Первые упоминания о возможности идентификации человека по отображениям его кистей рук встречается в русской научной литературе начиная с 1867 года. А.Квачевский в книге "Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 года" писал о возможности идентификации преступника по следам рук, приводил рисунки отображений окрашенных кровью кистей рук человека, отмечал разнообразие и индивидуальность форм ладони и пальцев (Часть 2., СПб., 1867, параграф 108 "Указания на виновника преступления", с. 201).

   В "Наставлении об исследовании подозрительных пятен" (для врачей и юристов), изданном Медицинским Департаментом Министерства Внутренних Дел (СПб., Типография Императорской Академии Наук, 1870, с. 7) в разделе 1 о производстве наружного осмотра предметов, имеющих подозрительные пятна, было написано, что найденные при осмотрах подозрительные пятна должны быть тщательно описаны:..."иногда кровяные пятна зависят от прикосновения к предмету окровавленною рукою или подошвою сапога, так что получается или полный их отпечаток, или же только частичный, например, пальца; в таком случае размеры тех и других должны быть тщательно определены" (с. 7).

   С.Ершов в реферате "Способы исследования и сохранения различных отпечатков и следов, имеющихся на месте преступления", помещенном в журнале "Вестник Общественной Гигиены, Судебной и Практической медицины", 1890, том 7, кн. 1, стр. 13-22, также писал о большом значении отпечатков окровавленных рук. Однако, судя по всему, ни А.Квачевский, ни С.Ершов, ни автор Наставления не знали о возможностях дактилоскопии и ничего не говорили о наличии на пальцах и ладонях папиллярных узоров.

   Насколько нам удалось установить, первая публикация о дактилоскопии на русском языке вышла в свет 8 июля 1892 года в 53 номере "Юридической Газеты". Заметка называлась "Отпечатки рук и их значение в судебной практике". В ней со ссылкой на работы сэра Ф.Гальтона, докторов Форжо, Ферэ и Тестю, описывались свойства папиллярных узоров пальцев и ладоней рук, а также босых ног, характер образования невидимых потожировых следов рук и ног, возможности их выявления с помощью чернил, раствора азотнокислого серебра, плавиковой или фтористоводородной кислоты. Неизвестный автор отмечал также возможность классификации папиллярных узоров по системе Гальтона.

   Следующее по времени сообщение о дактилоскопии имело место в 1895 году в заметке "Папиллярные линии ладони, как средство удостоверения личности преступников", опубликованное в "Правительственном Вестнике" за 7(19) апреля (№ 75, стр. 2-3). В этой статье давался краткий обзор практики применения дактилоскопии в Древнем Китае, Индии, сообщалось о морфогенезе папиллярных узоров, устойчивости узоров со ссылкой на эксперименты, проведенные Ф.Гальтоном, возможности их классификации, использования для идентификации преступников по следам, обнаруживаемым на местах преступлений, необходимости дополнения антропометрической системы А.Бертильона дактилоскопическими отпечатками. Автор приводит рекомендации по получению экспериментальных отпечатков пальцев, описанные Ф.Гальтоном.

   Хотя эти две заметки и были опубликованы в достаточно популярных периодических изданиях, в течение почти десяти лет в русской юридической литературе каких-либо статей или иных публикаций по данному вопросу нам обнаружить не удалось

   В связи с многочисленными обращениями полицейских и судебных органов в Центральное Дактилоскопическое Бюро Главного Тюремного Управления, начальник Управления тайный советник Хрулев представил Министру юстиции доклад по этому поводу. Министр юстиции пришел к выводу о необходимости изучения этого вопроса и командировал с разрешения Николая II (от 19 июня 1909 года) Н.Лучинского в Париж и Вену для изучения практики экспертного исследования следов рук.

   Вернувшись из командировки в октябре 1909 года Н.Ф.Лучинский представил свои соображения в виде краткого описания основ дактилоскопической экспертизы и практики ее производства за рубежом, главнм образом в Венском Бюро. Ознакомившись с докладом Лучинского, начальник Главного Тюремного Управления Хрулев представил Министру юстиции свои соображения о необходимости организации в России системы исследования следов рук, оставляемых преступниками на местах происшествий. При этом он писал: "По действующим у нас правилам уголовного судопроизводства задача исследования преступлений лежит, во всей своей полноте на органах судебно-следственной власти. Что касается до функций полицейских органов, то они имеют не самостоятельный, а подчиненный характер и заключаются, главным образом в охранении следов преступления от возможных повреждений до прибытия на место судебного следователя, не считая, конечно, тех случаев, когда полиция заменяет его по производству первоначальных следственных действий. При таких условиях разыскание дактилоскопических следов, оставленных злоумышленниками на месте преступления, представляясь следственным действием, граничащим с обыском и выемкой, очевидно, входит в круг прямых обязанностей судебного следователя. Равным образом, дальнейшее исследование или экспертиза обнаруженных дактилоскопических данных, которые имеют значение вещественных доказательств, относится к кругу ведения при предварительном следствии - судебного следователя и при судебном следствии - суда.

   Исследование оставляемых на месте преступления злоумышленниками дактилоскопических следов, таким образом, имело бы в процессуальном отношении такое же значение, как и производящееся при камере Прокурора Петербургской Судебной Палаты исследование фотографическим способом подлогов, а равно и исследование дактилоскопических данных, касающихся личности преступников, обвиняемых в бродяжестве, производимое ныне в Центральном Дактилоскопическом Бюро при Главном Тюремном Управлении. Все эти виды исследований имеют ту общую черту, что целью их является доставление судебной власти доказательств виновности данного лица в том или ином преступлении (в подлоге, побеге из каторжных работ, убийстве, краже со взломом и т.п.), причем для производства этих исследований требуются во всех случаях специальные технические познания по части фотографии или дактилоскопии. В частности, исследования отпечатков, найденных на месте преступления, требуют столько же дактилоскопической, сколько и фотографической экспертизы.

   Указанные обстоятельства приводят к заключению о желательности объединения означенных исследований в одном компетентном для производства их учреждении, то есть в Центральном Фотографо-Дактилоскопическом Бюро, которое, естественно, должно состоять при Центральном Управлении Министерства Юстиции и штаты которого должны быть установлены в законодательном порядке.

   Что касается до организации этого Бюро, то она предрешается самым существом имеющих быть возложенными на него обязанностей. Так во главе его должно стоять лицо, хорошо знакомое с техникой как дактилоскопии, так и фотографии; ближайшее же заведывание каждого из трех отделений означенного Бюро, а именно: 1) регистрационно-дактилоскопическим, имеющим назначением установление личности бродяг, 2) по исследованию дактилоскопических отпечатков, оставляемых злоумышленниками на месте преступлений, и 3) по исследованию подлогов - должно быть возложено на трех помощников начальника этого Бюро, по принадлежности.

   Точнейшее определение рабочих сил каждого отделения могло бы быть произведено в отношении отделений регистрационно-дактилоскопического и фотографического (по исследованию подлогов) на основании данных опыта, так как учреждения эти уже функционируют в настоящее время; в отношении же рабочих сил, потребных для производства исследований дактилоскопических отпечатков, обнаруживаемых на месте преступлений, приходится произвести лишь приблизительный расчет. Основанием для такого расчета могут служить следующие элементы: а) количество преступлений, на месте которых могут оставаться дактилоскопические следы злоумышленников, как-то: убийств, разбойных нападений на жилища, краж со взломом и проч., и б) размер и предел функций, имеющих быть возложенными на Бюро, другими словами - в какой стадии обработки будут находиться доставляемые в Бюро материалы, подлежащие его исследованию. Оба вопроса отличаются значительной сложностью, так как, во-первых, сколько-нибудь точных статистических данных об относительном числе случаев оставления злоумышленниками на месте преступлений дактилоскопических следов не имеется, и во-вторых, в том случае, если местные следственные и полицейские власти будут только собирать обнаруживаемые на месте преступлений дактилоскопические следы и, не входя в критическую оценку большей или меньшей их пригодности для исследования, будут направлять весь этот сырой материал в Бюро, то последнему, очевидно, придется нести значительно больший труд, чем в том случае, если уже на месте будет производиться достаточно компетентными органами предварительная оценка, а может быть и некоторая обработка таких следов, для чего надлежало бы преподать подлежащим местным органам власти соответствующие инструкции".

   На основании изложенного т.с. Хрулев предлагал образовать при Министерстве Юстиции, под председательством одного из товарищей Министра Юстиции и с его, Хрулева, личным участием, особого соверщания из представителей Центрального Управления Министерства Юстиции и судебного ведомства, а также и Главного Тюремного Управления и Департамента Полиции, для предварительного обсуждения вопроса об учреждении на указанных выше основаниях при Центральном Управлении Министерства Юстиции соединенного Фотографо-Дактилоскопического Бюро и для выработки общих положений, на которых должна быть основана инструкция местным органам следственной и полицейской власти - о порядке обнаружения, фиксирования и доставления в названное Бюро подлежащих исследованию дактилоскопических отпечатков.

   Этот вопрос обсуждался на самом высоком уровне. 12 декабря 1909 года Министр Юстиции Щегловитов писал премьер-министру Столыпину П.А.:"Милостивый государь Петр Аркадьевич,...вследствие того, что исследование дактилоскопических отпечатков, найденных на месте происшествия, требует столько же дактилоскопической, сколько и фотографической экспертизы, а также, что дело это по своему существу имеет весьма тесную связь с функциями состоящего при Главном Тюремном Управлении Центрального Дактилоскопического Бюро и Судебно-фотографической лаборатории, существующей при Прокуроре С.-Петербургской Судебной Палаты, - возникло предложение о возможности объединения означенных учреждений в одном Центральном Дактилоскопо-Фотографическом Бюро, включив в состав функций последнего также и исследование упомянутых дактилоскопических следов".(ЦГИА СССР, ф. 1405, оп. 531, ед.хр. 960, л. 13, цит. по: Крылов И.Ф. Криминалистическое учение о следах. Л., 1976, с. 22).

