарки, пели песни под караоке.

Танцы из-за отсутствия места были невнятные, но немножко были. Но по настоящему плохо было одно: папику всё не понравилось. У него, оказывается, в мыслях всё представлялось не так, мы ему всё загубили и т.п. Он напился, впал в смурное сотояние, ни с кем из нас не разговаривал, стоял пил кофе и обижался. Ну, точнее, с гостями он   из последних сил держался светски, всё-таки Ханон Барабанер был и крутые начальники, а с нами особо не церемонился. Сказал, что мы гады и подразумевалось, что из завещания он всех вычеркивает и всё переводит в фонд мира :)):):):)

Мама как могла сглаживала острые углы. Нам дали кучу всяких оставшихся вкусностей (мы их потом два дня ели) и литр водки Сааремаа. А с папиком я лично (тоже разобидившись на такую его неблагодарность) стала в контрах. Ему первая не звонила и подарки смотреть не ходила. Но потом проспавшись, папик понял, что был не прав и позвонил, как ни в чем не бывало, предложил забрать меня с работы. Ну, я не стала напоминать ему, как он себя вел, и мир был восстановлен.
На самом деле папик сам был виноват в таком полу-успехе: он пригласил слишком разношерстную компанию. Там были и мы, и его бывшие сослуживцы (старички всякие-пенсионеры) и крутые дядьки, и просто люди без наворотов. Ну вот я и думаю, если ты ждешь таких больших людей, как начальники - ну и отведи их в Палас или крутой кабак какой-нибудь. Зачем было тащить их в этот гадюшник, в нашу пролетарскую веселую компанию, если потом будешь комплексовать от несоответствия? Ну, да ладно.

Мне до слез стало жаль дядю Гришу. Громов не прав. Но что делать? Представляю, что написал бы Нагибинпро этот вечер... Но Саня считает, что написал бы хорошо:

Про дядю Гришу. Все равно он хороший - согласна. Просто в чем-то по детски-непосредственный. И ему чужды громовские чувствительные искания. Его же не переделаешь. Как, впрочем, и Громова. Мы же (и Громов, в частности) сто лет знаем дядю Гришу и уже можно понимать, чего от него ожидать и что это значит. И что это все не со зла. А мне от Ольгиного рассказа Дядю Гришу
почему-то жалко стало. Как-то трогательно он обиделся. Хотя и неправ.

А я вот думаю, что дядю Гришу Нагибин бы не обосрал. Поскольку он как раз любит (если к нему это слово вообще применимо) непосредственных людей. Зато представляю, чтобы он написал про Барабанера и Громова.... Мне кажется он не любил такую  интеллегенцию, которая, извини, выебывается

Дочь моя все же разбирается в людях! Мне очень приятно, что у нее есть вкус к людям. И она чувствует ситуацию.

Еще у меня горькие мысли о Н.Ш. Когда я пролистала книгу Ефимова, мне надо было ее с кем-то немедлено обсудить. Как будто клизму из скипидара мне сделали. И послала мейл Ш.. Она ответила. Книгу не читала. Попросила Сашу дать ей почитать. Сейчас же, когда я внимательно проштудировала книгу, мне стало нехорошо. Там много мелких, но ярких, гадостей про НШ написано. А я заставила ее пчитать. ИВ очень долго над этим смеялась. Саша меня успокаивает:

Итак, про Ш. Я думаю, что она без нас бы эту книжку прочла. Вообще-то, когда мы виделись, она была какая-то довольно потерянная и жалкая. Жаловалась, что работы нет практически. Потом, я так поняла с ее слов, что она ничего хорошего ни от Ефимова, ни от книжки не ждет. И вообще всех их не любит. Ну, наверное, она понимает, что это взаимно. Честно говоря, книжку забирать я у нее не собиралась. Неловко требовать обратно. В конце концов, у тебя же есть. Зачем нам две?

НШ я практически не знаю. Знаю, что она ушла из “Нового американца” вместе с Сергеем. Т.е. у нее есть чувство собственного достоинства. И представления о чести. Что сейчас редкость.

