Александр Иванович Грибков
Операция "Анадырь"
раздел 3
На грани катастрофы

Переброска войск на Кубу продолжалась. Доклады в Москву не вызывали особой тревоги. Генеральный штаб внимательно следил за событиями. В первых числах октября генерал-полковника С.П. Иванова и меня вдруг вызвал министр обороны. Р.Я. Малиновский сразу предложил нам сесть, что обычно случалось редко. Это указывало на то, что разговор будет долгим. Министр выглядел озабоченным. Тут же ввел нас в курс дела.

"Я только что был у Фрола Романовича (Ф. Р. Козлов - член президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС. - Авт.). Он сообщил, что принято решение послать на Кубу группу ответственных работников Министерства обороны для оказания помощи нашим войскам и контроля за выполнением принятых правительством решений. Кого, Семен Павлович, предложите назначить старшим этой группы? Кстати, он будет там и моим личным полномочным представителем".

С.П. Иванов ответил сразу же:

-Думаю, следует доверить выполнение этой задачи генералу Грибкову. Он в курсе всех событий, знает все наши планы и задачи, стоящие перед войсками Плиева. Хорошо. - согласился министр. - Но задача у группы непростая, а у ее старшего тем более. В ней должны быть представители всех видов Вооруженных Cил. Тщательно проинструктируйте людей. Когда группа будет готова к вылету, пусть товарищ Грибков доложит мне лично. У меня с ним будет особый разговор.

Этот разговор состоялся через два дня. Я доложил министру, что группа из восьми человек готова к выполнению задания. Р.Я. Малиновский внимательно просмотрел список генералов и офицеров, вылетавших вместе со мной, одобрил его, потом сказал:
- Как только все ракетные части будут приведены в полную боевую готовность, доложите мне об этом лично. И только мне, никому больше. Ваша главная задача - контроль за готовностью ракет и войск к боевому применению

Запомните и передайте товарищу Плиеву, что те указания, которые он получал лично от Никиты Сергеевича об использовании ракет Р-12, Р-14 и «Луна», должны строго и точно выполняться, а именно - ракетную дивизию пускать в дело только, повторяю, и только с личного разрешения Верховного Главнокомандующего Никиты Сергеевича Хрущева.
 
Вы хорошо понимаете, что ракеты мы завозим на Кубу лишь с целью сдержать возможною агрессию со стороны Соединенных Штатов Америки и их союзников. Мы не собираемся развязывать атомную войну, это не в наших интересах. Тактические ракеты «Луна» применять исключительно в случае высадки десантов противника на остров Кубу. Плиеву разрешено лично принять решение на применение ядерных средств «Луна».
 
Но прежде чем принять такое решение, он должен очень глубоко изучить обстановку и не допустить несанкционированных пусков. Особо обратите внимание на охрану позиционных районов ракетных частей, а также на их прикрытие с воздуха.

Министр встал из-за стола, походил по кабинету и, остановившись передо мной, добавил:

- О готовности Ракетных войск донесете мне условной фразой, смысл которой будем знать только я и Вы. Немного подумал, посмотрел на меня и, четко выговаривая каждое слово, произнес:
-«Директору. Уборка сахарного тростника идет успешно». Впредь вся переписка между нами и Группой войск должна идти в адрес Директора, это тоже передайте Плиеву. Условную фразу он заставил меня повторить дважды и пожелал счастливого пути.

2

В моей группе Ракетные войска стратегического назначения представлял генерал А.С. Буцкий, ПВО - генерал М.П. Науменко, ВВС - генерал Н.Г. Сытник, Сухопутные войска - полковник А.Л. Сапрыкин. Генерал Буцкий вылетел на Кубу раньше и присоединился к нашей группе уже на месте.

Вылет группы был назначен на утро 14 октября самолетом Ту-114, промежуточная посадка которого намечалась на аэродроме столицы Сенегала Дакара, так как к тому времени аэродром в Гвинее для посадки советских самолетов был закрыт. Замечу, однако, что строился последний с нашей помощью.