   Вслед за тем, под председательством Товарища Министра Юстиции тайного советника А.Н.Веревкина было образовано Особое при Министерстве Юстиции Совещание для рассмотрения вопроса о применении дактилоскопического способа исследования отпечатков, оставляемых злоумышленниками на месте происшествия.

   Создание этого Особого Совещания получило весьма широкий отклик в полицейской и столичной прессе. В журнале "Вестник Полиции" отмечалось: "Прекрасные результаты дактилоскопического исследования в деле обнаружения преступлений в некоторых западных государствах побудило Министерство Юстиции образовать особое совещание под председательством товарища министра, тайного советника Веревкина А.Н., для рассмотрения вопроса о применении дактилоскопического способа исследования отпечатков, оставляемых злоумышленниками на месте преступления и для введения его в России" (1910, № 14, стр. 373).

   В разделе хроники еженедельной юридической газеты "Право" от 28 марта 1910 года было опубликовано следующее сообщение:"При Министерстве юстиции образовано, под председательством товарища министра юстиции т.с. Веревкина, особое совещание для рассмотрения вопроса о применении дактилоскопического способа исследования отпечатков, оставляемых злоумышленниками на месте преступления. Указанный способ исследования дал уже в некоторых государствах поразительные случаи раскрытия весьма запутанных преступлений" (стр. 830).

   Заседание особого совещания открылось 12 мая 1910 года. Совещание признало крайне желательным применение в России дактилоскопического способа исследования отпечатков, оставляемых злоумышленниками на месте преступления, ввиду существенного значения его для целей уголовного правосудия. Применение в России указанного способа признано необходимым поставить под непосредственный контроль судебной власти, а именно судебного следователя, которым для исполнения собственно технической стороны дела будут привлекаться специалисты, практически ознакомленные с дактилоскопическими приемами исследования. Добытые таким способом отпечатки следов, оставленных преступниками, должны будут, по мысли особого совещания, препровождаться судебными следователями в особые бюро (лаборатории) для их исследования фотографическим способом и сличения с дактилоскопическими снимками, снятыми с подозреваемых в совершении данного преступления лиц.

   В вопросе о том, на какие учреждения должно быть возложено производство экспертизы добытых на месте преступления дактилоскопических отпечатков, Совещание признало необходимым отказаться от сосредоточения такого исследования в одном центральном бюро в С.-Петербурге, в том внимании, что подобная централизация несомненно вызовет на практике весьма заметную медленность, особенно нежелательную в таком живом, не терпящем отлагательства деле, как уголовный розыск. Поэтому Совещание пришло к выводу о необходимости создания таких бюро исследований на местах, в городах, в которых расположены Судебные Палаты. При этом Совещание, по поводу высказанных в среде его опасений относительно значительности затрат на создание такой сети бюро для производства дактилоскопических исследований (в числе 14), высказалось, что бюро эти могли бы быть с пользою для дела соединены с предположенными ныне к учреждению при прокурорах Судебных Палат фотографическими лабораториями для производства судебно-фотографических исследований по уголовным и гражданским делам. Как известно, такая фотографическая лаборатория существует ныне, на основании закона 9-го ноября 1892 года (Учр.Суд.Уст. ст. 4291) при прокуроре С.-Петербургской Судебной Палаты, но существование одной лаборатории на всю Империю представлялось совершенно недостаточным. Обстоятельство это обратило на себя внимание Государственной Думы при рассмотрении в 1909 году сметы Министерства юстиции по общей части. В 1910 году Центральным Управлением Министерства Юстиции уже заканчивалась разработка (предварительная) законопроекта о создании во всех палатских городах лабораторий, но в связи с затруднением в приискании в некоторых городах соответствующего помещения, эти лаборатории было предположено открывать постепенно - в две или три очереди.

   Совещание отмечало, что "...учреждение нескольких таких лабораторий будет иметь еще и ту хорошую сторону, что создаст на местах кадры лиц, практически и технически ознакомленных с дактилоскопическим способом исследования, и обеспечит возможность расширить в будущем область его применения". (Журнал заседания образованного при Министерстве Юстиции Особого Совещания, под председательством Товарища Министра Юстиции А.Н.Веревкина, для рассмотрения вопроса о применении дактилоскопического способа исследования отпечатков, оставляемых злоумышленниками на месте преступления. Май 1910). Кроме того, Совещание признало необходимым распространить обязательное дактилоскопирование на всех осуждаемых к отдаче в исправительные отделения, а также к тюремному заключению за преступления корыстного характера.

   Внимание, которое уделило Министерство Юстиции в лице Особого Совещания вопросам дактилоскопической экспертизы и регистрации, вскоре дало благоприятные результаты и этот вопрос был принят во внимание Государственной Думой

   С введением Судебных Уставов Императора Александра II Министерство юстиции стало в 1869 году издавать Ведомости справок о судимости, рассылавшиеся во все судебные учреждения и судебным следователям. Эти Ведомости были предназначены лишь для установления прежней судимости лиц, не скрывавших своей фамилии либо лиц, чья личность устанавливалась с помощью антропометрии, дактилоскопии или фотографии. В каждой книге Ведомостей печатались в два столбца под порядковыми номерами и по алфавиту фамилии всех лиц, судившихся в том году, к которому относится книга. Каждая справка о судившемся содержала в себе следующие сведения:

   В 1906 году со специальным поручением на месте ознакомиться с применяемыми в Германии методами дактилоскопической регистрации преступников, туда были командированы инспектор Главного Тюремного Управления действительный статский советник Николай Флорианович Лучинский и чиновник Главного Тюремного Управления барон А.Ф.Штакельберг.

   Изучение дактилоскопической системы регистрации преступников показало, что она заключает в себе все данные для успешной борьбы с бродяжничеством и обладает значительными преимуществами перед другими подобными системами, в том числе и перед антропометрией. После возвращения из командировки Николай Лучинский представил убедительный доклад о существе дактилоскопической системы регистрации преступников и свои соображения об условиях введения этой системы в России.

   Министерством Юстиции было принято решение о введении в России дактилоскопической системы регистрации преступников. Для этого при Главном Тюремном Управлении было учреждено Центральное Дактилоскопическое Бюро. 16 декабря 1906 года Министром Юстиции Щегловитовым были утверждены "Правила о производстве и регистрации дактилоскопических снимков", а Главным Тюремным Управлением был издан циркуляр "О введении дактилоскопии в тюремном ведомстве для регистрации преступников". Этими правилами было установлено, что обязательному дактилоскопированию подвергаются обвиняемые в преступлениях, влекущих за собой наказания, соединенные с лишением всех прав состояния; присужденные к ссылке в каторжные работы или на поселение; обвиняемые в бродяжничестве.

   Изготовление дактилоскопических карт производилось в течение первых трех дней после поступления арестанта в место заключения в присутствии и под непосредственным наблюдением начальника места заключения или одного из его помощников. Лицо, наблюдавшее за изготовлением отпечатков, удостоверяло правильность содержащихся в дактилокарте сведений и расписывалось на ней.

   Для Центрального Дактилоскопического Бюро в здании Главного Тюремного Управления было выделено помещение, 4 шкафа с 24 ящиками в каждом для хранения дактилокарт и один шкаф с 24 ящиками для алфавитной картотеки. Было заготовлено 1024 папки (по числу основных групп), лупы, буквенные и цифровые знаки, а также другие канцелярские материалы.

   Заведующим ЦДБ был назначен Николай Лучинский. Для дактилоскопических исследований и для наблюдения за работой других служащих в Бюро был командирован архивариус Главного Тюремного Управления статский советник Д.И.Васильев, с назначением ему в помощь канцелярского чиновника ГТУ коллежского регистратора Силенка.

   В мастерских Петроградской одиночной тюрьмы было изготовлено около 1 000 комплектов дактилоскопических принадлежностей (металлическая на дереве пластинка, каучуковый валик, коробка с типографской краской), а также отпечатано до 10 000 экземпляров бланков дактилоскопических листков, и необходимое количество Правил о производстве и регистрации дактилоскопических снимков. Комплекты приспособлений и бланков вместе с Правилами были разосланы при циркуляре Главного Тюремного Управления от 30.12.1906 года № 32 губернаторам, начальникам областей и градоначальникам по числу мест заключения в каждой губернии, области или градоначальстве из расчета по одному комплекту принадлежностей и Правил. При этом начальникам тюремных заведений предписывалось немедленно дактилоскопировать всех содержащихся в день получения Правил арестантов и направить их карты в Центральное Дактилоскопическое Бюро.

   Через некоторое время в Бюро стали поступать сначала из Петроградской пересыльной, а затем и из более отдаленных тюрем Империи дактилоскопические карты, преимущественно на каторжных арестантов. Уже в первые месяцы работы система показала свои преимущества. Нередко в ЦДБ из одной и той же тюрьмы попадали дактилокарты, заполненные на разных лиц, но содержащие отпечатки одного и того же человека. В большинстве случаев такие факты были результатом ошибки, однако в ряде тюрем имели место и подлоги. Вот как описывает Д.И.Васильев один из таких случаев.

   В представленных из Зерентуйской тюрьмы дактилокартах было замечено значительное количество карт, составленных на разных арестантов с тождественными отпечатками, произведенными очевидно с рук одного и того же лица. Проведенным расследованием было установлено, что начальник этой тюрьмы, только что принявший тюрьму, в связи с большим объемом работы, не был в состоянии присутствовать при дактилоскопировании лично и возложил эту работу на своего помощника, разрешив взять в помощь одного ссыльно-каторжного, который якобы был знаком с дактилоскопированием еще по Московской пересыльной тюрьме. Во время дактилоскопирования помощник был вынужден прервать эту работу и заняться приемкой провианта. Однако он дал распоряжение ссыльно-каторжному продолжать дактилоскопирование. Арестант же, не желая терять время и изготовить побольше дактилокарт, стал производить по нескольку карт с одного и того же лица, не предвидя последствий этого. Вернувшийся помощник лишь проверил общее качество изготовленных дактилокарт.

