Тамара Николаевна Зибунова

18 декабря 1995 года

Вот я и в России. Путь был долгий, ведь я ехала сюда с января 1995 года. И еще раньше, с середины национально- освободительного движения наших аборигенов я уже думала о своей исторической родине, и даже еще раньше мечтала о вишневом саде. Что можно сказать? Не могу сказать, что я счастлива, но и не несчастлива тоже. У меня, как всегда, трагикомедия. Уже никто не верил, что я уеду - этот год меня потрепал сильно. Да я сама и верила, и не верила.

Но ночью 01 декабря у меня сломались одновременно три передних верхних зуба - вид стал совсем старушечки. И мне вдруг показалось, что, если не уеду, сломается что-нибудь еще в моем измученном организме. Второго я купила билет до Твери /в Твери меня должен был ждать музейный грузовик/.

И стала упаковываться, собирать багаж. Из мебели я взяла малкиэливскую двухспальную кровать с зеркалом и тумбочками /они ее выкидывали, а я, имея ввиду свою российскую эпопею, взяла себе в сарай, Бернштейновский 50-х годов раздвижной круглый стол, свое кресло и письменный стол с бывшей работы.

Свои вещи упаковала в девять компьютерных ящика. Все это мы с Гургеном /мой кум/ отправили в Тверь багажом, Гургеша меня сопровождал до Твери. Я никому особенно не об'являла о своем от'езде, так что вечеринки не было. На вокзале были Боговские, Громов и Соколовы. Мать, когда поняла, что я уезжаю, стала плакать тихо и жалобно. Ехали тоже с приключениями: поезд опоздал на два часа, но шофер нас встретил, что было приятно. Но мы на три часа задержались в Твери.

Почему-то Печерская таможня не досматривала мой багаж, а отправила его на досмотр в Тверь. В Твери же таможня находится в 20 км от вокзала на территории аэродрома, куда мы и ездили. Но на этом наши приключения не закончились - в очень красивом городе Старица шофер зашел в магазин, а через 80 км в городе Ржеве на заправке выяснилось, что он потерял бумажник, где были все его документы, деньги и талоны на бензин.

Мы вернулись в Старицу, но ничего не нашли, пришлось уламывать местного гаишника, чтобы он дал разрешение добраться без документов до Хмелиты. Мы приехали на место в половине двенадцатого. Нас ждали, мы разгрузились, собрали мою новую кровать и накрыли стол, мои соседи принесли и суп, и закуску, а я поставила выпивку /0.75 водки на клюкве/, нас было шестеро.

На следующий день приехала вместе с директором музея Саша /он был в Москве и разыскал ее/, и мы с ней всю субботу распаковывались и устраивались. В воскресенье утром Саша уехала. Приедет на Новый Год. Ей сюда ездить часто неудобно или дорого - прямой автобус ходит в Москву два раза в неделю очень удобно: из Хмелиты уходит в 9 утра, а из Москвы в 18, едет 3.5 часа, но билет дорогой 50000/10 долларов, автобус частный/, а на дешевый путь /5 доллара/ уходит или целый день/ с 11 до 19/, или ночь/с 24 до 7 утра/. Так что есть смысл ездить на праздники, когда четыре дня выходных и на каникулы.

Сегодня у меня был первый рабочий день, с увлечением возилась с компьютером. Обедала дома - бульон из порошка и жареная картошка с таллинской котлетой, на ужин ела картошку с килькой. Картошку мне выдал директор, сказал, чтобы картошку и соленые огурцы не покупала - он будет снабжать. Сашка картошку с радостью увезла в Москву тоже.

Комната у меня большая, 28 кв.метров, половину комнаты занимает спальня, в центре между двух окон стоит круглый стол, в одном углу письменный стол, в другом углу из коробок мы соорудили нечто вроде стенки. Кресло стоит тоже в углу у кровати. Вот такой у меня интерьер. Вечерами и ночью грущу, какое-то такое наступает состояние брошенности и безнадежности, но думаю, что это временно, и я это преодолею. Хочу надеяться на лучшее. Очень хочется с'ездить в Москву, но нет сил.

04 января 1996 года

На Новый Год приезжала Саша с подругой Олей. Елку я установила под потолок еще к эстонскому Рождеству.

Здесь из Пушкинских Гор работает очень милая дама - Инара Васильевна. Она родом из Латвии. Так мы с ней ходили в лес за елкой. Установили в моей комнате.

Я же привезла даже ящик с елочными игрушками! К 24 декабря у меня с собой были традиционные эстонские пипаркокки. Инара Васильевна спекла замечательное печенье из творога с корицей. Мы устроили прием.

На Новый Год молодежь навезла всяких вкусностей. Весь наш флигель собрался у меня. Я наконец всех соседей стала различать. Стол ломился. Правда, все быстро разбежались по своим люлям. Девчонки пошли в клуб на танцы.

А я пила любимую "запотевшую". И смотрела телевизор. Девчоки пришли под утра очень веселые. Саша была в моих валеках. А Ольга в пуховом платке. Девевенские не поняли их.

05.01.96 В прошлом году было двухсотлетие Грибоедова, и музею было выделено много денег на реставрацию и юбилей. В этом же году денег, естественно, нет. Через три года двухсотлетие Пушкина, и Грибоедову уже ничего не причитается. А здесь недострой большой - третий флигель и четырех квартирный дом для сотрудников возведены под крышу, ждут внутренних работ, заложены конюшни, четвертый флигель еще даже не начат, и второй этаж усадьбы еще не готов, сложены печки из специально заказанных изразцов, которые максимально копируют найденные при раскопках изразцы восемнадцатого века, паркет заказан и уже готов, но пока нет денег на его выкуп и укладку.

Похоже паркет продадут кому-то другому. Всех специалистов рабочих профессий надо привозить из городов - Вязьмы или Смоленска, а некоторых даже из Москвы: местные мужики ничего не умеют - им велено было помочь мне обустроиться, так ни одной дырки с первого раза не смогли просверлить, все прикрепленные ими к стене лампы, вешалки качаются и даже просто гвозди шатаются, электрик не смог починить утюг и починить розетку. Удивительное дело, очень много красивых и крепких баб, а мужички все с ноготок, худенькие, маленькие и жалкие. И, естественно, все пьяные.

08 января 1996 года

При советской власти в Хмелите был совхоз, в совхозе был молокозавод, сырный завод и несколько молочных ферм. Молокозавода нет уже четыре года, сыроварни - два года, ферма осталась одна. Люди живут натуральным хозяйством, в магазине почти все берут хлеб и кое- что еще в кредит. Главный "кормилец" - Кулаков, директор музея, его за глаза зовут папочкой - около тридцати деревенских человек кормятся в музее сторожами, уборщиками, дворниками и чернорабочими, и все село кормилось и приворовывало в годы реставрации.

Папочку воспринимают не иначе как крепостника. Он очень горячий, деятельный и импульсивный. Гоняет пьяниц, часто увольняет попавшегося под руку пьяного по статье/ все по правилам - приказ, запись в трудовой книжке/, а через пару дней нанимает его же на работу вновь. Иногда сам напивается с ними, но это не мешает их увольнять и миловать, и опять увольнять и миловать. Говорит, что у него работают самые малопьющие в деревне. Папочка, конечно же, тоже яркий представитель русского народа, если негде развернуть свою удаль молодецкую, в данном случае нет денег и задуманное не воплощается в действительность, мелочи его не интересуют, он как раненный зверь с клизмой из скипидара - не на чем не может сосредоточиться, все его раздражает, кричит на деревенских по всякому поводу матом и без, говорят, даже может врезать. Рассказывают, пару лет назад приезжал последний хозяин усадьбы из Англии некий Волков-Муромцев, написавший кстати, мемуары, которые вышли в 1983 году у Солженицина в серии "Всероссийская мемуарная библиотека". Мужик умер прошлым летом в 94 года. Он был очень растроган масштабностью реставрационных работ, говорят, даже пустил слезу умиления. "Папочка" устроил ужин в его честь. После ужина вместо того, чтобы вести светскую беседу за рюмочкой с кофе, как это принято у англичан и у дворянства, утомленный светскими условностями "папочка" снял бальные ботинки и носки, прилег на диван и стал чесать ногу. Гости были шокированы . Через некоторое время опомнился, сел и спросил:" Я плохо себя веду?" На что ему ответили с английской невозмутимостью: "В гости больше не придем!". Зато Присцилла Рузвельд, внучка президента, занимающаяся почему-то русской усадьбой, пришла от папочки в полный восторг и зове его в гости, но у него как-то не получается поездка в США - когда приходит приглашение он или болен, или у него запой.