9 февраля 20001 года, пятница

Шефа на работе нет. Сидит у себя на горке. Утром приезжал. Сказал ГФ, что у Балбеса( его шурина) рак легкого. Сказал, что возьмет его на работу. Чтоб хоть немного денег было. Вроде будут оперировать в Смоленске. Володю жалко. Он такой неприкаянный.

Поговорили с ГФ о Нагибине. Она книгу не читала. Только публикации в газете. Ей сказали, что про нее там ничего нет. Но очень много гадостей про Гейченко. Все возмущены. Нагибин много раз и подолгу гостил в доме Гейченко. И обосрал. Но, как пишет дочь, талантливо.

12 февраля 20001 года Понедельник.

Выходные начала прекрасно. В пятницу сделала уборку. Даже постирушку устроила. В субботу встала в половину девятого. Сходила в наше сельпо. Приотовила обед. После обеда пошла погуляла. И на работу. До сих пор не могу разобраться с кой-какими вопросами на своей любимой игрушке. Вечером зашла к Абрамовым на ужин. Только сели, звонит шеф:

• Абрам! Зибунова у тебя? Что, пьете самогонку? Зибунова же не любит ее. А мы пьем водку!

Это он позвонил домой мне. Не застал. Позвонил дежурному в музей. Тот доложил, что я уже ушла с работы. И направилась не домой. Скрытся некуда.

В воскресенье собиралась в гости к ТД. Но... Утром, часов в десять, заявился похмельный шеф с Анатолием Васильевичем, печником из Питера. Он сложил очередную бутафорную печь во дворце. И печь папику в новом, третьем, доме на горке. Шеф летом возвел еще один двухэтажный деревянный дом у себя. Пришли с бутылкой. АВ быстро ушел. За ним пришла машина - он уезжал. А мы с папиком продолжили. Я старательно пила по глотку. В итоге шеф решил тоже поехать к ТД в гости. Я налила для ТД в свою фляжку черносмородиновой настойки. Мы еще зашли в магазин. Я купила большую, шеф - маленькую. Я успела попросить ГФ позвонить в Спас. Предупредить, что буду не одна.

У ТД был прекрасный обед. Отец ТД в сорок первом году тоже был под Вязьмой. Она достала альбом военных фотографий отца. Шеф смотрел, пуская слезу умиления:

• Татьяна Дмитриевна! Вы же продадите нашему музею этот альбом! Да что там продадите, Вы же подарите! 9 мая 2005 года сам Президент будет открывать мой мемориал!

И рассказал, что ВФ назначена настоятельницей Вяземского монастыря Иоанна Предтечи:

• Слава Богу, от нас отстанут!

Даже перекрестился. Но если бы не они, неизвестно когда бы руки у музея дошли бы до Богородицкого. Все же они выступили катализатором. Шеф поворчал. Но согласился.

Вспомнила наши детские впечатления о воевавших родителях. Я вспомнила 9 мая 1995 года. Тогда в Таллине памятник погибшим за освобождение Таллина обнесли трехметровым бетонным забором. Как бы закрыли на реставрацию. Ко дню Победы поднялся шум и скандал. Пришлось эстонцам одну бетонную плиту снять на девятое мая. И там за этим забором на небольшом кусочке земли в тот день перебывал наверно весь русский Таллин. Цветы лежали на всей площадке (пложадку не более 200 квадратных метров) в несколько слоев. А один молодой человек принес старый, но работающий, патефон с пластинками военных лет. И фотографией молодой фронтовой пары. И крутил пластинки. Фронтовики пускали слезу. Папик тоже:

• Замечательно, Зибунова! Идею с патефоном мы тоже воплотим в Богородицком!

Оказалось, что у ТД есть и патефон. Шеф требовал, что его тоже подарили.

Мою и хозяев водку выпили. Я спохватилась:

• А где маленькая?

• Зачем тебе? Хватит!

• Нет, не хватит! Хочу маленькую! Не смейте зажуливать!

Шеф мрачно велел взять в куртке ключи от машины. И принести маленькую. Быстро ее выпили. И папик отъехал. А мы еще посидели. Потом хозяева пошли меня провожать. Зашли ко мне. Выпили еще немного моей настойки.

Сегодня шефа на работе нет. Заболел. Не из-за маленькой же?

16 февраля 2001 года. Пятница.