   Уже в первый год учреждения Центрального Дактилоскопического Бюро имел место один случай установления личности бродяги. В феврале 1907 года начальником Тотемской тюрьмы в ЦДБ была направлена дактилокарта на арестанта Михаила Кукушина, обвинявшегося по ст. 951 Уложения о Наказаниях и затем освобожденного из тюрьмы с передачей в распоряжение полиции. Затем в сентябре того же года начальником самарской тюрьмы в Бюро была направлена дактилокарта на арестанта Арсения Шубина, обвинявшегося по ст.ст. 951 и 952 Уложения о Наказаниях. Будучи зарегистрированным, листок Шубина получил такую же формулу, что и листок Кукушина, а при сравнении было установлено, что папиллярные узоры их совпадают на уровне индивидуального тождества.

   Во втором номере журнала "Тюремный Вестник" за 1907 год в разделе объявлений было помещено сообщение Главного Тюремного Управления: "Учрежденное при ГТУ Центральное Дактилоскопическое Бюро доводит до сведения гг. начальников мест заключения и других лиц, которые пожелали бы приобрести принадлежности дактилоскопирования, что означенные принадлежности могут быть выписываемы по нижеуказанным ценам: 1 комплект дактилоскопических приборов (металлическая пластинка, катушка и флакон краски) - 1 рубль 10 копеек, 1 экземпляр Правил о производстве и регистрации дактилоскопических снимков - 10 копеек, 100 штук бланков дактилоскопических листков - 45 копеек. Выписываемые предметы высылаются за наличные деньги или наложенным платежом, с прибавлением стоимости пересылки по расстоянию, стоимость же упаковки включена в показанные цены. С требованиями о высылке принадлежностей дактилоскопирования надлежит обращаться в контору Санкт-Петербургской тюрьмы (Арсенальная набережная, № 5)". Это объявление публиковалось и на последней странице журнала "Вестник Полиции" за 1908 год, № 12.

   В начале 1909 года в Центральное Дактилоскопическое Бюро стали поступать ходатайства судебных следователей и других лиц, производящих предварительные следствия по уголовным делам, об исследовании оставленных преступниками на местах преступлений отпечатков пальцев. Такие ходатайства иногда поступали вместе с вещественными доказательствами (печать, кусок доски, конверт и бумага и др.) и дактилокартами подозреваемых. Однако Центральное Дактилоскопическое Бюро отказалось от производства этих экспертиз, так как оно не считало себя уполномоченным для производства ..."чрезвычайно ответственных по своим результатам исследований..." и ..."не имело в своем распоряжении таких аппаратов и приспособлений, которые давали бы ему возможность воспроизвести применяемые в подобных случаях технические приемы" (Васильев, стр. 1300). Однако служащие ЦДБ неоднократно допрашивались в качестве сведущих лиц в камерах судебных следователей Петрограда, по существу выполняя дактилоскопические экспертизы.

   На состоявшейся летом 1911 года под покровительством царя Николая Второго Царскосельской юбилейной выставке, в которой принимало участие и тюремное ведомство, в павильоне последнего (отдел III) были представлены, между прочим, образцы оборудования Центрального Дактилоскопического Бюро, обратившие на себя по отзыву газеты "Русское Слово" (№183 от 10 августа 1911 г.) общее внимание. В альбоме выставки по поводу этого экспоната Главного Тюремного Управления значится, что предметы, характеризующие устройство и деятельность Дактилоскопического Бюро, были выставлены в натуральном виде, причем желающим давались объяснения и демонстрировался сам способ изготовления пальцевых отпечатков, что вызвало живейший интерес посетителей тюремного павильона. Посетители внимательно расспрашивали о сущности дактилоскопии, некоторые с нескрываемым удовольствием дактилоскопировались и оставляли себе на память собственные отпечатки пальцев. Была выставлена таблица, наглядно показывавшая прогрессивный рост случаев обнаружения бродяг со времени учреждения ЦДБ, а также полный подробный список всех арестантов, личность которых была установлена с помощью дактилоскопии.

   В сентябре 1911 года с разрешения Министра Юстиции дактилоскопические принадлежности и фотоаппаратура, купленные Н.Лучинским в Вене во время командировки осенью 1909 года, были переданы в судебно-технический кабинет Императорского Училища Правоведения. Это было сделано в связи с тем, что с учреждением Санкт-Петербургского кабинета научно-судебной экспертизы функции Центрального Дактилоскопического Бюро были окончательно ограничены лишь регистрационными задачами и специальный аппарат и камера с принадлежностями оставались в Главном Тюремном Управлении без соответствующего употребления. С.Н.Трегубов, преподаваший на кафедре уголовного права Училища, выступил с такой инициативой и добился передачи этих предметов для лабораторных занятий.

   В 1911 году дактилоскопия была введена в Финляндии. Отношением от 24 июня 1911 года за № 5570, Канцелярия Финляндского Генерал-Губернатора попросила Главное Тюремное Управление прислать все печатные материалы, имеющиеся по вопросам дактилоскопии в Главном Тюремном Управлении, а также дактилоскопический набор и наставление о пользовании им, что было сделано незамедлительно. Для ознакомления с организацией Центрального Дактилоскопического Бюро, его посетил в том же 1911 году один из сенаторов Императорского Финляндского Сената.

   Количество преступников, личность которых была установлена с помощью дактилоскопической регистрации, постоянно увеличивалась. О результатах деятельности Центрального Дактилоскопического Бюро был сделан особый доклад на Международном конгрессе судебной полиции в Монако в 1914 году. С этим докладом выступил Заведующий бюро Николай Лучинский. Во время работы конгресса он был избран членом Общества криминологии и социальной защиты.

   С помощью Центрального Дактилоскопического Бюро удалось установить личность нескольких неопознанных трупов. Одним из первых случаев такого рода был следующий. В 1914 году в городе Благовещенске был найден на улице труп неизвестного лица. При исследовании в ЦДБ дактилокарты, изготовленной с рук трупа, было установлено, что погибший являлся ссыльно-каторжным Василием Тахоновым, осужденным за убийство на 12 лет каторжных работ и бежавший в 1911 году с работ по постройке Амурской железной дороги. С 1907 по 1916 годы в ЦДБ была установлена личность 11 трупов, 4 из которых были найдены на улицах, 1 в погребе военных лагерей, 6 неизвестных было убито при задержании в мгмент совершения преступления или бегства с места события.

   Динамику заполнения фондов Центрального Дактилоскопического Бюро и результативности его деятельности иллюстрирует следующая таблица:

   В конце 1907 года дактилоскопическая система регистрации преступников была принята и в полосе отчуждения Восточной Китайской железной дороги, где по заключению прокурора Пограничного Окружного суда введение этой системы представлялось настоятельной необходимостью ввиду значительного скопления в этой полосе бродяг и близкого соседства каторжных тюрем и мест ссылки.

   В 1911 году дактилоскопия была введена и в Финляндии. Отношением от 24 июня 1911 года за № 5570, Канцелярия Финляндского Генерал-Губернатора попросила Главное Тюремное Управление прислать все печатные материалы, имеющиеся по вопросам дактилоскопии в Главном Тюремном Управлении, а также дактилоскопический набор и наставление о пользовании им, что было сделано незамедлительно. Для ознакомления с организацией Центрального Дактилоскопического Бюро, его посетил в том же 1911 году один из сенаторов Императорского Финляндского Сената (Васильев, стр. 1315).

   5 марта 1913 года в Кишиневском окружном суде с участием присяжных заседателей слушалось уголовное дело по обвинению некоего Снегурова в квартирной краже. Ни на предварительном следствии, ни в суде Снегуров виновным себя не признавал. Единственным доказательством его виновности служил след пальца, обнаруженный на стекле настольной лампы, зажигавшейся преступником при совершении кражи. В судебном заседании в качестве экспертов выступили начальник местного сыскного отделения Де-Грасс-Добровольский и городской врач Лурия. Как и в предыдущих случаях, присяжные заседатели оказали полное доверие заключению экспертов и вынесли обвинительный вердикт

   Летом 1911 года состоялась Царскосельская юбилейная выставка, проходившая под покровительством царя Николая II. В выставке принимало участие и тюремное ведомство, которому было отведено отдельное здание-павильон. В отделе III павильона ГТУ были представлены между прочим и образцы оборудования Центрального Дактилоскопического Бюро, обратившие на себя по отзыву газеты "Русское Слово" (№183 от 10 августа 1911 года) общее внимание.

   В альбоме выставки по поводу этого экспоната Главного Тюремного Управления значится, что предметы, характеризующие устройство и деятельность Дактилоскопического Бюро, были выставлены в натуральном виде, причем желающим давались подробные объяснения и демонстрировался сам способ изготовления пальцевых отпечатков, что вызвало живейший интерес посетителей тюремного павильона. Посетители внимательно расспрашивали о сущности дактилоскопии, некоторые с нескрываемым удовольствием дактилоскопировались и оставляли себе на память собственные отпечатки пальцев.

   Была выставлена таблица, наглядно показывавшая прогрессивный рост числа случаев обнаружения бродяг со времени учреждения Центрального Дактилоскопического Бюро, а также подробный список всех арестантов, личность которых была установлена с помощью дактилоскопии.

