Александр Иванович Грибков
Операция "Анадырь"
раздел 5
После уже известных читателю обменов посланиями между президентом США и главой Советского правительства командующий Группой войск получил приказ об отмене боевой готовности и свертывании ракетных частей. Сроки были сжатые, поэтому Плиев послал в ракетные полки для помощи и контроля исполнения своих заместителей генералов П.Б. Данкевича и Л.С. Гарбуза. 29 октября я тоже выехал в ракетный полк Ю.А. Соловьева, где вместе с командиром дивизии генералом И.Д. Стаценко проследили, как идет демонтаж, а точнее, ломка позиционных сооружений, в которые было вложено так много солдатского труда. Генерал Стаценко с обидой в голосе говорил мне:

- То вы торопили меня со строительством позиционных районов, а теперь упрекаете, что медленно их разрушаем...

Что я мог ответить человеку, так много сделавшему для выполнения поставленной ранее задачи? В это же время, если мне память не изменяет, 30 октября, Плиева получил указание Р.Я. Малиновского, чтобы командир дивизии генерал Стаценко доложил о положении дел прибывшему в Гавану У Тану.
 
Предупредили, что доклад должен быть полным, включать данные о состоянии дивизии и ее организации, количестве завезенных ракетных установок и ракет, плане демонтажа и вывоза ракет в Советский Союз. Начали срочно готовить И.Д. Стаценко к столь необычным «дипломатическим» переговорам.

У Тан прибыл со свитой, в которой находились и военные представители Индии и Швеции. Беседа состоялась в резиденции У Тана. На ней присутствовал посол СССР на Кубе А.И. Алексеев. Стаценко рассказывал о встрече так:

- Приехали в резиденцию в назначенное время. К нам вышел У Тан, взаимно представились, затем прошли в небольшой зал для заседаний. Индийский и шведский генералы раскрыли свои увесистые портфели. По всему было видно, включили магнитофоны...

У Тан начал разговор с того, что одобрительно отозвался о решении Советского правительства вывезти с Кубы ракеты, заметив, что оно проявило большую заботу о сохранении мира. Коротко остановился на своей миссии в Гавану.

Посол А.И. Алексеев поблагодарил У Тана за теплые слова, отметил, что Советский Союз всегда стоял на твердых позициях сохранения мира, и сказал, что командир ракетной дивизии готов ответить на все интересующие его вопросы.

У Тан поинтересовался у Стаценко впечатлениями о пребывании на Кубе, затем спросил о боевом составе ракетных частей и об инструкциях по поводу вывоза ракет с острова. Стаценко доложил о ходе выполнения приказа о демонтаже ракетных позиций и плана вывоза ракет и оборудования в Советский Союз. Он сказал, что всего было завезено 24 установки и 42 ракеты, включая шесть учебных, со всем вспомогательным оборудованием (транспортировки, заправки, стартовым и т.д.). Планом предусматривается вывезти ракетные полки до 20 ноября, но все будет зависеть от времени сосредоточения в портах Кубы необходимого количества кораблей нужного класса.

Когда Стаценко ответил на все поставленные вопросы, У Тан поблагодарил его за беседу и пожелал счастливого пути на Родину. Индийский и шведский генералы вопросов не задали, но усердно все записывали. Тон беседы был спокойный, уважительный. Как нам стало известно, У Тан вел переговоры с кубинским руководством и нашим посольством об организации инспекции со стороны США за демонтажем и вывозом ракетного оружия. 1 ноября, после переговоров с У Таном, Фидель Кастро выступил по телевидению и заявил:

- Мы не нарушали никакого права, не совершили никакой агрессии против кого бы то ни было. Поэтому инспекция является еще одной попыткой унизить нашу страну. Поэтому мы ее не принимаем.