10 января 1996

В Смоленской области, оказывается, было очень много всевозможных имений, Хмелита - единственный заповедник, но не единственный музей-усадьба. Недалеко от Смоленска есть тоже большая усадьба-музей - Ново-Спасское, между прочим имение Глинки, там директор тоже, видимо, запойный - недавно в тридцатиградусный мороз ему показалось жарко и он отключил отопление на несколько часов. Теперь там уже нет никакого отопления - лопнули трубы, этакий областной культурный скандал. Наш папочка очень злорадствовал. У нас отопление не отключают, у нас слишком жарко, я сплю с открытой форточкой/ а у нас морозы до 27 С!/, но зато у нас неправильно смонтированы трубы и котел, поэтому и в музее, и в жилом флигеле трубы непрерывно гудят, что очень действует на нервы. Я вечером глушу их шум "Маяком", а ночью заливаю ужи воском - папочка клянется и божится, что обязательно достанет деньги на ремонт, а это 17.000.000 рубл. а еще у нас во флигелях, административном и жилом, все ступеньки разной высоты и в моей комнате два похожих, но разных по размеру окна и подоконника. Наверное, такое бывает только в России. Кстати, на территории нашего заповедника есть еще, кроме Хмелиты, множество развалин старых усадьб - от усадьбы, например, где родился адмирал Нахимов, под названием Городок, остался только фундамент, да и то еще нераскопанный археологами. Не смотря на предстоящее трехсотлетие российского флота, никто не желает выделить деньги хотя бы на уборку родного места адмирала. В пяти километрах от Хмелиты есть деревня и усадьба - Григорьевское, не помню фамилию хозяев, а прямой наследник ее по материнской линии Кирилл Лавров. Там сохранилась церквушка ХVIII века, естественно, разоренная и в буквальном смысле засранная и два флигеля, в которых расположена восьмилетняя муниципальная/ так написано на вывеске/ школа. В некоторых окнах школы вместо стекол - полиэтилен, дверей нет. Моя соседка по флигелю, Инара Васильевна Васильева, одинокая и милая дама, этакая престарелая Татьяна, к сожалению, не встретившая своего Гремина, проработавшая всю жизнь в Пушкинском заповеднике, расположенном не в менее бедной псковской губернии, посетив Григорьевское сказала: "Я все поняла - Россия умерла!". Я попыталась ей возразить - а мы, что не Россия. На что Инара Васильевна сказала, что мы вымрем, Москва превратиться в подобии Сингапура, а вся остальная Россия будет еще хуже Григорьевского.

16 января 1996 года

   Вчера в музее был праздник - день рождения Александра Сергеевича, а так так в Вязьме проходила выездная сессию правления союза писателей России/ я запуталась в писательских союзов, но у нас были те, что группируются около газеты "Литературная Россия"/, то они все приехали к нам. Из известных/мне/ был Проскурин и Кузнецов/ждали, правда, еще Распутина, Белова и Солоухина, но, увы../, все безумно скучные люди. Оказывается, глава вяземской администрации, как ни странно еврей, член этой организации. Вязмичи привезли с собой и концерт - самодеятельность преподавательниц музыкальной школы - пели с явным удовольствием песни и вальсы на стихи местного, муниципального главы, а он якобы застенчиво улыбался и краснел. Учительницы музицировали с большим удовольствием, для них это приятное время провождение, но слушатели попали ну просто в идиотское положение - обидеть училок не хочется, и слушать невозможно. Хотела приписать - как в плохом фильме, но поняла, что это в плохой и убогой русской провинциальной жизни. К нашему папочки на зиму приехал его грузинский друг, главный архитектор города Тифлиса некий Кукурия. Так вот, на концерте после выступления пятой или шестой учительницы, Кукурия наклонился к папочке, сидевшему рядом со мной, и спросил:" А сколько учителей в этой школе?". Директору на следующий день я сказала, что за прослушивание такого концерта необходимо давать по недели отгулов на лечение интеллектуального отравления.

26 января 1996 года

Была в командировке в Москве. Москва, я поняла Инару Васильевну, превращается в этакий Сингапур, т.е. в город, который к стане, столицей которой является, не имеет почти ни какого отношения. Видела Рейна, он совсем старенький, в декабре ему исполнилось 60 лет, грустный и бедный /все заработанные деньги/ около 6000$ /куда-то неудачно вложил/, все его основные заработки последних лет так или иначе связаны с Бродским. Увы, теперь никто уже Жене не поможет заработать! Цымбал грустный, но заработок какой-то есть - купил компьютер/notebook/, к нему лазерный принтер и очень хороший монитор, итого на 2500$, очень гордится покупкой и радуется, как ребенок игрушке.

31 января 1996

Сегодня в Хмелите произошел для меня дикий, для Хмелиты, говорят, типичный, случай. Зимой из Хмелиты в Вязьму ходят только два рейсовых автобуса - в 6 утра и в 6 вечера. Но транспорт в селе есть, помимо личного есть автобусы в школе и в совхозе, и микроавтобус в музее. Все автобусы регулярно катаются в Вязьму в банк и в прочие присутственные места. Сегодня в Вязьму отправлялся школьный автобус, полупустой. Естественно, пришли съездить в город и какие-то деревенские люди. Но директор, как все деревенские начальники, самодур, не стой ноги, видимо, встал, и выгнал всех деревенских, включая сильно беременную сотрудницу музея. Наш "папочка"/прозвище нашего директора/ от возмущения выпил стакан не очень запотевшей водки и отправился выяснять отношения - в итоги приказано школьных на пушечный выстрел не подпускать к музею. А я надеюсь найти приработок в школе! Нет худа без добра, чтобы не скучать я решила немного по хулиганить: у нашего сельпо стоит большой щит для об'явлений, и я решила им воспользоваться, выпускать нечто вроде "Гласности на заборе" или "Хмелитский телеграф" - описывать на компьютере дошедшие до музея деревенские вести и вывешивать их на щите.

05 февраля 1996 года

Сегодня провела себе в квартиру телефон, параллельный, конечно же. Мне можно звонить домой по тел. 8-081-31-90346. Первый звонок был от папочки, но он звонил не мне, в состоянии легкого опьянения перепутал номер. У него манера, если он в от'езде, звонить в музей свей секретарше ровно в пять, чтобы убедиться, что в его отсутствие все на службе. А охранников проверяет даже ночью.

07 февраля 1996 года

Вообще, все в деревенской жизни не так как в городе. Во-первых, здесь все делается гораздо медленнее, даже самые простые вещи типа похода в гальюн. Полное ощущение остановившегося времени, все рядом, спешить никуда не надо. И события совершенно иные происходят. У нас во флигеле часть жизни крутится вокруг котов - во флигеле живут два кота - Марсик и Зебрик. Марсик - вальяжный, толстый, белый с полосатым хвостом, московский избалованный хозяйкой кот/ хозяйка - главная хранительница музея/.

Зебрик же деревенский тигровой масти кот из Пушгор, причем в деревне он был как бы интеллигентным котом/ его хозяева занимали при Гейченко высокие посты/, поэтому был непрерывно бит простыми котами. Его так же накануне от'езда подрали собаки, у него разорвана мышца одной задней ноги и повреждена ступня, которая все время кровоточит.

В Хмелите Зебрик почувствовал себя бойцом/ деревенские коты все сидят на своих печках/, и стал третировать Марсика. А Марсик живет между Москвой и Хмелитой уже семь лет! И вдруг какой-то псковский бандит не дает ему прохода! Сами понимаете, у нас почти каждый день идут разборки между котами /победитель псковский/ и накапливаются обиды между хозяевами.

Умный Марсик нашел ход во флигель через мою всегда открытую форточку, а я его уже на руках несу мимо псковского хулигана, который в основном живет в коридорах и терассе флигеля, прямо в квартиру. Но неожиданно наша дружба с Марсиком омрачилась - он обнаружил, что мой палас, который мне достался от Пусика/Лены Рогинской/ пахнет Тусей, ее кошкой, а Туся очень любила паласы и у Пусика всегда пахло кошкой. Одним словом, Марсик мне напикал под столом. Дружба вся пошла врозь, да и Зебрик выследил путь Марсика и тоже стал ко мне наведываться. На мою форточку набили решетку из ивовых прутьев, но они ее прогрызли. Следующий этап - будут набивать другую, пластмассовую. Хотя на моих окнах уже есть настоящие, под старину металлические оконные решетки - они видны на фотографиях, если Саша вам их показывала.