Шеф заболел серьезно. У него подагра. На ноге внизу у косточки огромная шишка. Величиной с картофелину. В среду ему ее отрезали. Сегодня явился на работу. Сидит у себя. Голую перевязаную ногу держит на столе. Нога опухла. Собирается в Вязьму к врачу и на перевязку. Жаловался, что у Геши( сына-наркомана) зуб надо выдирать. Но никто не берется. У него гепатит-С. Приехала жена, Валентина Борисовна, поухаживать за больным мужем. В понедельник Коля ее повезет в Москву. А во вторник кого-то привезет к нам из нужных людей. По проблемам Богородицкого.

Зять мой на неделю ездил в командировку в Лондон. Вчера вернулся. Очень доволен. Побывал на Бейкер стрит, самое главное. Хочет еще в Лондон. Саша сообщила, что есть мелкие приятности из Лондона и для меня.

Нас занесло снегом. Потом был небольшой дождь. И сугробы покрыты льдом! Обледенели! Скользко невероятно. Песком посыпают только дорожки, по которым ходит наш Папик. Я уже трижды падала. И царапалась о сугробы до крови.

20 февраля 20001 года. Вторник.

Вчера звонила шефу Санькова. Опять жаловалась на дам из музея. Что ей с ними делать? Выпивают на рабочем месте. Конечно, папик наш самый подходящий советчит в вопросах пьянства на работе... Папик посоветовал ей переименовать музей. И в процессе реорганизации всех сократить. Мы с ГФ заступились за дам. Все же они свою работу делают. Недавно опять своими силами выставку открыли. А у нас экспозиция не менялась пять лет! Ну выпивают. А кто в России не пьет? Говорят, что она еще больше на них окрысилась. Ездили с Татьяной Алексеевной в Смоленск с отчетом. И Шаулин при ТТ отчитал Санькову за то, что ТТ уже два года ио. Санькова звонила папику узнавать кто такой Шаулин. А он начальник отдела Наследия в областном комитете культуры. Говорят, был директором военно-морского музея в Таллине. И лично позаботился о вывозе экспонатов в Калиниград. Все забываю навести там справки.

Сегодня приезжают из Москвы люди. Один из них известный архитектор Кеслер Владимир Юрьевич, из СпецПроектРеставрации, заслуженный деятель искусств, как и наш папик. Говорят, если бы не пил, мог бы быть министром культуры. Значит, наш человек. Папик поехал их встречать. Повезет в Богородицкое. Они будут ночевать в Хмелите. ГФ поинтересовалась как насчет кормешки. Папик гавкнул:

• Они нам такую смету сделали...! Пусть сами кормятся! Я их предупредил, чтобы жрать с собой брали!

А папа наш, рассказывают, часто мечтательно рассуждает вслух - надо бы ему докторскую защитить... Тему придумывает.

24 февраля 2001 года. Суббота.

Гостей было трое. Дама-искусствовед, Кеслер и некий господин Поямпольский. Последних ГФ знала. Поямпольского явно не любила. Что-то он у них про Пушкина не то говорил. Проявил полную неосведомленность. Кеслер, смеясь, сказал, что она не любит его потому, что тот считает, что у Пушкина с няней был роман:

• Пушкину двадцать пять. Ей сорок пять. Все могло состояться...

Почему-то я всегда няню представляли глубокой старухой.

Гости, конечно же, проголодались. Жратвы не привезли. Но привезли много водки. Папику пришлось мужиков гонять к себе за картошкой и капустой. Картошку отварили в мундирах. К застольной беседе были приглашены ГФ, Алла и наша новый зам. директора по Богородицкому. Вяземская дама. Возглавляет всех областных поисковиков. Дама очень разговорчивая. Гордится, что была членом партии с семнадцати лет. Еще не поняла, что у нас это не в почете. Очень хорошо одета. Что у дивило ГФ. У дамы( с ее слов) зарплата была 800 рублей). Но в народе говорят, что поисковики занимаются и продажей найденного оружия, и немецких крестов. Да мало ли что откапывают в военных могилах...Но для музея в Богородицком, где погибло под миллион наших, она очень и очень подходящая фигура.