В том же выступлении он очень тепло отозвался о Советском Союзе и советских военных. В частности, сказал:

- Нужно особенно помнить о том, что во все трудные моменты, когда мы сталкивались с американской агрессией, мы всегда опирались на дружескую руку Советского Союза. За это мы благодарны ему, и об этом мы должны говорить во весь голос. Советские люди, которых мы видим здесь сделали для нас очень много Кроме того, советские военные специалисты, которые были готовы умереть вместе с нами, очень много сделали для обучения и подготовки наших вооруженных сил.

Это была справедливая оценка роли Советского Союза и того вклада, который внесли советские люди в защиту Кубы.

7

Конечно, сегодня можно по-разному оценивать события того времени, но от исторических фактов уйти нельзя. Как было сказано выше, американцы вначале требовали права инспекции демонтажа наших ракет и их вывоза с Кубы непосредственно на острове. Но Ф. Кастро отверг эти притязания. Тогда предложили осуществлять инспекцию советских судов с ракетами в портах Кубы, на что руководители Кубы также ответили отрицательно. В сложившейся обстановке советское руководство дало согласие на инспектирование наших судов, но только в море

Мы заранее сообщали американской стороне, на какой транспорт и сколько ракет погружено. В открытом море к нему подходили американские военные корабли и вертолеты, снимались брезентовые покрытия с ракет, находящихся на грунтовых тележках, последние были на палубах закреплены, вопреки всем правилам морских перевозок (они должны быть в трюмах). Американцы визуально подсчитывали количество ракет, после чего давали, как говорят моряки, «добро» на дальнейшее плавание.

Я считал тогда и сейчас остаюсь при том же мнении, что инспектирование для нас, военных, после исполненного нами воинского долга, сопряженного с неимоверным трудом, было не только унизительным актом, но и своего рода публичной пощечиной. Особо хочется сказать о поведении в те напряженные дни наших солдат, сержантов и офицеров. Они готовились вместе с кубинцами сражаться, с честью выполнить свой интернациональный долг.
 
В беседах с личным составом чувствовался боевой настрой. Несмотря на трудные климатические условия - тропические ливни и неимоверную жару - не слышно было роптании. Все были готовы защищать Кубу так же, как свою Родину. В который раз приходилось убеждаться, что советский солдат, куда бы ни забросила его судьба, всегда оставался мужественным терпеливым, находчивым, неунывающим бойцом. Я видел, как кубинские солдаты и все население острова готовились встретить противника с оружием в руках. Весь народ от мала до велика стремился стать в единый строй, чтобы отстоять завоеванную свободу.

8

02 ноября в Гавану прибыл член Президиума ЦК КПСС А.И. Микоян. Он прилетел из Нью-Йорка, где вел переговоры с представителями американского руководства. В аэропорту я вновь встретился с Фиделем Кастро. Он тепло пожал руку Плиеву, послу Алексееву, Дементьеву и мне. Вид у него был озабоченный. К нему подходили кубинцы, каждый старался пожать ему руку или просто крикнуть: «Фидель!», чтобы обратить на себя внимание.
 
Чувствовалось большое уважение простого народа к своему руководителю. Делового разговора на аэродроме у нас с ним не получилось: времени не было и не позволяла обстановка. Фидель Кастро во время встречи с Микояном был весьма сдержан. На второй день стало известно, что у А.И. Микояна умерла жена.
 
Н.С. Хрущев в телеграмме выразил ему от имени руководства партии и правительства соболезнование, в ней же было указано и на его особую миссию в Гаване, на важность переговоров с кубинским руководством. Короче, давали понять, что в Москве сделают все необходимое, чтобы похороны состоялись надлежащим образом.

Микоян после короткого раздумья принял решение остаться на Кубе для выполнения своей нелегкой миссии. Ему предстояло вести трудные переговоры с кубинскими товарищами, встречаться с американцами. Итогом активной переписки руководителей двух стран и дипломатических шагов Микояна, а его миссия завершилась 20 ноября, явилось решение президента США о снятии морской и воздушной блокады

К тому времени командование Группы войск закончило вывоз с острова ракет и самолетов Ил-28. В Советских Вооруженных Силах и Объединенных вооруженных силах государств - участников Варшавского Договора была снята повышенная боевая готовность. Народы мира вздохнули с облегчением: угроза атомной войны миновала.