У меня уже появились местные любители запотевшей, так что я тоже себе кое-что позвляю. Во-первых, раз в неделю с папочкой/директор/, но он не не очень подходящий для меня собутыльник - он выпивает с удовольствием, рассказывает хорошо массу интересных историй, но когда заканчивается бутылка, заканчивается и его настрой, ему или надо лечь, или куда-то ехать, но только не сидеть на месте. А я, как вы надеюсь еще помните, люблю посидеть.

Вторая моя компаньонша - главная хранительница, хозяйка Марсика, она выпивает чуть меньше меня, но со смаком, но, к сожалению, собирается весной увольняться. В третьих, я нашла вполне нормальных людей, правда несколько иного круга, в соседней деревне под названием Спас. Это пара чуть постарше меня, он отставной военный строитель, она музейный работник, работала в нашей усадьбе, но ушла на пенсию и заболела /у нее что-то с кровью, тоже инвалид второй группы/. Они в начале перестройке приехали сюда, работали в усадьбе, построили себе хороший дом в Спасе, сдали свою московскую квартиру и наслаждаются жизнью. Сашку я уже к ним сводила, может быть она вам и рассказывала о них. А для души у меня пушгорская Инара Васильевна/ ну прямо престарелая пушкинская Татьяна/, с ней мы по вечерам гуляем и говорим о жизни и возвышенном.

Вот такие у меня дела. Да, еще у нас задержка с зарплатой, но по телевизору сказали, что Борька/ в деревне почему-то всех боровов зовут Борьками/ обещал разобраться с зарплатой бюджетников.

11.02.96

У меня очень удивительное состояние: ностальгии нет, тоски по прежней жизни нет. Будто я всегда жила здесь, только нет прошлого. Я радуюсь каждому известию из Таллина, но как будто эти известия пришли из соседней деревни, до которой мне по причине слабости в ногах не дойти.

Недавно мне рассказали бесподобную историю про"папочку". У него была корова с норовом, разрешала доить себя только "папочки". Естественно, масса сложностей с такой коровкой, никуда не отъехать, и он решил ее ликвидировать. Но сначала купил за какие-то бешеные деньги породистую телку. Местные мужики ничего не делают за деньги, только за водку, да еще и авансом надо поставить. Так вот, нанял папочка зарезать свою коровку трех мужиков, подпоил и отправил в хлев.

А сам за упокой души ее еще добавил. Через выяснилось, что произошла трагедия - зарезали молодую телку, с пьяна перепутали. Через некоторое время старушку отвез в монастырь и подарил монахиням. Там, рассказывают, уже две престарелые монахини со сломанными ногами.

Первый раз в Хмелите устроила большую стирку - стирала постельное белье: замочила, немного помяла руками и прокипятила. Сушила впервые в жизни на морозе /у нас ночью до 30С, днем -15с /сохло восемь дней, по-моему, отбелилось и запахом обладает обалденным!

На прошлой недели в Хмелите были сплошные драмы. Моя соседка по флигелю, некая Таня Зеленкина, которая два года назад вернулась в родное село из Казахстана с мужем и четырнадцатилетней дочерью умерла вечером 10 февраля от рака, у нее был рак матки, ее не оперировали, а делали облучение почему-то. Одним словом, молодую женщину в 34 года похоронили. Она умерла вечером в воскресенье, сбежалась вся ее многочисленная деревенская родня и начался ну просто вой. Мне стало нехорошо, и меня проводили в Спас /соседнюю деревню, где у меня уже есть знакомы, и даже один любитель запотевшей. Там я провела три дня, пока Таню не похоронили.

Не успели похоронить мою соседку, как повесилась девочка двенадцати лет. У девчонки мать по пьянке зарезала отца, сидит в тюрьме, две старших сестры живут в Таллине, а девочка жила со старой бабкой. Говорят, и бабка бивала палкой, но грешат на директора школы, который последний месяц несколько раз грозился, что школу она не закончит, много орал и топал ногами на сиротку. Не смотря на общую ненависть к директору школы, никто не посмел сказать следователю из Вязьмы, что девчонку травили в школе. Все боятся за своих детей. Присутствует ну просто рабские боязнь и ненависть к любому начальству.

Я попала в совершенно незнакомый мне до селе мир - деревня плюс краеведение и музей. И мне пока бывает очень интересно даже послушать моих коллег по музею, а так же послушать деревенские разговоры в магазине и на почте/больше в Хмелмте я нигде не бываю, иногда, правда, заглядываю в клуб посмотреть как резвится деревенская молодежь на плясках/. Например, главная хранительница музея Елена Евгениевна Сергеева, до Хмелиты работала в Москве в "Бородинской панораме" 15 лет. И как-то рассказала такую историю про храм Христа Спасителя.

К столетию Отечественной войны 1812 года его обновляли: на мраморные доски вносили дополнения к спискам погибших на той войне. Так вот, Евгениевна, копаясь в документах, нашла какую-то бумагу, по которой за одну высеченную букву на плите храма платили по 240руб., что по тем временам было довольно дорого. Заинтересовавшись, стала раскручивать документы. Выяснялось, что на эти работы был объявлен конкурс, причем условия были таковы: работы производить только ночью, чтобы не мешать службе, днем никаких следов реставрации не должно быть видно и не одной царапины и не одной пылинки ни на полу ни где не должно быть. Ночью на ступени и на пол храма слали мануфактуру, на нее настилали деревянный настил, у той плиты, на которой надо было что-то дополнить, строили двойной деревянный тамбур. И только тогда, при свете фонарей внутри тамбура высекали буквы! А у на в Хмелите уже часть мраморных ступеней обломаны и в трещинах.

Недавно по "Маяку" была какая-то передача, посвященная предстоящему празднованию трехсотлетия российского флота. Отставной адмирал, председатель какого там юбилейного комитета рассказывал полчаса про то, как будет праздноваться юбилей в разных регионах государства. За получасовой рассказ назвал только одну фамилию - главы администрации Вязьмы, некоего г-на Рудницкого, который с энтузиазмом и чуть ли на свои деньги восстанавливает родовую усадьбу Нахимова.

На самом деле, точное место усадьбы еще не найдено археологами, а найден фундамент семейной церкви, к которой крестили легендарного адмирала. Денег на раскопки нет /территория бывшей усадьбы Нахивого входит в наш заповедник/ даже в юбилейный год! А г- н Рудницкий рядом выделил участок под дачи якобы флотским отставникам, за что ему строят там тоже дачу и, что поражает всех, под медной крышей. Вот так-то, и в провинции как в Москве! Наш папочка воюет против этого строительства в заповедной зоне, но без толку. Он никому не умеет угождать и лизать жопу. Его типичный монолог:

"Представляешь, я ему правду сказал, сдержался, на хуй не послал, а он на меня обиделся, подлец!"

В усадьбе Тютчева экскурсовод приводит публику в кабинет поэта. В кабинете камин, большая библиотека и прочие: "Представляете, как хорошо зимой прийти в этот уютный кабинет, взять книгу и затопить камин!" У музейщиков очень много обид на церковь. Особенно у усадебных. Рассказывают, в усадьбе, забыла какой, есть семейная церковь XVIII века, в застой сотрудники решили ее отреставрировать, что тоже было не просто, денег было больше, но все-равно их приходилось правдами и неправдами выбивать, говорят, провинции это было не просто.

Отреставрировали, причем очень большие деньги ушли на реставрацию какой-то уникальной росписи, реставрация длилась пятнадцать лет, по крупицам экономили на нее деньги. И вот пришлось отдать храм церкви /хотя до революции она была собственностью семьи/. Умоляли не устраивать больших богослужений, здание для очень маленького числа прихожан. Но батюшка не послушался и на первое богослужение собрал уйму народу. Итог - росписи от пола до уровня человеческих плеч испорчены и местами просто стерты.

