СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

По оперативным данным, Довженко характеризуется как наци-оналист, высказывающий антисоветские националистические настроения. Материалы, поступившие в 1941 и 1942 годах, свидетельству-ют: антисоветская националистическая деятельность Довженко за последнее время принимала все более открытые формы, сводившиеся к высказываниям явно антисоветских и враждебных взглядов о пр-оводимой в СССР национальной политике

Проводя антисоветскую националистическую пропаганду среди приближенных к себе работников литературы и искусства, Довженко развивает концепцию о "трагической судьбе украинской нации". Ка-саясь украинских легионов в составе гитлеровской армии, Довженко говорил:
"... Это трагедия украинского народа. Смысл трагичности в том, что украинский народ разбросан, всюду проливает кровь за "всех, кому не лень" работает и на немца, и на поляка, и на русского, ему не выгодно говорить на своем родном языке, он не имеет необходимого количества культурных мероприятий, мешают ев-реи и московские бездарности. Украинский язык стал латынью, его употребляют только в торжественных случаях и в официальных доку-ментах... Нет конца трагедии украинского народа".
В течение 1939 - 1941 годов Довженко сблизился в идейном и организационном отношении с архитекторами Костырко и Заболотным, известным художником Федором Кричевским, а также зампредом Совна-ркома УССР по делам культуры Редько.
Данными литературных мероприятий за 1940 - 1941 годы подтверждается наличие тесной связи между Довженко и Яновским /писа-тель, националист/, Заболотным, а также налаживание более тесной связи с народным артистом УССР Бучмой, бывшим офицером галицкой армии. Имел тесные отношения с академиком Студинским - вид-ным украинским националистом.
В проводимой антисоветской националистической линии Дов-женко опирался, главным образом, на Редько, который покровите-льствовал Довженко и всячески создавал все условия для легализа-ции националистической деятельности...
Довженко говорил о "материальной нищете", в которой, по его мнению, находится весь советский народ, и в особенности интелли-генция. Довженко заявляет:
"... Причина нищеты лежит в самом корне нашей системы и лишь изменение некоторых принципов могло бы так раскрыть силы нашей страны, что всеобщая нищета сменилась бы всеобщим богатством"...
Рассматривая политические основы нашего государства, Довженко говорил:
"Коммунизм и фашизм - философские братья, и то, и дру-гое - тоталитарные режимы". Довженко "недоволен" выпущенным в 1943 году учебником истории Украины автор профессор Петровский. Довженко говорил:
"... По этой книжке выходит, что с давних времен и до наших дней украинский народ только и жил тем, чтобы воссоединиться с Россией. Украины в книге нет, есть привесок, придаточек России...
Послереволюционная история наполнена фактами о доярках и свиньях, среди которых затесался академик Богомолец. Я поэтому и предложил свои услуги написать книгу, чтобы она была книгой об Украине и любимой книгой детей на Украине"...
"Донесение
В конце января или начале февраля 1944 года в г. Москве состоялся прием тов. Сталиным руководителей партии и правительст-ва Украины, руководителей Союза советских писателей Украины, и писателя - кинодраматурга и режиссера Александра Петровича Довженко.
На приеме присутствовали: члены Политбюро ЦК ВКП/б/ тт. Ворошилов, Молотов, Берия и др., от Украины - тт. Гречуха, Корниец, писатели Микола Бажан, Максим Рыльский, Юрий Яновский, Александр Корнейчук /за полноту списка не ручаюсь/ и украинский писатель Александр Довженко.
Прием был посвящен Рассмотрению нового произведения Алек-сандра Довженко - киносценария "Украина в огне".
Тов. Сталин ознакомился со сценарием и созвал товарищей, присутствовавших на приеме, чтобы высказать свое мнение о сце-нарии и подвергнуть его разбору.
Прием продолжался около двух часов.
На основании выступлений на собрании писателей в г.Киеве 12 марта участников приема Максима Рыльского, Миколы Бажана, Але-ксандра Корнейчука можно сделать нижеследующий отчет о сценарии Довженко и его оценке товарищем Сталиным.