Советское руководство приняло решение передать обычное вооружение и боевую технику советских войск Кубе. Перед нами встала новая задача: научить солдат и офицеров Революционных Вооруженных Сил в совершенстве владеть этой техникой. Личный состав Группы войск, выступавший в роли коллективного инструктора, старался щедро передать весь свой опыт и знания товарищам по оружию. Это были особые ратные будни, наполненные взаимопониманием, душевной добротой, открытостью сердец, искренностью. Это была настоящая школа интернационализма.

9
 
В канун праздника Великого Октября Плиев устроил небольшой прием для руководящего состава советских и кубинских войск. Первый тост был за глав правительств: Никиту Сергеевича Хрущева и Фиделя Кастро Рус. Рядом со мной сидел кубинский капитан, занимавший большой военный пост.
 
Обращаясь к товарищам, он заметил, что следует выпить не за Фиделя и Хрущева, а за Фиделя и Сталина. Мы не согласились, но капитан продолжал настаивать: «За Фиделя и Сталина». Смысл его слов сводился к тому, что если бы был жив Сталин, то ракеты остались бы на Кубе.

В конце дня я послал Малиновскому очередное расширенное донесение, в котором упомянул и о случае на приеме. Этот доклад имел для меня неожиданные и неприятные последствия.

Поздно вечером 07 ноября мне сообщили, что завтра в 10 часов утра меня вызывает А.И. Микоян. Вызов меня насторожил. Почувствовал: что-то случилось. Поинтересовался, кто еще приглашен. Мне ответили, что еще несколько человек, в том числе и Плиев. Мысленно проанализировал всю свою работу на Кубе, возможные вопросы, которые могли интересовать Микояна, и только далеко за полночь уснул.

...Разговор Микоян начал с вопроса:  
 
- Кто из вас сообщил в Москву о том, как прошло здесь празднование Октябрьской революции?

Я сразу понял: речь шла о моем донесении, о чем сразу же сказал ему. Пересказал и содержание доклада в адрес министра обороны. К большому моему удивлению, приглашенные на встречу товарищи, зная о критических высказываниях некоторых кубинских офицеров по поводу вывоза ракет, молчали, с подобострастием поглядывая на Микояна. А.И. Микоян помолчал, затем строго напомнил всем, и в первую очередь мне, что он здесь представитель Президиума ЦК КПСС и должен знать, кто и что докладывает в Москву.

- Закончим неприятный разговор, - сказал он в конце беседы. - Не будем больше возвращаться к этому вопросу. Пусть все останется между нами.
 
Не скрою, меня взволновала эта встреча. Понимал, что от одного только слова Микояна зависит вся моя дальнейшая служба и в конечном итоге судьба

К вечеру 08 ноября связисты штаба Группы впервые установили закрытую радиотелеграфную связь с Москвой. В тот же день состоялся мой разговор с генерал- полковником С.П. Ивановым. Я доложил о встрече с Микояном. Семен Павлович сказал, чтобы я особенно не переживал: мои донесения идут на самый «верх» и оцениваются там высоко.
 
Тем не менее скажу, что по возвращении в Москву во время доклада Р.Я. Малиновскому о выполнении задания я узнал, что А.И. Микоян все же рассказал министру о том, какое замечание он сделал мне в Гаване. Пришлось подробно доложить об инциденте. Министр меня успокоил и хорошо оценил работу нашей группы на Кубе. Будучи уже командармом в Закавказском военном округе, я встретился с Микояном в Ереване. Набрался смелости напомнить, что он не сдержал своего слова. Микоян, подумав, сказал:

- Знаете, товарищ Грибков, здесь ничего нет особенного, давайте забудем об этом.
 