И с нашей еще недостроенной церковью тоже проблемы. У церквушки недостроенная колокольня. Богослужение бывает только по праздникам, батюшка приезжает из Вязьмы. Церквушку по рисункам и фотографиям заново возводил музей, к юбилею А.С.Грибоедова достроить не успевали, Кирилл Смоленский и еще там какой-то обещал достроить сам, если ее отдадут церкви. Отдали, но воз и ныне там. Даже отопления нет, зимой в тулупах и валенках невозможно отстоять больше получаса.

В семидесятые годы, когда еще не было музея, но уже остатки усадьбы охранялись государством, и наш папочка из Москвы по мере выделения денег работал здесь набегами, где-то в разоренной церкви, в которой был склад зерна, он нашел в подвале прогнивший иконостас и у деревенских купил несколько церковных колоколов. Иконостас музей четыре года назад отреставрировал и смонтировал в церквушке, колокола обещал подарить на колокольню. Уж не знаю всей этой бухгалтерии, но иконостас числится в музейных фондах, а колокола личная собственность папочки. Так вот, у музея были ключи от церкви, обманным путем забрали и не отдают, тут недавно для журнала надо было сделать снимки иконостаса - не разрешили! Папочка орет, что так будут себя вести, хуй у него колокола получат! И, разозлившись, он точно может их продать!

Пушгорские тоже жалуются на церковников - там в Пушгорах сначала отдали монастырский храм церкви, начались скандалы с музеем, у могилы Пушкина попы несли бог знает что экскурсантам об Александре Сергеевиче, и вообще могила им стала мешать. Но по-счастью, у церкви не хватило денег содержать храм, и его снова, но как действующий, вернули заповеднику. Пожилая пара, что из Пушгор, между прочим, описана Довлатовы в "Заповеднике", они там фигурируют как Полина Федоровна и Коля, а в жизни - Галина Федоровна и Анатолий /Толя/Иванович/ более тридцати лет.

10 мая 1996 года

Я в Таллине, У меня умирает мать - то ли инсульт, то ли метастазы в голове. Полная неясность, она почти не двигается, не говорит, вчера меня узнала, а сегодня нет. Врачи считают, что может умереть в любой момент, но не позже чем через полгода. К моему приезду требовали, чтобы дед ее забирал из больницы, в таком состоянии держат в спецпалатах и за деньги. Мне удалось настоять, собрав все справки о своей и дедовой инвалидности, чтобы ее продержали еще месяц. Так что эту неделю я в Таллине, и, если ничего не случится, в субботу уеду в свой колхоз по кличке "Красный гондон", и буду жить в режиме месяц там, месяц здесь так долго, как получится.

25 мая 1996 года

За март отчета нет, я две недели провела в Таллине и пять дней в Ленинграде. За апрель тоже летопись отсутствует, был очень беспокойный месяц - Саня угодила в больницу, у нее неприятности с двенадцатиперстной кишкой и желчными какими-то протоками. Лежала в больнице почти три недели, пыталась это скрыть от меня, но врать не умеет правдоподобно, так что я дополнительно подергалась, пока не разыскала ее в больнице. Одним словом, в апреле было не до писем. Что могу на скорую руку рассказать? Главные мои российские открытия:

- Москва и Ленинград - это не Россия, это государства в государстве. А настоящая Россия ну просто умирает. Деревенские пейзажи имеют послевоенный вид, все хоз. постройки как после бомбежки. И если есть что-то случайно новое, например наша усадьба, то блеск ее только на фоне всего остального, а если широко открыть глаза, то все двери не закрываются, канализация неправильно проложена, ко всему во дворце почти всегда пахнет говном, бойлеры и краны все текут, а в городе Вязьма на только что отреставрированном храме кривой золотом покрытый крест. Причем кривой в двух направлениях - на восток отклонен от вертикали градусов на десять да еще на север градусов на пять. Что говорить, восстанавливали безбожники!

- Любой российский начальник - самодур! Это, кстати, и на Москву распространяется. А подчиненный - холуй! И если холуя на пять минут назначить начальником над другим холуем, то он немедленно становится самодуром на пять минут! И это не поддается никакой логике, зачастую нет и выгоды никакой. Видимо, это то, что называется иностранным словом - менталитет /или по-русски способ мышления ?/. На меня там показывают пальцем - она не боится папочки! /кличка нашего директора/.

25 июня 1996 года

У меня кризисное состояние и настроение. Главное, конечно же, в том, что нет здоровья и много грустным обстоятельств, включая первые подступы к нищете.. И свидание с Родиной тоже не упрощает жизнь! Первые три месяца я прожила здесь вполне спокойно, я была новым человеком, меня никто не трогал, многие побаивались, что из-за компьютера могут лишится работы /бухгалтер и машинистка, которым я доступно объяснила, что ни бухгалтерской работой, ни тем более печатаньем заниматься не буду/. А так как пиш-маш. музейный часто не работает, уже научила машинистку пользоваться редактором, распечатывать набранный текст и написала программу печати платежки для банка. Одним словом, компьютер стал не страшен и даже интересен. Я вернулась с похорон матери 08 июня, не задержавшись в Москве ни одного лишнего часа - не было никаких сил. В Хмелите меня ждали очередные сюрпризы:

- папочка пребывал с подбитым глазиком и укушенный соседом, на собаку которого он нечаянно наехал своей "Нивой", мало того, что сосед подбил глаз и укусил папочку в руку, он еще и плюнул ему в личико, чего папочка уже не в состоянии перенести - будет суд ! Да еще какие-то деревенские доброходы посоветовали ему от укуса посыпать руку стиральным порошком! На следующий день, когда руку разнесло, он искренне и с удивлением говорил о ядовитости человеческой слюны!

А в музей приехали генералы-адмиралы узнавать про празднование юбилея Нахимова /он родился на территории нашего заповедника/ и киношники снимать документальный фильм про Смоленщину. К адмиралам папочка вышел /надеется денежки получить от министерства обороны/, а вот киношникам не показался! Такая реклама не нужна! Рассказывают, несколько лет назад его хотели выбрать в какие-то там депутаты, но накануне его боднула любимая корова прямо в щеку, и он прибыл на собрание, имея весьма живописный вид. Конечно же, никто ему не поверил в его фермерские приключения, посмеялись над его рассказом и не проголосовали.

Денег опять не дали, зарплату задержали на 25 дней, за телефон долг, на бензин и командировки, естественно, денег нет. А у нас есть две дамы-экскурсовода, живущие в Вязьме, за ними или ездил наш микроавтобус, или им оплачивали дорогу. Так что они теперь будут пока вроде бы временно жить у меня. Конечно же это нарушение нашей с ним договоренности, но что делать! Чувствуя свою вину, по-человечески этот вопрос все же не смог решить. Сначала прибежал ко мне со словами:

- Зибунова, если Вы не согласитесь, мне придется их уволить! /а они обе матери-одиночки, весьма милые тридцатипятилетние/. Я не успела и рта открыть, как он уже мчался по лестнице на улицу в машину.

25 июня 1996 года

А сегодня папочка напился в стельку на работе, и уходя зашел ко мне:

- Зибунова все время хочет мне сказать, что я говно! Но я не говно! И опять быстро-быстро убежал. На улице уже кричал что-то про Родину.

А вчера у нас было собрание трудового коллектива музея "Красный гондон" в самом цивилизованном месте музея - конференц-зале. Папочка стоял на сцене в шортах, опираясь на рояль, приятно заикаясь, рассказывал про предстоящий юбилей Нахимова, про самого адмирала, про те его подлинные вещи, что удалось раздобыть на нашу выставку. Можно было подумать, что ну просто застенчивый, образованный /что,конечно же всегда присутствует/и интеллигентный человек !

Одним словом, очень иногда хочется его трахнуть чем-нибудь тяжелым по голове и "улететь отсюда к ебаной матери!". Но куда ? В Эстонию я точно и категорически не хочу ! Жду Сашку, у нее 25-ого последний экзамен, буду впервые свои проблемы с ней обсуждать! А пока пью элениум или запотевшую, и  "писаюсь, но не волнуюсь", как в том старом анекдоте.

Коты оставили мои окна в покое, пошли по бабам. Кстати, пужгорский кот пропал и хозяин считает, что он ушел со Смоленщины домой, на псковщину. Зато у ближайшей кошки родились тигровые котята /кроме пушгорского, все коты в Хмелите пятнистые/, и Анатолий Иванович считает, что это дети его Зебрика. Теперь по ночам спать не дают собаки - воют, лают и дерутся. И огромное количество ворон и галок живут в нашем неухоженном парке. Кстати, мой нарвский двоюродный брат, прочитав мои письма к старикам, сказал: Боже, до чего Тамара дошла от скуки, что пишет про чужих котов целые истории!

