|
Тамара Николаевна Зибунова |
|
| Заповедник-2 или Хмелитские дневники 2000 - 3 | |
|
31 мая 2000 года
У них оказывается две квартиры – 2-х комнатная старая и новая 3-х комнатная. ИВ живет в старой. Но достаточно просторной. На большом проспекте Васильевского Острова. Три остановки троллейбуса – и набережная, Меньшиковский дворец, Кунсткамера, Ростральные колонны и Зимний. Так много по Ленинграду я никогда не гуляла. В квартире давно никто не жил. И.В. даже не устроила себе уголка. В меньшей комнате склад книг и вещей. Мебель везде раритетная – начало прошлого века. Я с удовольствием все изучила. Несмотря на пыль. Мы приехали в Ленинград шестого мая. Я уехала десятого. Накануне провела вечер у Юли. Вернулась около полуночи:
И тут же раздается звонок в дверь. И.В. открывает. Я слышу голос Анатолия Ивановича. Он возвращается в Хмелиту из ПушГор:
И тут выхожу в прихожую я. Конечно же, он пошутил. Он брал от отпуска только половину. Коля Ермаков обещал мой багаж он привезет на Московский вокзал. Мы договорились встретиться в зале вокзала у “лысого камня”. Так в Питере и Москве называли бюст Ленина, стоящий соответственно на Московском и Ленинградском вокзалах. Мы с ИВ пришли пораньше, чтобы разузнать самый короткий путь к камерам хранения. Первое, что мы обнаружили это отсутствие “лысого камня”. На его месте стоял бронзовый в огромной шевелюрой бюст Петра I. Причем настолько органично, что ИВ даже засомневалась был ли здесь Ильич. Пришлось уточнять у ментов. Те подтвердили, что был, да сплыл. Мы нашли камеру хранения, вернулись к месту встречи. Тоже обескураженный Ермаков, оставив мои сумки у Петра, приставал к прохожим, выясняя где стоял Ильич. Я собралась, приехав в Москву, выяснить остался ли там “лысый камень”. Но меня встретили дети на машине, и я забыла. В сентябре по дороге в Таллин надо обязательно зайти на Ленинградский вокзал и проверить. Когда вернулась в Хмелиту, застала озадаченного папу. Давать мне премию в 55-летию или нет? ЕЕ же дал 1000 рублей. Вроде и мне надо. Но я же на пенсию не ухожу. И неизвестно, устрою вечеринку или нет. Ведь день-то рождения был 5 апреля. Больше месяца назад. ГФ уверила его, что без вечеринки не останется. Выдали 700 рублей. Я, конечно же, устроила ужин. На “запотевшую” не поскупилась. А 19 мая, в день музеев, всем выдали премию рублей по 400. Кроме меня. Вычеркнул из списка:
В приказе же сказано выделить сотрудником премию к международному дню музеев. 5 июня 2000 года В Хмелите скандал. Батюшка с Валентиной Федоровной хотят в Богородицком восстановить церковь и построить монастырь. Папочка, естественно, против. Участок земли вокруг церкви является охранной зоной заповедника. Но официально еще не передан нам. И числится за сельсоветом. Как-то упустили это из виду. ВФ убеждена, что землю эту передадут им под монастырь. В этих краях погибло в последнюю войну несколько сот тысяч наших. В 1941 году на Богородицком поле погибло все московское ополчение. Митрополит Кирилл хочет, чтобы там был монастырь. И монашки молились за погибших. А Атрощенко хочет создать там же еще и музей “Богородицкое поле”. Что-то вроде Бородинского и Куликовских полей. Он остался не у дел. Был последнем секретарем райкома, потом главой администрации Вяземского района. Ушел пятым замом в губернатору. Потом соблазнившись большой зарплатой пошел работать на Смоленскую АЭС. Но там-то именно работать надо! А он с детства только что и умеет руководить – пионерами, комсомолом, партией. Одним словом, типичный российский начальник из комсомольских деятелей. Папа взбешен, что его обошли. Богородицкое навещал митрополит. А папу не позвали. Здесь и обида за неуважительное отношение, и задетое самолюбие. Да и земля все равно по закону принадлежит заповеднику. А на той-то земле( 8га) две разрушенные церкви(, как положено загаженные), фундамент барского дома Лыкошиных, кладбище и школа. На нашу с папочкой жизнь государство не выделит денег на восстановление усадьбы. Да и навряд ли когда. Новейшая история отложила на это место свой отпечаток. И церковь хочет восстановить церкви и построить монастырь. А кто-то еще готов искать деньги на строительства музея. Идея благородная. Но вокруг нее столкнулись амбиции. И полилась грязь. На днях папуля засомневался, что эти несчастные 8 га отдадут заповеднику. У него началась истерика и запой. Неделю во всех инстанции пишутся письма. Звонит всем подряд:
В Богородицком прошел сельский сход. Решили землю отдать церкви. Папа пьяный вечеров в пятницу примчался на работу , написал заявление от уходе с 12 июня. И записку секретарше Тане, чтобы в понедельник отправила его почтой в Смоленск. Он до 12 берет отгулы. И долго что-то объяснял ГФ. Пришли к выводу, что нам не хотелось бы его увольнения. Он, конечно же, очень плохой человек. Но не худший российский начальник. Не только ворует, но еще и что-то делает. Человек образованный. Но зарвавшийся. Наверно, не его это вина. Ведь так себя вести ему позволено. Утром в субботу я пришла на работу, забрала его заявление. Позвонила:
И швырнул трубку. Мы с ГФ решили, что мне надо сходить его утешить. Я сходила. Ему было приятно. Съездил за водкой. И даже вечером отвез меня домой. С первого апреля по папиному приказу ЕЕ сдает фонды Алле. Я надеялась, что все сдадут к моему приезду. Но тут еще конь не валялся. ЕЕ тянет время. Наверно, хочет дотянуть до конференции. У нас в 20-х числах июля будет международная конференция “Русская усадьба на пороге XXI века. Проблемы сохранения и выживания”. У Аллы уже был гипертонический криз. Инара Васильевна, если б согласилась стать нашим главным хранителем, наверно, при такой сдаче получила бы инфаркт. На той неделе ЕЕ с папой ездили на сутки в Москву. Забрать из реставрации портрет Елизаветы. Уехали утром в пятницу. Возвращались в субботу. В три часа звонок. Папа:
И отбой. Я выругалась. Не сомневаюсь, что ЕЕ предложила папе позвонить мне по мобильнику. Он просто так бы не решился. Но решила не жлобиться. Заняла сто рублей. Купила водки и все для пиццы. Прибыли в назначенное время. Папа был доволен. И тут же сознался. Что это не его идея. А ЕЕ. 13 июня 2000 года. Вчера вернулась из Москвы. Дети уезжали к морю на неделю. А я была выписана в семейную командировку сидеть с их кошкой Маней. Нам оставили приличное содержание. Интернет у них есть. И даже пока бесплатный. Так что я побалдела от души. За десять дней выходила в гости только два раза – к Цымбалам и Горяниным. Ну и в магазин продуктовый, конечно же. Нашла сервер, где можно бесплатно создать сайт. И увлеклась. Без книжек, правда, уже мне очень трудно. В Таллине мне Антон Горчаков подарил одну простенькую. Как раз для меня. Но я, к сожалению, ее оставила в Хмелите. По почте меня консультировал Враг Народа. 16 июня 2000 года Сегодня папа наорал на ЕЕ:
Довела! Это редчайший случай, чтобы шеф высказался в лицо. Может, и вправду уедет? 21 июня 2000 года. Вчера у ТД был день рождения. Я ходила к ним в Спас в гости. Никого из взрослых дачников не было. Только дочь Володи Скопина с маленькой дочкой Варей и подругой Дуней. Хорошо посидели. Часов в семь раздался звонок – приехала ЕЕ. Поздравляет ТД. Татьяна Дмитриевна напряглась, но не позвала. Хотя та готова была прибежать. Даже намекала на наличие подарка. Удивительный человек. Как говорят в деревне: ссы в глаза, все равно Божья роса. Я даже не могу себе представить эту картину. Аттестационная комиссия в составе ЕЕ и Морозовой. Морозова – местная баба, наш завхоз. И сто одно несчастье. ЕЕ объясняет Морозовой, почему нельзя ТД дать следующую категорию. У папы, конечно же, хватило ума не понижать ТД. Она всю свою жизнь проработала в “Бородинской панораме”. Имеет массу публикаций, в отличие от ЕЕ. И все равно лезет в подруги! Незадолго до моего ухода раздался телефонный звонок. Оказался, мне. Зволила Шмундачка. Я от неожиданности даже не узнала ее. Разговор прервался. Я стала звонить Елене на работу, потом домой. Георий Иванович не мог поверить, что я от них дозвонилась в Америку. Придя домой в состоянии легкого опьянения, я опять искала Шмундачку. И еще, по-моему, позвонила Виктору в Олу. 26 июня 2000 года.