Где-то над Средиземным морем отказал один двигатель из четырех. Командиру экипажа поступил приказ возвращаться. Были даны запасные аэродромы. На трех моторах мы благополучно дотянули до Внуково.

Нас встретил мой заместитель генерал- майор Елисеев. Он передал распоряжение Р.Я. Малиновского быть готовыми в 23 часа того же дня вылететь на Кубу, так как обстановка там обострилась. Для полета, конечно, выделялся другой самолет. В назначенное время мы снова поднялись в воздух

Город Дакар встретил нас зноем. Влажность воздуха была просто изнуряющей. Не выручала даже легкая одежда. После продолжительных переговоров экипажа с местным начальством нам разрешили выйти из самолета. Местные власти, хорошо зная международную обстановку, в частности вокруг Кубы, на контакт с нами шли весьма неохотно.

Выручили французы. Ведь Сенегал - бывшая колония Франции. Местные европейцы, хотя и с большим трудом, помогли нам разместиться в отеле на берегу океана. Но неурядицы наши продолжались. Проблема заключалась в том, что отель советским генералам и офицерам был не по карману, финансисты Министерства обороны «отвалили» нам по десять долларов в сутки, которых едва хватало на то, чтобы пообедать в ресторане или заплатить за самый скромный номер. Предстояло решать - либо питаться, либо нет, но иметь крышу над головой. А сколько мы пробудем в Дакаре, никто из нас не знал. С распоряжением о заправке самолета горючим администрация аэродрома не спешила. Взвесив все "за" и "против", мы выбрали жилье.

На следующий день, опять же не без помощи французов, самолет был заправлен, и мы продолжили полет. На этот раз он закончился благополучно. Правда, при приближении к американскому континенту наш Ту-114 несколько раз совершали облеты истребители ВВС США, а один раз даже была сымитирована атака.

Характерна и такая деталь. Сразу же после нашего отлета аэродром в Дакаре для посадки советских самолетов был закрыт. Как потом стало известно, закрытие аэродромов в Гвинее и Сенегале было делом рук американцев.

3
 
18 октября я представился командующему Группой советских войск, проинформировал его о цели прилета. Дословно передал указания Р.Я. Малиновского об использовании ракет и доложил об озабоченности государственного и военного руководства относительно неукоснительного и точного их выполнения. Я знал, что И.А. Плиев неохотно принимал представителей вышестоящего штаба. Выглядел он уставшим, болезненным.
 
Мне еще в Москве говорили, что Плиева уже несколько лет донимает болезнь почек. Командующий сообщил, что развертывание прибывших частей идет с небольшим отставанием от плана, но с кубинской стороны оказывается необходимая помощь в их размещении, а штабом Группы войск вместе с кубинским генеральным штабом отрабатывается план взаимодействия советских и кубинских войск.

Из состава ракетной дивизии тогда уже прибыли три полка Р-12, которые приступили к оборудованию позиционных районов. Трудности состояли в том, что из-за нехватки инженерной техники многие работы приходилось выполнять вручную.

Плиев был очень озабочен тем, что 14 октября пилот американского разведывательного самолета U-2 представил своему командованию несколько фотографий территории Кубы, и в частности района Сан-Кристобаля, где оборудовались наши позиции для ракет Р-12. Эти фотографии опубликовал журнал «Тайм». На снимках можно было определить наличие специальных машин и другой военной техники, связанной с ракетным вооружением. Мне стало ясно, что маскировочные мероприятия кое-где "не сработали". Были и претензии у командующего к своему штабу.

Я тут же попросил И.А. Плиева, чтобы на следующий день генерал-майор Л.С. Гарбуз (заместитель командующего по боевой подготовке) поехал со мной в ракетную дивизию генерала И. Д. Стаценко. Хотелось лично проконтролировать график боевого развертывания полков Р-12. Генералы и офицеры, которые прибыли со мной, должны были работать в частях по видам Вооруженных Сил. И.А. Плиев выразил удовлетворение тем, что мы сразу включились в активную работу.
 