Не знаю, от скуки или от чего, наблюдениям за животным миром деревня способствует. Я первый раз в жизни увидела ягнят и козлят, и даже научилась их различать, правда, не без труда еще.

26 июня 1996 года

Вчера, наконец, дали зарплату /а должны были первого/ и еще какую-то мелочь на телефон и бензин. Высочайше разрешено было сегодня бабам на микроавтобусе выпуска 1949 г. съездить в Вязьму скупиться без ограничений во времени и в бензине. Я и скупилась - 3 л запотевшей /по сто грамм на ночь, чтоб не рыдать от жалости к себе и Родине до следующей зарплаты, которой может и не быть после выборов-то! /2 кг соли, 5кг сахару, 3л масла подсолнечного, 3 кг рису, муки, маргарин и огурцов. Набор, как видите, живописный. А мои деревенские коллеги брали всего по мешку - сахар, мука, крупа, соль. На обратной дороге я чуть не пала на дно - бабы достали селедку и стали очень аппетитно, раздирая ее руками, поедать, приглашая присоединиться к ним. А так как только что распили по русскому йогурту / 00 г водки в упаковке йогурта/, не закусывая, я тоже ущипнула кусочек селедки. И тут бабы стали вытирать свои селедочные руки занавесками, висящими на окнах нашего допотопного авто. Я содрогнулась и вскрикнула:

- Cударыни! Что же вы творите ? Мы же труженики культуры!

На что завхозиха мне и говорит:

- Тамара Николаевна! Да мы их все-равно спишем и выбросим!

И, пожалев уже вынутого носового платка, моя рука потянулась к занавеске...Но во-время остановилась. Вот так, наверно, и происходит адаптация!

31 июня 1996 года

Сегодня Сашка занималась английским со старшей дочерью папочки /девочке надо было написать письмо американскому другу, и Александра ей помогала/. Вдруг раздался внизу душераздирающий папочкин крик.Александра испуганно его дочери:

01 июля 1996 года

Утром уехали Саня с Ольгой. И у меня пусто в комнате и на душе. Дети растут, и более в нас нуждаются все меньше и меньше. Елена Евгеньевна сегодня мне принесла "Свод таджикского фольклора" /издательство "Наука", Москва, 1981 г./, открытой на Сказке о козочке с фарфоровым носом, нечто подобное нашей сказке о волке и семерых козлятах. Если помните, там все время речь идет о двери, волк требует, чтобы ее открыли, а козлята не открывают. Так вот, в принесенной мне книги идет параллельный текст по-таджикски/кириллицей /и по-русски. Так что к эстонским йобику/соловей/ и олен йобнут/был выпивши/ у меня прибавились и таджикские слова:

Хуй, оказывается по-таджикски открывать! Хочется на всех своих дверях, рабочих и домашних, повесить табличку: ХУЙ НАТЕ! Что я, наверное, и сделаю. На днях Инара Васильевна рассказала мне одну , по-моему, очень развлекательную историю. Я слышала, что в прошлом году 01 апреля в Ленинграде на Фонтанке открыли маленький памятник Чижику, который там когда-то был и водку пил.

Оказывается, это была идея Андрея Битова, который на этой первоапрельской шутке не остановился. Известна история о том, что Александр Сергеевич Пушкин 11 декабря 1825 хотел было сбежать на время из Михайловской ссылки в Петербург на пару дней, сел в упряжку, переехал Сороть /такая речка течет в тех местах/, но дорогу ему перебежал зайчик.

Оказывается, это очень плохая примета, и наш национальный гений оказался суеверным, повернул назад и вернулся восвояси. Если бы не зайчик, он бы 14 декабря угодил бы на вечер к Каховскому, а 15 - на Сенатскую площадь !

Так вот, Битов добивается установки памятника зайчику в Пушкинском заповеднике на берегу той самой Сороти, где зайчик остановил поэта. На свои деньги не хочет, поэтому требует их у заповедника, у псковских местных властей, где его шлют сами понимаете куда. В этом спектакле участвует наш знакомый А.Кушнер, который на утверждение, что зайчика уволокут, выпрямив плечи, говорит: " А мы его прикуем и поставим смотрителя!". Битов же уже выпустил книгу "Заяц и мировая дорога" и собирается провести международную конференцию про бедного зайчика. Вот такие у нас в России стали нравы!

Кстати, наши Пушгорцы любят напомнить местным грибоеведам, что местный Александр Сергеевич, хоть и был арестован по делу декабристов, всячески отрицал свою к ним причастность и пустил /кстати, что верно, но только не он, а его мамаша/ в ход все свои высокие связи в ход, а их Александр Сергеевич на вопрос Николая I, где бы он был 25 декабря ответствовал:

- На Сенатской площади, государь! Ведь там были все мои друзья.

Звучит красиво, но трудно сказать, чтобы он говорил, находясь в каземате. 

10 июля 1996 года

На выходных в нашем музее было шумно. 05.07 - день рождения П.С.Нахимова. По случаю празднования 300-летия Российского флота в Вязьме и у нас были торжества. Место рождения адмирала находится на территории нашего заповедника, в Вязьме стоит памятник адмиралу с незапамятных времен. В день открытия выставки исполнилось 40 дней смерти мамы, я своих всех предупредила, чтобы собрались у меня помянуть мою матушку, а заодно и Нахимова - мать ведь в войну служила во флоте.

Так как-то само собой получилось, что все, кто оставался ночевать в Хмелите собрались у меня - наши музейные, компания художников, Татьяна Дмитриевна, Валентина Борисовна /папочкина супруга и милейшая женщина/, директор Исторического музея, собкор. "Известий", папочка и наши вяземские дамы. Первый и единственный раз моя бутыль была полной, но только ровно один час. Я привезла из Таллина сувенирную бутыль на 4.5 литра из-под виски "Johnnie Walker", бутыль вмонтирована в металлические качели, легко наклоняется. Одним словом она меня впечатляли, и я выпросила ее у приятеля из офиса/ у Моди/. Все, конечно же, выжрали. Я напилась, а ЕЕ с девочками еще ходили на танцы и пили самогонку в парке с нашими деревенскими коллегами.

15 июля 1996 года

Мою комнату на службе называют "компьютерной". Кроме меня и компьютера в ней сидят еже две молодые /относительно меня/ вяземские дамы, которых все зовут или девочками, или девицами. На последнее они обижаются, им по 35. Папочка взял их на работу полтора года назад, когда еще были деньги на бензин, за ними каждый день ездила музейная машина в Вязьму. Сейчас денег нет, они работают экскурсоводами пятницу, субботу и воскресенье. Приезжают утром в пятницу, ночуют две ночи и воскресным вечером отъезжают. Но за билеты им надо платить.

Папуля в их отсутствие ходит и со всеми советуется - как бы их сократить, что сложно - они обе матери-одиночки. Но при их наличии на работе дружит с ними, доверяет печатать что-то, что не может доверить своей деревенской секретарше. Одна из них ему очень симпатична, и он иногда увозит ее к себе на горку. Им кажется, что в их отсутствие против них часть музейной публики настраивает папу, что, конечно же, не так, но их не переубедить.

Как-то летом Папочка послал их за бутылкой, а они, естественно, купили две. Папуля, как маленький ребенок, жаловался на жизнь - фермер, который его укусил, написал кляузу в экономическую прокуратуру. Его вызывают к прокурору, одним словом, пошли всякие унизительные процедуры доказательств, что ты не вор. Но рыльце все же в пушку. Пили за честь, человеческое достоинство, которое так не ценится в России и прочие хорошие вещи. Так всегда, в основном был монолог и как только была выпита последняя рюмка, папочка отбыл восвояси. Уходя, велел дежурному на входе нас гнать вон с рабочего места. Иллюстрация российского понимания чести, достоинства и уважения! Честь и достоинство уважать в России принято только собственные.

Мы дома усугубили вечер еще двумя бутылками, Евгеньевна пыталась нас образумить, но куда там... На службу явились гуськом к двенадцати, папочка пытался нас укорить, рассуждая о том, что может уволит по статье, дамы взволновались, а я предложила написать объяснительную с указанием состава участников вчерашней вечеринки. Моей реакцией папуля был недоволен, судя по мраку на его лице, он тоже вчера усугубил.