Но после всей этой процедуры за мной заехали друзья ТД, художники, которые оформляли нам Нахимовскую выставку, Таня и Женя Богдановы. Женя писал для иконостаса несколько икон. Мы отправились на обед к ТД. Там, как всегда, когда они приезжают, высоко на специальном шесте, реял Андреевский флаг. После сытного обеда поехали купаться на Днепр. На обратной дороге не смогли проехать мимо папиного дома. Заехали. Шеф был любезен и доволен. А в воскресенье он узнал, что митрополит был в Мартюхах. ГФ ему нечаянно проговорилась по телефону. Я в это время с Богдановыми ездила в Мартюхи посмотреть готовую церковь. И женину работу. Вернулась, ГФ вся в слезах. Папа наорал, что она ему не сказала. Обещал отключить у нас очередной раз телефон за предательство. ГФ плачет. И смотрит выразительно мне в глаза:
Я-то уже приняла запотевшей у ВФ и батюшки. Мне море по колену. Звоню шефу. То ли на мое, то ли на его счастье трубку взяла жена Валентина Борисовна(ВБ). Папа куда-то отъехал. Наводить справки про визит митрополита. Я ВБ все сказала. Что это я рассказала вчера вечером ГФ. Напомнила, что мы вчера были у них, и эта тема витала в воздухе. Что если шеф не понял, зачем приезжали Богдановы, то он думать не умеет. И закончила:
Еще через два часа позвонила ТД. Ей звонил шеф и проклял Богдановых. Чтоб ноги их не было в Хмелите! Ревнивый! Вот такие страсти. 1 июля 2000 года Уехала , наконец-то, ЕЕ. Я даже не верю. В последний день устроила маленькую вечеринку на работе. Испекла пироги – с луком и грибами, сделала грибную икру. И, естественно, селедка. Деверевенские, извините( они на меня обижаются, что я называю их деревенскими. Но я-то имею ввиду, что местные. У нас работают вяземские, ПушкиноГорские и местные), Хмелитские дамы взяли из пожертвований 30 рублей и купили шесть кружек. Мы не скидывались – подарок ей мы сделали на ее 55-летие. Папа сказал:
Когда сели за стол, шеф произнес тост:
И посмотрел на Аллу. Теперь она у нас главный хранитель. Подарил альбом. ЕЕ попросила:
Больше за столом не было никаких разговоров. Деревенские быстро удалились. ЕЕ надо было еще куда-то сходить. Попросила меня сделать пиццу. Я сделала и закрылась у себя в комнате, изображая плохое самочувствие. ЕЕ с Аллой сидели на кухне и выпивали. Потом позвали дежурных. Утром сегодня уехали в 8 часов. Я встала в 9. 2 июля 2000 года Анатолий Иванович ушел за грибами. Просил ГФ не поливать огород. Вернется – польет сам. У нее болит печенка. Но упрямая ГФ все же пошла. И наш тишайший и воспитаннейший АИ, придя на огород, сказал:
ГФ говорит, что от неожиданность таких слов от мужа даже рассмеялась. 11 июля 2000 года У нас дурдом. Через полторы недели начнется конференция. Между прочим, международная. “Русская усадьба на пороге XXI века. Проблемы сохранения и выживания”. Почти ничего еще не готово. Всю информацию наш отчим держит у себя. Никого не допускает. И как всегда, все в голове не удержать. Все виноваты. Мечется между Москвой, Смоленском и Вязьмой, как бешенный. В данном случае даже без как. Просто бешеный. Я непрерывно печатаю конверты. Сначала он купил простые, уже разлинеенные в типографии. Штук стою Просил постараться впечатать туда тему конференции. Я, конечно же, впечатала. Но не удержалась:
Зря сказала. Во-первых, психанул на меня. Во-вторых, инициатива наказуема. На завтра привез из Вязьмы новые. Теперь давай ему цветную картинку! Говорят, пока я обедала орал:
Я сделала. Со своей зимней. Нет, говорит. Нужна летняя. Так дай фотографию. В музее нет цветных фотографий Хмелиты. Все у него.
Я, конечно, нашла. И теперь в день по 15 штук печатаю и перепечатываю. Мы купили цветной струйный принтер. Секретарша боится сама печатать. Но я заставляю мне помогать. Должна научиться. Шаблонов я сделала несколько вариантов. ГФ задергал до истерики. Она уже начинает прямо шипеть на него. По-моему, скоро закричит. У нее немецкий язык. А папа заставил ее составить программу на английском. Правда, Присцылла основную болванку с импортными докладчиками прислала по-английски. Алла загуляла. У сына был день рождения в пятницу, у мамы в воскресенье. В понедельник звонит ее подруга:
Не серьезно. Как школьница. Все всё поняли. Бабе-то 37 лет! Правда, всю жизнь живет при матери. Я вся в Интернете. Обнаружила, что ночью скорость больше, бывает аж до 9 600. И вся в азарте. Сделала свой сайтик. Еще неумелый. Но день ото дня усовершенствую. Будет скандал, когда придет счет. Придется все сверх нормы оплачивать самой. Мне разрешены 15 часов в месяц. При нашей скорости это только почта. 15 июля 2000 года Вчера у меня полетели почти все программы на компьютере. Даже не поняла в чем дело. Ничего, кроме Word, не работало. Была в предъинфарктном состоянии. Главное, конечно же, из-за отсутствия электронной почты. Переустановила Windows. Восстанавливаю программы. Но с трудом. Тупая стала. 17 июля 2000 года “Отчим” вчера вернулся из Москвы. Пьяненький зашел к ГФ. Спрашивал водки. У нее, конечно же, нет. Увидев у кровати бутылку с водой:
Ко мне не решился зайти. Правда, я закрылась уже на ключ. Может и стучался не громко. Но я не слышала. Глухая на одно ухо после инсульта. Алла привезла мне черной смородины на настойку. А в Хмелите нет водки в магазине! Такое впервые за четыре с половиной года. Говорят, ее нет уже три дня. Боюсь, как бы ягоды не испортились! Надо искать кого-то, кто завтра поедет в Вязьму. 18 июля 2000 года Вчера после работе, будучи еще на взводе, сварив себе суп, ушла в Спас к Татьяне Дмитриевне. По дороге набрала ей огромный букет ромашек. Не успели выпить чаю, как началась страшнейшая гроза. Причем, впечатление было, что вот0вот закончится. Но вдруг неожиданно молниеносно набегала новая. Я было решила остаться ночевать. Но вспомнила про водку. И промежутке все же решилась вернуться в Хмелиту. Хотя Георгий Иванович затопил свою многострадальную баню. И можно было попытаться в ней попариться. Попытаться – потому, что первый же раз, когда он ее затопил, был пожар. И каждый раз при попытке использовать баньку в ней что-то ломалось. Все сделано по-русски. Ничего в первого раза не работает. Бочка течет – воду не накачать. Бочку починили – она рухнула со стояка. И т.д. Одним словом, промокла до ниточки. Да еще на ногах были вельветовый тапочки. Но букет ромашек себе тем не менее набрала тоже. И водку заказала – уже в обед привезли. Только один ящик. Хорошо, что я оставила деньги на нее в магазине! Так что ягоды и листья уже залиты. ГФ утром опять выступила. После вчерашней грозы не работали телефоны. Я поинтересовалась, звонили ли на подстанцию Крыгину( это наш хмелитский телефонщик)– деревенская связь работала. Не было выхода на Вязьму и междугородку. ГФ раздраженным и повышенным тоном :
Меня возмутил тон. Да еще наложился на вчерашнее. Я молча ушла к себе. Через час все телефоны заработали. Алла меня успокаивала:
Боже, что еще со мной станет через десять лет! Вечером шеф привез из Смоленск столовую посуду. Обедом участников конференции кормить будут в Хмелите. Обычно возили в Вязьму в ресторан. Еще привез афиши Грибоедовского праздника. 500 штук за 10000 руб. Афишу конференции переделывали два раза. Первая была безобразная. Вторая лучше. Но заплачено за обе. Богатая страна! Эти афиши вывешиваю в музее, в магазине, в трех местах в Вязьме( в администрации, музее и библиотеке). Остальные как бы продают в музее. Но не очень-то покупают. Лежат стопками в фондах. И так каждый год. Вечером позвонила ВФ с батюшкой. Трубку взяла Валентина Федоровна. Была весьма прохладна. Я ей напомнила, что ей бы надо позвонить ТД. Она-то к музею не имеет никакого отношения. 19 июля 2000 года Сегодня получили ответ от митрополита Кирилла. Он не приедет. Шлет своего представителя отца Даниила. Новоявленного “врага” заповедника. Молодец Кирилл. Или ездит? Папуля в бешенстве. ГФ ведет себя как ни в чем не бывало. За 20 минут до конца обеда:
Я распечатала и положила ей на стол. Через несколько минут забегает:
Наверно, надо спокойно реагировать на ее истерики. И спокойно ставить на место. Может научиться не суетится и быть вежливой. Выяснилось, почему нет водки. Неделю назад в упор расстреляли машину генерального директора “Бахуса” на трассе Москва-Минск. Трасса, между прочим, международная. Основная магистраль на Запад. Его убили сразу. А водитель и охранник пытались спрятаться в кустах. Но тоже добили. Завод закрыт до выяснения мотивов. Естественно, экономических. Я в своей комнате тоже сделала две выставки. Одна – из всех афиш музея на одной стене. На другой – на цветном принтере распечатала отсканированные мои фотографии Хмелиты. В центре экспозиции папа с рюмкой. На одном из снимков Сысуев, шеф и батюшка. Увидев батюшку, шеф закричал:
Я отрезала на компьютере. Распечатала новую. Шеф наблюдал, как я меняю:
Старую отдам батюшке. Он тогда должен заштриховать папино личико. Батюшка, правда, с юмором. Думаю, не будет портить картинку. Конференция. Конференция началась в субботу 22 июля. Должна была начаться традиционным Грибоедовским праздником. Из Вязьмы к двенадцати понаехало всего – людей, торговых точек, художников… Основные участники должны были к тринадцати приехать двумя автобусами из Москвы. Как всегда, опоздали. В час начали выступать вяземские коллективы. Хмелитская публика пошла закупаться в буфеты. Я тоже. За “запотевшей”. Водки не в Хмелите, не в Вязьме уже давно не было. Кое-то приехал своим ходом или транспортом. Например, неприкаянно бродил культурный атташе Америки г-н Браун. ГФ завела его ко мне. Сидел пил кофе. Как потом выяснилось, он решил, что это компьютерное кафе. Одним словом, всех прибывших на конференцию отправляли ко мне. Был дурдом. Приехал корреспондент ИТАР-ТАСС в Швеции. Некий господин Вуколов. Это он нам сообщил о смерти последнего Волкова. Привез несколько его фотографий. Я отсканировала. Батюшка ходил обжался с публикой. В руках держал заготовленную речь-приветствие от митрополита. На шее – большой крест. Наградной от митрополита. ВФ принимала публику в церкви. Ее митрополит тоже наградил орденом святой Анны. Но она его не надела. Я эпизодически покидала свою комнату на гостей. Пыталась найти ТД. Кого бы из наших не спросила про нее, все отвечали:
Как потом выяснилось, ей говорили то же про меня. Оказалось, что при большим количестве народу на такой маленьком пространстве трудно встретиться. Автобусы приехали в пятом часу. Браун выскочил на улицу. Сел на скамейку в ожидании открытия. Людмила Вячеславна Санькова(ЛВ) металась, пытаясь всех собрать к кучу. Погода была прекрасной. И все разбрелись по парку. Джон Браун так и не дождался открытия. Уехал. Но никакого открытия так и не было. Папа уже поддал. Он не хотел ничего открывать, чтобы не давать слова батюшке. В шесть в зале был концерт. ЛВ привезла какого-то певца с романсами. Обещала, что не хуже Погудина. С трудом загнала всех в зал. Американки уселись в первый ряд в ожидании русского колорита. Певец был ужасным. Слушать невозможно. Под предлогом покурить люди тихо покидали зал. После концерта в только что отреставрированной столовой был банкет. Я сидела с Фомичевым и Кошелевым. С ними были еще два незнакомых мне их товарища – Розов из Пушкинского дома и Строганов( как потом выяснилось, по кличке Граф) из Твери. Петербуржцы оставались ночевать в Хмелите, в нижней квартире флигеля. Остальных автобусом увозили ночевать в Вязьму. После банкета собрались у меня. Граф на большую тарелку собирал закуску. Водка была. Мужики еще должны были зайти ко мне на работу и взять стулья. В квартире, где они ночевали, были только раскладушки. Мне предложили нести закуску. Но я категорически отказалась:
Так что графу пришлось тащить и стул себе, и блюдо. К ним присоединились еще два мужика из Питера. Один – некий Шеремецкий Дмитрий, лет пятидесяти. Говорят, в прошлом гэбист. После смерти Лихачева возглавляет какой-то народный Пушкинский фонд. Очень похож па Басилашвили. И при нем молодой помощник. Посидели у меня хорошо. Я всех пригласила утром на кофе с пирогами. Участников конференции завтраком кормили в Вязьме. И было не понятно, как будут завтракать питерцы, живущие в Хмелите. Я посидела только на открытии конференции. Присцылла потеряла свою английскую программу. И мне пришлось идти распечатывать. Потом кому-то еще что-то понадобилось. А после обеда уезжали на экскурсию в Алексино. Усадьбу Барышниковых. Это километров 120 от нас. Я там никогда не была. Но поехать в этот раз не удалось. Автобусы возвращались в Вязьму. У папы машина переполнена гостями, живущими в Хмелите. А у Аллы уже ночевали ГФ и ИВ( она тоже приехала ). После Алексино ужин был в Болдинском монастыре. Говорят, шикарный. В настоящей трапезной. Из Смоленского музея приехали две женщины. Одна - за свой счет. В Смоленском музее пенсионеров-сотрудников в командировки не отправляют. Даже если очень достойный доклад. А у пожилой дамы доклад был прелестным – о костюмах. Там директриса – бывший комсомольский работник. Категория людей, не умеющих никого уважать. Впрочем, наш папик хоть и никогда не был в партии, тоже никого не уважает. Разве что силу. А интеллигенцию просто презирает. Нас, то бишь. Деревенских побаивается. Могут ведь и дом спалить. Наверно, это просто черта русских начальников. Советские все же иногда делали вид, что уважают. Все, кто ниже – быдло. Во второй день после обеда поехали в Липецы. Я по той же причине не могла поехать. Зато пообщалась с ИВ. На третий день после обеда уезжали в Москву. Там должно было быть закрытие конференции в Пушкинском музее. Они, кстати, входили в число организаторов. Но за зал и обед с нас взяли деньги. У нас кормили наших бесплатно. Только иностранцы делали взнос. В Москву я поехала тоже - в один конец бесплатная дорога. Сделала бутерброды, взяла фляжку со своей настойкой. Питерцы устроились в конце автобуса. К ним присоединился Веденин. Аллин руководитель. У них с собой выла бутылка водки. Там сразу стало весело. Московские сидели впереди. И брезгливо оборачивались. Надутые индюки. К Гагарину выпивка закончилась. Остановились. Там вдоль дороги продают рыбу – свежекопченую и вяленую. Редко свежую щуку. Я долго считала, что там какое-то водохранилище. И удивлялась, откуда же здесь горбуша. Оказалось проще. Рядом звероферма. И то ли норок, то ли еще кого кормят привозной рыбой. В том числе и горбушей. Я купила горячего копчения горбушу. Фомичев угря. Граф – вяленого леща. Хотела купить бутылку водки, но Фомичев не позволил. Водку купил сам. Все остальные закупили в огромных количествах пиво. А ехать еще было три часа. Я пива не пила. Остальные за мочевые пузыри не опасались. После Гагарина запели. У Кошелева оказался замечательный голос. Потом стали дурачится. Граф пошел собирать деньги в фонд русской усадьбы по списку. Фомичев проводить референдум – где остановиться автобусу. У магазина с водкой и платным туалетом, или в лесу. Граф собрал 11 рублей с копейками и торжественно передавал их Хмелите. Развлекались как могли. Говорят, потом, москвичи говорили, что Строганов был в стельку пьян. Свидетельствую, что нет. На десять человек было две бутылки водки! Что это для здоровых мужиков! Просто было хорошее настроение. Остановились в цивилизованном месте, но водки не было. И платным сортиром воспользовались трое. Включая, естественно, меня. В Москве все разделились. Иногородние ехали ночевать в общежитие института Веденина. А москвичи, я Кошелев и Строганов сошли у метро. Кошелев уезжал в Новгород. Он очень не любит Москву. Строганов тоже домой. В Тверь. А я к детям.