4

В тот же день я поехал вместе с генералом А.А. Дементьевым (старшим советником при кубинской армии) в Министерство революционных вооруженных сил Кубы, где состоялась встреча с министром Раулем Кастро и начальником генерального штаба майором Серхио дель Валье

С Раулем Кастро мы встретились как старые знакомые. Я передал ему привет и наилучшие пожелания от Р.Я. Малиновского, проинформировал о цели своего прилета. На Кубе в большинстве случаев принято обращаться только по имени, и Рауль сразу же стал называть меня Анатолием.

После короткого обмена приветствиями он достал из папки какой-то документ и сообщил:
- Анатолий, мы получили очень важное донесение. 14 октября американский разведывательный самолет U-2 сфотографировал район Сан-Кристобаля, где оборудуются позиции для ваших ракет.

Я ответил, что меня уже проинформировали об этом, и попросил больше уделять внимания скрытности работ и маскировке в местах, где оборудуются позиционные районы для ракет да и не только ракет, но и другой крупногабаритной боевой техники, а также усилить внешнюю охрану этих районов кубинскими войсками.

- Со своей стороны мы тоже усилим бдительность и охрану, - подчеркнул я. Рауль тут же велел Серхио дать распоряжение соответствующим командирам. Я попросил разрешения у Рауля в ходе поездки побывать в кубинских частях, поближе познакомиться с товарищами по оружию. Он не только разрешил, но даже настаивал на том, чтобы я побывал у кубинских воинов, увидел, как они готовятся к отражению возможной агрессии со стороны США и их приспешников. От него я узнал, что кубинским генштабом разработан план, согласно которому территория Кубы на случай боевых действий разделяется на три зоны - Западную, Центральную и Восточную. У каждой из них имелось свое командование.

Фидель Кастро как Верховный Главнокомандующий взял на себя еще и руководство Западной зоной, включающей Гавану. Центральную зону должен был возглавлять товарищ Альмейда (центр Санта-Клара), Восточную - Рауль Кастро (центр Сантьяго). Я спросил у генерала А.А. Дементьева, знают ли Плиев и его штаб о плане, о котором сообщил нам Рауль? Тот ответил утвердительно.

Прощаясь с гостеприимными руководителями РВС, мы пожелали друг другу успехов в превращении острова в неприступную крепость. Рауль поднял руку и провозгласил: «Патриа о муэртэ! Венсеремос!» («Родина или смерть! Мы победим!»). Этот пламенный призыв к патриотам звучит на Кубе до сих пор.
 
5

Утром 20 октября я и генерал-майор Л.С. Гарбуз приехали в штаб ракетной дивизии. Нас встретил ее командир генерал-майор И.Д. Стаценко. Молодой, подтянутый, одетый, как и все солдаты и офицеры, в штатское: темно-серые брюки, клетчатую рубашку с короткими рукавами. Восхищение вызывала его безукоризненная строевая выправка. Кстати, я видел его еще на Родине в составе группы офицеров-ракетчиков, вылетавших для рекогносцировки позиционных районов на Кубе.

Не могу не вспомнить случай, подтверждающий, в какой спешке мы отправляли эти рекогносцировочные группы. За два часа до отправки специального самолета одна из таких групп была собрана в большом зале заседаний Главного политического управления СА и ВМФ в переулке имени Б. М. Шапошникова на инструктаж и для получения заграничных паспортов с визами посольства Гвинеи

Когда всем паспорта были вручены, я спросил, есть ли у кого вопросы. Два офицера встали и сказали, что у них в паспортах перепутаны фамилии, имена и отчества: Иванов, к примеру, стал Петровым и наоборот. Ошибки исправлять времени не было, и я сказал, что с этого времени они должны жить и работать под теми фамилиями, которые записаны у них в паспортах. Едва уладили это недоразумение, как вдруг встает еще один офицер и заявляет, что в его документе указана специальность «механизатор-мелиоратор», но он впервые о ней слышит. Такие же вопросы возникли и у других «специалистов сельского хозяйства». Лекции читать по этим «наукам» было некогда. Мы посоветовали, чтобы те товарищи, которые имеют общее представление об указанных специальностях, проконсультировали остальных уже во время полета. Вот так и отправились наши офицеры выполнять свою интернациональную миссию...