   Был издан Каталог отдела тюремного ведомства, в котором нашли отражение основные вопросы, касающиеся истории возникновения дактилоскопии, распространения ее в развитых странах Запада, в первую очередь в Англии, Германии и Австрии. В каталоге приводился фотоснимок отпечатка пальца с пояснениями, данные о количестве установленных с помощью дактилоскопии преступников в Лондоне, отмечались преимущества дактилоскопии перед бертильонажем. Подробно освещались сами экспонаты Центрального Дактилоскопического Бюро. Каталог был отпечатан в типо-литографии С.-Петербургской одиночной тюрьмы (Арсенальная наб. 5).

   Во время посещения выставки Николаем II, Тюремное Ведомство поднесло ему художественно исполненный в мастерских Московской временной каторжной тюрьмы в русском стиле ларец резной работы, а также бювар для бумаг. С.-Петербургским дамским благотворительным комитетом для Великой Княжны Анастасии Николаевны было сделано подношение в виде железной кроватки с куклой, полное "приданое" которой было изготовлено арестантками женского отделения С.-Петербургской тюрьмы. Императором Главному Тюремному Управлению была пожалована ваза-приз в награду за лучшие экспонаты на выставке.

   Экспонирование принадлежностей Центрального Дактилоскопического Бюро на Царскосельской юбилейной выставке и демонстрация способа получения отпечатков пальцев сыграли большую роль в популяризации нового метода регистрации преступников

   Статс-секретарь, сенатор, действительный тайный советник Иван Григорьевич Щегловитов был увлеченным сторонником внедрения новых криминалистических методов исследования в практику уголовного судопроизводства. Его перу принадлежали такие работы как "Судебная экспертиза документов (в уголовном суде)"(Журнал гражданского и уголовного права, 1891, кн. 6, стр. 45 - 72); "Фотографическая экспертиза при исследовании документов " (Юридическая летопись, 1891, март, стр. 201 - 214); "Судебная фотография" (Северный Вестник, 1892, кн. II, стр. 71-102) и др.

   Будучи Министром Юстиции, И.Г.Щегловитов приложил немало усилий для организации судебной экспертизы в России. После ознакомления с результатами работы Особого Совещания под председательством А.Н.Веревкина, он подготовил проект об учреждении Кабинета научно-судебной экспертизы (19 января 1912 года).

   В объяснительной записке к проекту отмечались имеющие место недостатки предварительного следствия, неудовлетворительная постановка розыскной работы и технической стороны следственной деятельности. Приводился краткий обзор состояния уголовной техники за рубежом, отмечалась исключительная важность тщательного исследования вещественных доказательств. И.Г.Щегловитов предлагал создать для начала один кабинет научно-судебной экспертизы при прокуроре С.-Петербургской Судебной Палаты. В составе Кабинета предполагалось организовать два подразделения: собственно лабораторию для исследования вещественных доказательств и музей, в котором думалось сосредоточить наиболее интересные орудия преступления, препараты и другие материалы.

   В соответствии с соображениями, приведенными в объяснительной записке, был составлен проект закона об учреждении Кабинета научно-судебной экспертизы.

   Вопрос об учреждении кабинета научно-судебной экспертизы при Прокуроре Санкт-Петербургской Судебной Палаты рассматривался в Комиссии по судебным реформам Государственной Думы. Законопроект был передан в комиссию по постановлению Государственной Думы от 30 января 1912 года.

   Комиссия по судебным реформам рассмотрела проект на утреннем заседании в четверг 23 февраля, в 11 часов в Полуциркульном зале, первым из шести различных законопроектов. Докладчиками по законопроекту были Н.П.Шубинский (от комиссии по судебным реформам) и Н.И.Антонов (от бюджетной комиссии). При этом присутствовал представитель Министерства юстиции старший юрисконсульт С.Н.Трегубов. На документ была поставлена специальная резолюция-гриф "Заявлена спешность".

   Торжественное открытие кабинета научно-судебной экспертизы при прокуроре Санкт-Петербургской Судебной Палаты состоялось 9 декабря 1912 года.

   Кабинет состоял из ряда комнат. В одной из них для фотографирования документов имелись особо приспособленные передвижные лампы необычайной силы света - в 5 тысяч свечей. Имелось особо оборудованная темная комната для микроскопических исследований и исследований путем ультра-фиолетовых лучей. В комнате, предназначенной для увеличения дактилоскопических и других снимков, помещался фотографический аппарат, являвшийся как говорили, по размерам чуть ли не единственным в мире. Кроме того, имелись комнаты для производства всевозможных технических работ и химическая лаборатория, заведывание которою было поручено Пфефферу. Управляющим кабинетом был назначен А.Н.Попов.

   В отчете кабинета министру юстиции за период работы с 9 декабря 1912 года до 1 января 1914 года указывалось, что в кабинет за это время поступило 365 исследований, из которых 272 по уголовным делам и 93 по гражданским. Исследования эти распределялись следующим образом: исследование и сличение почерков - 169 случаев, дактилоскопия - 43 случая, исследование чернил - 30, исследование волос - 7, выезды на места совершения преступлений - 5 и иные исследования - 57. Кабинет принимал участие в таких выдающихся процессах, как дело лыжина, Ющинского, графа Роникера, об убийстве Тиме, д-ра Губерта, баронессы фон-дер-Ховен, об убийстве кн. Друцкого-Любецкого и др. К кабинету было прикомандировано для ознакомления и изучения дела восемнадцать чинов разных ведомств.

   В 1914 году Кабинету пришлось работать в тяжелых условиях, так как двое из помощников управляющего - Гончаров и Изензе, а также старший кандидат на должности по судебному ведомству Линде, были с самого начала войны призваны на военную службу, а третий помощник - германский подданный Пфеффер - был уволен. В связи с этим вся работа в Кабинете производилась его управляющим и старшим кандидатом на должности по судебному ведомству Рудневым.

   В 1914 году Кабинетом проведено 249 экспертиз, из них дактилоскопических 33, исследований ключей, ножей, следов ног и др. - 16. Было 5 выездов на место происшествия.

   Петроградский Кабинет научно-судебной экспертизы погиб в первые дни Февральской революции при пожаре здания бывшего Петроградского окружного суда

   До изобретения антропометрии и дактилоскопии личность неопознанных трупов устанавливалась главным образом путем опознания. Практика организации опознания трупов в разных государствах была разная.

   О практике опознания трупов в Древней Москве нам известно из картины выдающего русского художника Аполинария Михайловича Васнецова (1856-1933), детально изучавшего исторический быт Древней Москвы. В числе исторических картин А.М.Васнецова имеется произведение "На крестце в Китай-Городе". На картине изображены сидящие колодники, выпрашивающие подаяние у прохожих. Здесь же в гробах лежат трупы странников и других неизвестных лиц, собранные божедомами на улицах Москвы (божедомы - люди, выполнявшие обязанности собирания и захоронения трупов). Гробы оставлялись на крестце открытыми в течение трех дней, после чего божедомы увозили гробы в особо отведенное, вне общего кладбища, место - скудельню, куда москвичи также могли приходить для опознания трупов до захоронения. Захоронение происходило в общей могиле (См. Крылов И.Ф. Были и легенды криминалистики. Л., 1987, С. 10 - 11).

   В дальнейшем, с изобретением фотографии и внедрением ее в уголовное судопроизводство и розыскную практику, опознание производилось по фотоснимкам, изготовленным с трупов. Однако наиболее эффективно служило делу установления личности неопознанных трупов применение дактилоскопии и антропометрии.

   Несомненным успехом дактилоскопии явилось установление в 1909 году Варшавским сыскным отделением личности неизвестного, убитого в Риме, оказавшегося русским подданным Эдмундом Тарантовичем. Это был одновременно и первый случай установления личности неизвестного по дактилоскопическим отпечаткам, снятым иностранной полицией с пальцев уже окоченевшего трупа.

   Полицейской префектурой города Рима тотчас же после обнаружения неизвестного убитого был изготовлен типографским способом иллюстрированный циркуляр, на котором были помещены фотоснимки трупа (профиль и анфас), антропометрические данные и фоторепродукция всех десяти отпечатков его пальцев рук. Циркуляр был переведен на 4 языка и разослан в сыскные полиции крупнейших европейских городов.

   В регистрационном бюро Варшавского сыскного отделения после получения этого циркуляра немедленно была выведена формула дактилоскопических отпечатков трупа 5/1 R/U (вторая дробь с латинскими буквами показывает, что в Варшавском бюро велась английская классификация папиллярных узоров) и по этой формуле очень быстро была найдена регистрационная дактилокарта Эдмунда Тарантовича с фотографией. Он был зарегистрирован Варшавским сыскным отделением 3 октября 1908 года при задержании за соучастие в грабежах. Впоследствии этот случай неоднократно описывался в полицейской учебной литературе.

   29 июня 1914 года на Кузнечной улице за чертой города Благовещенска был найден труп неизвестного лица. По исследовании в Центральном Дактилоскопическом Бюро Главного Тюремного Управления дактилоскопических отпечатков, изготовленных с пальцев убитого, в нем был опознан ссыльно-каторжный Василий Петров Тихонов, происходивший из ссыльно-поселенцев Енисейской губернии, осужденный Красноярским окружным судом за убийство в каторжные работы на 12 лет и бежавший в 1911 году с работ по постройке Амурской железной дороги.

   В журнале "Вестник Полиции", 1915, № 34, стр. 1090 - 1092 было опубликовано объявление розыскного характера, в котором сообщалось о факте обнаружения 3-х неопознанных трупов, приведены были фоторепродукции дактилокарт, изготовленных с рук трупов.

