Рудольф Андреевич Борецкий
 В Бермудском треугольнике ТВ
Глава 03. Предпосылки телевизионного программирования: иерархия структурообразующих факторов
Трижды с начала нашего столетия — после выхода очередного нового канала информации на массовую аудиторию, то есть всякий раз в сходных ситуациях, возникали по существу однозначные дискуссии. Предмет их — отыскание частного в общем, стремление определить специфическую природу каждого нового средства массовой информации в соотнесенности со смежными, уже сформировавшимися, — его предшественниками.

— "Кино — сфотографированный театр или самостоятельное искусство?"
— "Радио — рождение нового аудиального искусства или звуковая газета?"
— "Телевидение — театр на дому? Малоэкранное кино?" И позже, в 50-60 гг. — еще более устрашающе: "А не убьет ли ТВ всех своих предшественников и соседей — и печать, и радио, и театр, и кинематограф? Ведь ему доступно практически все, что могут они!". Спор разрешила сама жизнь: мирное сосуществование стало фактом бытия системы массовой информации, видимо просто потому, что каждое из средств, каждый ее элемент выполняет свой участок работы лучше, чем какой-либо "заменитель". Так, пресса обрела более глубокую аналитичность, радио — информационную оперативность, уютно помещаясь и в автомобиле, и в кармане, и в наушниках, а ТВ — некую всеобщность, универсальность, соединив в программе информацию и публицистику с просвещением и развлечением.

Очевидно, что "внутриканальные" подходы неизбежно и объективно изолировали познание, так как ограничивались исследованием отдельно взятого средства, чего в реальной действительности нет. Ведь на деле средства массовой информации вступают в сложные взаимодействия, вызванные прежде всего тем, что у них общая аудитория. К тому же эти исследования шли преимущественно в направлении искусствоведческом, оставляя в стороне вопросы о реальном месте, роли и значении массовой информации в обществе.

С возникновением в системе массовой информации ее самого заметного компонента — телевидения усложняется и расширяется поле научных исследований СМИ. Путь познания этого непростого явления пролег через ряд сопредельных дисциплин, каждая из которых открывала отдельные его стороны: литературоведение (жанровые структуры), искусствоведение (изобразительно-выразительные средства), психология (природа коммуникации), социология (взаимоотношения с аудиторией). Но каждому из таких подходов недоставало весьма существенного качества —целостности, способности, смоделировав, показать предмет изучения "общим планом".

Одной из многообещающих попыток в таком направлении стал метод системно-структурного анализа. Его ввела в научную практику теоретическая кибернетика, рассматривающая процессы функционирования целостных образований — систем, состоящих из взаимодействующих элементов, — как в технике, неорганической и органической природе, так и в социальном бытии.

Массовая информация, включенная в непрерывный процесс социальной динамики, влияя на мнение масс, а через него и на общественное действие, также обнаруживает в своем функционировании вполне определенную, внутренне ей присущую организованность — системность[1].

Здесь и возникает предпосылка для рассмотрения журналистской информации как системы. Но при этом следует учитывать важнейшее философское положение о неразложимости системы на отдельные элементы ввиду невозможности целостного ее познания при их искусственном выделении, изоляции. Данное положение лишний раз подтверждает тезис о необходимости создания общей теории массовой информации, исследующей как внутренние связи, зависимости между ее элементами — каналами, так и внешние — в рамках всей общественной системы в целом (т.е. функционирование информации в обществе и разнообразные последствия этого процесса).

Следующим положением, логически вытекающим из философской трактовки понятия "система", может быть названо управление. Говоря коротко, управление — это процесс упорядочения системы. Если же попытаться дать определение подробнее, то назначение управления — обеспечить целесообразное функционирование системы, подчинить составные ее элементы программе деятельности целого[2]. Осуществляется же управление посредством переработки (в том числе логической) сообщений (реакций), поступающих в ответ на посланный системой импульс.

Таким образом, общая теория информации исследует не все вообще системы, а только управляемые, т.е. которые могут изменяться под влиянием управляющего воздействия. Ясно, что таких воздействий множество, следовательно, можно говорить о "ситуации выбора"[3].

Отец кибернетики Норберт Винер обратил внимание на связи, отражающие взаимозависимость элементов внутри системы, а также между нею и внешней средой. При этом он выделил особую роль "обратной связи" — ответа на импульс, посылаемый системой, понимая, что именно учет, ассимиляция ее как раз и способствуют целесообразному функционированию системы.