Еще шеф дал объявление в экологической газете о том, что мы нуждаемся в зам. дитекторе по экологии. Откликнулась дама из Лапланского заповедника. Аспирантка. Двое детей. В мае приедет на смотрины. Сашу Иванова( Пчеловода) уже предупредил, чтобы торопился с достройкой дома:

• Этот флигель для научных работников!

Даже заикнулся, что может дать беспроцентную ссуду на достройку.

Еще вчера папик всех сразил наповал. Велел всем выдать премию. Мужикам в 23 февраля. Нам, бабам, к 8 марта. Что-то с ним случилось. Мужиков никогда не поздравлял. Презирает этот праздник. бабам иногда 7 марта покупал шампанское и коробку конфет( на всех, не подумайте, что каждой). мужики с утра( папик убыл в Смоленск) накрывали стол в кочегарки. Мы их и не видели.

26 февраля 2001 года. Понедельник.

Вчера был последний день масленицы. Мы договорились с ТД, что она после службы (она собралась в церковь) зайдет ко мне. Я с утра занялась блинами. ТД пришла в 11.30. Следом за ней зашел батюшка:

• ТН! Машина за мной опаздывает. Можно к Вам минут на двадцать?

Мы выпили по сто. Заели блинами. Батюшка сказал, что от Богородицкого прихода митрополит не отказался. Он официально зарегестрирован. И, мол, нарушается конституция. Разрушенный храм должны вернуть церкви. Мы не жаждали говорить на эту тему. Распрашивали про ВФ и Вяземский монастырь. Валентина Федоровна живет при монастыре. А батюшка в Мартюхах. Присматривает за ее домом. Зашел впервые за долгое время. Я так думаю, проголодался. Да и холодно в храме. Он же перед службой не ест и не пьет. И он знал, что ТД пошла ко мне. Пришел со сметаной. Сказал, что очень заняты. У них же приходы в нескольких местах. Теперь еще и монастырь. Крутятся.

Я проводила ТД до поворота. И пошла на работу. Телефон вынесла в коридор. Чтобы ГФ в случае чего услышала.

Папик пришел в наш флигель часа в четыре. ГФ услышала, что он по лестнице поднимается, побежала заносить телефон к нам в квартиру. Побоялась, что будет орать, что музейное имущество не под присмотром. Шеф поднялся, когда она выходила из нашей квартиры, еще не успела закрыть дверь на ключ:

• Зибунова дома?

• Нет, ВЕ! Она на работе. Ее позвать?

• Да не надо!

И ввалился к нам. Немедленно осмотрел стол. бутылки не нашел. Но кое-что увидел:

• Да она пила! Смотрите две рюмки стоят!

ГФ ничего не знала. Только пожала плечами. Странно, что он увидел две. Стояло три рюмки. ГФ засуетилась:

• ВЕ! Идемте кнам. Как-то неудобно без хозяек тут быть...

На работу ко мне не пришел. Хотел, видимо, блинов и выпить. Опоздал!

А ночью, сразу после трех, ко мне рвался какой-то пьяный мужик. Хотел продать ведро картошки. Я через дверь цыкнула. Ушла в люлю. Но он рвался весьма настойчиво. Я в раздражении схватила первую попавшуюся под руку палку. Оказалось, топор. И вздух испугалась - еще не расчитаю силы и двину. Позвонила дежурным во дворец. Те не спали. быстро его увели. Утром выяснилось, что это некий Кукушкин из Спаса(2 км!). Придя на работу пошутила с АИ:

• Что же Вы-то не вышли, мужчина!

Анатолий Иваныч засмущался. ГФ не пустила. Но он рассказал, что слышал как мужик сначала пошел во дворец. А потом уже в наш флигель. Понятно, почему дежурные так быстро пришли. Уже проснулись. Они-то, видимо, его и послали к нам продавать картошку.

Шеф сегодня как Баба Яга. Злой, раздражительный. Всем недовольный. Началось весеннее недомогание. Я хотела поговорить с ним о трех отгулах к празднику. Но ГФ не рекомендовала. Я тут трое выходных подряд возилась с бухгалтерскими программами. Можно сказать, сама почти все и ввела. С этого года налоговая, пенсиоонный фонд принимают годовые отчеты только на дискете. Дают программы для установки. Вот с ними-то я и возилась. Программы в DOS-e, русских шрифтов для него к принтерам у нас нет. И всякая такая дребедень с кириллицей.