Тема сценария - борьба украинского народа против немецких захватчиков. Разрабатывая эту тему, Довженко в сценарии изобра-жает поведение и отношение к войне и немецким захватчикам украинского народа, пытается дать оценку проистекавшим на Украине событиям, осмыслить обстоятельства, их подготовившие, и опреде-лить дальнейшие перспективы. Разрабатывая сценарий в таком аспе-кте, Довженко пытается в свете происшедших на Украине событий оценить основные линии политики партии и совесткого правительства до войны, сделать вывод о том, оправдала ли себя линия партии в свете вскрытых войной обстоятельств.
Тов. Сталин, подвергнув сценарий критике, отметил следую-щее:
Мысли, влагаемые Довженко в уста героям сценария, во мно-гих случаях являются мыслями самого Довженко, поэтому тов. Ста-лин подверг резкой критике Довженко, его взгляды, настроения, идеологию и резко осудил их.
Довженко игнорировал классовый характер Отечественной во-йны советского народа против немецких захватчиков. В сценарии, в котором Довженко пытался отобразить силы, борющиеся за освобождение Украины, нет положительных героев. Выведенные в сцена-рии типы членов партии, советских работников, командиров Крас-ной Армии принижены. Это люди сухие, черствые, человеконенави-стники, лишены теплых человеческих черт.
Люди колеблющиеся стали стержневыми образами сценария, воз-величены в сценарии.
Тов. Сталин отметил, что Довженко всех советских людей сделал подлецами, мерзавцами.
По, словам Корнейчука, тов. Сталин заметил при этом, обра-щаясь к Довженко: "Вы думали, что найдете дураков, которые не заметят вашей враждебной вылазки?".
В своем сценарии людьми, борющимися за освобождение Украины, Довженко изображает только украинцев, игнорируя другие народы. В то же время Довженко в своем сценарии обошел молчанием украинских националистов. Тов. Сталин заметил: "Почему вы не вывели ни одного украинского буржуазного националиста. Вы сами болеете национализмом".
В своем сценарии Довженко выступил против основных принци-пов советского строительства и политики партии, против коллекти-визации, советской государственности, оплевал советскую женщину, молодежь, осудил принципы воспитания советской молодежи, осуще-ствлявшиеся партией.
Корнейчук говорит, что тов. Сталин, приводя все эти момен-ты, сказал о сценарии: "Это насквозь враждебное нам произведение". Тов. Сталин характеризовал также позиции Довженко как позиции ре-визии ленинизма, ревизии политики партии и Советской власти; оха-ивания всех достижений советско-партийного строительства, всего того, что делала партия до войны.
В сценарии есть место, где один из героев смотрит на портрет тов. Сталина и говорит, обращаясь к нему: "Знал ли ты, что так будет?" /имея при этом в виду ход событий во время войны/. По поводу этого места тов. Сталин, обращаясь к Довженко, сказал: "Я знал, знала партия..."
Обращаясь к Довженко, тов. Сталин говорит: "Откуда у вас такой тембр разочарования?"
В заключение Довженко признал ошибочность своего сценария и обещал в новой работе исправить свои ошибки.
Тов. Сталин пожелал ему успеха в этом.
25 марта 1944 года".
"Доклад
12 марта сего года в помещении редакции газеты "Радянська Україна", в кабинете ее редактора состоялось первое большое собрание писателей. В собрании принимали участие также и журналисты.
Формально собрание было посвящено обсуждению итогов пленума правления Союза советских писателей СССР, сотоявшегося в Москве в начале февраля сего года.
Но фактически собрание занималось только вопросом об оценке тов. Сталиным сценария Александра Петровича Довженко "Україна в огні". Нужно отметить, что ряд моментов и подготовка собрания у многих писателей вызвал острые практические замечания по адресу руководителей Союза советских писателей Украины. Здесь характерны следующие обстоятельства.
Беседа у тов. Сталина по поводу сценария Довженко состоялась в конце января или начале февраля - до пленума ССП СССР и и яв-ляется событием, с работами пленума не связанным.
Руководители ССПУ Рыльский, Панч, Яновский и другие прибыли в Киев в первой половине февраля.
До 12 марта даже узкий актив украинских писателей не был ин-формирован о беседе у тов. Сталина и о ее значении ни официально, ни частным порядком, хотя встреч актива писателей по другим по-водам за это время было не мало.
