Ярослав Скворцов

	Фатех Вергасов
Константин Борисович Шор
ЦБ столичного масштаба Ярослав Скворцов Говорят, что, когда за два дня до своего утверждения на посту председателя ЦБ Виктор Геращенко появился в Думе, в руках у него уже был список "обязательных" членов нового совета директоров Банка России: замена высшего управленческого звена была одним из условий возвращения Геращенко на Неглинную. Одним из первых в этом списке значился начальник ГУ ЦБ по Москве Константин Шор. Если еще два года назад появление руководителя одного из территориальных подразделений в совете стало сенсацией, в сентябре года текущего этому уже никто не удивлялся. Когда же вскоре после этого московскому ГУ передали клиентуру упраздненного ОПЕРУ-2, аппаратный вес Шора возрос еще больше. В кругах, близких к руководству ЦБ, заговорили о возможном назначении Константина Борисовича руководителем агентства по реорганизации коммерческих банков. И хотя это назначение пока не состоялось (и вряд ли состоится), Константин Шор в очередной раз подтвердил репутацию непотопляемого. Заметим: редкий сотрудник ЦБ может этим похвастаться. Тем более руководитель территориального управления Банка России. Территориальные подразделения ЦБ: Москва далеко, однако Центральный банк России – структура многофилиальная. Система Банка России включает в себя наряду с центральным аппаратом 60 главных управлений (ГУ) и 19 национальных банков, в системе которых находятся 29 региональных центров информатизации, более 1,300 расчетно-кассовых центров (РКЦ), а также вычислительные центры, банковские школы и другие структурные подразделения. Территориальные управления ЦБ не имеют статуса юридического лица и не наделены правом принятия нормативных решений (это прерогатива "большого" ЦБ). Другими словами, ГУ – это дальние заставы Банка России, проводящие в жизнь решения "большого" ЦБ на местах. Дело непростое и, прямо скажем, неблагодарное. Не секрет, что местные органы власти не всегда согласны с политикой Москвы. И именно деньги служат, как правило, первопричиной разногласий центра и регионов. Так что мало кому известные госчиновники, работающие в этих ГУ, оказываются зачастую между двух огней. Скажем, небольшой региональный банк N не отвечает требованиям, установленным для уполномоченной кредитной организации, и ГУ получает из Москвы предписание о необходимости лишить этот банк права обслуживать бюджетные счета (или пойти дальше: ввести временную администрацию или отозвать лицензию на осуществление банковских операций). И тут выясняется, что руководство этого банка-нарушителя тесно связано с местным губернатором. Вот и выходит: "большой" ЦБ требует от ГУ решительных действий, а губернатор – тот, чья администрация находится прямо через дорогу, – мягко намекает, что банк лучше оставить в покое. Не случайно в середине 90-х по системе территориальных подразделений Банка России прокатилась волна арестов: против строптивых начальников ГУ фабриковались уголовные дела. Были и примеры обратного свойства, причем совсем недавно. Так, в Калмыкии местный национальный банк настолько проникся экономическими идеями руководства республики, что ЦБ пришлось калмыцкий нацбанк упразднить. Словом, представлять главный орган денежно-кредитного регулирования и управления коммерческими банками на периферии России – дело непростое. Правда, есть, кажется, среди без малого восьмидесяти территориальных подразделений один "счастливчик" – ГУ ЦБ по Москве... "Так что вы хотите, это же ведомство Шора!" Тем, кто бывал в здании Центрального банка на Неглинной в первой половине 90-х, наверняка запомнилось довольно бедное внутреннее убранство: давно не крашенные стены, порядком поистрепавшаяся мебель. Рассказывают, что одному из вновь назначенных руководителей банка три дня не могли отыскать стул, после чего банкир, перешедший на работу в ЦБ из одного росзагранбанка, написал заявление "по собственном желанию". Журналисты недоумевали: почему не ремонтируются помещения? Откуда денег взять? – парировали центробанковцы. Но ведь нашлись же деньги на строительство нового здания ГУ возле Раушской набережной?! Так что вы хотите, это же ведь ведомство Шора – разводили руками на Неглинной, с уважением поднимая взгляд к потолку. Столь обтекаемый ответ сотрудников "большого" ЦБ наблюдатели воспринимали по-разному. Кто-то делал не менее загадочный вывод: мол, еще бы, какие у ГУ клиенты! Самые богатые банки России! Другие понимали его так, что московское ГУ в какой-то степени ведомство Лужкова, а начало строительного бума в столице в то время уже стало реальностью. Третьи просто отмечали, что, по всей видимости, в ГУ более смекалистые хозяйственники и пробивные организаторы: смогли денег на строительство выбить и подрядчиков толковых отыскали. Так или иначе, но очень скоро строительная лихорадка охватила и "большой" ЦБ (весьма дорогостоящий проект осуществила компания Tradeunique), после