10

В конце ноября я получил распоряжение из Москвы возвратиться со своей группой домой. Лететь можно было только самолетами иностранной авиакомпании или попросить Микояна, чтобы он взял нас на борт своего спецсамолета, который должен был лететь с посадкой в США. Но подвернулась еще одна «оказия». В Прагу летел самолет чехословацкой авиакомпании. С помощью чешских друзей мы оказались в Европе.

В Москве я сделал устный доклад Р.Я. Малиновскому в присутствии своего непосредственного начальника генерал-полковника С.П. Иванова. Министра интересовало все до мельчайших подробностей. В течение двухчасового доклада он ни разу меня не перебил, лишь иногда задавал уточняющие вопросы. Семен Павлович попытался дать знак, чтобы я заканчивал, но Родион Яковлевич, неодобрительно взглянув в его сторону, сказал:

- Продолжайте, товарищ Грибков, продолжайте...

Я привез ему много фотографий, солдатских писем и даже... стихотворений. Одно письмо его так растрогало, что он долго и от души смеялся. Оно было написано в стиле чеховского Ваньки Жукова: «В Москву, дедушке Родиону Яковлевичу». Письмо хорошее, доброе, по-своему патриотическое. В нем были, между прочим и такие слова: «Дорогой дедушка, Родион Яковлевич, и когда же ты заберешь нас домой, в нашу дорогую и далекую Россию?»

Как отметил министр обороны, работа нашей Группы была на самом «верху» оценена положительно.

Весной 1963 кода мне вновь пришлось побывать на Кубе. Теперь наш беспосадочный полет на самолете Ту-114 пролегал через Мурманск вдоль побережья Канады и США. Этим маршрутом намечалось прибытие Фиделя Кастро в Москву. Перед нами стояла задача проверить, как идет переучивание кубинских военнослужащих, решить некоторые организационные вопросы в наших войсках.
 
Выполнив задание, в середине апреля мы тем же маршрутом возвратились домой, опробовав новую авиалинию для прилета Ф. Кастро в Москву. Министр поблагодарил за проделанную работу и сообщил, что мой труд во время кубинского кризиса отмечен орденом Ленина

Заканчивая свои воспоминания, относящиеся ко времени кубинского кризиса хочу выделить ряд существенных моментов.

11

Впервые в истории Советских Вооруженных Сил была оперативно осуществлена переброска через океан более чем 40-тысячной армии с большим количеством техники и вооружения. Причем задачи, поставленные руководством страны перед Министерством обороны и Министерством морского флота, были выполнены четко, в установленные сроки. А главное, столь колоссальный объем работ был проделан скрытно. Лишь 14 октября, т.е. почти через месяц после прибытия на остров трех ракетных полков, соединений и частей ПВО, ВВС, ВМФ и Сухопутных войск, воздушной разведке США удалось обнаружить признаки нахождения на Кубе советских войск. Именно с того дня проявилось сильное беспокойство Пентагона, а затем и самого президента Дж. Кеннеди.

Важно подчеркнуть еще и то, что США открыто создавали военные базы вокруг Советского Союза, в том числе и ракетные. Более того, американцы действовали вызывающе. Они начисто игнорировали реакцию мировой общественности, заявления, протесты правительств ряда стран. Америка упорно и настойчиво решала нужные ей задачи. Разумеется, советскому руководству не нравилось, что СССР оказывался во все более тесном ракетно-ядерном кольце. Но ведь до политической истерии, тем более до мер военного характера дело не доходило. Что же вынудило американскую администрацию так резко, с большой нервозностью отреагировать на присутствие наших ракет и войск на Кубе?

Как мне представляется, американцев напугало скрытное и внезапное появление советских ракет на острове. Дезинформация шла по вертикали вниз с самого «верха» Н.С. Хрущев вплоть до 25 октября уверял американского президента в отсутствии на Кубе ракетного оружия. Разработанный план маскировки и дезинформации в основном был выполнен. К тому же на все вопросы о наличии ракет на Кубе наши дипломаты в силу своей неосведомленности (в том числе и посол Советского Союза в США, и представитель в ООН) давали отрицательный ответ, что тревожило американцев и, видимо, давало им повод сделать вывод о готовящемся против них внезапном ракетном ударе.