   20 сентября 1916 года в Центральное Дактилоскопическое Бюро от начальника Иркутского сыскного отделения поступили дактилоскопические отпечатки, снятые с трупа неизвестного человека, обнаруженного 7 сентября 1916 года в городе Иркутске на Вокзальной улице.В ЦДБ вывели формулу и в соответствующем разделе картотеки был обнаружен дактилоскопический материал, полностью совпадающий с картой трупа. Неизвестным оказался ссыльно-каторжный Василий Тимофеев Меренков, происходивший из крестьян Орловской губернии. Он был осужден за разбой и кражу к каторжным работам на 4 года и выслан в 1907 году в Александровскую центральную каторжную тюрьму, о чем 21 того же сентября и было сообщено местным властям. При посещении Главного Тюремного Управления министром юстиции А.А.Макаровым 21 сентября 1916 года ему был продемонстрирован данный случай удачной идентификации (Тюремный Вестник, 1916, № 10, стр. 921).

Как уже указывалось ранее, в России с помощью ЦДБ с 1907 года по 1 декабря 1916 года была установлена личность 11 трупов

   Публикации известного лионского криминалиста Эдмона Локара, предложившего в 1913 году идею применения пороскопического метода исследования следов рук, в том же году получили отклики и высокую оценку в российской юридической печати.

   В декабрьском номере Журнала Министерства Юстиции за 1913 год (№ 10, стр. 195 - 199) была помещена статья А.Люблинского "Пороскопия", в которой автор приводит содержание работ Э.Локара. Автор писал, что пороскопия, то есть исследование пор человеческой кожи, отображающихся в следах, - "новый, дополняющий дактилоскопию, способ установления тождества человеческой личности" (стр. 195). В статье подробно описывались свойства пор, отображающихся в следах (устойчивость, "неистребимость", индивидуальность), давались наименования идентификационных признаков: форма, расположение, относительное число пор и т.д.

   Сергей Николаевич Трегубов в своей книге "Основы уголовной техники", вышедшей в 1915 году посвятил пороскопии целый параграф (стр. 322-325). Он писал: "Признавая чрезвычайную важность этого нового способа установления личности, мы, вместе с тем, полагаем, что им нисколько не умаляется значение дактилоскопического исследования. Скорее, наоборот, последнее в соединении с пороскопией только получает еще большую обоснованность выводов и их наглядную очевидность".

   Далее он отмечал: "Пороскопия, сама по себе, едва ли может претендовать на роль самостоятельного метода исследования, ибо, если имеются отпечатки целых пальцев или частей их, достаточных для дактилоскопического сравнения, то конечно, последнее и будет применяться, как не требующее микроскопа и больших увеличений, и не менее доказательное при наличии 12 и более совпадений. Если же отпечатался незначительный участок пальца, так что дактилоскопических деталей для установления тождества личности недостаточно, то конечно, в подобных случаях вспомогательная роль пороскопии неоцененна (? Ш.Х.). Но весьма сомнительно, чтобы след пальца в несколько квадратных миллиметров мог когда-либо на практике привести к идентификации личности. Ведь для этого пришлось бы, прежде всего, употребить массу времени на детальное исследование громадного количества участков кожи всех десяти пальцев, и еще больше кропотливого труда потребовало бы сравнение множества участков, сходных, на первый взгляд, с найденным следом; при этом всегда возможна ошибка, - ведь достаточно ничтожной неточности в определении границ сравниваемых отпечатков, чтобы выводы оказались неверными. Необходимы особо исключительные благоприятные условия, чтобы подобное исследование могло дать положительные результаты. Вот почему, надо думать, что главное практическое значение пороскопии не в самостоятельном ее применении, а в проверке этим способом дактилоскопического исследования и в дополнении такового, если данные недостаточны или сомнительны" (стр. 324 - 325). Эти рассуждения С.Н.Трегубова показывают, что он весьма объективно оценил возможности пороскопического исследования и его рассуждения в целом соответствуют и сегодняшней практике.

   Небольшой раздел, посвященный пороскопии, имелся и в книге профессора Императорского Харьковского Университета Н.С.Бокариуса "Судебная медицина в изложении для юристов" (Харьков, 1915, стр. 431 - 432). Автор привел основные положения пороскопии по Локару и дал репродукцию фотоснимка увеличенного изображения фрагмента папиллярного узора с отобразившимися выходными протоками пор из работы Локара "Идентификация преступников по следам пор"(Архив криминальной антропологии, 1913, том 28, № 235, С. 528).

   Одним из важнейших итогов развития дактилоскопии на современном этапе следует признать появление системы средств и методов выявления и экспертного исследования латентных следов рук. Однако криминалистические службы различных стран по множеству объективных и субъективных причин оказались сегодня на разном уровне внедрения эффективных дактилоскопических методов. В этом плане несомненный интерес может представить история и современное состояние судебно-дактилоскопической экспертизы в России.

   В России первая публикация о дактилоскопии появилась в "Юридической Газете" 8 июля 1992 года. Она называлась "Отпечатки рук и их значение в судебной практике". Причиной появления данной заметки явилось издание в Англии книги сэра Фрэнсиса Гальтона "Отпечатки пальцев" (1892 г.).

   Внедрение дактилоскопических методов в сыскную и судебную практику началось лишь в первом десятилетии ХХ века. В конце 1906 года было учреждено Центральное Дактилоскопическое Бюро Главного Тюремного Управления. С 1908 года дактилоскопическая регистрация начала применяться в сыскных полицейских учреждениях. Тогда же начали применять дактилоскопические методы для установления преступников по их следам рук на месте преступления.

   Первая в России дактилоскопическая экспертиза в суде была проведена в Санкт-Петербурге в 1912 году по делу об убийстве провизора Харламовской аптеки. Следы пальцев рук были найдены на осколке разбитого стекла двери. По одному из следов был идентифицирован один из знакомых сторожа аптеки, который впоследствии сознался в совершении данного преступления. В качестве эксперта в суде выступил известный русский криминалист В.И.Лебедев.

   В 1912 году был организован Кабинет научно-судебной экспертизы при прокуроре Санкт-Петербургской Судебной Палаты. Созданию Кабинета предшествовало ознакомление русских судебных и полицейских чиновников с деятельностью криминалистических учреждений Парижа, Берлина, Лондона, Рима, Лозанны и других городов Европы, изучение опыта работы А.Бертильона, Р.Рейсса. Группа российских криминалистов во главе со старшим юрисконсультом Министерства Юстиции С.Н.Трегубовым прослушала в 1911 году в Лозанне курс лекций профессора Р.А.Рейсса.

   В 1914 году были организованы аналогичные Кабинеты в Москве, Киеве и Одессе. Эти Кабинеты по-существу явились первыми в России многопрофильными криминалистическими лабораториями, проводившими трасологические, дактилоскопические, документоведческие, химические и иные экспертные исследования.

   Вопросы обнаружения и исследования латентных следов рук подробно рассматривались в изданных до революции книгах В.И.Лебедева ("Дактилоскопия", 1909, 1912), С.Н.Трегубова ("Основы уголовной техники", 1915), А.Миллера ("Современный уголовный розыск. Регистрация преступников. Дактилоскопия", 1911), Н.С.Бокариуса ("Судебная медицина в изложении для юристов", 1915), М.А.Жабчинского ("Применение дактилоскопии в сыскном деле", 1907, "О регистрации преступников и приемах исследования преступлений", 1913).

   За 25 лет, прошедших с момента первой публикации о дактилоскопии до 1917 года в России были заложены необходимые основы дактилоскопической регистрации и экспертизы, созданы базовые криминалистические учреждения, подготовлены хоть и в небольшом количестве, высококвалифицированные кадры экспертов, установлены тесные научные и практические связи с западноевропейскими учеными и судебно-медицинскими учреждениями.

   В феврале 1917 года в России свершилась буржуазно-демократическая революция, монархия пала и было образовано Временное правительство. 11 марта Временное правительство упразднило Департамент полиции и учредило Временное управление по делам общественной полиции, просуществовавшее до 15 июля. С 15 июля и до 25 октября 1917 года центральным органом правопорядка являлось Главное управление по делам милиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан.

   В первые дни Февральской революции Петроградский кабинет научно-судебной экспертизы погиб при пожаре здания бывшего Петроградского окружного суда. Киевский и Одесский кабинеты сохранились, но работали с перебоями. Московский кабинет просуществовал до 1918 года.

   Дактилоскопические и регистрационные бюро, имевшиеся в сыскных учреждениях, были уничтожены вместе с полицейскими структурами.

   После прихода к власти в октябре 1917 года большевиков все старые учреждения правосудия и правоохранительные органы были сломаны. На замену им в спешном порядке стали стали создаваться новые учреждения: суды, трибуналы, милиция, ЧК, действовавшие как орудие диктатуры пролетариата. Значительная часть старых специалистов уголовного розыска подверглась физическому уничтожению, часть эмигрировала. Некоторые криминалисты поступили на службу в Белую армию. В частности, в Особом отделе Штаба Главнокомандующего вооруженными силами на юге России даже было создано Центральное дактилоскопическое бюро и издана "Краткая инструкция по дактилоскопированию". Из числа ставших известными криминалистов на службу большевистской юстиции поступили М.А.Жабчинский, С.П.Потапов, В.О.Русецкий и другие.

   Восстановление системы дактилоскопической регистрации и судебно-дактилоскопической экспертизы началось в 1918 году. На заседании Коллегии НКВД 5-го октября 1918 года было принято Положение об организации в органах внутренних дел РСФСР уголовно-розыскных учреждений и уже 10 октября Центральное управление уголовного розыска РСФСР направило в губернские отделы милиции циркуляр № 694 о необходимости представить в течение месяца по 3 экземпляра дактилокарт на "всех без исключения преступников". 30 октября были утверждены Правила фотографирования и дактилоскопирования задержанных преступников.