Эта общетеоретическая посылка словно нацеливала на представление массово-коммуникативного процесса как системы в единстве и взаимообусловленности образующих ее компонентов. И такая попытка была предпринята немедленно вслед за публикацией первых трудов Винера. Одним из множества ответвлений от кибернетики стала наиболее завершенная, претендующая на универсальность теоретическая концепция Г. Лассуэлла, профессора из США.

Известная формула "кто сообщает, что именно, по каким каналам, кому и с каким эффектом", предложенная Лассуэллом, нашла немало почитателей, последователей, интерпретаторов, почти не встречая сколько-нибудь обоснованной критики. Ею широко пользуются (как физики — формулами Ньютона или Максвелла) социологи и социальные психологи, теоретики журналистики и пропаганды. Ее исправляют, дополняют, и порой значительно, но сущность "пентады" Лассуэлла остается незыблемой. Такое внимание совсем нетрудно объяснить. Уже первый взгляд отмечает стройность, завершенность Лассуэлловой формулы. Привлекательность ее сохраняется и по размышлении, когда эмоции уступают место логике. Стремление упорядочить, унифицировать представление о коммуникативном акте, показать как цепь образующих его элементов, очевидно:

дана их последовательность и вскрыта взаимозависимость;

предложена столь необходимая терминологическая унификация (процесс коммуникации: от коммуникатора исходящее сообщение, распространяемое или направляемое по каналу к реципиенту и т.д.);

при этом логически вытекает необходимость дифференцированного подхода: изучения позиции коммуникатора, характера сообщения, специфики канала, реакции аудитории;

в результате весь механизм массовой коммуникации представлен как система, причем с "обратной связью", т.е. управляемая, или кибернетическая, система.

Этот последний у Лассуэлла элемент коммуникативной цепи ("с каким эффектом" — выявляемая эмпирически реакция реципиента на сообщение коммуникатора) по существу и замыкает цикл и служит "управляющим воздействием" — необходимым условием целесообразного функционирования системы.

Соблазнительная "внешность" формулы Лассуэлла, однако, не должна вводить нас в заблуждение, порождая иллюзорные надежды на обретение некоего универсального средства познания массово-коммуникативной системы в современном обществе, затем — инструмента управления ею, а с его помощью — средства социального управления. Ее автор — видный социолог и социальный психолог, один из создателей американской теории пропаганды. Точка зрения на предмет исследования (соответственно — кредо ученого) может быть уяснена хотя бы из следующего суждения Г. Лассуэлла: "Пропаганда—это инструмент тотальной политики вместе с дипломатией, экономическими мероприятиями и вооруженными силами. Политическая пропаганда — это использование средств массовых коммуникаций в интересах власти". Или короче: "Пропаганда — это средство социального контроля".

Таким образом, формула (или схема, пентада) Лассуэлла — модель именно пропагандистского воздействия. Ибо целевая направленность ее — от центра к периферии; от власти — к народу. Она, по своей сути, монологична; диалогичность в последнем звене — исключительно прагматическая, для выявления эффективности или, если угодно, рациональности затрат (того, что нынче называют рейтингом. — Р.Б., 1997).

Может возникнуть вопрос — для чего понадобился обзор различных подходов, теоретических направлений, в которых рассматривается система средств массовой информации вообще, вне специфики каналов, да еще так, казалось бы, далеко от реального предмета — телевизионного программирования? Дело в том, что именно проблема программирования, понимаемая широко — как реализация идеологических, политических, социокультурных и даже материальных, экономических задач—с самого начала предполагает осмысление теоретико-методологических позиций. В таком ракурсе инструментальное, практическое завершение процесса программирования обретает и смысл, и целостность.

Поэтому, опираясь на изложенное выше, обратимся к предпосылкам реального программирования. Попытаемся наметить иерархию факторов, прямо или косвенно влияющих на построение реальной программы телевидения[4].

Мы будем исходить из того, что в любой социальной среде и на любом уровне технического развития телевидение материализуется, становясь из "вещи в себе"—"вещью для нас" (для аудитории, для общества) не иначе, как обретая определенную структуру — содержательную форму, получившую наименование "программа". Повторим: научный подход требует учитывать безусловную социальную детерминированность этой формы "публичного бытия" массовой информации.