Полагаю, если бы на основе заранее заключенных с кубинским правительством и обнародованных договоров и соглашений мы постепенно и открыто перебрасывали вооружение, боевую технику, воинские части, в том числе и ракетные, такой острой реакции со стороны США могло и не быть. Хотя вполне вероятно, что американцы приняли бы все меры к недопущению завоза ракет на Кубу.

Считаю, что серьезной политической ошибкой в период переговоров Н.С. Хрущева с Дж. Кеннеди было то, что в них по сути дела не участвовал Ф. Кастро как глава суверенного государства, чем во многом был подорван авторитет кубинского руководства. Если бы Фидель Кастро с самого начала участвовал в переговорах в качестве равноправной третьей стороны, мероприятия по урегулированию конфликта и по вывозу ракет прошли бы не в такой острой, а порой и унизительной для нас форме

12
 
А была ли вообще необходимость завозить на Кубу ракеты? Этот вопрос ныне активно обсуждается многими западными да и нашими публицистами. Исходной базой дискуссии служит соотношение сил США и СССР по ракетам, взаимно достигающим территорий двух государств.

Замечу, что в то время соотношение ракетно-ядерных потенциалов было далеко не в пользу Советского Союза. Но даже с завозом наших 36 ракет средней дальности на Кубу оно практически не изменилось, а угроза возникновения ядерной катастрофы возросла многократно, поэтому глубоко убежден в том, что не следовало бы завозить ракеты на остров. Руководителям США, СССР и Кубы с участием генерального секретаря ООН необходимо было сесть за стол переговоров, договориться по всем вопросам и оставить Кубу в покое.

Если допустить, что в разгар кризиса американцы решились бы нанести авиационные удары по Кубе, в том числе и по советским войскам, а затем высадить морские и воздушные десанты с целью ликвидации государственного строя, то, наверное, это также привело бы к непредсказуемым последствиям.

По данным на октябрь 1962 года население Кубы составляло около 8 млн. человек. Отмобилизованная, хорошо обученная армия с современным оружием составляла примерно 200 тысяч человек. В случае агрессии США ряды защитников Республики могли бы стать в два-три раза больше Их поддержала бы 40-тысячная группировка Советской Армии с самым современным вооружением, которая вместе с кубинцами защищала бы молодое независимое государство в соответствии с договором. Поэтому решение президента Дж. Кеннеди отказаться от агрессии против Кубы расцениваю как верное.

К 28 октября, как я уже писал, состояние боевой готовности советских ракетных частей не обеспечивало быстрого нанесения ракетного удара по США. К тому времени из 36 ракет средней дальности только половина была подготовлена для заправки горючим, окислителем и стыковки с головными частями. Ни на одной ракете не вводилось полетное задание.

Хочу еще раз подчеркнуть, что начиная с момента замысла создания Группы советских войск на Кубе и во время развернувшихся потом событий ни политическое, ни военное руководство Советского Союза даже в мыслях не допускало нападать на США и тем самым развязывать мировую войну с применением ядерного оружия.

Американцы много шумели о завозе на Кубу самолетов Ил-28, которые якобы угрожали США. Хочется внести ясность и в этот вопрос. Да, действительно, на Кубу были «завезены» бомбардировочный полк и отдельная эскадрилья из шести самолетов- носителей ядерного оружия Ил-28. Самолеты были привезены в разобранном виде в контейнерах. К 28 октября ни один из них не был полностью боеготовым. Все они к концу ноября были погружены на морские суда и отправлены в Советский Союз. Кстати, Ил-28 - самолет оперативного предназначения.
 
Он мог использоваться для борьбы с морскими десантами, а также для поддержки сухопутных войск и уничтожения высаживаемых морских и воздушно-десантных войск противника. Американцы знали его тактико-технические данные, понимали, что этот самолет не предназначался для ведения наступательных действий на территории США, но шумели...