   15 февраля 1919 года Коллегия НКВД рассмотрела и утвердила смету на организацию при Центророзыске Регистрационно-дактилоскопического Бюро. В апреле 1919 года в Москве по решению Правительства были открыты курсы по повышению квалификации и подготовке кадров для уголовного розыска.

   В 1920 году был создан научно-технический подотдел Управления уголовного розыска ЦАУ НКВД. На этот отдел была возложена наряду с другими задача организации в центре и на местах дактилоскопической регистрации и экспертизы. В 1920 же году П.С.Семеновским была разработана на основе системы Гальтона-Генри и Рошера классификация пальцевых узоров для выведения дактилоскопических формул и раскладки по ним дактилокарт. Эта система с небольшими изменениями действует в России и до сих пор.

   Точных данных о первых дактилоскопических экспертизах после Октябрьского переворота, к сожалению, обнаружить не удалось. Известно лишь, что Кабинет судебной экспертизы при Уголовном розыске начал функционировать с 1 марта 1919 года, в апреле же он был практически слит с регистрационно-дактилоскопическим бюро, руководил этой службой П.С.Семеновский.

   К 1927 году в СССР было уже 358 регистрационно-дактилоскопических бюро. В Центральном регистрационно-дактилоскопическом бюро к этому времени было более 400 000 дактилокарт. С помощью дактилоскопии в 1927 году была установлена личность 1200 рецидивистов, скрывавшихся под чужой фамилией. Для уголовно-розыскных аппаратов было приобретено 218 камер Бертильона и 219 дактилоскопических наборов. В мастерских Главвоздухфлота по заказу уголовного розыска было изготовлено 200 луп.

   В начале 1928 года состоялся первый набор на 6-месячные курсы научно-технических экспертов при ОУР НКВД (18 человек). Всего состоялось три выпуска этих курсов.

   К началу 30-х годов в органах милиции страны уже была организована сравнительно разветвленная сеть научно-технических аппаратов. Следует отметить, что в этот период структура и подчиненность экспертных подразделений и их названия менялись крайне часто. В марте 1932 года создается научно-техническое отделение (НТО) в составе оперативного отдела Главной инспекции милиции ОГПУ СССР. В его состав вошло существовавшее НТО Управления уголовного розыска НКВД РСФСР. Начальником первого союзного НТО был назначен Я.М.Яковлев, а его помощником по РСФСР С.М.Потапов. В НТО было создано иностранное бюро, во главе которого был крупный языковед С.С.Игнатов. Стали переводиться с иностранных языков (английского, немецкого, французского, итальянского, испанского, японского и других) издававшаяся за границей криминалистическая литература и статьи из отдельных полицейских журналов, большей частью по вопросам дактилоскопии.

   В 1932 году при Московском уголовном розыске начал функционировать кабинет экспертизы, который в 1935 году был преобразован в научно-техническое отделение, а в начале 1941 года - в научно-технический отдел.

   К 1940 году в каждой республике, крае, области СССР научно-технические подразделения были оснащены необходимым оборудованием и аппаратурой как для осмотров мест происшествий, так и для проведения криминалистических экспертиз, в том числе и дактилоскопических. Часть оборудования для производства экспертиз была закуплена за рубежом.

   Деятельность криминалистических экспертных подразделений продолжалась и в годы войны СССР с Фашистской Германией. Осуществлялась подготовка экспертов в Центральной школе милиции. Регистрационно-дактилоскопическая служба была эвакуирована из Москвы в город Уфу и справки наводились путем запросов по телефону или телеграфу. Для эффективного использования дактилокартотеки был разработан специальный код дактилоформул, который передавался по телефонной связи "ВЧ".

Время, необходимое на проверку лиц по дактоучетам составляло 2-3 часа. В 1942 году в Ташкенте экспертом Назаровым была проведена первая из известных на сегодня в СССР пороскопическая экспертиза. В следе пальца, изъятом с места происшествия, имелась лишь одна традиционная деталь - "вилка". Обычно эксперты признавали подобные следы непригодными для идентификации.

В данном случае идентификация преступника была осуществлена по порам. В 1943 году после освобождения Харькова возобновил свою деятельность Харьковский научно-исследовательский институт судебных экспертиз. Народным комиссариатом внутренних дел СССР в 1943 году было издано небольшое пособие "Следы пальцев рук". В 1944 году организовалось криминалистическое отделение в Центральной судебно-медицинской лаборатории Главного медицинского управления Вооруженных сил СССР. На это отделение возлагалось производство помимо прочих и дактилоскопических экспертиз. При ней были курсы повышения квалификации экспертов-криминалистов.

   В декабре 1945 года в составе НТО ГУМ МВД СССР как одно из его подразделений был организован научно-исследовательский институт криминалистики (НИИК). В составе НИИК имелась лаборатория криминалистической экспертизы, проводившая трасологические и некоторые другие традиционные виды исследований. В 1956 году НИИК был преобразован в НИИ милиции МВД СССР и на него возложили функции по совершенствованию следственной тактики и методики расследования преступлений. Кроме того, в составе НИИМ была организована экспериментальная лаборатория по разработке криминалистической техники. В дальнейшем институт неоднократно переименовывался и в настоящее время называется ВНИИ МВД РФ.

   В 1970 году при Оперативно-техническом управлении МВД СССР была организована Центральная криминалистическая лаборатория (в дальнейшем получила название Центральной научно-исследовательской криминалистической лаборатории). В ее составе имелся следоведческий сектор, на котором лежала обязанность проведения дактилоскопических экспертиз и исследований.

   В настоящее время в МВД РФ главным криминалистическим подразделением является Экспертно-криминалистический центр, осуществляющий руководство производством экспертиз в органах внутренних дел, самостоятельное проведение повторных и сложных исследований, ведение некоторых криминалистических учетов, научно-исследовательскую работу в области криминалистики.

Своеобразный путь развития прошли в России экспертные учреждения системы Министерства юстиции.

   В начале 1935 года в составе Института уголовной политики при Прокуратуре, Верховном Суде и НКЮ РСФСР была организована лаборатория научно-судебной экспертизы. В конце 1936 года эта лаборатория перешла в ведение Прокурора СССР, где в январе 1937 года приказом Прокурора СССР получила наименование лаборатории по научно-исследовательской работе и функционировала при следственном отделе Прокуратуры СССР. В ней проводились консультации следователей и осуществлялось производство судебной экспертизы. В 1939 году лаборатория Прокуратуры СССР была передана в Институт права АН СССР, где на ее базе была учреждена в системе секции судебного права криминалистаическая лаборатория. В 1944 году в Москве на базе этой лаборатории и криминалистической лаборатории Московского юридического института, созданной в 1935 году была организована Центральная криминалистическая лаборатория Министерства юстиции СССР. В 1950 году была создана сеть судебно-экспертных учреждений министерств юстиции союзных республик.

   В 1962 году на базе Центральной криминалистической лаборатории был создан Центральный НИИ судебных экспертиз РСФСР. Дактилоскопическая экспертиза проводилась в этом институте сотрудниками лаборатории трасологических и баллистических экспертиз. После образования в 1970 году Министерства юстиции СССР ЦНИИСЭ РСФСР вошел в его подчинение и получил наименование Всесоюзного научно-исследовательского института судебных экспертиз.

   После прекращения существования СССР ВНИИСЭ в декабре 1991 года перешел в ведение Министерства юстиции Российской Федерации и стал именоваться Всероссийским научно-исследовательским институтом судебных экспертиз.

   С декабря 1994 года ВНИИСЭ был переименован в Российский федеральный центр судебных экспертиз при Министерстве юстиции РФ (РФЦСЭ).

   В настоящее время дактилоскопическая экспертиза в судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции проводится в трасологических (трасолого-баллистических) подразделениях научно-исследовательских лабораторий судебных экспертиз, имеющихся в республиканских, краевых и большинстве областных центров России. Основная часть дактилоскопических экспертиз проводится по заданиям прокуратуры и судов. Эти лаборатории обладают основными техническими средствами и материалами, необходимыми для проведения судебно-дактилоскопических экспертиз. Сотрудники лабораторий проводят дактилоскопические исследования главным образом в стационарных условиях и лишь в редких случаях и по сложным уголовным делам участвуют в исследовании мест происшествий с целью поиска следов рук. Специализации сотрудников только по дактилоскопии, к сожалению, нет и они как правило проводят все виды трасологических экспертиз, иногда совмещают и проведение баллистических экспертиз.

   Наиболее сложные, а также повторные дактилоскопические экспертизы проводятся в РФЦСЭ. Подразделением Центра, осуществляющим производство дактилоскопических экспертиз и научно-методическую деятельность в области дактилоскопии является научно-исследовательская лаборатория судебно-трасологической экспертизы (НИЛ СТЭ). В настоящее время в НИЛ СТЭ работает 6 сертифицированных экспертов-трасологов. Дактилоскопические экспертизы в среднем составляют около 35% от всех экспертиз, проводимых трасологической лабораторией (по данным за последние 12 лет). В лаборатории для проведения дактилоскопических исследований имеются дактилоскопи, бинокулярные стереомикроскопы, дактилокомпаратор, настольные лупы с подсветкой и другое необходимое оборудование. Благодаря дружеской бескорыстной помощи со стороны г. М.Ф.Каррика с 1990 года лаборатория имеет возможность пользоваться порошками и цианакриловыми пакетами, кистями и лупами компании Молниеносных дактилоскопических порошков.

   Кроме криминалистических служб органов внутренних дел и судебно-экспертных учреждений Министерства юстиции России дактилоскопические экспертизы проводятся в криминалистических подразделениях судебно-медицинских лабораторий вооруженных сил, находящихся в ведении Министерства обороны. Они были созданы в 1944 году в составе Центральной судебно-медицинской лаборатории, а затем и в ряде окружных судебно-медицинских лабораторий. Криминалистические армейские подразделения обеспечивают производство экспертиз для органов военной юстиции и работают в тесном контакте с научно-экспертными учреждениями других ведомств. В этих лабораториях осуществляется и подготовка судебных экспертов для армии.