27 февраля 2001 года. Вторник.

Вчера Врагу народа отправила письмо по электронной почте с парой воросов о моих проблемах с компьютером. Сегодня получила ответ: “еще пару дней я мало доступен”. Загулял! Фразу про доступ надо взять на вооружение.

К нам сегодня приехали люди из Смоленска по поводу флигеля, в котором Папик собирается делать музей Нахимова. Это здание XVIII века. Как бы под охраной государства. В нашем оперативном управлении. Но там уже давно находится приемный пункт молока. Маму уже два года назад предупреждали, что она должна его перенести в другое место. Место навалом. Например, бывшая баня. Там и водопровод есть, и опотление. Чего нет во флигеле. Уже два года к нам приезжает молоковоз из Гагаринского молокозавода. Этим летом приезжали аж три раза в день. Молоко принимали от всех. Привозили, и привозят, аж даже из соседних деревень и районов. Многие завели по две коровы. Это приличный зароботок для села. Сейчас все боятся, что если Кулаков заберет здание, прием молока вообще прекратится. Или Мама опять начнет брать только у своих. А у музейных и школьных брать из вредности не будет. Так уже было в прошлом году. У наших не брала целый месяц май. А в мае, говорят, самое лучшее и большое молоко. На свежей траве. Если же вообще сдача прекратится, то музей будет врагом всего Хмелитского народа. Папик побаивается этого. Могут и его дома спалить.

Мама плакалась, что ей некуда перенести молокоприемный пункт. Куда только за помощью не обращалась! Она же депутат областной Думы. Но в Смоленске сейчас никому не до чего. Работает большая московская комиссия из МВД. Говорят, что наша область лидирует в развитости коррупции и преступности. Уже один из замов губернатора сидит.

На жалобы мамы смоляне сказали, что минимальная проверка санипедемстанции - и штрафы будут огромные. Она пыталась что-то говорить. Но у мужика мать работает при таком деле. И он в курсе. Конечно же зайти в хмелитский молочный пункт страшно. Грязь. Сыплется прямо с потолка. Отопления и воды нет. Женщины про белые халаты даже не слышали никогда в жизни.

Мамуля стала объяснять, что это разваливающееся здание она они купили. И она подаст в суд. Если будут отнимать. На что ей было сказано, что суд уже присудит миллионные штрафы за какое использования памятника архитектуры XVIII века. Но об этом в Хмелите никто даже не знает. Тоже хороши – охрана памятников старины! Года четыре назад в областной газете сотрудница этой конторы по охране памятников писала, что деньги на Хмелиту нельзя выделять. Видите ли дядя Грибоедова был крепостником. И зачем же его дворец реставрировать? Можно подумать, что в Зимнем жили демократы. И жаловалась, что на месте рождения Потемкина нет даже памятного знака. И кто же мешает его туда поставить областной службе охраны памятников?

Все памятники состоят на учете. Но это не мешает их разрушать и разграблять. Охране смоленских памятников до этого нет дела. Стоят себе на учете. И ладно.

Уходя с переговоров, мама не удержалась и внизу сказала бабам:

• Буду молоко сливать в землю!

Вот вам и весь государственный подход депутата!

01 марта 2001 года. Четверг.

Недавно шеф в какой-то федеральной газете по экологии дал объявление о том, что нам нужен заместитель директора по экологии. Уже откликнулась дама из Лапланского заповедника из-под Мончегорска. Приедет в мае на смотрины.

Еще недавно взял даму заведовать Богородицким. И шофера для нее же на 400 рублей. Деревенская часть сотрудников переживает – как же так! Опять новым людям большие зарплаты! Лучше бы эти деньги распределили между существующими! Когда мы приехали сюда с Пушкиногорцами, уходящая Иветта Яковлевна предложила, сдавая дела, Галине Федоровне составить примерный список нужных специалистов. И составили – лесничий, парковед, охотовед, эколог, археолог. Наташа Абрамович, печатая его, расплакалась:

• Неужели все эти люди сюда приедут?

А она у нас самая толковая и грамотная из местных дам.