На конференции Присцылла торжественно вручила папе символический чек на эту сумму. Все решили, что нам дали еще столько же. Даже наши хмелитские. Многие до сих пор думают, что папа их забрал себе. Не переубедить. Слышали и видели. Заседание вел папа. Он приехал на метро с дочками. На метро потому, что в 18 часов должен был быть прием в резиденции американского посла. Дамы-то приехали с громкими фамилиями – Рузвельт, Эйзенхауэр… Папик был великолепен. Все пришлые москвичи забросали вопросами американцев. Просили деньги на свои подмосковные усадьбы, перебивая друг друга. Заехал на десять минут и наш министр. Господин Швыдкой. Морда наглая и высокомерная. Выступил. И убыл. После заседания Присцыллу и К* окружили набежавшие неучастники конференции. Они еле еле вырвались на обед. Им не хватило порций. Обед был по списку участников. На заседании это четко прозвучало. Но многие все равно бросились в столовую. В нахаляву. А порций оказалось ровно столько, сколько нас было. Было неловко, когда стали сидящих за столом сверять по списку. Порции, конечно же, нашли. Но вот слоеных пирожков с вишней заморским друзьям не досталось. Папик, сидя в сортире, слышал как кто-то, разговаривая с кем-то, сказал:
При выходе нам всем раздали по две книжки про музей. Мы пошли пить чай к Инариной подруге тут же в музее. Алла переоделась в вечернее платье. К послу надо было в шесть вечера. Договорились встретиться в пять на Арбате. В музее-квартире Пушкина.
большим балконом, выходящим на сквер, где мы сидели, дожидаясь открытия дверей. В центре зала круглый стол, уставленный жратвой. Выпивку разносили официанты. Я решила пить только джин с тоником. Ни грамма водки. Алла намешала. Все попробовала. Папик почти не пил. Мы сначала устроились у окна, потом перешли на балкон. Договорились с официантом – нам закуску приносил тоже. Через некоторое время народу прибавилось. Набежали какие-то неизвестные нам люди. Видимо, московские друзья американского посольства. Интересно, у них постоянные пропуска у всех. Или охрана их знает в лицо? Закуски и выпивки хватило всем. Фомичев, Кошелев, Инара Алла и я расположились за столиком на балконе. Вдруг Фомичев вскочил, схватил какого-то мужика за руку и привел к нам:
И только тогда я узнала Котрелева. Он отрастил бороду и усы. А я-то не могла понять, что это за мужик так на меня смотрит. Профессор давно уже не занимался сидиромом. И года два назад по этому случаю меня отшил по телефону. Но в резиденции американского посла стал оправдываться, что у него тогда был кризис. И он с удовольствием сведет меня с людьми, у которых осталась вся информация по недоделанному Грибоедовскому диску. Просил ему позвонить. Но у меня не было желания. Ленинградцы уезжали в десять вечера. И в девять мы стали собираться. Котрелев пошел показать нам ближайшую дорогу на метро. Мы Алло еще прошлись по Арбату. Мы оставались в Москве. И даже выпили кофе. А в выходные я уговорила детей съездить в Кусково. После конференции захотелось посмотреть ухоженную усадьба. Усадьба красивая. Газоны ухоженные. Но цветы посажены, по-моему, совершенно неподходящие – петуньи. Как-то странно их видеть в таком барочном месте. 10 августа 2000 года Шеф приехал из Москвы тихий. Рука левая в лангетке. Опять распухла. Болезнь гениальных - подагра. В обед все, кроме нас с ним ушли. Я закрыла дверь с внутренней стороны. Раздался звонок. Шеф заволновался:
Мужик оказался инженером по гидротехнике. Насчет прудов наших приехал. К нам приехал ревизор. Точнее ревизорша из Смоленска. Сидит уже неделю. Говорят, будет до конца августа. Пока одно замечание – деньги за билеты из музея надо сдавать в банк. У нас их немедленно забирает шеф себе в подотчет. Ревизорша – молодая , лет тридцати пяти дама. Симпатичная и стройная. Но сразу видно, что из Смоленска. Мужики почему-то решили, что из Москвы. Я чуть не поспорила. И зря. На всех провинциальных дамах есть отпечаток. Вроде и одеты по моде. Но все же шарм провинциальный. Сегодня ночью к нам во флигель ломился какой-то пьяный мужик. В той квартире, где живет ревизор, месяц назад жили белорусы, работавшие на нашей гостиницы. Не столько работали, сколько пили. К ним ходили на огонек наши пьяницы. Дама боялась спать в незнакомом месте. У нее всю ночь горел свет. Вот какой-то Кукушкин и рвался к ней в квартиру. Мы с Аллой проснулись не сразу от шума. Алла вышла на площадку. Мужик сразу убежал. А ревизорша нажаловалась папе. Папа вызвал Шульца:
А Шульц сам дежурил. Но охранникам, конечно же, не слышно ничего из нашего флигеля. Похоже, наконец-то, починят дверь и купят замок. 11 августа 2000 года Шеф совсем разболелся. Не пришел на работу. И даже не позвонил ни разу. Перед обедом все волновались –надо идти убирать сено. А отпросится не у кого. Позвонили домой. Никто не берет трубку. Все деревенские ушли. Осталась одна интеллигенция – АИ, Алла и я. Собрались все к четырем. Я позвонила шефу. Жена сказала, что не спал всю ночь. Так болела ручка. Телефон в руки не берет. Неудобно одной. А домочадцы все время были на улице. Деревенские все мучаются с сеном. Никак не высушить. Почти каждый день, хоть короткий, но ливень. Лето странное. Сырое и теплое. Весь июль – как в тропиках. Сыро. Я даже ни разу не искупалась в нашем новом пруду. А там есть с дальней стороны не плохой заход. И, кажется, глубоко. С замком я погорячилась. Сегодня мужики по папиному распоряжению поставили нам мощную металлическую внутреннюю задвижку на дверь. Задвижка-то мощная, но задвигается в дырку в косяке двери. А косяк хилый. Пожалуй, даже я вышибу больной ногой. 12 августа 2000 года Когда в Хмелите началась реставрация усадьбы, о музее речи не было. Отреставрировали флигель. В него вселилось правление совхоза. Отреставрировали галерею – там размесился клуб. Когда же шеф задумал создать музей, у совхоза поэтапно все стали забирать. Еще при мне контора товарищества, в которое превратился совхоз, находилась в хозяйственном флигеле усадьбы . Папа решил переделать его под гостиницу. Выселил “маму”. Гостиницей занимаемся три года. Конца и края не видно. В этом году ее включили в областной план строительства. Около десяти совещаний в Хмелите, Вязьме и Смоленске. На бензин истрачены огромные средства. Все же на совещания приезжают на персональных автомобилях. Работу должна выполнить Вяземская строительная фирма, которая задолжала государству. Начальник- легендарный Бабаян. Привезли рабочих белорусов, они пожили недели три у нас во флигели. Загадили квартиру нижнюю. Выпили немереное количество Хмелитской самогонки. Но сделать ничего не смогли – нет материалов. А у Бабаяна на них нет наличных денег. И уехали. А совещания продолжаются. К конференции папа нанял двух Вяземских малярш на ремонт нижней квартиры. Обещал одну сумму, договор заключил на меньшую:
Не заплатил до сих пор им всей суммы. Они дня три звонят, его разыскивают. Нам всем отдано распоряжение отвечать маляршам, что он в отпуске. 13 Августа 2000 г. В ночь на субботу в два часа раздался звонок. С трудом проснулась. Звонит Титлер по кличке Шульц. Так его зовет папа. Иван Христианович этнический немец:
Аргумент замечательный! В час ночи за ревизоршой должна была прийти машина. Во флигеле ни одна лампочка не горит. А должна следить за всем этим, потому что у меня телефон! Я на него аж зашипела:
Зато папин любимец. Начальник охраны. Получает 1 500 рублей. Больше чем главный хранитель. Папа иногда кричит:
Наверно, есть за что. Не хочется плохо думать. Но, к сожалению, думается. Вчера сходила за грибами. Нашла четыре беленьких и десять красненьких. Замариновала маленькую баночку. Попала под дождь. Промокла до нитки. Но сегодня собираюсь еще сходить. Охота пуще неволи. Вчера в Хмелите повесился у себя в огороде мужик. На яблоне, прямо перед окном дома. Года два как вышел из тюрьмы. Пьяный зарубил топором спящего единственного сына. Тоже пьяного. Отсидел шесть лет. Жена спивается. Внуков недавно сдали в детдом. Т.к. невестка тоже спилась. Вот такие жуткие истории у нас. 14 Августа 2000 г. Папа сегодня появился не работе ненадолго. Съездил встретить в Вязьме ревизоршу. Она на выходные уезжала. И удалился болеть. Его успел застать какой-то безумный мужик, что звонит уже несколько раз и требует документы по передачи земли заповеднику. Мужик орал, что подаст в суд. Папа даже не поинтересовался кто он, что он. Просто заорал в трубку:
От болезни лишился даже врожденной любознательности. Саня написала, что зять пошел было в больницу Склифосовского сдавать кровь для пострадавших от взрыва на Пушкинской. У него какая-то редкая группа, которой всегда не хватает. Но у него не взяли – нет постоянной Московской прописки! А по ТВ медики жалуются, что запасов крови только на сутки! Дурдом, а не страна! Полное зазеркалье! Сегодня дополнение про повесившегося мужика. Сына он зарубил не просто так. Оказывается, пьяный сын избивал его с женой до полусмерти. Очередной раз избил и прилег отдохнуть. А папаша взял топор и зарубил. Поэтому-то и дали только шесть лет. 21 августа 2000 года На выходные ко мне приезжали дети. Приехали в ночь на пятницу. Вчера, в воскресенье, уехали. В субботу мы с Сашей сходили за грибами. Вернувшись, разбудили зятя. Перекусили и поехали смотреть Днепр. Он от нас в 15 км. Не купались, вечером холодно и комары. По дороге назад заехали к шефу. Он был на улице. Орал на сына Гешу, который возился у своей почти загубленной “Вольво”. Увидев нашу машину, быстро похромал в дом. Когда я вошла, он уже был на последних ступеньках винтовой лестнице. ВФ замученная. Двое своих младших детей, Надя и Ляля, трое внуков от 12 до 2. Да еще две собаки – своя такса Тиночка и Тимоша. Плюс безумный муж, который всегда всем недоволен. В воскресенье дети после обеда отъезжали. Я с ними доехала вчера до Вязьмы. Выпили кофе в кафе “Ласточкино гнездо” под открытым небом. Они поехали в Москву, а осталась до автобуса в Вязьме. Выезд в город. Прогулялась. Всю неделю нервно следила за событиями в Баренцевом морем. Слов нет! Военные врут и не краснеют. В понедельник звонила приятелю в Питер. Он гидродинамик. Занимается как раз винтами для подлодок. Володя четка сказал:
Но все равно хочется верить… Норвежцы прибыли вчера. И уже ночью открыли первый люк. На российском флоте сказали, что всего два глубоководных водолаза. Один на Тихом океане, другой на Черном море. А как же "Келдыш", который участвовал в съемках "Титиника"? 22 августа 2000 г. Все. Официально вечером объявили, что экипаж погиб. Тошно смотреть на вымученную слезу командующего Северным флотом. Снял шапочку и попросил прощения у родственников погибших, стоя на палубе своего крейсера. Глядя даже мимо телекамеры. Вчера кто-то сказал, что стук из “Курска” был только 13 – SOS ВОДА. Т.е. они знали, что еще живых заливает вода изначально. Сегодня зашла на один из интернетовских форумов. Вот где демократия! Каждый может высказаться от души. Можно инкогнито. Конечно, интернетом пользуются не рядовые граждане. Все образованные. Но много людей с совестью и разумом. Немного обнадеживает.
А зарплата выдаваться в конвертах, чтобы никто не знал, кому сколько директор назначил. И это в красной Смоленской области! А уж что говорить про военных! Ни один действующий подводник не посмел высказался! И этот несчастный журналист РТР с борта “Петра Великого” несколько раз проговаривался – я, де мол, скажу, но меня могут отсюда выставить…Мы, к сожалению, страна рабов, холуев и феодалов! Мы спокойно миримся, что нам хамят даже в частных магазинах, что начальство нас не считает за людей, что даже за наши деньги нам делают халтуру… Государство вообще не требует отчета за свои денюжки. Нам два года на бюджетные деньги делали пруд. В ноября запустили воду. В декабря вода вся ушла! Проектировали и делали специалисты. Правда, ни чьей жизни не грозит. Но это звенья одной нашей российской цепи. Но сейчас, мне кажется, надо думать о другом. Большая часть семей погибших живут за полярным кругом. Вывезут ли их оттуда? Дадут ли приличные квартиры? Похоронить-то помогут. А вот дадут ли деньги на достойные памятники на могилах? Вот за этим общественность обязана проследить. Если мы, конечно, себя хоть каплю уважаем. Этим бы мог заняться этот новый фонд, о котором говорил Рудской и Аксенов. В Таллине на берегу моря стоит известный памятник погибшему в начале века броненосцу “Русалка”. На высокой гранитной скале Ангел крестом в уке указывает направление, куда ушел не вернувшийся корабль. Вокруг скалы круглая площадка, окаймленная маленькими гранитными скалами, соединенными цепями. На этих маленьких скалах на досках высечены имена команды. Этот памятник построен на собранные по все России деньги. Хотелось бы, чтобы и мы смогли что-то подобное сделать в Ведяево. Да и “Комсомольцу” бы тоже хотелось… А уж позаботившись о живых, надо разобраться и с виновными. Кто разрешил выйти в море( пусть и на три дня!) с незаправленными аккумуляторами и без запаса кислорода? Кто не сообщил вовремя, что был не просто SOS, а SOS-вода? Конечно, президент не водолаз. Но если бы он сразу же прибыл на место происшествия, ВРАНЬЯ БЫ БЫЛО МЕНЬШЕ! И, возможно, норвежцы были бы уже в воскресенье к вечеру на месте аварии! У нас какие-то опять деревенские склоки. Сегодня Надя Тимофеева, кассир и смотритель в музее, жена личного шофера папы Коли, плакала в секретарской:
Я очень удивилась. Оказывается, кличка Рыжая у Наташи Абрамович. А я-то думала, что Рыжей зовут ЕЕ. 23 Августа 2000 г. Вчера Путин прибыл, наконец, в Североморск. Супротив всех ожиданий, поехал не совещаться, а сразу же в Видяево. Сначала посетил вдову командира “Курска” в обшарпанном доме с засраным подъездом. Показали общий вид дома. Блочная пятиэтажка. Часть окон забито фанерой. Потом вместе в вдовой отправился в Дом офицеров на встречу с родственниками. Битком забитый зал. Встреча продолжалась шесть часов. Думаю, ему высказали русские бабы все. Папа второй день бесится. Наконец, понял, что Нахимовский юбилей все равно пройдет под эгидой министерства обороны, а не культуры. Нам денег, если и перепадет, то немного:
ГФ с Таней пишут различные бумажки про нашу связь с адмиралом. Звонила Натали из Таллина. Говорит, что там Миша Рогинский собирает компанию на передачу “Как это было” про изгнания Сергея из Таллина. Миша только что был в Москве. Звонил мне, но ни слова. Нахал! С одной стороны хочется, чтобы прозвучала только правда, тогда надо звонить а ВИД. А с другой хочется послушать, что будут врать! Завтра десять лет со дня смерти Сережи. Посмотрела довлатовский сайт. Там есть об этом напоминание. Там же обнаружила ссылку на мой сайт. Как быстро все распространяется в интернете! 25 августа 2000 года Сегодня с шефом маемся похмельем. Позавчера после обеда пришел ко мне с бутылкой водки:
Одной не хватило. Пришлось и мне выставлять. Но посидели хорошо. Впервые папочка не солировал. Был тих. И мы мирно беседовали – о “Курске”, пропадающей России и прочем. А на следующий день у меня был ужин. Шеф приехал со всей семьей. И Галина Федоровна. Опять крепко выпили. Правда, хорошо закусили. Я сделала большую пицу и спекла пирог. Плюс всякие салаты. Дамы шефа привезли кусок запеченной телятины. Мы с шефом злоупотребили. Он уже не был тихим. Посмотрела свою гостевую книгу на сайте – там новые записи от незнакомых людей. Оказывается, на сервере NAROD.RU мой сайт выиграл конкурс. Я получила звание лучшего народного писателя месяца. И люди пошли смотреть. Надо срочно подчистить дневники. Там много ненужного. Да и обидеться кто-то может. А я-то думала, что возросшую посещаемость мне обеспечила ссылка на Довлатовском сайте! Водки до сих пор в Хмелите нет. Кто говорит, что завод заработает только с 1 сентября, кто – что уже с 18 работает. Но до нас его продукция не дошла. Продавцы жалуются, что нет водки, нет и выручки. Сейчас же еще дачный сезон. Вот и дачников приучили к самогонке! 28 августа 2000 года У нас все не слава Богу. Особенно в августе. Не отошли еще от гибели “Курска”, новая драма – горит Останкинская телебашня. Сутки не могут починить. В Москве ТВ не работает. Вышли их строя ретрансляторы. Уже трое погибших – рухнул лифт. 1 сентября 2000 года Лето закончилось! Очень быстро. Было дождливое и прохладное. Но грибов мало. Шеф убыл на три дня в Москву. На работе я, ГФ и АИ. Все деревенские сбежали на картошку. Для них лето было ужасным. Сначала маялись в сеном – не высушить под дождями. Сейчас с картошкой. Картошка мелкая. Быстро гниет. А скотину в основном кормят ее. Не у кого даже купить. Вожу из Вязьмы. Деревенские не продают. На днях выдали премию из экономии фонда зарплаты. Про нее было много разговоров. Папа все время кричит, что выдавать будет пропорционально зарплате. Но каждый раз выдают пропорционально отработанному времени. Я всегда получаю меньше всех, так часто беру дни за свой счет. Все деревенские работают на 1.5 или 2 ставки. А премию можно выдавать только с основной ставки. Поэтому они папу очень быстро обрабатывают. И всем выдается поровну. Но этот раз что-то не то. Очень много недовольных разговоров. При мне все замолкают. Знают, что я все записываю. Чем-то папу зацепила Наташа Абрамович. Папа стал ее иногда даже называть Натальей Ивановной. Раньше, когда она была ему нужна, кричал из своего кабинета:
Теперь, хромая, идет сам в бухгалтерию. Это перемена произошла в мое весеннее отсутствие. Наташа из кассира превратилась в бухгалтера, которому вменяется в обязанность вести и кассу. Наш главбух Валентина Викторовна Савкина женщина запойная. Редко, но на несколько дней. Иногда бывает, что не вовремя. После каждого запоя папа клянется уволить. Но дальше криков за глаза дело не идет. Хотя и положиться на нее нельзя. Если не проверит какой-нибудь сам отчет, ВВ обязательно что-нибудь забудет. Недавно составляли какой-то отчет о недвижимости, забыли указать аж два здания. Наташа очень толковая в отличии от Савкиной. Но жадная и завистливая. По своему принципиальная. Недавно папа сказал:
2 сентября 2000 г. Намечается скандал с мамой. У нас есть еще один хозяйственный флигель постройки XVIII века. Одноэтажная развалюха. В которой сейчас находится приемный пункт молока бывшего совхоза. Папа решил в нем создать музей адмирала Нахимова. Если, конечно, дадут деньги. И деньги нужны серьезные. На днях должны придти бумаги, что это здание находится в нашем оперативном управлении. Папа готовиться выгонять маму. Маме есть куда перевезти оборудование. Но оно такое старое, что может не выдержать демонтажа. Она попыталась вытребовать компенсацию. Но “министр культуры” Смоленской области Виктор Михайлович Михненков сказал, что ничего от культуры не получит. Разве что натравят на нее Охрану памятников. Тогда придется платить штраф за неподобающее содержание старинной развалины. Если не будет приемного пункта, опять начнут резать коров. Молока опять не будет. После августа 1998 года спрос на молоко возрос. И поголовье коров увеличилось. Когда я приехала сюда, купить молоко была целая проблема. Творог и сметану в село возили из Вязьмы. Сейчас же молоко забирает Гагаринский молочный завод. Летом в день приезжают три молоковоза из Гагарина. Так что и деревенские свое молоко сдают. 4 сентября 2000 года В субботу 2 сентября в Смоленске был яко бы Собор. Делегатов назначали по разнарядке. Папа тоже участвовал. Вчера по местному ТВ передавали отчет. Слушать было и смешно, и страшно! Заместитель представителя президента по нашему округу некий генерал Деникин сказал:
Ну и, конечно же, во всех русских бедах виноваты “толстогубые” и еще какие-то там. Надо думать, подразумевалось “жиды”. Противно! И это с трибуны. И государственный чиновник. 6 сентября 2000 года Шеф вчера был в Смоленске. А я днем с Конюховым съездила в Вязьму. Постриглась. Зашла к Соколовым отдала дискеты. Мое любимое летнее кафе на обрыве закрыто. Купила колбасы(проголодалась) и зашла в музей. У трех Татьян гости. Престарелые журналисты из “Вяземского вестника”. Заговорили о Смоленском соборе. Я высказала свое мнение. Мужичков ветром тут же сдуло. 7 сентября 2000 года Сегодня случайно узнала, что я получила самую маленькую премию. В магазине у меня поинтересовались, сколько я получила. Честно ответила:
Мне не поверили. Я пожала плечами. И на перебой мне стали рассказывать какие у нас из-за этой премии в музее страсти. Смотрительница Валя Фомина получила 600, а Надя 800. Абрам получил 600. Только никто не знает, сколько получила Рыжая, ее муж и Савкина. Всю деревню это волнует. Говорят, у нас все переругались, выясняя у кого сколько. И кому – за что. Я сказала, что Алла, главный хранитель, получила 450. И не может быть, что ей дали меньше смотрителей. Оказалось, что и Христианыча обидели – всего 450! Вернувшись на работу, я зашла к ГФ. Она диктовала Тане очередное послание шефа о музее Нахимова. Он все мечтает отобрать деньги у военных на юбилей Нахимова. Говорю:
И стала рассказывать. ГФ засуетилась:
Я поняла, что она в курсе. Действительно, премию выдавали не по ведомости. На каждого был выписан отдельный листок. Я приняла это за реакцию на выступления О “секретности” ревизорши. Не приятно. Аллу-то за что? Но и мне не приятно. Перед конференцией стояла на ушах. Программу на русском, программу на английском. Все с картинками. Конверты с видами Хмелиты. Сначала черно-белыми. Потом цветные. Эта не подходит – зимняя. Найди летнюю. Плохой вид. Ищите другой вид Хмелиты. А в музее нет даже цветных видов Хмелиты. Нашла в описании охранных зон. Преложила шефу попросить у дамы, что она делала охранные зоны. Там много хороших фотографий заповедника пленку с видами заповедника:
11 Сентября 2000 г. Вчера вернулась из Москвы. Ездила к Саше на двадцатипятилетие. Я приехала в пятницу, прямо в день ее рождения. Мы встретились на Крапоткинской. Пошли покупать ей от меня подарок. Тут же рядом купили ей золотой крестик. Выпили кофе и поехали домой. У Сани все закуски уже были готовы. Только заправить. И даже мясо надо было только положить в духовку. За столом собралось тринадцать человек. Но это никого не смущало. Посидели до двух. Дети пошли провожать гостей. А я – мыть посуду. Утром приятно было проснуться – все убрано. Кругом цветы и подарки. В субботу дети ездили куда-то в кино. Саша в интернете выиграла два билета в какой-то лотереи. А меня завезли в Цымбалам. Ириша опять приготовила second-hand для нас. Мне достались необычайно удобные и мягкие ботиночки. Ну прямо лечебные. Удобнее тапочек. Наверно, Ирина их покупала, когда еще ножки ее не отошли от переломов. Еще блузка и маленький серенький пиджачок. И Сане, как всегда, перепало. У Ирины очень хорошие и качественные вещи. Все. Опять заговорили про Кулакова. Я десять раз зарекалась, что с Цымбалами про него не буду говорить. Но никак не получается. Ирина знает его много лет. И любит. Ну ради Бога. Я тоже его не считаю заклятым врагом. Я же очень люблю Боговского, хотя многие его считают страшным человеком. Шеф же сумасшедший жлоб, крохобор, хам и самодур. И больной головкой. Энергетический вампир. И мой начальник. Кстати, нашла в Интернете сайт VRAGI.RU. Туда инкогнито можно занести всех своих врагов. И назначать им, хоть ежедневно, экзекуции. Если у “врага” есть май, то все это будет приходить ему еще и по почте. Жаль, что у папы нет персонального майла. Купила билет в Таллин на 22 сентября. На Ленинградском вокзале Лысый камень еще стоит. Вчера приехала вечером. ГФ меня ждала с ужином. АИ уехал в отпуск в ПушГоры. Стала мне объяснять про матпомощь:
Сегодня приехала Алла. Подтвердила, что ей дали всего 450. А не 800, как считала ГФ. Но мне уже на эту тему не хочется говорить. Просто оскорбительно. Нас держат за дуроков, потому что мы с алло никогда не выклянчиваем деньги. Еще ГФ сказал:
Еще сегодня был неприятный эпизод. Алла по поводу одной своей работы писала Кошелеву. Он ей ответил. Письмо пришло на той неделе. Алла была в отпуске. ГФ вскрыла его, думая что Кошелев что-нибудь прислал музею. А там еще про шефа в шутливой форме:
Папа у нас, действительно, может вскрыть чужое письмо.
Опять же спорить я не стала. Ее не переделаешь. Но осадок остался неприятный. Помимо папы письма может вскрывать и ГФ, если обратный адресат ей знаком. Папа даже может на почте потребовать показать ему письма – кто куда пишет. В деревне это не считается зазорным. Он уже ворошил почтовый ящик, когда ЕЕ писала что-то там про охрану фондов в Смоленск. Погода мерзкая. Настроение паршивое. Как будто живу в гадюшнике. Но это не так. Тогда вся Россия – гадюшник. Но это тоже не так. Я просто здесь чужая. Как, впрочем, и везде. 13 сентября 2000 года Вчера с Аллой опять злоупотребили. Самочувствие мерзкое. На работе я, Алла и ГФ. Папа в Москве, деревенские все на картошке. Некоторые даже заявление на два дня написали в счет отпуска. А папа, когда наши мужики три дня убирали его картошку, не писал. И мужики тоже. Картошку папа уже как-то выгодно продал. Что же не сажать, если бесплатная рабочая сила. Выдал им только на самогонку. Сергей Алтунин запил. Держался два года. И сорвался на папиной картошке. Приходил одалживать денег сначала к ГФ. Потом ко мне.