Обращаясь к исходному и главному объекту исследования — телевизионной программе, автор определял ее как "систему произведений, объединенных в некую пространственно-временную форму и адресуемых к дифференцированной массовой аудитории"[5]. Такая формулировка — скорее "рабочая", нежели теоретическая — соответствовала и уровню развития теории телевидения, и конкретным нуждам практики. Однако по мере роста общественной значимости телевидения, в свете предвидимых перспектив его развития возникает необходимость как в поиске более строгих научных определений, так и в последовательном, по возможности концептуальном, рассмотрении этой узловой проблемы.

Итак, программа — реальная ("материализованная") форма существования телевидения, его, так сказать, "публичное бытие". Иначе, как в программной форме, телевидение не существует. Но программа — это результат деятельности, "овеществленный продукт" канала "на выходе": управленческого аппарата и редакционных коллективов, производственно-творческих групп и вспомогательных цехов, студийной и внестудийной техники, приемо-передающих систем и т.д. — то есть практически всего, что объемлет столь емкое понятие "телевидение".

Вместе с тем, будучи "продуктом телевидения", программа, как и всякий другой продукт, обусловливает существование потребителя — "создает публику". Однако и данная связка "программа — аудитория" лишь внешне предстает как завершенный цикл. Реально — это всего лишь одно из звеньев, непосредственно данный, наиболее очевидный участок телекоммуникационной цепи.

Программа как продукт (или предмет) телевидения, являясь результирующей формой его деятельности, естественно предполагает процесс создания, складывающийся из различных этапов и осуществляющийся на разных уровнях. Такой процесс создания программы некогда получил рабочее наименование "программирование". Ныне этот термин обрел вполне официальный статус[6].

Таким образом, уже в сфере наиболее очевидной и изученной — на уровне, так сказать, технологическом, профессионально-производственном — проблема программирования предстает как комплексная, многоэтапная.

В западной литературе о телевидении, главным образом американской (Сташев и Бретс, Миллерсон, Скорния и др.), исследователи, как правило, не идут дальше "технологического" аспекта изучения программирования. И чаще всего это объясняется прагматическим подходом к телевидению, скромными задачами теории, представляющей набор "полезных советов" для оснащения практики и достижения конечной цели коммерческого ТВ — прибыли.

Ситуация несколько проясняется, когда вновь обращаешься к исследованиям обобщающего характера, претендующим на более высокий теоретический уровень. С середины и конца 60-х гг. значительно увеличился поток работ, в которых зарубежные теоретики рассматривают развитие "массовой культуры" в соотнесенности с научно-технической революцией. Логические их доводы таковы: научно-техническая революция порождает новую "культурно-информационную среду" — комплекс технических средств, в котором безусловное первенство принадлежит телевидению[7] — и из-за всеобщности изобразительно-выразительных средств, и благодаря жанрово-тематической всеохватности телепрограмм, массовости, общедоступности телевизионного зрелища; современный человек, отчужденный от реальности и помещенный в эту искусственную среду, сам того не замечая, подчиняется ей, деформируется ею; при этом процесс представляется именно как естественный и неизбежный: ответственность возлагается на стихию НТР, на природные, имманетные качества ТВ; телевидение, таким образом, из управляемого инструмента, из орудия массовой пропаганды, чем оно в действительности и является, превращается в неизбежную причину стихийного процесса падения культурного уровня масс; программная политика коммерческого телевидения, ориентированная на зависимость построения программ от рейтингов, превращает этот процесс в нисходящую спираль. Об интеллектуальном развитии, о воспитании вкуса и заботе о подрастающих поколениях практически речь не идет вовсе.

Но как бы там ни было, вне зависимости от тактических задач и стратегических целей изначальная и генеральная предпосылка успеха одна. В программной деятельности это реальное выявление объекта — изучение аудитории. Ее характеристика складывается по меньшей мере из трех основных качеств, выяснение которых не представляет особого труда. Это прежде всего структурные статистические данные.

Вначале — выявление размеров общей, то есть возможной — потенциальной — аудитории. Здесь могут быть полезны несколько величин: от населения, проживающего на территории, охваченной сигналом данного телеканала до количества приемников, умноженного на среднестатистический индекс (чаще всего — на 4).

