Рудольф Андреевич Борецкий
 В Бермудском треугольнике ТВ
Глава 04. А что там, впереди?
...Каково бы ни было наше увлечение, наше недоверие, наш энтузиазм, наше возмущение, мы не можем отмахнуться от совершенно очевидного факта: мы вступаем в эру телевидения.

Вы не хотите заниматься этим? — Ваше безусловное право. Но как бы там ни было, оно, телевидение, занимается вами. Оно уже начало свою работу. Оно начало глубокое преобразование мира, в котором вы живете.
Андре Дилижан, 1963

Москва. Старая площадь, 10-й подъезд. Третье в истории человечества (после Ватикана и Третьего рейха) "министерство пропаганды" — Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС. Или проще — Агитпроп. Комбинат по унификации мысли, приведению к общему марксистско-ленинскому знаменателю духовной жизни населения огромной страны. Здесь планировались пропагандистские кампании для мобилизации масс, консолидации с партией. Здесь изрекались Истины в конечной, возведенной в ранг государственной политики, инстанции. И долгие годы, вплоть до 90-х, здесь вершились судьбы творцов наших, великих и малых. Без особого шума, по форме весьма интеллигентно. Но не всякий, даже из гигантов мысли, выдерживал "мягкий" напор чиновников-судей, противостояние которому было бесполезным[1]. На взлете хрущевской оттепели одно из важнейших звеньев многосложной структуры Агитпропа возглавил человек, по моему убеждению, несколько нетипичный для тех коридоров власти. Александр Николаевич Яковлев стал, согласно номенклатурному раскладу того времени, центральной фигурой в управлении радио-телевизионной махиной Советского Союза, хотя должность его называлась скромно — заведующий сектором РТВ Агитпропа ЦК КПСС.

Сам принцип управления выглядел тогда, мягко говоря, странновато. На любом направлении — двоевластие: сосуществование административного начальника (скажем, министра) и партийного "надзирателя" (зав. отделом, зав. сектором ЦК). Кто главнее — отраслевой руководитель или его аналог из высших партструктур? Министр культуры, скажем, или зав. отделом культуры ЦК? Ответ на этот вопрос, думаю, умышленно, оставался открытым. Как в гражданскую — командир или комиссар. Словом, разделяй и властвуй. В 60-е годы, мне кажется, "властвовал" А.Н.Яковлев. В 70-е, с приходом С. Г. Лапина, ситуация круто изменилась. И даже несмотря на то, что А.Н. к тому времени уже возглавил отдел (в должности и.о. заведующего он проработал в ЦК вплоть до "ссылки" послом в Канаду в 1973 г.).

Необычность нового партруководителя РТВ для меня открылась, так сказать, с первого предъявления. Потом, на протяжении десятка лет, подтверждалась многократно. А поскольку данный сюжет имеет к теме повествования самое прямое отношение, то остановлюсь на нем несколько подробнее.

После того, как я в декабре 1962 г. защитил кандидатскую диссертацию по телевидению, был создан прецедент — отдельная рубрика в научно-исследовательских классификаторах и направление в работе Высшей аттестационной комиссии. А уж инстанция наивысшего идейного контроля — тут и говорить нечего! Гуманитарная диссертация, пусть косвенно, но все же связанная с идеологией и политикой, вызвала довольно шумную и неоднозначную реакцию. Уже хотя бы потому, что была у нас в стране первой.

Помнится, в конце зимы 63-его зазвонил дома телефон: "Здравствуйте, это Яковлев из ЦК. Зав. сектором радио и телевидения. Вот тут у меня на столе автореферат Вашей диссертации. Признаться, не ожидал, что у нас телевидение попало в фокус науки. Хотелось бы с Вами познакомиться. Если удобно, подъезжайте...".

Знакомство, которое состоялось, кажется, через день или два, основательно повлияло на мои представления о той полумифической—полумистической организации. Один единственный человек — носитель безграничной — тогда! — власти: без маски, живой, естественный, заинтересованный и доброжелательный, как-то сразу привел в норму мои чувства.

Даже несмотря на замешательство, вызванное моей беспартийностью, разговор вышел открытым, легким. И профессиональным — понимали друг друга с полуслова. Новый идейный руководитель делился планами и надеждами. Говорил о народности телевидения, его высокой миссии просветителя масс. О пагубности коммерческого ТВ, вынужденного плестись за примитивными вкусами толпы. (Здесь А.Н. был одним из первых знатоков: в 1957-58 гг. учился в Колумбийском университете и ТВ США знал не понаслышке).

Во время одной из последних встреч я понял, что с ним можно и о запретном — о том, как виделось будущее ТВ. Тема была исключительно для узкого круга уже хотя бы потому, что перспективы намечались директивными органами, и субьективные рассуждения, своеволие здесь были абсолютно исключены. А.Н. попросил подготовить справку — 2-3 машинописных страницы (цековский стандарт: если больше, читать не станут).