Официально Рыльский и другие задержку собрания писателей объясняли так: на пленуме ССП СССР встал ряд вопросов организа-ционной перестройки работы Союза писателей. Осуществление решений пленума требует согласования и указаний тов. Хрущева. Рыльский ожидает свидания с тов. Хрущевым, после этого будет собрано соб-рание писателей для информации о работах пленума. Считалось, что до этого хотя бы частная информация в узком кругу не должна иметь места, чтобы не пойти вразрез с указаниями тов.Хрущева. Однако все же в отдельных замечаниях в узком кругу вопрос о Довженко Рыльским, Яновским и другими перед писателями освещался. 6 част-ности, об этом очень кратко говорил Рыльский на встрече писателей для заслушивания стихов А.Малышко и Л.Дмитерко.
В общем, вопрос освещался так: Сталин принял украинских писа-телей. Были отмечены большие достижения украинских писателей, на высоком политическом уровне проявивших себя активными участниками Отечественной войны советского народа против гитлеризма. Тов. Сталин проанализировал сценарий Довженко, критиковал его ряд недо-статков, в заключении беседы пожал Довженко руку и пожелал ему поскорее создать новый хороший фильм и выразил уверенность в том, что Довженко на это способен. Вобщем, дело представлялось про-сто, как "творческая" неудача Довженко - хороший, выдающийся пи-сатель написал неудачное произведение. Уже на собрании и после собрания выяснился ряд других факторов, свидетельствующих о том, как сразу после встречи с тов. Сталиным были приняты его указания и оценка сценария Довженко.
Рыльский в своем выступлении на пленуме ССП СССР, говоря о достижениях украинской советской литературы в дни войны, дал ис-ключительно блестящую характеристику Довженко.
Начальник управления пропаганды и агитации ЦК КП/б/У т. Литвин, выступая на собрании писателей в Киеве 12 марта, сказал: "Не следовало бы давать такую блестящую характеристику Довженко, накую дал Рыльский на пленуме".
Рыльский бросил реплику: "Я выступил до беседы с тов. Стали-ным".
Эта реплика показала М.Рыльского в крайне невыгодном свете.
Дело в том, что встреча с тов. Сталиным, в которой М.Рыльский принимал участие лично, состоялась до пленума и уже на пленуме писатель Н.Тихонов в своем докладе дал резкую оценку выступлению Довженко, и доклад Тихонова также имел место до выступления М.Рыльского на пленуме.
Значит, реплика М.Рыльского просто искажает факты и свидетельствует о попытке "спрятаться в кусты", как это и было понято рядом участников собрания.
На собрании во вступительном слове, информируя о встрече с тов. Сталиным, Рыльский говорил, что товарищ Сталин характери-зовал сценарий Довженко как имеющий ряд вредных моментов, черты буржуазного национализма. При этом заметил, что Довженко признал вредность своего сценария и обещал исправить свою ошибку. Рыль-ский также особо подчеркнул, что тов. Сталин выразил надежду, что Довженко быстро исправит свои ошибки, и что тов. Сталин особо подчеркнул, что сценарий: рассматривается до его опубликования для того, чтобы облегчить положение Довженко.
В общем Рыльский характеризовал сценарий Довженко как произведение, в ряде моментов отходящее от партийности, от марксизма-ленинизма и правильной оценки нашей действительности.
Вопреки этому Корнейчук свое выступление в части, посвящен-ной оценке сценария Довженко, начал так:
"Отошел ли Довженко от партийности, от нашей советской дей-ствительности? Нет. Он написал насквозь враждебное произведение, выступил против коллективизации, советской государственности, оплевал советскую женщину, молодежь и т.д. Тов. Сталин так сказал: "Это насквозь враждебное нам произведение".
Таким образом, нужно отметить, что у части руководства Союза писателей Украины, в частности у Максима Рыльского, в вопросе об отношении к сценарию Довженко и к самому Довженко в свете указаний тов. Сталина была неясность, колебания, принимавшие характер рас-терянности.