Затем — и это качественно более существенный показатель для программирования — социально-демографическая структура аудитории. То есть статистическая характеристика (микромодель) процентных соотношений, отражающих, как правило, следующие параметры: профессиональный, возрастной состав, деление по полу, по уровню образования, социальному положению, среде обитания (социокультурным условиям).

К числу научных предпосылок программирования следует отнести также структуру внерабочего (главным образом — свободного) времени[8].

Что — конкретно — может дать программной деятельности знание структуры свободного времени? Вначале — уточнение самого понятия, отделение собственно свободного времени от внерабочего. Затем — величины свободного времени у разных социально-демографических групп, его "движение" в суточной шкале и, наконец, оптимальное количество "телепросмотрового" времени, дифференцированного согласно динамической структуре основных групп аудитории.

Думается, нет надобности подробно аргументировать меру важности таких сведений, как преобладающее количество зрителей, располагающих временем для просмотра в определенные отрезки суток: контингент женщин, или детей, или не включенных в активную деятельность зрителей — пенсионеров, безработных. Или, наконец, выявление свободного для просмотра времени у наиболее массовой аудитории.

Исследования свободного времени, его структуры и характера использования могут дать и важную качественную информацию. Б.А.Грушиным проанализировано соотношение между пожеланиями в отношении использования свободного времени и реальным его использованием. В области телевидения здесь обнаружился резкий разрыв: как желаемая форма досуга оно стоит на 8 месте (из 13 видов занятий), а по реальному потреблению — на 2 (сразу же после "хождения в гости и приема гостей")[9]. (В настоящее время ТВ вышло на первое — после работы и сна—место. — Р.Б., 1997).

Автор относит такой разрыв между осознанным желанием и реальным бытием к "неразвитости отдельных элементов свободного времени". Однако ни на статистическом, ни на эмпирико-социологическом уровне такой вопрос решить невозможно. На данных уровнях в качестве достоверных можно получить, как указывалось, главным образом количественные сведения общеориентирующего, уточняющего характера.

Качественные представления об аудитории, о самом процессе восприятия ею информации могут быть получены преимущественно на социально-психологическом уровне анализа. Дело в том, что восприятие информации отнюдь не схоже с "зеркальным отражением": возникающие в сознании "следовые образы" не тождественны программе; кроме того, человек проявляет активность с самого начала, уже во время выбора информации. Существует целая система барьеров (или фильтров)[10] на пути массовой информации к ее оценке реципиентом и "материализации" в деятельности.

Хотя процесс восприятия телевизионной программы (как чтение или прослушивание радиоинформации) — акт по преимуществу индивидуальный, принципиально важна в нем, как мы видели, групповая установка, возникшая в результате социальной деятельности, на основе общественного опыта, под воздействием множества факторов. Здесь — и "дешифруемый" в процессе развития индивида "генетический код", но преимущественное влияние воспитания и многообразных воздействий макросреды. Так что выделить степень и характер воздействия средств массовой информации в сколько-нибудь "чистом виде", да еще вычленить из системы отдельно взятый канал — практически невозможно.

Однако исследователями социальной психологии (Б. Берелсон, П. Лазарсфельд, Д. Клаппер и др.) установлен в результате многократно повторенных экспериментов универсальный феномен, характеризующий предпочтения реципиента в отборе им информации. "Люди склонны, — пишут Б. Берелсон и Г. Стейнер,—понимать и прислушиваться к той информации, которая отвечает их предрасположениям, предпочитая ее информации, противоречащей им или нейтральной"[11].

Изменения во вкусах, ценностях и даже поведении могут быть вызваны в результате систематического воздействия пропаганды тогда, когда сами члены аудитории предрасположены к таким изменениям: в состоянии разочарования, обиды, как результат "эффекта бумеранга" (перенасыщения однородной информацией) и т.п. То есть когда человек "становится восприимчивым к влиянию тех самых коммуникаций, от воздействия которых прежде его защищали старые предрасположенности"[12]. (Читай: прежние стереотипы).

"Неконверсивная", но, в своей основе, лишь закрепляющая и усиливающая уже сформированные интересы, ценности, морально-этические нормы, деятельность массовой коммуникации, а также главенствующая роль групповых установок в восприятии информации — важные факторы в определении структуры и направленности телевизионной программы.