Генерал Стаценко доложил о ходе сосредоточения и развертывания частей дивизии. Личный состав днем и ночью оборудовал позиционные районы. Часть солдат и сержантов занималась обустройством жилья и всего, что связано с расположением на новом месте. Что касается двух полков Р-14, то они еще находились в водах Атлантики.

Из штаба дивизии мы сразу же выехали в ракетный полк, которым командовал подполковник Ю.А. Соловьев. Он находился в 70 км от Гаваны. Там полным ходом шли работы по подготовке позиций для стартовых батарей. Укладывались железобетонные плиты, привезенные из Советского Союза, прокладывались линии связи, отрывались окопы и укрытия для личного состава.
 
Из-за жары (температура поднималась до 35-40 град. и выше) и сильной влажности воздуха командир полка принял решение работать, сменяя личный состав каждый час. Грунт был каменистый, инженерная техника в таких условиях была малопроизводительной, поэтому большинство работ выполнялось вручную.
 
После детального осмотра строящихся позиций стартовых батарей я убедился, что скрыть от воздушной разведки развертывание частей ракетной дивизии с ее громоздкой техникой очень трудно. И вспомнил доклад Ш.Р. Рашидова, в котором отмечалось, что из-за обилия на Кубе пальм наши ракеты останутся незамеченными. Такой вывод могли сделать только абсолютно некомпетентные люди.

6

Жилой городок ракетчиков представлял собой смешанный лагерь из палаток и машин с металлическими фургонами. Несмотря на то, что палатки по всему периметру были приподняты, духота в них стояла неимоверная. Еще хуже было в металлических фургонах, накалявшихся за день так, что даже ночью находиться в них было невозможно. С наступлением же темноты на людей набрасывалась мошкара. Тем не менее наши солдаты и офицеры держались стойко.

Внутренняя охрана позиционных районов ракетных полков осуществлялась своими силами и мотострелковыми подразделениями, наружную охрану несли кубинские войска. Мы остались довольны тем, как трудятся солдаты, сержанты, офицеры, однако сроки подготовки позиционных районов вызывали сомнение. Они явно не «стыковались» с нашими планами, разработанными в Москве. Ракеты Р-12 должны были встать на боевое дежурство к 25-27 октября

Когда на следующий день я приехал в штаб Группы войск и проинформировал И.А. Плиева о том, что видел и сделал на месте, уже поступило срочное сообщение от кубинской разведки: в США было объявлено, что 22 октября в 19 часов по вашингтонскому времени по радио и телевидению выступит президент США Дж. Кеннеди с важным заявлением. Все разведданные говорили о том, что оно будет посвящено Кубе. Позже стало известно, что правительство США приняло решение о морской блокаде Кубы еще 20 октября. Чтобы скрыть ее сущность и усыпить бдительность общественности, назвали эту акцию «карантином».

По мнению сторонников морской блокады, ее преимущество по сравнению с воздушным налетом заключалось в возможности гибко применять силу и дипломатию. Можно было осуществить воздушный удар, однако после него путей для отступления уже не оставалось, ибо следующим шагом должно было бы стать вторжение на остров. Тогда эскалация агрессии неминуемо становилась неизбежной.