Цель операции «Анадырь» заключалась в одном - помочь молодой Кубинской Республике защитить завоеванную свободу, предотвратить агрессию США. Ракетные войска в этой операции являлись важным сдерживающим фактором.
 
13

Заканчивая кубинскую тему, считаю необходимым высказать мнение и по вопросу о нашей мотострелковой бригаде, которая и сегодня находится на Кубе.

Я помню, как в результате длительных переговоров кубинского и советского руководства по настоятельной просьбе кубинской стороны 29 мая 1963 года было подписано соответствующее соглашение об оставлении на Кубе символического количества советских войск - мотострелковой бригады. Документ имел секретный характер. В печати о нем не сообщалось. Отмечу, что нахождение мотострелковой бригады на Кубе действительно носило больше символическое политическое значение, чем военное. Присутствие на острове Свободы советских солдат выражало дружбу и солидарность советского и кубинского народов перед лицом возможной агрессии.

В сентябре 1979 года после затяжного молчания, в ходе VI конференции глав правительств и государств Движения неприсоединения в Гаване, США негативно высказались в отношении советской мотострелковой бригады, находящейся на Кубе. Тогда же советское руководство во главе с Л.И. Брежневым, не посоветовавшись с кубинским руководством, назвало эту боевую бригаду учебным центром по подготовке кубинских военных специалистов. Такое решение имело на Кубе серьезный политический резонанс.

А спустя некоторое время, опять же в одностороннем порядке, М.С. Горбачевым принимается решение о полном выводе мотострелковой бригады, вновь без консультации с руководством Кубы.

Разумеется, на принятие такого решения, оказавшегося для кубинского руководства неожиданным, повлияли многие факторы. Не берусь их перечислять. Скажу главное: заявляя о выводе советской мотострелковой бригады с территории дружественного нам государства, в самый раз бы предъявить администрации США требование о ликвидации находящейся на Кубе ее военно-морской базы Гуантанамо, на которой постоянно прибывают гарнизон в 8-10 тысяч человек и несколько американских кораблей. Это было бы справедливо. Более того, одновременный вывод с Кубы иностранных войск явился бы надежным стабилизирующим политическим и военным фактором в Карибском регионе. Но этого, к сожалению, не было сделано...

14
 
Какие главные выводы можно сделать из рассказанного?

- Карибский кризис явился естественным результатом «холодной войны», противостояния двух великих государств - США и СССР.
- Полные драматизма октябрьские события 1962 года поставили мир на грань ядерной катастрофы. Только перед лицом грозной опасности руководители США и СССР поняли, насколько далеко они зашли в своей политике, убедились, чем чревата демонстрация ядерных «мускулов».
- Карибский кризис вынудил Дж. Кеннеди и Н.С. Хрущева настойчиво искать возможности недопущения ядерной войны, нераспространения ядерного оружия, его сокращения, запрещения испытаний, т.е. стал поворотным пунктом на пути продвижения к миру. Важно и другое - политики и военные отчетливо осознали, что в ядерной войне победителей не будет.

Сегодня немало написано и сказано о тех уже далеких событиях. Можно по-разному относиться к оценкам карибского кризиса. Они полярны. Подчеркну лишь, что советские войска достойно выполнили поставленную перед ними задачу. Более того, впервые в истории России была осуществлена уникальная операция по переброске через океан за десять тысяч километров столь внушительной группировки вместе с современнейшей техникой и вооружением.

К сожалению, нужно признать, что операция «Анадырь» до сих пор практически не изучена. Если не забыта. Думается, пришло время издать хорошую книгу о тех событиях с приложением основных документов. Она стала бы подспорьем для слушателей академий, которые взяли бы на вооружение опыт планирования и организации данной операции. Хочется верить, что мои пожелания услышит руководство Генерального штаба ВС России.
 
Оглавление

www.pseudology.org