Видимо, первое обстоятельство может служить одним из оснований относительной стабильности программных структур[13]. А второе — преимущественной ориентации программы, ее структурирования согласно основным социальным группам.

Можно назвать еще один важный аспект, который так же причинно связан с характером восприятия программы, а значит, должен влиять на ее построение. Это — психофизический фактор (или уровень, если говорить об анализе) индивидуального восприятия телепрограммы.

Конечно, пропаганда — вне зависимости от канала распространения — не может брать в расчет индивидуальные психофизиологические различия, особенности единичного восприятия. На современном этапе развития техники связи и пропагандистских методов такой подход выглядел бы утопией. Но в телевидении, где психофизиология восприятия звуко-зрительного сигнала играет особую роль, обойти этот вопрос трудно. Начиная хотя бы с того, что при восприятии телевизионного сообщения в деятельностном состоянии находится максимальное число рецепторов — органов восприятия, воссоздающих целостный синтетический образ в сознании реципиента.

Телесигнал — это поток сменяющихся в пространстве и времени двухмерных образов — картинок, оцениваемых реципиентом как трехмерные (объемные) и обладающие эмоционально-логической связью. Весь этот процесс должен проходить при непременном условии синхронизации воспроизведения на экране и восприятия (усвоения) в сознании. Каковы оптимальные темпо-ритмические характеристики, то есть каковы параметры (критерии) микромонтажа (смена картин) и макромонтажа (движение программы) такой синхронизации? Наконец, исходное: каковы критерии "прочтения" статичного кадра в различной крупности (от детали до общего плана)? А затем — вопрос производный, но также весьма существенное звено в данной цепи—оптимальные размеры экрана в зависимости от расстояния между его плоскостью и глазом зрителя (или иначе — в зависимости от типовых размеров среды: жилища, комнаты). На эти вопросы все еще нет ответа, основанного на экспериментальном изучении проблемы восприятия телевизионного сигнала.

Но мы заглянули, так сказать, в "микромир", определив начальный уровень общей психофизиологической проблемы восприятия телевизионного изображения. "Макромир" — процесс индивидуально-психологического восприятия программы. Здесь вопросы, соответственно, крупнее, масштабнее: пределы вместимости (оптимального освоения) однотипной — по теме, жанру, изобразительному решению и т.п. — информации; природа переключаемое™ внимания при переходе от одного компонента программы к другому; влияние темпо-ритмических характеристик программной структуры ("макромонтаж" программы) на общий процесс ее восприятия и т.д.

И эти вопросы остаются пока без ответа: психология[14] вообще не подошла к ним и в постановочном плане.

Уровни (и — соответственно — факторы), на которых обнаруживается причинная обусловленность телевизионного программирования: идеологический, политический, структурно-статистический, социально-психологический, психофизический — представляют собой необходимый (в идеале) иерархический ряд, теоретическую основу (или вернее — предпосылку) научно организованного процесса создания программы. Это, так сказать, "внеканальный", до-производственный этап.

Следующая группа факторов, также обладающих детерминирующим значением, уже непосредственно (имманентно) связана с телевидением — его природой и характером производства. И, поскольку она включает в себя либо достаточно изученные явления, либо специальные проблемы, лежащие вне компетенции работников программных служб ТВ, ограничимся только их перечислением.

Специфика канала[15] — непременный учет в процессе подготовки программы комплекса своеобразных отличительных качеств телевидения: система изобразительно-выразительных средств, характер контакта с аудиторией (главным образом, периодичность, систематичность); преимущественная безусловность, документальность, "репортажность" телевизионного зрелища, личность на телеэкране, т.е. персонификация и т.д.

Степень совершенства телевизионной техники — общий уровень ее развития: приемо-передающие средства, характер и способы ретрансляции и т.д.

Штат студии и творческий уровень коллектива, соотносимый со способностью к выполнению конкретных— документалистских и художественно-игровых задач, намечаемых в программе.

Как производное — система освоенных жанров, характер варьирования ими в рамках программной структуры.

Реальная техническая база студии: площадь павильонов, репетиционных помещений, вспомогательные цехи, передвижные телестанции, количество каналов (теле- и киноканалы), камер и т.д.

Организационный уровень производства: руководство — управление, ритмичность, принципы планирования, отчетность и т.д.