Тот факт, что Рыльский сразу же после беседы у тов. Сталина пытался превозносить Довженко в своем выступлении на пленуме ССП СССР и свою стенограмму в ее первоначальном виде с восхвалением Довженко передал для напечатания в Киеве, тот факт, что после встречи с тов. Сталиным почти около полутора месяцев выдерживался "заговор молчания" об указаниях товарища Сталина по поводу сце-нария, а тогда, когда "заговор" нарушился, поступок Довженко сво-дился к отдельным ошибкам, наконец, тот факт, что уже открывая собрание писателей 12 марта, М.Рыльский свел значение выступления Довженко к отдельным ошибкам, замечания товарища Сталина к кри-тике этих отдельных ошибок, и, наконец, общая позиция, занятая в оценке выступления Довженко /о чем ниже/ - все это свидетель-ствует, что у части руководства Союза советских писателей была тенденция спустить на тормозах значение замечаний товарища Ста-лина по поводу сценария Довженко и смазать общественно-политическое значение выступления Довженко, избегая разглашения этого факта, стараясь при этом всячески уберечь авторитет Довженко. Ряд выступлений руководителей Союза советских писателей Украины содержал острую критику, осуждение и отмежевание от Довженко, более категорические, чем это имело место во вступительном слове Рыльского.
При общем единодушии в этом вопросе следовало бы отметить характерные особенности и оттенки реагирования со стороны отде-льных писателей и руководителей Союза.
Как характерные следовало бы отметить три выступления Александра Корнейчука, Миколы Бажана, Павла Тычины.
Выступления Корнейчука и Бажана представляют собой два по-люса позиции резкого политического осуждения Довженко. Бажан вы-ступил с резкой, продуманной, развернутой критикой Довженко, с попыткой определить роль и значение этого выступления как общес-твенно-политического явления. Но при всей остроте по субъектив-ному тону выступление Бажана казалось слишком официально-полити-ческим, деловым, а не личным, субъективно окрашенным реагирова-нием. Поэтому особенно для тех, кто знал характер личных отношений Бажана и Довженко и кто не сомневался в том, что Бажан читал сценарий Довженко раньше и не осудил его, выступление Бажана пре-дставлялось недостаточно искренним. Многим бросилось в глаза, что тон Бажана при упоминании Довженко был проник-нут чертами сугубого уважения, назывался не иначе как "Александр Петрович" и этот тон был усвоен большинством выступающих.
Выступление Корнейчука по тону было гораздо более категори-ческим, страстным, личным и искренним в осуждении Довже-нко: "Я не спал целую ночь после этого заседания /у товарища Сталина/, ибо как тяжело нашей литературе делать доброе, как ле-гко ее может запятнать один человек",- говорил Корнейчук.
По существу оценки выступления Довженко позиция Бажана ха-рактеризуется его утверждением: "Довженко отходит от партийного действительно народного восприятия действительности".
Позиция Корнейчука характеризуется тем, что он свое выступ-ление о Довженко начал фактически с опровержения утверждения Ба-жана: /Корнейчук выступил сразу после Бажана/: "Отошел ли Довженко от партийности, от нашей советской действительности? Нет. Он написал насквозь враждебное произведение, выступил против колле-ктивизации, советской государственности, оплевал советскую жен-щину, молодежь и т.д. Товарищ Сталин так и сказал: насквозь вра-ждебное нам произведение".
Далее Корнейчук говорил: "Откуда это пошло у Довженко? Он не верил в нашу победу. Он мало понимал, что делает наша Совет-ская власть, и не хотел понимать. Был зазнайкой, не терпел крити-ки, плутал до войны и это сказалось сейчас". И после: "Что это - ошибки? Это свидетельствует прежде всего об идейном состоянии Довженко. Второе: нам нужно создать настоящую партийную атмосферу в наших рядах, нужно действительно по партийному критиковать, когда нужно: остро и в глаза".
Выступление Павла Тычины можно бы назвать "отмежевательским". Тычина не сделал попытки проанализировать явление, по-своему его осмыслить и осветить. Он не смог даже внятно повторить хотя бы высказанные уже до него тезисы оценки в выступлениях Рильського, Бажана, Корнейчука. Говорил Тычина очень сбивчиво, путался, заи-кался и все оговаривался: "Я не готовился к этому выступлению". Перед собранием Тычина таким характером своего выступления пока-зал себя в очень невыгодном свете.
Выступления писателя Александра Копыленко и редактора газеты "Радянська Україна" Паламарчука особенно подчеркнули еще одну зна-менательную тенденцию в оценке выступления Довженко, прозвучавшую на собрании Копыленко говорил: "Я не хочу брать на себя ответств-енность за выступление Довженко... Довженко всегда был в стороне от нас". Дальше дал характеристику Довженко, как человеку исключительно исполненному причуд и странности поведения в общест-венной жизни, свойственных только ему, Довженко. Копыленко указал на то, что в этих личных странностях Довженко и кроется основа его грехопадения.