02 августа 1996 года

Две истории из Вяземской больницы:

- на скорой привезли трехлетнего мальчика с мамашей. У ребенка сломана ключица. Кладут в мужскую палату. Мамаша возмущается, а врач и говорит: " А как я Вас с мальчиком могу положить в женскую?"

- В женский туалет /помещение с тремя дырками, даже без перегородок, не говоря уже о дверях/ заходит мужик с судном, бабы в крик, а он: - Что вы кричите на меня, я же из женской палаты несу!

21 августа 1996 года

У меня появилось новое блюдо - кофе на песке. Они мои московские знакомые, затеявшие ремонт, попросили приютить у меня свою очаровательную спаниельку по имени Крыся. Собачку привезла их дочь /Сашина однокурсница/ с молодым человеком, этакая московская фешенебельная молодежь. Юная московская леди попросила Крыси иногда покупать дешевый сыр /в деревне-то !,/, а молодой человек на мой вопрос: кому кофе - кому чай, спросил:

- А можно кофе сварить в песке?

На что я дала ему в руки сито и кастрюлю, объяснила, где в Хмелите песок, за которым он с недоумением и отправился. Затем на сковородке с песком я и исполнила его желание. На мой вопрос, как часто он пьет кофе, сваренный в песке, Дима чистосердечно ответил: "Пью первый раз в жизни!"

29 августа 1996 года

Рассказывают, что директор московского литературного музея борется с фондовой кошкой /оказывается, в некоторых музейных фондах на полставки положена кошка - ловить мышей/. Так вот, живущая в литмузее много лет кошка чем-то не угодила директрисе, и мадам Шахаловой нечего больше делать, как бороться с кошкой. "Я изведу ее собственными руками!".

02 сентября 1996 года

В августе у нас была бригада Молчанова (программа "До и после полуночи" ), снимали двадцатиминутный сюжет про Грибоедова и Хмелиту. Папочке тоже очень хотелось сняться, и они обещали в последний день. Он с утра приехал в форме, прилично одетый, веселый и доброжелательный, что с ним бывает редко. Но его ожидание растянулось почти до конца рабочего дня, и в нетерпении с обеда он стал потихонечку напиваться. Когда уже был в кондиции и пел, в парк вынесли кресло музейное, усадили его и попросили рассказать про усадьбу. Он заливался соловьем часа два, а показали 15-секундный кусочек, где он темпераментно объяснял, что в XIX веке здесь росло много дуль (груш), а сейчас на смоленщине дулю Вы найдете дулю. И показал фигу. Очень обиделся, сюжет шел вчера, и напился. Когда телевизионщики уезжали, ИВ поехала с ними в Москву, и как только выехали на трассу Минск-Москва, кто-то из них спросил:

Опять с шефом сцепились из-за телефона. Долги погашены, все телефоны в музее включили, а нам во флигеле нет. Говорят, что папуля не велел. Я давно обратила внимание, что его раздражает, что мне часто звонят и пишут. Так как почти вся моя корреспонденция заграничная, все письма относят ему (читать что ли не умеют?). А он уже раздраженно приносит мне:

- На, читай и радуйся!

Я к нему прицепилась с телефонам. Орал, как недорезанный боров:

- Я же пять раз Вам сказал, что долг ликвидирован. Я же не побегу тебе его включать! Разбирайтесь сами!

А телефонист сказал, что Кулаков велел в жилом флигеле не включать! Жалкий трусливый жлоб! В глаза сказать стыдно, что сам велел! А за глаза деревенским говорит, что пусть эта эстонская блядь (все дамы и бабы за глаза так называются) устанавливает сама себе свой телефон, а то на чужом хую в рай хочет въехать. Сукин сын! Я с первого дня настаиваю, чтобы брали распечатку телефонных переговоров и за свои я буду платить. Сначала он мне говорил? что в Вязьме это не делается. Я выяснила, что делается.

Тогда он сказал, что чтобы ее получить он должен отправить чуть ли не на три дня бухгалтершу командировку в Вязьму. Я выяснила, что ничего подобного не надо? ее дадут любому в течении 15 мин., если будет доверенность. Казалось бы уже не отвертеться, но он все равно выдумал очередную отговорку - ему неудобно ловить деревенских за их мелкие звонки. Но на самом деле все гораздо проще. Получив распечатку на музейные телефоны, будет очевидно, что 95 процентов междугородки - его. И он все про себя знает, гадина!

Есть свободные номера в Хмелите, но установка телефона стоит частному лицу 1 млн., и у меня, естественно, его нет, да если бы и был, платить за установку в общаге телефона, когда уверенность, что я здесь долго задержусь пропадает, глупо.

10 сентября 1996 года

У нас по-соседству недавно в доме отдыха проходила какая-то профессиональная встреча с иностранцами. К сожалению для российских устроителей, несколько дней шли дожди, и участок дороги от шоссе до дома отдыха размыло, а иностранцы должны были приехать на микроавтобусе. Русские умельцы вышли из положения так: нашли длинный лист стальной жести, постелили его на границе шоссе и грунтовую дороги, прицепив к трактору. Когда микроавтобус въехал на это нестандартное покрытие, его потащил трактор. Все с фотоаппаратами повыскакивали из автобуса.

15 ноября 1996 года

Я вернулась из Таллина в каком-то кризисном состоянии и настроение. Главное, конечно же, в том, что нет здоровья и много грустным обстоятельств, включая первые подступы к нищете.. И свидание с Родиной тоже не упрощает жизнь! "Люблю Отчизну я, но странною любовью...". Что поделать, если моя любимая Россия на наш век не станет благополучной, сытой и цивилизованной. Глядя на российскую грязь и запущенность, больно вспоминать ухоженный и чистый Таллин. Я рассказываю, как по вечерам возвращалась домой по шуршащим опавшим желтым листьям, а по утру уже все они были убраны - на меня смотрят с недоверием: неужели в Эстонии каждый день дворники убирают опавшие листья? зачем? В России этого не понимают. Говно, но свое ! Что еще скажешь ?

Думаю, что плохо мне оттого, что долго пробыла в Таллине, где меня все очень любили и баловали. Спасибо вам всем ! Я очень нуждаюсь в любви! Сергуня Боговский как-то сказал, что к старости все становятся духовными, ибо на грехи нет сил и здоровья. Он прав! И вот я сижу в глуши и размышляю о душе.

Дочери не до меня - любовь! Приезжала ко мне на три дня с молодым человеком. Можно сказать, к теще на блины. Очень чинно и семейно обедали, ужинали, а по вечерам за бутылочкой играли в преферанс. Завтракали по одиночке, молодежь спит долго. На днях с оказией прислала мне мой заказ из Москвы - сигареты и кофе, еще месяца три назад обязательно положила бы гостинец от себя - русский йогурт (100 граммов водки в упаковке похожей на йогурт), а ныне фиг, не до мамочки.

20 ноября 1996 года

15 ноября к папочке приехала некая Присциллу Рузвельд. Она то ли внучка, то ли жена внука президента, занимается историей русской усадьбы XVII - XIX веков (чем только американцы не занимаются!), на папочку ее вывел несколько лет назад уже умерший в прошлом году английский Волков, последней владелец усадьбы, барин, как говорит папочка. В субботу он привез ее в музей вместе со смоленскими телевизионщиками. После съемок стол накрыли в моей компьютерной комнате и немного посидели.

Присцила - милая, моя ровесница, американская дама, вполне может сойти и за русскую, на первый взгляд, никаких типично американских манер и внешности. Курит, не без удовольствия выпивает несколько рюмочек запотевшей, одета очень просто и немного даже неопрятно. Зато тележурналист смоленский вполне приличного вида, может сойти и за москвича. Рассказал несколько интересных для меня историй. Одна из них, даже не история, а скорее картинка.

В начале семидесятых он был на БАМе и видел вереницы заброшенных лагерей, полуразрушенных, но с сохранившимися нарами, столами и огромным количествам стопками стоящих на столах алюминиевых мисок и кружек. Там же он встретил бывшего зека, который еще да войны(!) строил БАМ. Говорят, что большое количество работы было сделано еще в те времена, но война помешала.