Материальные средства: характер и способы финансирования, фонды кино- и ферромагнитной пленки, филь-мо- и фонотека и т.д.

Объем вещания и возможности (либо принципы, традиции) распределения экранного времени.

Характер координации и кооперации деятельности с другими телестудиями в стране и мире. Обмен программами — как в форме прямых ретрансляций, так и готовых передач; эпизодические либо периодические включения в программу; принципы совместного производства и планирования и т.д.
----------
[1] Об этом подробнее см.: Р.Борецкий. Журналистская информация и социальное управление. В кн.: Проблемы информации в печати. М., 1971.
[2] Под "целым" здесь следует понимать не только целостность внутри отдельно взятой системы (в данном случае СМИ), но непременно и "программную деятельность" социальной макросистемы — конкретного общества (т.е. межсистемные связи), что особенно важно. Так, к примеру, СМИ как подсистема (элемент) конкретной социальной системы функционально подчинена ей.
[3] Это важнейшее положение системной теории игнорировалось политической практикой советского периода: единая безальтернативная идеология, единая правящая партия, единый монолитный народ — "новая историческая общность"... (Сравним: Ein Volk, ein Reich, ein Fuhrer: один народ, одна империя, один вождь). Сегодня уже непросто представить, сколь рискованным было такое суждение в конце 70-х. — Р.Б., 1997.
[4] Существенно подчеркнуть, что общетеоретический подход к проблеме, а также рассматриваемые ниже структурообразующие факторы программирования имеют равнозначное отношение также и к радиовещанию.
[5] Р.А.Борецкий. Телевизионная программа. М., 1967, с. 5.
[6] В 1970 г. на базе Научно-методического отдела Госкомитета по телевидению и радиовещанию СМ СССР была создана исследовательская организация, получившая наименование Центра научного программирования — ЦНП. Здесь примечательно и то обстоятельство, что некогда разобщенные исследовательские службы ГКРТ были слиты воедино в ЦНП и деятельность их сконцентрирована вокруг программирования, очевидно, признанного центральной проблемой радиовещания и телевидения.
[7] За школьные годы американский ребенок проводит больше времени у телевизора, чем на занятиях; "среднестатистический" американец смотрит телепрограммы более 40 часов в неделю. (По статистическим данным середины 60-х гг.).
[8] К.Маркс считал свободное время важнейшим условием всестороннего совершенствования человека. "Время, — писал он, — это простор для развития способностей...". Вместе с тем в марксистской литературе свободное время человека рассматривается как форма общественного богатства (см. К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. Ш, с. 265-266). Ибо развитие индивида, формирование личности — это предпосылка, первопричина развития общества в целом.
[9] Б.Грушин. Свободное время. М., 1967. См. табл. на стр. 89, 106.
[10] Об этом подробнее речь шла выше, в гл. II.
[11] B. Berelson, G. A. Steiner. Human behavior. N.J., 1964, p. 529-530.
[12] J. T. Klapper. The social effects of mass communication. N.J., 1963, p. 70.
[13] Разумеется, такое предположение нуждается в экспериментальной проверке в сфере деятельности нашего телевидения. Широкое использование "стабильных структур" в ТВ США, очевидно, основано на стандартизированном подходе к пропаганде, исходящем из устойчивых принципов деятельности коммерческого ТВ.
[14] Имеется в виду экспериментальная психология, в которой уже разработан целый ряд методов изучения звена "человек (оператор) — машина", различных видов (перцептивного, мнемонического, логического) восприятия. Здесь можно было бы, опираясь на апробированные методики, отойти от индивидуального подхода и провести "укрупненное исследование", взяв за основу типы нервной деятельности (И.П.Павлов). (См., например, Б.Ф.Ломов. Человек и техника. М., 1966; Поль Фресс, Жан Пиаже. Экспериментальная психология. М., 1966 и др.).
[15] Данный аспект исследуется в советской литературе с начала 60-х гг. Среди наиболее значительных следует назвать такие работы: Вл. Саппак. Телевидение и мы. М., 1963; Вс. Вильчек. Контуры. Ташкент, 1967; А.Я. Юровский. Специфика телевидения. М., 1960 и др.
Из зарубежных исследований—польский эстетик А.Кумор посвятил этой проблеме обстоятельное исследование "Телевидение: теория—восприятие—воспитание". Варшава, 1973
Оглавление

www.pseudology.org