ГФ испугалась, не помер бы, дала. А я денег не дала, а налила 100 г. Сказала, что следующий раз заставлю петь “Варяг”. Сегодня ГФ пару раз выговаривала Аллу начальственным тоном. После отъезда ЕЕ она расслабилась. И почувствовала себя “начальником”. И смешно, и грустно. Алла по инструкции ей не подчиняется. Главный хранитель подчиняется только директору. И то не во всем – в каких-то вещах только вышестоящей конторе. У ГФ два подчиненных – я и ее муж Анатолий Иванович. На меня она боится распространить свой тон. Когда ей что-то надо, чтобы я сделать, три раза скажет пожалуйста” и “ будьте любезны”. Чувствуется, что это эти слова даются ей с трудом. 15 сентября 2000 года Вчера к шефу опять приезжали с ГОКа. Уже с бумагой. Письменной претензией. Обещают обратиться в суд. Папа орал, что если бы он знал какой бандитский город Вязьма, никогда бы сюда не приехал. И рассказывал им какой он замечательный человек, национальное достояние. А они у него требуют деньги за квартиру. Пошел показывать им в фонды колокола:
На что ему резонно ответили:
Он-то думал что обманул всех и за 25 000 $ купил 3-комнатную квартиру в Москве. У него просят еще за нее 320 000( 12 000$) рублей - по документам. Эту сумму он должен был вернуть в течении 1997-1999 гг. Тогда это было 55 000$. Очень радовался августовскому кризису, что доллар-то упал. И росту доллара. Отдавать надо было все меньше и меньше. В договоре есть какая-то неточность, которую обнаружил его Дима. И он решил не отдавать деньги. За это-то ему и треплют нервы. И будут трепать еще долго. Как говориться, за все надо платить. А история покупки этой квартиры была такая( я пролистала свои дневники) - Вяземский ГОК(Горно-обогатительный комбинат) был должен Вязьме большие деньги. Но у них живых денег не было. За щебенку, которую они поставляют в Москву, с ними расплачивались московскими квартирами. Атрощенко, который был Вяземской главой в то время, обещал Кулакову взять в счет долгов квартиру у ГОКа, продать Кулакову уже от администрации за 35000$. А деньги, который Кулаков внесет в кассу, перечислить музею на реставрацию. Кулаков радовался как ребенок. И очень много про это говорил. И до кого-то это дошло. Был маленький скандал. Атрощенко умыл руки. И папа уже покупал квартиру у ГОКа. Треть надо было внести сразу, остальное в - рассрочку. Сейчас ГОК банкрот, бывший директор смылся. Новый пытается собрать хоть какие-то деньги. Таких квартир, видимо, было много. Я вчера написала куме, что к папе опять пришли за деньгами. Ириша ответила, что ей все равно мне жаль. Как-то жаль и все. Должен же кто-то пожалеть папу! А Женя едет в Канаду, в Ванкувер, на кинофестиваль со своим “Обыкновенным большевизмом”, а потом еще его пригласили в Варшаву. Как-то иностранцам очень нравится этот фильм. Странно - готовили для своего молодого народа, а вышло опять не так. Наш молодой и не очень народ сложностей не хочет. Устал даже высоколобый. Понимает только все в лоб. А Жене хочется красивого профессионализма. Это - для сытых. Мне так кажется. Я тоже чаще стала смотреть простенькие сериалы. Без больших потрясений. Действует как наркотик. 18 сентября 2000 года Субботу провела то, что называется, не снимая ночной рубашки. В полном смысле этого слова. Читала, смотрела какие-то фильмы по ТВ( убей, не помню какие). Но и занималась делами – убрала в чемоданы летние обувь и одежду. Достала зимнюю. Завелась моль. Мои три любимых юбки все в дырках! Выстирала их. Пусть будут для дома. Заодно перестирала все грязное белье, включая постельное. Через четыре дня уезжаю в Таллин на месяц. И, редкий случай, задумалась о смысле жизни. Потеряла ли я его или нет? Вроде, не потеряла. Но поняла одну грустную вещь – ГФ меня не любит. Поняв, расстроилась. А вчера поняла, что она вообще никого не любит. Просто лишена этого чувства. И тоже стало грустно. У нас здесь совсем замкнутый узкий круг. И все чужие. Я самая чужая. Наверно, надо уезжать отсюда. Или менять отношение ко всему. В мои годы это трудно. Должна же когда-нибудь наступить мудрость? Для меня сейчас мудрость – это отстраненное отношение ко всему. На все смотреть со стороны. Как кино. Папа с утра был в Вязьме. Оформлял санаторную карту. После обеда вернулся взвинченный. Сидя в своем кабинете, страшным голосом орал, вызывая то ГФ, то Таню, то Ильича. 20 сентября 2000 г. У меня какое-то гнусное настроение. Взвинчена. Раздражена. Холод собачий на улице, дома и на работе. Еще один рабочий день и отъеду в отпуск. Не дождаться. ГФ меня очень раздражает. Какой бы стервой не была ЕЕ, она все же сдерживала начальственные порывы ГФ. После отъезда Елены, ГФ расслабилась и почувствовала себя начальницей. Надо мной, Аллой и мужем. На Аллу просто покрикивает. Лезет в ее работу с указаниями. Вчера пристала к Алле в картиной, что в реставрации:
Картину надо забирать в Москве с шефом на машине. Она большая, и ее транспортом общественным не заберешь. Шеф завтра уходит в отпуск. Бессмысленно сейчас с ним даже об этом говорить. Он уедет в Москву и вернется только через четыре недели. ГФ, изображая боль за работу, три дня жужжит про этот портрет. Категория людей, у которых “душа болит” за работу. Противно. И вечерами по пять раз бегает к нам посмотреть, что мы делаем. Не пьем ли. Вчера бегала до 23. И ни разу не застала нас за столом. Алла сначала на огороде выкапывала морковь, потом у себя читала. А я разбирала письменный стол и шмотки – собираюсь в отпуск. К полуночи пошла на работу. Шеф проси найти в интернете данные про какой-то научный фонд. Опять будет писать заявку на грант. Алла пошла со мной посмотреть “Ускользающую красоту” Бертолуччи. Я увожу Цымбаловские кассеты в Москву. Вернулись в три ночи. И до шести утра злоупотребляли. Алла с утра пошла на службу. А вышла только после обеда. ГФ подозревает, но придраться не может. В 23, когда она нас посетила последний раз, Алла была у себя, а я собиралась на службу. Допустить, что мы сели выпить под утро, она не может. Не хватает фантазии. 1 октября 2000 года Неделю как в Таллине. И только два дня без рюмки! Встретил меня Григорий Николаевич. Боговский опоздал. Примчался уже домой следом за нами. На машине отца. Сын Котя Серегину разбил вдребезги. Восстановлению не подлежит. В середине октября поедет в Германию покупать новую. Естественно, подержанную. Во вторник была у Притца. Там тоже новости. Теперь комиссия по инвалидности будет заседать без моего присутствия. Только по бумажкам. Мне это плохо. Одно дело, когда они рассмотрят все мои швы, увидят три грыжи и прочее, это впечатляет. Совсем другое дело просмотреть бумажки. И результат сообщат почтой. Делать нечего. Надо ждать. Саня собирается тоже приехать на недельку. Ей надо так же как и мне просить разрешение на отсутствие. Здесь приняли такой закон – если отсутствуешь в год более 180 дней, могут лишить вида на жительство. Зять тоже собрался приехать на четыре дня. Младшие Табачники сделали ему приглашение. А я понесла его к Московскому поезду передать с проводником. Проводница взяла конверт, убедилась, что там только бумажка. Запросила 100 крон(примерно 6.5 долларов). Зять утром встретил поезд, но она сделала вид, что ничего не знает. Саня позвонила мне. Я еще раз описала проводницу – маленькая, лет 30-35 крашеная блондиночка. Эстонка. Зять уверял, что у двенадцатого вагона стояла рыжая, кудрявая. Я зрительно представила перрон. И вспомнила, что рыженькая проводница протирала внешние окна вагона. Двенадцатый вагон СВ. Там два проводника. Саня пошла к отходу поезда. Результат тот же. И рыжая, и блондинка уверяли, что ничего не знают. Я вчера поезд встретила в Таллине. Баба, глядя мне в газа ясным взором, попросила меня отстать. Знать ничего не знает. Стала даже грозить полицией. Мол, я обвиняю ее во взяточничестве. Эстонская рыжая проводница из соседнего вагона хихикала. У них, видно, такое развлечение - издеваться над доверчивыми русскими. Состояние у меня, надо сказать, было препаршивое. Все, что могла из себя выжать:
И ушла, глотая слезы. И вот тебе и Европа с правами человека. Днем приехала кума, Галя Криштафович, Сашина крестная. Принесла с собой слоеное тесто, начинку из фарша и овощей и мою любимую “запотевшую”. Напекла кучу пирожков. Я обожаю пирожки из слоеного теста. Но тут толи от утреннего стресса, то ли еще от чего, но есть не могла. Почему-то раздражал вкус кукурузы. Позвонили Молчановым на Чудское озеро. Светка обрадовалась звонку. Может быть, мы с Ермаковым к ним на денек съездим. У них произошла драма. Светкин сын занялся бизнесом. И все просрал. Молчановым пришлось продать все - квартиру, дачу, машину. Купили маленький домик на Чудском озере. Занимаются огородом и рыбалкой. Пенсии хватает только, чтобы прожить. Даже в Таллин почти не выбираются. Большую часть жизни прожили в комуналке со свекровью. Новой квартирой даже не успели насладиться. В самые последние дни Советской власти получили трех комнатную двухэтажную квартиру. Но Молчанову прооперировали сердце(шунтировку сделали). Пришлось менять квартиру на плоскую и с лифтом. 1 октября 2000 года Сегодня с Еленой Петровной прогулялись по Кадриоргу. Хотели зайти в художественный музей, что в Екатерининском дворце. Дворец после реставрации. Воскресенье, народу полно. И куча солдатиков. Армию приобщают к искусству. В музей толкаться не пошли. Ни одной книжки или рекламного проспекта по-русски. А дворец-то Петр I строил для Екатерины…Дворец примерно такого же размера, как наш, Хмелитский. Но очень ухоженный. После прогулки ЕП накормила меня обедом в старом городе. Там все для туристов - кабаки и магазины сплошным рядом. Кабаки пустые. Сезон заканчивается. Вечер провела с детективом. 2 октября 2000 года В 8.30 позвонила младшая Табачница. Как только Антон(ее муж. Он оформлял моему зятю пресловутое приглашение в Эстонию) пришел утром на работу, ему позвонила проводница, которую я за 100 крон просила передать детям приглашение. Сказал, что она что-то перепутала. У нее было много конвертов. И про мой она забыла. Сегодня она едет в Москву. Мол, пусть завтра подойдут к вагону номер 12. Она его отдаст. История странная. На приглашении написал домашний адрес и телефон приглашающей стороны. А она нашла Антона на работе. Название фирмы, где он работает, тоже присутствует на приглашении совместно с заработком. Но фирма частная, небольшая. Это сколько надо провести времени на телефоне, чтобы ее найти! Баба или испугалась, или больная головкой! Может, кто объяснил ей – русские не европейцы, вдруг подкараулят и врежут? Надо сказать, что это действительно первая реакция большинства знакомых, кому я успела рассказать сею печальную историю. А может больная – искать фирму, когда черным по белому написан домашний телефон и адрес…А Саши нет ни дома, ни на работе. Побежала искать фирму, которая делает визы в Эстонию. Я-то, можно сказать, легко отделалась. Могла и инфаркт получить. История загадочная. Посмотрим, чем завтра в Москве закончится. 3 октября 2000 года Рано утром позвонила младшая Табачница – Саша прислала майл. Она вместе с зятем ходила к поезду. У вагона стояла рыжая проводница. Очень извинялась. Отдала приглашение. Сказала, что та, другая, стесняется даже выйти. Зазеркальная история. Вчера разрядиться съездила в ангар Second Hand-а, которым руководит Света Апалькова. Такой у нее бизнес. Закупают товар в Европе. А здесь продают. В прошлом году в трамвае услышала такую реплику:
Я сразу поняла о чем речь. Я тоже езжу в эти магазины расслабиться. Покупаю редко. Но час, два покопаться в тряпках – полное расслабление. У Светы самая лучшая “капошилка” – огромный ангар с наполненными ящиками Западной гуманитарной тряпичной помощью. Вчера со Светой подобрали мне огромный оранжевый махровый халат с капюшоном. Света забрала его себе - выстирает в своей новой машине - автомат. 6 октября 2000 года Погода стоит замечательная. Золотая осень - бабье лето. Солнце, днем +17, ночью + 10. Еще ни разу не топила печку. И почти ни дня без рюмки. К сожалению. Но никак не поучается. Собралась было позавчера провести. Но заболел Андрей. Пошла помочь болящему. Принесла продукты. Сварила обед. Сели обедать. А он ставит мне рюмку. И достает прекрасную водку:
И подливает. Кто на что слаб – кто на передок, кто на сладкое. А я на рюмку “ЗАПОТЕВШЕЙ”. Каждому свое. Вчера отлежалась. Андрей же ходил на прогревание. Зашел ко мне с джином + тоником. Опохмелить. Сегодня собралась точно не выпить. Утром в Таллинне объявился Громов. Вечером уезжает в Питер. Придет в восемь вечера перед поездом пропустить “на посошок”. Отказать невозможно. Уж больно редко видимся. Игорь Леонидович выиграл конкурс на начальника культуры Нарвы. Там теперь и живет. В Таллинне бывает редко. Я еще реже. Утром еще позвонила Верочка Смирнова. Днем встретились в городе. Я обычно к часу хожу в пароходство. Пока люди на обеде, посидеть в Интернете. С Верунчиком поехали ко мне. Она опять в какой-то секте. Ей уже под пятьдесят. Одинокая. Родители померли. Ищет себе занятие. Может быть, так и надо. Дети приехали порознь. Сначала Саша, потом зять. Саша познакомилась с моей новой жиличкой. До недавнего времени у меня жила Лена Боговская. Теперь ее подруга Моника. Юные леди нас посещали. По дороге в Москву заехала в Питер. Остановилась у ИВ. В Пушкинском Доме была защита диссертации по Грибоедову. У Фомичева. Один из оппонентов Кошелев. Мы с ИВ пришли заранее. У меня в сумке была фляжка с 200 граммами коньяка. Выпили перед защитой на троих. Защищал южный кореец. Аспирант Фомичева. Он был у нас с докладом на пушкинской конференции в январе 1999 года. ***Имя кореейца***. Мы недавно в Таллине с Боговским обсуждали проблему образования в цивилизованном Западе. В Америке и Европе большинство студентов и аспирантов – эмигранты и их дети. В Германии это в основном турки. |
|
Половину
месяца в Хмелите. И никак не начать вести дневники. Вернулась из Таллина 14
мая. Через Ленинград и Москву. В Питер меня отвезли Ермаковы на машине. В
Питере жила у Инары Васильевны. ИВ живет в квартире Таты Гейченко.
В
субботу в Мартихю и Богородицкое приезжал митрополит Кирилл. Освящал церковь
Федора Стратилата, что построили ВФ и батюшка около дома ВФ. И положил
закладной камень в разрушенную войной церковь. Я не ездила туда. 
Последнее
заседание началось в 10 часов. Народу набежало много. Все прослышали, что
будут главы разных американских благотворительных фондов. И все желали
узнать, как получить деньги. С Хмелитой вышло смешно. Американские Друзья
Русской усадьбы в два приема выделили нам 30 000 долларов. 
Инара
подружка привела нас на Арбат московскими двориками. Оказалось, очень близко.
Там уже были ГФ и Фомичев с компанией. Мужики пили пиво. Дошли до резиденции.
Она называется Спас Хаус. Прелестный особняк. Перед ним скверик. В котором
все и собирались. Папу привезла Ирина. Впускали по списку. Оказалось,
Фомичева не включили. Пришлось звать Присцыллу. Неловко как-то было. Прием
был на втором этаже в зале с 
Конечно,
можно обвинять Чубайса, что не дает военным электроэнергии заряжать
аккумуляторы. Можно кричать, что военные помешаны на секретности. Да любой
русский начальник на ней помешан. К нам приехал ревизор. Вернее ревизорша из
Смоленска. Людмила Ивановна Шаулина. В деревню. В бюджетную организацию под
названием музей-заповедник. С виду нормальная молодая женщина. Но довела до
слез деревенскую секретаршу, отчитывая за то, что та рассказывает какие
приказы издает директор. И почему все знают, сколько кто получает.
Оказывается, приказы должны храниться в сейфе и никто не должен знать их
содержание, кроме людей которых они касаются.