Этим Копыленко представлял выступление Довженко как личное, индивидуальное "грехопадение" одного человека и отрицал какие бы то ни было корни этого явления в каких либо социальных группах, особенно в среде писательской интеллигенции. Довженко представлен человеком перемудрившим самого себя. К сожалению, выступление Копыленко не явилось исключительным.
Сведение выступления Довженко к его индивидуальному "грехо-падению", линия огульного отрицания какого-либо наличия в писа-тельской среде и вообще в среде украинской советской интеллиген-ции настроений, идущих в тон довженковским, на собрании были фактически доминирующими.
В стороне от этой линии стоит Корнейчук, но и он, упомянув о "зазнайстве" Довженко, как бы попал в тон другим высказываниям, а свое замечание о том, что это вытекает из идейного состояния Довженко, и о необходимости создания в среде писателей атмосферы, не допускающей уклонений, Корнейчук не развил и недостаточно ак-центировал. Правда, Корнейчук выступал в начале собрания, но уже у выступавших ранее Рыльского и Бажана тенденция индивидуализировать выступление Довженко и отказаться от вскрытия элементов "довженковщины" прозвучала довольно внятно.
В тон этой тенденции начал фактически и Паламарчук. Он от-метил, правда, что "есть группка интеллигентов, на все смотрящих через черные очки. Довженко - один из таких злых рупоров". Но упо-требляя выражение "группка", Паламарчук также идет по линии иг-норирования более широкого распространения довженковщины, чем в пределах "группки" интеллигентов с "черными очками" и связи ее с фашизмом.
Тем более ограничил явление Паламарчук своим заявлением о том, что выступление Довженко "не накладывает на Союз писателей какой-либо моральной ответственности".
Вопрос о моральной ответственности Союза советских писателей Украины, в первую очередь его руководителей, за выступление Довженко не мо-жет и не должен быть снят, а наоборот, поставлен со всей остротой, ибо совершенно не соответствует действительности попытка части руководителей ССПУ представить Довженко как общественно-полити-ческого и литературного деятеля, стоящего вне связи с ними. Тогда, когда Довженко был в "зените" славы, его связь с Союзом писателей, руководителями последнего всячески подчеркивалась.
Довженко очень давно - около 20 лет - и очень тесно связан узами личной дружбы и общностью литературно-политического пути с теперишними руководителями ССПУ - Рыльским, Яновским, Бажаном, Панчем, Копыленко, Тычиной и др.
Эта связь в дни войны не только ослабла, но и усилилась. Не-искренность проявляют названные выше лица, утверждая, что для них выступление Довженко в силу черт своего характера - необщительность и неуживчивость, самомнение - "подвел" всех, не познакомив ранее с характером своего выступления, иначе оно нашло бы критику, на Довженко бы влияли и т.д.
На самом деле большинство названных выше лиц были знакомы со сценарием Довженко, читали его и выражали свое восхищение им.
Об этом сказал в своем выступлении на собрании Александр Копыленко: "Обидно и тяжело говорить о Довженко, ибо тогда, когда он нам читал эту вещь, товарищи говорили: "Вот написал вещь! Вот смелая вещь!"
13 марта Копыленко в присутствии писателя Леонида Юхвида говорил о том, что многие из руководителей Союза писателей читали сценарий Довженко раньше и расхвалили его. Копыленко говорил также в своем выступлении, упоминая о Шкловском, что Шкловский по про-чтении пьесы Зощенко позвонил ему и поздравил с творческим успехом, а когда стали критиковать Зощенко, выступил также с резкой критикой. "Я имел в виду наших товарищей, в глаза говоривших Довженко комплименты, а теперь всячески открещивающихся от него".
Начальник управления агитации и пропаганды ЦК КП(б)У Литвин, выступивший на собрании, не дал должной оценки такому явлению, как выступление Довженко. Выступление т. Литвина вообще было не особенно удачным и не прозвучало как следует. Большая часть его выступления была посвящена цитированию отрывков из сценария Довженко. Это, конечно, интересовало писателей, но т. Литвин не сумел дать развернутую критику против взглядов Довженко, ограничил-ся краткими ремарками и цитатами.