Копия той записки, которой ровно тридцать лет, сохранилась. Суть, изложенная с некоторым избытком чувств, сводилась к тому, что ТВ в ближайшие годы ждет революция: из замкнутого в регионах или странах, существующего в национальных границах, оно станет наднациональным, глобальным, общечеловеческим. Ну и, естественно, все вытекающие из этого последствия. ("К чему тогда вся идеология и политика железного занавеса?!" — логически следовало из такой перспективы). Но параллельно с глобализацией и тоже в ближайшее время человек получит возможность удовлетворять свои индивидуальные потребности в информации: подобно тому как кассетные магнитофоны ознаменовали переворот в аудиоинформации, точно так же личные домашние аппараты (слово "видеомагнитофон" еще не было в ходу) смогут фиксировать и воспроизводить, по желанию, изображение со звуком.

Таким образом, предвидимое будущее — это две одновременно и параллельно развивающиеся тенденции, основанные на технологии телевидения: глобализация и специализация аудиовизуальной информации.

Из всего тогда сказанного, после ознакомления с запиской, в памяти запечатлелась одна фраза, задумчиво и, как показалось, грустно оброненная Александром Николаевичем: "Все это так. Но пройти заслон помощников генсека вряд ли удастся..." От темы, конечно, далековато, но для понимания характера "опального посла" и одного из лидеров перестройки существенно: не совсем "своим" чувствовал он себя там, на Старой площади.

У этой истории не было сколько-нибудь продуктивного продолжения. Во всевластном аппарате помощников генсека, как стало потом понятно, вынашивались совсем иные планы и концепции. А единственно заинтересованное и, несомненно, компетентное лицо, став вскоре "персоной нежелательной", на долгие двенадцать лет выбыло из активной политической жизни.

Но, прикоснувшись к совершенно у нас не тронутой, захватывающе интересной и, безусловно, перспективной проблеме глобального ТВ, я уже остановиться не смог. Даже вопреки настойчивому совету С.Г.Лапина во время нашей второй (и последней) встречи осенью 1973 года. "В будущем, которое ждет наше телевидение, без Вас разберутся. А Вы бы лучше наше проводное радиовещание изучили. Во время войны, к примеру. Важнейший опыт, поучительный, и для телевидения тоже". Позднее только сообразил, что в его совете были и намек (дескать, ТВ тоже по замкнутой цепи пустим, дабы любые вторжения в программы исключить), и предупреждение (вот этим занимайся, а "туда" не лезь).

Предлагаемый ниже вниманию читателя фрагмент не только отражает уровень знаний конца 60-х-начала 70-х гг. и авторских представлений о путях развития ТВ. В нем, несмотря на эзопов язык, а местами и реверансы в сторону "неприкасаемой идеологии", все же замечено то, с чем мы только еще встречаемся в практике коммуникаций. А именно, в общих чертах прослежено направление, в котором продвигалась мировая аудиовизуальная коммуникация предшествующие четверть века:

— идея глобализации реализуется в программах спутникового ТВ непосредственного телевизионного вещания;
— идея специализации и индивидуализации — в домашнем видео, "подписном" кабельном ТВ и, наконец, в Интернете — технологической кульминации свободы слова, индивидуальной информации (Интернет как свободный информационный мир индивида);
— наконец, идея регионализации, у нас только еще пунктирно намечаемая, но сулящая серьезные перспективы.

Сегодня, в конце 90-х, все эти тенденции не стали в той мере массовыми, когда могут быть признаны определяющими. Поэтому подтверждается еще одна гипотеза, сформулированная тогда же, на переломе 60-х и 70-х.

Автор обратил внимание на один и тот же процесс, неизбежно повторяющийся с появлением каждого нового из средств массового общения. Печати предрекали смерть после возникновения радио; театру — с развитием кино; кинематограф должен был исчезнуть под давлением телевидения и т.д. А эфирному ТВ предсказывали быстрое угасание под прессингом кабельного и, особенно, видеокассетного.

Нет нужды убеждать читателя, что проблема эта остается актуальной и теперь. Чрезвычайно обостряет ее стремительно раскидывающая свои сети "всемирная паутина" — Интернет. И, предваряя следующий фрагмент из 60-х-70-х, автор надеется, что логика рассуждений тридцатилетней давности пригодна и для того, чтобы обосновать главный тезис: программное (эфирное) ТВ в трех его исторически оформившихся разновидностях (государственное, общественное, коммерческое) сохранит свое лидерство и в следующем столетии. Как канал постоянно действующей связи между властью и обществом. Как канал общественного диалога. Как канал национальной, государственной, международной, межгосударственной, наконец, общемировой консолидации.
----------
[1] Жизненный путь Ивана Георгиевича Петровского закончился там, в вестибюле 10-го подъезда, после беседы с таким вот "вершителем" в 1971-ом. Два с лишним десятка лет этот всемирно известный ученый-математик, академик, лауреат Ленинской и государственных премий, член Президиума Верховного совета СССР, стоял во главе ведущего вуза страны — Московского государственного университета
Оглавление

www.pseudology.org