   Проведение дактилоскопических экспертиз нештатными экспертами или независимыми криминалистами-консультантами в России практически не практикуется. Однако в соответствии с принятым в 1992 году законом "О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации" частным детективам разрешается "изучение предметов и документов (с письменного согласия их владельцев)", следовательно допускается и проведение непроцессуальных (несудебных) дактилоскопических исследований. В настоящее время уже имеется несколько частных сыскных агентств, предлагающих помимо услуг в области сыска и проведение криминалистических экспертиз, в том числе и дактилоскопических.

   В российской криминалистике многочисленные методы выявления латентных следов рук человека принято классифицировать на физические, физико-химические и химические.

   Физические методы выявления следов рук включают в себя оптические приемы, люминисцентный метод, порошковый метод и термовакуумное напыление металлов.

   Как правило, при визуальном осмотре объектов с целью обнаружения потожировых следов рук используются осветители ОИ-19, обычные фонари, дактилоскопические лупы с автономной подсветкой. Какие-либо светофильтры в практике применяются крайне редко.

   Оптический люминисцентный метод выявления следов рук считается весьма перспективным и не приводит к изменению следов. Этому методу в России посвящены десятки публикаций, он подробно описывается в учебных изданиях. Однако в практической деятельности из-за дефицита необходимого оборудования применение его не нашло широкого распространения. Отмечаются лишь отдельные случаи применения ультрафиолетовых или лазерных излучателей для выявления потожировых следов рук.

   В настоящее время стационарные лазерные излучатели имеются во многих судебно-экспертных лабораториях. Разработан также вариант переносного портативного лазерного устройства для работы со следами рук на месте происшествия. Он используется сотрудниками ЭКУ ГУВД Москвы и некоторых других криминалистических подразделений органов внутренних дел.

   Из числа дактилоскопических порошков, применяемых в России для обработки потожировых следов рук, можно в первую очередь назвать сажу, восстановленное железо, окись цинка, окись титана, аргенторат, цветные магнитные порошки. Изготовлявшиеся ранее в массовом количестве колонковые дактилоскопические кисти постепенно из-за дороговизны заменяются повсеместно беличьими, многие лаборатории пользуются кистями из синтетического стекловолокна.

   В начале 60-х годов для выявления потожировых следов рук советские криминалисты начали применять предложенную известным американским криминалистом Х.МакДонеллом магнитную кисть. Эта кисть быстро завоевала популярность среди экспертов, причем во многих случаях такие кисти даже изготавливались самостоятельно из различных подручных материалов (корпуса авторучки, установочных телевизионных магнитов, футляров от медицинских ингаляторов и др.). В качестве порошка для магнитной кисти сначала использовалось восстановленное водородом железо, а затем появились "цветные" магнитные порошки. В настоящее время в НИИ спецтехники МВД РФ разработан и внедряется вариант широкозахватной магнитной кисти "КОРУНД" с шириной рабочей "бороды" в 36 мм.

   В начале 70-х годов в СССР активно разрабатывались основы применения термовакуумного напыления (ТВН) для выявления латентных следов рук. Наиболее инициативно этим методом занимались в Львовском отделении Киевского НИИСЭ (Украина). Так Ю.Ю.Ярослав предлагал использовать метод ТВН не только для выявления и фиксации следов рук, но и для установления давности их образования. В первых экспериментальных работах по ТВН использовалось типовое вакуумное оборудование: установки типа ЭВП-2, УВН-2М, " " и металлы никель, сурьма, медь, алюминий, теллур, индий, рений. Применялись различные виды испарителей: вольфрамовая проволочка и "лодочка" из танталовой или молибденовой жести, электронная пушка. Рабочий объем откачивался до давления 10 -5 - 10-4 мм рт.ст. В 1982 году в СССР был запатентован метод выявления латентных следов рук, основанный на последовательном нанесении в вакууме двухслойной проявляющей пленки (Ярослав Ю.Ю. и др. Способ выявления латентных следов пальцев человека. - Авт. свид. 974999 (СССР), опубл. в Бюлл. изобр., 1982, № 43).

   В настоящее время термовакуумное напыление используется лишь в нескольких лабораториях, в частности, в ЭКУ ГУВД Москвы.

   Физико-химические методы включают в себя обработку парами йода, ауторадиографию и рентгеновские методы.

   Обработка поверхностей парами йода в настоящее время в экспертной практике осуществляется достаточно редко. Это обусловлено некоторой сложностью фиксации выявленных йодом следов, а зачастую отсутствием современных удобных приспособлений. Этот метод известен в России давно, ему посвящены десятки научно-методических работ, советскими криминалистами предлагалось свыше двадцати модификаций йодных испарителей, апробированы разнообразные средства закрепления таких следов.

   В 1963 году для выявления латентных следов рук на бумаге и других объектах советские криминалисты предложили использовать радиоактивный формальдегид, меченый С-14. Данный метод базировался на разработанном японскими учеными способе проявления следов радиоактивным параформальдегидом. Было сконструировано специальное устройство для обработки объектов в парах формальдегида (Авторское свидетельство 159041 от 30 сентября 1963 г., Грановский Г.Л.,Сидорочева Н.С.,1964)????????

   В 1980 году сотрудниками НИЛ СТЭ ВНИИСЭ и кафедры радиохимии химического факультета МГУ была предложена методика выявления латентных потожировых следов рук с помощью атомизированных пучков трития (Грановский Г.Л.,Коробков В.И. и др. Выявление потожировых следов папиллярных узоров рук с помощью атомизированных пучков трития //Экспертная техника, Вып. 68. М.:ВНИИСЭ, 1980, С. 50-53).

   В середине 80-х годов НТО ГУВД Леноблгорисполкомов и ВНИИ МВД СССР были проведены экспериментальные исследования возможностей выявления и фиксации латентных следов рук на бумаге, картоне, коже с помощью рентгеновского излучения. Использовались порошки с добавлением различных окислов и солей висмута (Быстрова Л.Е., Одиночкина Т.Ф. и др., 1985).

   Химическими методами, наиболее распространенными среди криминалистов России, являются методы, основанные на применении нингидрина, азотнокислого серебра, аллоксана.

   Нингидрин прочно вошел в дактилоскопическую практику России с середины 50-х годов. Как правило, используется в виде 1,5 - 3,0% раствора в ацетоне. После проявления и фиксации следов поверхности следовоспринимающих объектов нейтрализуются 1,5% раствором нитрата меди в ацетоне. Иногда используется экспресс-метод проявления следов нингидрином, заключающийся в интенсивной термической обработке (после нейтрализации). Модифицированные варианты нингидрина, описанные в зарубежных изданиях, в экспертной практике пока не используются.

   Азотнокислое серебро применяется для проявления следов на неокрашенном дереве и бумаге в виде 5 - 10% водных растворов. Другие растворимые соли серебра, о применении которых говорилось в научной литературе, в практике российских криминалистов не используются.

   В 1962 году профессор Г.Л.Грановский предложил использовать вместо нингидрина 1,5% раствор аллоксана в ацетоне (Грановский Г.Л., 1962). Аллоксан намного дешевле нингидрина и проявленные в нем следы в ультра-фиолетовых лучах дают достаточно интенсивную малиновую люминисценцию.

   В большинстве случаев обнаруженные на месте происшествия или на орудиях кровяные следы рук фотографируются и исследуются без применения каких-либо химических или физико-химических средств. Случаи предварительного усиления контраста таких следов весьма редки. В российской методической литературе при работе с кровяными слабовидимыми следами рук рекомендуется применять растворы бензидина в спирте, лейкомалахитовой зелени, а также электрохимические способы проявления следов на металле с помощью растворов солей (медного купороса, азотнокислого серебра и др.).

   В судебно-экспертных учреждениях СССР на протяжении многих лет проводились экспериментальные проверки методов выявления следов рук на коже трупов и живых лиц, на тканях и некоторых других сложных объектов. Однако факты успешного установления (идентификации) преступника нам не встречались.

   Дактилоскопические наборы являются обязательными составляющими большинства универсальных комплектов технико-криминалистических средств для осмотров мест преступлений (чемоданов, сумок, передвижных лабораторий). В них включается йодная трубка, дактилоскопические кисти, магнитная кисть, порошки, лупы, дактилопленки.

   Выявленные в ходе осмотра или экспертного исследования латентные следы рук в соответствии с действующим законодательством фиксируются путем описания, фотосъемки, копирования на дактилопленки. При описании выявленных следов рук в протоколах осмотров мест происшествий указывается место их обнаружения, вид следов (потожировые, окрашенные, кровяные, объемные и т.п.), тип и вид отобразившегося узора, броские индивидуальные особеннности (шрамы, рубцы), способ выявления и способ изъятия.

   Обязательным способом фиксации выявленных латентных следов рук является их фотографирование. В российской криминалистической практике добиться обязательной фиксации всех выявленных в ходе осмотра места происшествия следов рук пока не удается. Поэтому подавляющая часть обнаруживаемых следов фотографируется в лабораторных условиях.

   Для фотосъемки следов рук в лабораториях используется универсальная лабораторная репродукционная установка "УЛАРУС", включающая в свой комплект систему специальных принадлежностей, предназначенных для фиксации следов рук (кольцевой осветитель, фильтры, опак-иллюминатор, держатели для наиболее распространенных следоносителей, обычные и ультрафиолетовые осветители и др.). Используются камеры формата 24х36 мм и 90 х 120 мм.