Тов. Литвин резко осудил Довженко, но в части оценки обще-ственного звучания и корней выступления Довженко он, на мой вз-гляд, не поставил вопрос как следует.
Литвин говорил: "Довженко выступает во всех этих вопросах как убежденный националист".
Как отнеслась украинская интеллигенция, которой был знаком этот факт? Он не нашел сторонников ни в какой мере. Но в том, что часть товарищей с рядом материалов была знакома и что они не находили их критическими, в этом была большая опасность. Что Довженко не является представителем украинской общественности - это ясно. Но вместе с тем нельзя забывать и было бы вредно это замалчивать, что в среде украинской советской интеллигенции и даже среди актива украинских советских писателей ряд националистических взглядов, отраженных в сценарии Довженко, не только не встретили критики, а наоборот, имеют распространение, разделяются и часто служат руководством к действию. Дело, конечно, не в том, что эти взгляды внедряет Довженко, а в том, что имеют у других, как и у Довженко, но только у Довженко это приняло развернутую и рез-кую форму. Дело в том, что активизация национальных стремлений в среде украинской советской интеллигенции, в том числе и у писа-телей, у некоторых граничит с националистическими устремлениями и часть может перейти в них, особенно под влиянием таких фактов, которые породили Довженко и довженковщину.
Позиция официального оптимизма и заверения украинских интеллигентов и писателей со стороны тов. Литвина и других специаль-ных представителей, как, например, Паламарчук, Трескунов, что они, интеллигенты, - чисты от довженковщины, совершенно ею не заражены и не несут за нее никакой ответственности, а потому и не обязаны искоренять ее в своей среде - эта же позиция как метод политического воспитания и воздействия на украинскую интеллигенцию мне каже-тся неправильной.
Позиция выдающихся представителей украинской интеллигенции и писателей, нашедших выражение в выступлениях Рыльского, Бажана,
Копыленко и других и сводящихся к тому, что Довженко и довженщина для украинской советской интеллигенции и советских писателей неч-то постороннее, полустороннее, а она, украинская интеллигенция, и писатели настолько монолитна и чиста от чего-либо подобного, что одно упоминание о том, что Довженко вышел из ее среды, оскорбляет - эта позиция, проводимая последовательно, также неправильна и не способствует, как и первая, борьбе с подымающим голову украинским национализмом.
Как свидетельствуют выступавшие на собрании, так и в беседах до и после собрания Довженко в среде, в которой он вращался, сис-тематическим и открыто выступал со взглядами, нашедшие потом общее выражение в "Україні в огні". Но к этому относились без дол-жного внимания, иногда были согласны с Довженко, иногда нет, но никогда ему не противостояли.
Следует обратить внимание на то место в выступлении Миколы Бажана на собрании, которое посвящено изменникам - писателям Арка-дию Любченко и другим.
Это первое публичное выступление по этому поводу представи-теля руководящего актива украинских советских писателей.
"Чи зрадники забруднили нас? НІ. Арк. Любченко ніколи не належав до активу української радянськії літератури, не користувався нашою увагою й допомогою. Ці людці не є плямою на нашому тілі: бо вони не були міцно зв'язані з нашою літературою. Ці людці теж не проблема для нас", - говорил Бажан на собрании.
На собрании Бажан выступил как писатель, принадлежащий к тому кругу, из которого вышел Любченко, с которым был тесно связан, от которого систематически пользовался вниманием и поддержкой. Бажан не имел права и не должен был так говорить.
Писатель Л.Юхвид после собрания говорил: "Выступление Дов-женко напоминает выступление Хвылевого в свое время, только оно таит в себе в современных условиях еще большую опасность, чем выступление Хвылевого в то время".
14 марта - он же, Леонид Юхвид, в присутствии писателя Павла Харченко, оспаривая утверждение, что Довженко - явление единичное, говорил: "Я на основании своих личных наблюдений и встреч с Петрицким вынес, что Петрицкий настроен так же, как и Довженко в "Ук-раїні в огні".
16 марта утром писатель Александр Копыленко в беседе с писа-телем Ярославом Галаном активно развивал взгляд о том, что Довженко - сам по себе, а писатели - сами по себе, Довженко ни с кем не знался, не общался и поэтому - явление единичное".
Верно: Заместитель начальника отделения 4 управления НКГБ УССР ст. лейтенант госбезопасности Власенко

www.pseudology.org