Рассказ зека пытались опубликовать, но не разрешили и его самого куда-то убрали. А по поводу брошенных мисок и кружек папочка, который пока была запотевшая был мил и интеллигентен, рассказал со слов Барановского, что в сталинские годы вольнонаемным на стройка не давали ложек, приходилось ждать, когда жратва остынет и есть руками, если нельзя было ее выпить.

Папочка для приема купил 3 бутылки запотевшей, но на стол велел поставить только две. Когда водка была выпита, решил треть не ставить, то ли устал выебываться и изображать прелестного человечка, то ли компания не удовлетворила его тщеславия, заторопился, сказав, что завтра рано уезжать в ПушГоры, куда хочет Присцилла, и удрал. Вечером крепко пьяненький звонил несколько раз Галине Федоровне на предмет вопросов, интересующих Присцыллу о Пушкине. Присциллу же интересовал дом в Тригорском - он Онегина или Лариных, она, оказывается, пишет книгу еще и о Пушкине. Пытала ГФ по телефону почти час - папочка предоставил бесплатного консультанта, но пригласить Г.Ф. на ужин с Присциллой невмоготу, его гость и, не дай Бог, кто-нибудь уведет. Наш миленький Людовик IV - "Музей - это я !".

Летом нам назначили нового священника - отца Даниила, бывший комсомольский работник. Так как приход не в состоянии обеспечить даже дорогу в Хмелиту ему, папочка взял его на ставку в музей. Я с этим согласна - пусть усадебная церква живет, хотя некоторые наши сотрудники и недовольны. Теперь по всем праздникам и воскресеньям у нас служба. Священник часто бывает в музее, где я его иначе как Александр Михайлович не называю.

Он очень недоволен, но молчит пока. Бросил семью с двумя детьми. Живет на по дороге между Вязьмой и Хмелитой у зам. по экологии папочки Валентины Федоровны снимает комнату как бы. Злые языки, включая папочку, говорят, что у них роман. В.Ф. - доктор биологических наук из Риги, сама родом из здешних мест, после распада института и развода с мужем-латышом построила на родине дом, около которого строит часовню. Говорит, что в свое время дружили семьями с нашим Рютелем.

В день траура по погибшим в Каспийске нашему митрополиту Киррилу исполнилось 50 лет, и торжества не были отменены. А вся российская пресса возмущается Лужковым, Черномырдиным и Куликовым, что в день взрыва на Котляковском кладбище /был день милиции/ они присутствовали на торжественном собрании и концерте. Особенно оскорбил их мэр Москвы, который подпевал Газманову:

и Кобзону:

25 ноября 1996 года

Звонила деду, нет дома. С грустью вспомнила историю про сашин подарок на день рождения. Летом Александра приехала в Таллин на каникулы и поселилась сначала у деда. У деда уже старческий маразм, экономит деньги и питается натурально дерьмом на 8 крон в день, чем и стал кормить Сашку. А у нее язва двенадцатиперстной кишки, заболел желудок, я ему позвонила и попросила кормить ее получше, на что дед сказал - Я же ее кормлю тем же, что и сам ем! А Саньке не удобно съехать от него домой, деда жаль и денег же нет!

Не было бы счастья, да несчастье помогло - дед напился, а пьяный он очень агрессивный, Санька его никогда сильно пьяным не видела, очень напугалась, позвонила ночью мне - что делать. Я ей рекомендовала оставить деду записку и уехать на Лейгери, что она и сделала. Утром дед, конечно же, плакал, просил прощение, звал назад, но она не поехала. Денег не дал, и все, что дитя заработала уроками, проела.

Я, чтобы подстегнуть деда, позвонила ему и велела мою пенсию отдать ей на житье и подарок на предстоящее день рождение, что дед очень не хотел делать, стал пререкаться, но я строго велела, напомнив, что это мои деньги. А Сергевна, как истинная женщина, получив 75 usd, побежала по магазинам. Конечно же, ей попалась тряпка от которой глаз не оторвать, персикового цвета из натурального шелка костюм.

Но, увы, цена кусалась - 100 usd, да жить еще надо. Побежала в пароходство к моим бывшем userам звонить мне бесплатно - что делать, умираю хочу эту тряпку, никогда в жизни ей, видите ли, так не хотелось! Я ей разрешила одолжить деньги там же в пароходстве, но предварительно закатить деду женскую истерику истерику по телефону. Что она с блеском, видимо, и сделала, ибо через два часа докладывала мне по телефону, что костюм на ней, в долг не залезла, правда дедушка держится за сердце с момента осознания цены купленной тряпки.

И вообще дед вел себя странно после смерти бабушки. Я приехала на похороны без копейки денег, майскую пенсию я уже истратила на дорогу, когда приезжала первый раз еще к больной матери. После похорон 31.05.96 он меня спрашивает:

Я отпала от удивления, у меня не было даже на сигареты! Кстати, не отдал Саше даже бабушкино золото, которое она собирала специально для внучки. Альбина, его родная дочь от первого брака, сказала мне, что он предлагал ей приехать и забрать все, что ей понравиться бабкиного, включая золота. На что та сказала, что все М.В. принадлежит Тамаре и Саши, ей ничего не надо. Мы с ней пообщались в мой последний приезд, она рассказала мне много грустного для нас с Александрой. Во-первых, она меня заверила, что ни на что не претендует, включая квартиру /квартира приватизирована на деда, мы ему же никто, хотя при жизни матери считалось, что квартира - внучкино приданое/. Во-вторых она мне сказала, что дед предлагая ей все что угодно, сказал

- Я всю жизнь забочусь о чужих, давай теперь я все тебе отдам.

Меня же он уверяет. что Альбина отрезанный ломоть, и Сашка для него - все. Но мне он сказал, что бабушкиного золота еще не нашел. При этом летом Саше купил билет в Москву, дал 100 usd на добавку к стипендии и уже трижды с оказией присылал на 10 usd продуктов.

Со мной дело было так. Когда я приехала в Таллин, дед отдал мне остатки моей пенсии и предложил приезжать к нему обедать. Я пару раз приехала, но есть его стряпню не смогла, предложила ему приезжать ко мне на ужины, что он несколько раз и сделал. Я попросила у него бабушкину подушку, когда-то давно мы с матерью из перины моей бабушки сделали две хороших пуховых подушки. Мать забрала сначала одну для себя к ним, потом попросила для деда и мою. Мне тогда было безразлично на какой спать, и я отдала.

Сначала дед отказал мне в моей же подушке, затем позвонил и согласился. Но когда я пришла ее забирать, у него было почти предъинфарктное выражение лица. И попросил у меня какую-нибудь в замен! Пришел на следующий же день. Когда я собралась уезжать, и видя как я экономно прожила (меня все кормили, поили и выдавали сухим пайком домой), что я купила Сане, дедушка выдал мне на дорогу Таллин-Хмелита.

05 декабря 1996 года

Вчера к нам приезжали культурные начальники районов смоленской области, у них в Вязьме было совещание. Для начала накануне позвонила Людмила Вячеславна /Вяземская начальница культуры/, папочка в Москве на ИКОМе, она попросила организовать экскурсию и стол с бутербродами и чаем, продукты привезут с собой, только, мол, в отсутствие Кулакова, чтобы не получилось по деревенски.

Из жалкой грязной и хамской Вязьмы хотят в селе получить цивилизацию! Приехали в дворец недостроенный, пахнет говном, с потолка сыплется штукатурка, пенсионеры перекрыли минское шоссе /пенсии нет за четыре месяца/, ехали к нам в объезд по дерьмовым дорогам с водкой, шампанским и коньяком. Глава администрации мрачный, рассуждает от том, что пенсионеров кто-то против него настраивает. Ему вдогонку кричали :

- Еврейская морда, не выплатишь пенсию, сожжем все три твои дачи!

Правда и что еврей, и что несколько домов имеет. Русским людям завидно. К счастью, приехал папочка, пока мы накрывали стол, нашел водку Вячеславны и выпил, подобрел и развлекал общество, пока была водка. Одну бутылку, а водки было всего три, держал все время около себя и никто не решался из нее себе налить. А так как я пью только водку, и мне не досталось на вторую рюмку я пошла наливать себе из папочкиной. Он вырвал бутылку у меня из рук, ворча, что у него не налито, оказалось, что у него полный стакан, налил себе еще в рюмку и отдал бутылку мне. Как только я налила себе рюмочку, ЕЕ прибрала запотевшую к рукам, сама не пила, а разлила чужим мужикам - т.е. вынудила меня перейти на коньяк и шампанское. Коньяк был фальшивый и отвратительный, а у шампанского был вкус шампуни.