К тому времени вооруженные силы США на континенте и в Европе, в том числе 6-й флот, базировавшийся в Средиземном море, и 7-й, находившийся в районе Тайваня, были приведены в полную боевую готовность. Подводные лодки с ракетами «Поларис» заняли позиции для нанесения ракетно-ядерного удара по Советскому Союзу и другим государствам - участникам ОВД. На случай эскалации кризиса для действий против Кубы было выделено несколько парашютно-десантных, пехотных и бронетанковых дивизий. Второй эшелон насчитывал резерв из 250 тыс. человек. К берегам Кубы подошло свыше 180 кораблей, на борту которых находились 85 тыс. моряков.

При необходимости высадку на Кубу должны были обеспечивать несколько сот боевых самолетов. В состояние боевой готовности было приведено до 460 военно-транспортных самолетов. США особенно активно использовали в своих целях Организацию американских государств. Некоторые из них также направили свои боевые корабли для участия в морской блокаде Кубы. Военные приготовления США и их союзников выходили за цели карантина. Они больше соответствовали потребностям проведения крупных боевых операций, рассчитанных на длительный срок.
 
7
 
План был такой:

1. Если блокада не принесет успеха, американцы осуществляют вторжение на Кубу одновременным внезапным ударом крупных сил флота, авиации и сухопутных войск с основных десантно-доступных направлений с целью расчленения ее на отдельные изолированные группировки и овладения островом.

2. Для того чтобы воспрепятствовать оказанию Кубинской Республике помощи извне, предусматривалась блокада острова на дальних и ближних подступах. К силам вторжения относились три группировки: континентальная, гуантанамо- пуэрториканская и карибская. Наибольшими возможностями обладала континентальная группировка, насчитывавшая две воздушно-десантные, две пехотные и одну бронетанковую дивизии, 36 десантных судов и до 80 боевых кораблей. Причем одна из десантных дивизий находилась у самолетов в часовой готовности к вылету на Кубу

Гуантанамо-пуэрториканскую группировку составляла усиленная дивизия морской пехоты, часть ее сил была сосредоточена на американской военно-морской базе в Гуантанамо. В группировку входило также свыше 30 боевых кораблей. Карибская группировка состояла из десяти отрядов кубинской внешней контрреволюции, располагавшихся в Гондурасе и Венесуэле, а также бригады венесуэльской армии, хорошо подготовленной для действий в субтропиках. В составе этой группировки было 23 транспортных судна.

Всего силы вторжения насчитывали до семи дивизий, до 600 танков, свыше 2000 орудий и минометов, до 12 НУРС «Онест Джон». К операции планировалось привлечь также до 140 кораблей и 430 истребителей-бомбардировщиков и палубных штурмовиков. Кстати, спустя тридцать лет, на Гаванской трехсторонней встрече в январе 1992 года американская сторона уточнила состав войск в готовящейся операции «Мангуста», а именно: 82-я и 101-я воздушно-десантные дивизии, 1-я и 2-я пехотные дивизии, 1-я бронетанковая дивизия, 2-я дивизия морской пехоты, в резерве 4-я и 5-я пехотные и 2-я бронетанковая дивизии.

17 и 18 октября американская воздушная разведка получила новые снимки кубинской территории, по которым можно было судить о быстром продвижении работ и обустройстве стартовых позиций наших ракет. Это усилило беспокойство в высших эшелонах власти США. Э. Стивенсон, глава делегации Соединенных Штатов в ООН, вспоминал, что был просто напуган, когда президент Дж. Кеннеди высказался за нанесение массированного воздушного удара по Кубе.

Однако позднее, тщательно взвесив все «за» и «против», Дж. Кеннеди встал на сторону тех, кто проявлял осторожность при выборе форм противодействия советской угрозе, и прежде всего министра обороны Р. Макнамары, сторонника объявления морской блокады. Окончательное решение президент принял не сразу, отложив его до встречи с министром иностранных дел СССР А.А. Громыко, прибывшим в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Как уже упоминалось, это решение последовало лишь 20 октября.
Оглавление

www.pseudology.org