   В 1980 году во ВНИИСЭ профессором Грановским Г.Л. был апробирован способ устранения фоновых помех путем использования свойств дефокусированных оптических систем. Предлагалось использовать обычный фотоувеличитель, с помощью которого при многократной дефокусировке фоновые помехи (машинописный или типографский текст) сводятся практически до минимума (Грановский Г.Л., Аджалов В.И., 1980).

   В связи с отсутствием в СССР эффективных автоматизированных систем дактилоскопической идентификации проблеме установления руки, пальца, а также участка папиллярного узора, отобразившегося в следе, уделяется большое внимание. Разработано несколько систем локализации узора, основывающихся на учете статистических показателей, морфологии узора, особенностях отображения.

   Установление руки (правой или левой), пальца или ладони, которыми оставлен след начинается с оценки биомеханических признаков: местоположение следа, взаимное расположение следов, соотношение размеров, преимущественное отображение правых или левых половин узоров, характер деформации следов и т.д. Далее осуществляется анализ морфологии узора, отобразившегося в следе - устанавливается симметрия-асимметрия узора, анализируются тип и вид узора, направление образования спирали, положение головок петель, наклоны осей симметрии в узорах и т.п. В случае, если отобразился незначительный фрагмент папиллярного узора, проводится статистический анализ, основанный на данных о частоте встречаемости тех или иных деталей на различных участках узора. Кроме того, при локализации участка узора по следам учитывается и вероятность оставления следов тем или иным пальцем. В большинстве случаев удается установить наиболее вероятный палец или участок папиллярного узора ладони.

   После установления участка руки, которым образован след, осуществляется определение его пригодности для идентификации. Определение пригодности следа для идентификации, а также решение вопроса о достаточности совпадений для вывода о тождестве решается в российской криминалистической практике следующим образом.

   При наличии 12 и более хорошо различимых деталей, совпадающих по положению, взаимному расположению, форме и размерам, вывод о тождестве в дополнительном обосновании или проверке не нуждается. при совпадении же менее 12 деталей осуществляется оценка идентификационной значимости совокупности выявленных совпадающих особенностей. Для этого используется методика, разработанная Л.Г.Эджубовым и Б.С.Брудовским в 1974 году. Методика основывается на вероятностно-статистической оценке идентификационной значимости отобразившихся в следе деталей и требует проведения элементарных математических расчетов. При наличии 7 и менее деталей узора желательно применение методов пороскопии или эджеоскопии, если в следе отобразились поры или четко видны особенности краев отдельных папиллярных линий.

   Первая заметка о возможности использования пороскопии вышла в России вслед за сообщениями Э.Локара уже в 1913 году в "Журнале Министерства Юстиции" (№10, С. 195-199). С тех пор о пороскопии упоминается практически во всех учебниках криминалистики. Однако статистика успешного практического использования метода пороскопии в России достаточно скудна. По сообщениям в литературных источниках данный метод использовался всего лишь несколько раз. Первая в СССР пороскопическая экспертиза была проведена в 1942 году в Ташкенте экспертом Назаровым. В следе пальца, изъятом с места происшествия, имелась лишь одна традиционная деталь - "вилка". Обычно эксперты признавали подобные следы непригодными для идентификации. В данном случае идентификация преступника была осуществлена по порам.

   В 1960 году Г.Л.Грановский сделал сообщение о применении пороскопического метода при экспертизе следов рук на флаконе из-под духов по делу о краже промтоваров из торговой палатки в городе Харькове (преступник обливал духами следы ног с целью воспрепятствовать применению служебной собаки). Исследование проводилось в Харьковском НИИСЭ. Были изготовлены фотоснимки следа с увеличением в 16 раз. Искомое лицо удалось идентифицировать из числа 20 подозревавшихся. Было установлено совпадение трех деталей узора и 27 пор (Грановский Г.Л., 1960).

   На местах происшествий нередко обнаруживаются латентные следы рук, не пригодные для папилляроскопического исследования - нечеткие, в виде сплошного пятна, следы перчаток, следы участков рук, не содержащих папиллярные узоры (тыльной стороны пальцев и ладоней) и др. Такие следы по экспертным оценкам составляют до 40% всех обнаруживаемых следов рук. Некоторая часть их все же подвергается криминалистическому исследованию. Для этого используются методы биологического исследования потожирового вещества, фалангометрические исследования, идентификация по особенностям перчаток, отобразившихся в следах.

   По результатам исследования латентных следов рук составляется письменное заключение эксперта. Содержание и форма заключения определены Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (1960) и Положением об организации производства экспертиз в судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции (1973), ведомственными инструкциями.

   Заключение состоит из вводной части, исследовательской части, выводов и иллюстраций. Во вводной части указываются наименование экспертизы, ее номер, наименование органа, назначившего экспертизу, сведения об эксперте (экспертах), дата поступления материалов на экспертизу, основание для производства экспертизы, наименование, способ доставки и вид упаковки исследуемых объектов, ходатайства о предоставлении дополнительных материалов, заявленные экспертом, результаты их рассмотрения; обстоятельства дела, имеющие существенное значение для дачи заключения; вопросы, поставленные на разрешение эксперта.

   В исследовательской части описываются процесс исследования и его результаты, а также дается научное объяснение установленным фактам. Излагается состояние объектов экспертного исследования, примененные методы исследования, данные о литературных источниках, использовавшихся при проведении исследования, экспертная оценка результатов исследования.

   Выводы эксперта излагаются в виде ответов на поставленные вопросы. Заключение подписывается экспертом, проводившим экспертизу, что удостоверяется печатью экспертного учреждения. К заключению прилагаются фототаблицы с изображениями следов и экспериментальных отпечатков пальцев и/или ладоней рук, при идентификации снимки сопровождаются разметкой совпадающих особенностей.

   Заключение и приложения к нему составляются в двух экземплярах, один из которых направляется органу, назначившему экспертизу, а другой остается в экспертном учреждении.При производстве экспертизы в суде результаты ее оформляются по таким же правилам. В случае недостаточной ясности или полноты заключения может быть назначена дополнительная экспертиза, поручаемая тому же или другому эксперту. В случае необоснованности заключения эксперта или сомнений в его правильности может быть назначена повторная экспертиза, поручаемая другому эксперту или другим экспертам.

   Подготовка специалистов в области дактилоскопической экспертизы в России осуществляется главным образом путем практического освоения во время стажировки непосредственно в криминалистических службах. В Высшей следственной школе МВД РФ в Волгограде имеется факультет подготовки экспертов-криминалистов с 4-летним обучением. В Московской средней специальной школе милиции МВД РФ имеется отделение подготовки экспертов-криминалистов с 2,5 летним обучением.

   Во ВНИИСЭ МЮ РФ до 1992 года существовали Заочные курсы повышения квалификации экспертов СЭУ МЮ РФ, слушатели которых после завершения самостоятельной подготовки, стажировки и 2-3 недельного очного семинара проходили сертификацию по специальности "Исследование следов человека", включавшей в себя и дактилоскопические исследования.

   Наиболее популярными среди экспертов-криминалистов изданиями по вопросам дактилоскопии являются работы Грановского Г.Л. "Основы трасологии" (1974), "Локализация отобразившегося в следе участка папиллярного узора и оценка идентификационной значимости его признаков"(1967), Э.Локара "Руководство по криминалистике" (1941), Свенссона А. и Венделя О. "Раскрытие преступлений. Современные методы расследования уголовных дел" (1957), Дактилоскопическая экспертиза (1971), Пророкова И.И. "Криминалистическая экспертиза следов" (1980), "Краткое пособие по дактилоскопии" (1969) и некоторые другие.

   Периодическими изданиями, в которых публикуется большинство работ в области дактилоскопических исследований являются издания ВНИИСЭ "Экспертная техника" (с 1963 г.), "Экспертная практика и новые методы исследования" (выходит с 1973 года), "Обзорная информация ВНИИСЭ" (с 1965 года), "Новые разработки, технические приемы и средства судебной экспертизы" (с 1983 года), "Судебная экспертиза за рубежом" (с 1973 года), издания МВД "Экспертная практика" (с 1966 г.), "Милиция" (с 1957 г.), Труды ВНИИ МВД (с 1959 г.) и др.

   Изучение истории развития и современного состояния методов судебно-экспертного исследования следов рук в России позволяет констатировать следующие основные тенденции.

1. Несмотря на большую загруженность, эксперты продолжают исследовательскую деятельность в области поиска новых средств и методов выявления и исследования латентных следов.

2. Отсутствие в России всеобщего дактилоскопирования населения обусловило постоянный повышенный интерес ученых и криминалистов-практиков к вопросам получения из следов максимальной информации о человеке (поле, возрасте, росте, патологиях и т.д.). Такая информация крайне нужна в целях сужения круга проверяемых лиц.

3. До начала второй мировой войны, особенно в 20-30 годы наиболее сильное влияние на российскую дактилоскопическую науку и практику оказывала германская криминалистическая школа и, соответственно, немецкая система организации дактилоскопической службы. В настоящее время заметно усилилось влияние американской системы, сопровождающееся превалированием потока научно-практической информации из США и Канады. Эта тенденция в области дактилоскопии возможно в какой-то степени является отражением изменения геополитических приоритетов и других объективных и субъективных проявлений глобального масштаба.

4. В последние несколько лет стала очевидной необходимость специализации экспертов в области дактилоскопии и выделения дактилоскопической службы из состава трасологических или трасолого-баллистических подразделений. Это обусловлено как осознанием сложности и специфичности множества методов выявления и исследования латентных следов, так и накоплением в арсенале дактилоскопии значительного объема методической информации, требующей длительной и скрупулезной подготовки экспертов.

5. Встречающиеся периодически ошибочные заключения и наблюдающееся в последние годы некоторое снижение качества дактилоскопической экспертизы могли бы быть в значительной степени преодолены при условии введения в законодательство изменений, направленных на обеспечение реальной состязательности в области судебно-дактилоскопической экспертизы.