С позавчерашнего дня у нас нет воды и отопления, на подстанции была авария, переключали фазы, да так подключили, что сгорели все моторы - на водокачке, во дворце и во флигели, те, что качают воду по трубам и батареям. У дворцового мотора был запасной, а запасной от флигеля нашли только вчера утром, накануне же боясь морозов спустили воду, мороза не было, а сельсовет неизвестно когда раздобудет денег перемотать обмотку мотора на водокачке. Так что сидим на работе.

Вчера папочкина семья переезжала в новую квартиру в Вязьме, вечером мужики вернулись, папочка им проставлялся. Сам напился и уехал, дежурный Абрамович упал на вахте на пол, ЕЕ еле доволокла его до раскладушки, а мужики по примеру вчерашнего начальства перебрались гулять во дворец. папочка позвонил через час, был бодр как-будто и не пил, посочувствовал Абрамовичу:

- Бывает, ничего страшного!

Здоров необычайно!

12 декабря 1996 года

Вчера была у Галины Ивановны на поминках. Из знакомых был папочка с Надей, Татьяна Дмитриевна, которую я почему-то сначала приняла за Морозову. Оказывается, в России на поминках первую рюмку принято закусывать блином с медом, а поминки заканчиваются киселем с пирогом. Все бабули были в платочках, изобилие было на столе уникальное для нищей деревни. Я всего даже не смогла попробовать - увлеклась тушеным барашком и квасом из свеклы(!). Папочка за столом был тих, но стоило выйти на улицу, заорал:

- Зибунова! Тебе кума вчера дозвонилась? Я велел звонить дежурному, чтоб он Вас позвал!

Я чуть не заплакала, у нас же отключены за неуплату все телефоны, кроме одного в музее в буквальном смысле на пожарный случай, а я , зная, что Боговский будет у Цымбалов в Москве, за бутылку водки договорилась, чтоб мне на выходные подключили телефон при условии, что я звонить не буду и снимать трубку буду только на междугородние звонки! Они, видимо, звонили, когда я выносила ведро. Видя, что я расстроилась, он меня успокоил:

- Не расстраивайтесь, она была в жопу пьяная! Ему почему-то невдомек, что я именно с пьяненькими Цымбалами и Сергуней и хотела поговорить. По дороге в усадьбу меня догнал какой-то старичок навеселе, тоже с поминок, явно хотел поговорить и пококетничать, я не была расположена. Завлекал яблоками и прочими деревенскими дарами, приговаривая, что он с высшим образованием, учитель биологии и, в общем-то, образованный старичок. Оказался тестем Ильича (нашего завхоза).

15 декабря 1996 года

Вчера была годовщина моего пребывания в России. позавчера утром, сидя в кресле за очередной сигаретой, меня охватила в момент жуткая щемящая тоска - где я, что я здесь делаю, почему не дома ? И так же резко ответ - нет дома, нет родины, ничего нет, ни кому не нужная, неприкаянная старая и больная баба. И чуть не не потекли жалостливые слезы. И ощущение того, что я просто играю в жизнь, изображаю, что у меня друзья, дочь, я что-то полезное делаю. Жуткое чувство! Сегодня ночью выпал снег, а днем было ясное небо. Выставили лопаты для снега, но дорожки не чистили. Ильич (завхоз) сказал, что туристы их и так уже протоптали!

А недавно по ТВ какой-то егерь рассказывал - как-то в правительственные угодья привезли иностранных дипломатов на заячью охоту, зайцев же не оказалось. Тогда на кошек напялили заячьи чучела и выпустили. У какого-то импортного дипломата случился инфаркт, когда он увидел "зайцев" на дереве. "Умом Россию не понять..."Малая серия "Памятников Отечества", "Тверской бульвар", 1996 год, стр.45, выписка из программы устраиваемого праздника собственноручно написанная генерал-майором Иваном Николаевичем Римским-Корсаковым в начале прошлого века:

"...5. Потом, когда с гор ( на горках катание на санках - прим. мое) будут возвращаться, пустить зайцев и стаю гончих.."

Так что наши егери сами придумали только котов в зайца рядить, а и раньше для охоты гостей зайцев ловили и держали взаперти, чтобы пуская пыль в глаза, похвастаться своими гончими.

Позавчера вечером отсмотрели с ИВ два фильма почти подряд:"Сукины дети" Филатова и "Валентино" с Нуриевым. "Сукины дети" как бы про Таганку времен лишения гражданства Любимого, актеры вели себя там так, как бы им хотелось себя видеть сейчас, в том числе пели "Варяга". А на самом деле просто вогнали в гроб ни в чем неповинного Эфроса.

Зато фильм с Нуриевым полон секснамеков, мы даже не сразу поняли,что означают розовые пуховички. Герой Нуриев все же разозлившись доказал быдлу, что он мужчина и умер. Стоило ли?

Как и я, сопротивляясь летом хулиганью, пела"Варяг". Зачем - рассказать и понять умом не возможно. И, оказывается, этим страдают не только русские люди /фильм английский/. И в тоже не смотрит на экран на некоторые сцены, за которые неловко за героя (хорошего). Я не одинока. Когда мы с Сашей смотрели "Девять негритят", на какой-то страшной сцене я закрыла уши и глаза, Саша сделала тоже самое, но чуть позже меня, не глядя на меня попросила, чтобы я ее толкнула, когда ужасы закончатся, я же ее просьбу, естественно, не услышала. Дочь моя, не дождавшись моего толчка, открыла глаза и увидев мамулю с закрытыми глазами и заткнутыми ушами, громко рассмеялась.

25 декабря 1996 года

Осенью небезызвестный всем фонд Сореса "Открытое общество" объявил конкурс для провинциальных музеев "Музей на пороге XXI века". От нас заявку подал папочка на издание книги о Хмелите и хвале ему и я. Моя заявка на компьютерное и прочее оборудование, чтобы создать видеозал, иметь доступ в международную музейную компьютерную сеть, чтобы можно было устраивать экскурсии через ЭВМ и телевизор о ведущим музеям мира( это на западе всюду есть, не буду вдаваться в профессиональные рассуждения). В редчайшем провинциальном музее есть компьютеры, только в нескольких областных, но нигде нет компьютерщиков. Так что моя заявка самое то, что любит и поощряет Сорос. Но, увы, достоверно известно, что московский филиал - этакий междусобойчик, работающий по принципу - ты мне - я тебе. Там не последний человек Арсений Борисович Рогинский, мой ближайший студенческий приятель. Естественно, я к нему обратилась. Увы, его никогда нет дома, Катя Великанова(его очередная жена, тоже бывшая диссидентка) клятвенно меня уверяла, что мои телефоны она записала и они висят у них на стенке, но он не позвонил. В итоге я все же дозвонилась до него, первая реакция:

- Я не могу лоббировать ни чьих интересов! Это против моих принципов!

Но я к тому времени имела массу конкретных примеров про их деятельность, знаешь, как у нас любят поделиться сведениями, но "только не говорите - кто рассказал". Мои примеры были весьма серьезны и я ему их пересказала. Дальше раздался крик, что это кто- то на них клевещет, скажи - кто. Если не можешь, пусть эти люди мне позвонят анонимно, я наведу порядок. Я рассмеялась и спросила про факты, правда ли это:

- Да, но не потому как ты это представила.

Я опять рассмеялась, но мне было предложено перезвонить еще раз через пару недель. Это был декабрь, и вот месяц его нет для меня дома. Мне, конечно же, надо было поехать в Москву самой и посмотреть ему в глаза, да там и еще кое-кто есть, но по телефону с другими неудобно говорить. Рейн сказал, что если я приеду, сходим к Битову(он что-то вроде члена президиума, только у них там это как-то по-другому называется). Но денег на поездку у меня не было и нет до сих пор, а папуля, который почти каждую неделю ездит в Москву на своей персональной "Ниве", в глаза обещал взять, но уехал в Москву тайком. Ругаться с ним из-за еще и этого нет сил. Тем более он очень ревнует, вдруг ему не дадут, а мне дадут. По русскому принципу - ни мне, но и не тебе. Одним словом. я стала российским ходоком из глубинке. А мои московские друзья-западники заморского принципа   незыблемости студенческой дружбы не усвоили похоже.

www.pseudology.org