чего в процесс стали вовлекаться близкие Центробанку структуры. В частности, все рекорды по размаху и пышности при реконструкции своих зданий побил Сбербанк России. О Константине Шоре как зачинателе банковского строительного бума стали вспоминать все реже. Однако зависть к ГУ, держащему под своим контролем крупнейшие банки страны, оставалась. Поэтому то, что произошло 09 апреля 1996 года, воспринималось наблюдателями как неизбежность. ОПЕРУ-2: первая волна банковской эмиграции О том, что крупные системообразующие банки нуждаются в особо пристальном внимании со стороны Центробанка, заговорили сразу после того, как в августе 1995 года обрушился рынок МБК. Однако впервые о планах создать для этого специальное подразделение в структуре "большого" ЦБ было объявлено как раз 09 апреля 1996-го. Выступая на заседании гильдии финансистов, первый заместитель председателя ЦБ Сергей Алексашенко поведал о том, что крупные банки становятся предметом особого внимания Банка России. С этой целью ЦБ намерен контролировать их отдельно от других, для чего "счета 20 – 30 ведущих коммерческих банков будут переведены из РКЦ в ЦОУ ЦБР". Необходимость такого шага Алексашенко объяснил стремлением особо строго присматривать за крупнейшими кредитными организациями. В качестве обоснования этого тезиса он привел такой пример: крупные банки "фактически имеют два баланса. Один составляют для ЦБР, второй – для себя, причем только последний характеризует истинное положение дел". Такая практика, по справедливому замечанию Алексашенко, "приводит к серьезным последствиям, вплоть до фактического краха банка". Многие наблюдатели услышали в этих словах плохо скрытую критику в адрес московского ГУ: мол, недосмотрели ребята. Придется самим за это дело взяться. Надо сказать, что, лишая Шора функций главного надзирателя за крупнейшими коммерческими банками, председатель ЦБ Сергей Дубинин поступил весьма дипломатично. Он ввел начальника столичного ГУ в совет директоров Банка России. Наблюдатели запутались в догадках относительно мотивов такого решения. Кто-то утверждал, что это лишь первый шаг в данном направлении и членство в совете директоров руководителей территориальных подразделений ЦБ будет практиковаться и впредь. Другие говорили, что это своего рода компенсация за урезание полномочий в пользу ОПЕРУ-2. В любом случае Сергей Дубинин сумел сохранить нормальные рабочие отношения с руководителем своего бесспорно главного теруправления. Надо сказать, что уйти из подчинения ведомства Шора давно стремились и многие коммерческие банки. Пожалуй, более других преуспел в своем рвении перебраться под крыло "большого" ЦБ глава Инкомбанка Владимир Виноградов. Говорят, что столичное ГУ гоняло элитные банки, невзирая на звания и чины. Особо крепко досталось как-то все тому же "Инкому". Весной 1995-го банк решил сделать вид, что не заметил изменения требований по формированию фондов обязательных резервов. Шор предупредил Виноградова, что может за такие вещи и лицензию отозвать. Инкомбанк требования по ФОРу выполнил. Было бы неверно утверждать, что переход на обслуживание в ОПЕРУ-2 смягчал какие-либо требования к коммерческим банкам. Напротив, декларировано было ужесточение системы контроля. Вплоть до введения системы "раннего оповещения", когда в рамках мер пруденциального надзора ЦБ мог бы определить, что состояние ликвидности банка может через какое-то время ухудшиться, и принять меры для недопущения такой ситуации. Однако вокруг нового операционного управления Банка России был создан ореол "элитарного клуба", или "клуба непотопляемых": банкиры свято верили в то, что сверхбдительный надзор за членами клуба обеспечит им выживаемость в любых условиях. Что бы ни случилось, Банк России позаботится об их будущем. В противном случае зачем было заваривать кашу? История рассудила иначе. Кризис, обострившийся после 17 августа, ударил практически по всем банкам, а по крупным, то есть по клиентам Второго операционного управления Банка России, – в первую очередь. Неудивительно поэтому, что после смены власти на Неглинной было принято решение об упразднении ОПЕРУ-2 и блудные сыновья возвратились к Константину Шору. Объективка 1948 - 28 октября. Алма-Ата. Константин Борисович Шор родился 1964 - Москва. Физико-энергетический институт. Лаборант-физик 2 разряда 1973 - Московский финансовый институт. Диплом 1973 - Декабрь. Московский финансовый институт. Освобожденный секретарь комитета ВЛКСМ 1974 - Декабрь. Стройбанк СССР. Российская республиканская контора. Ревизор 1978 - Октябрь. Московский финансовый институт. Аспирант 1978 - Ноябрь. Госбанк СССР. Московская городская контора. Старший экономист 1979 - Январь. Госбанк СССР. Московская городская контора. Октябрьское отделение. И.о. начальника отдела кредитования промышленности 1979 - Июль. Госбанк СССР. Московская городская контора. Старший экономист 1980 - Апрель. Госбанк СССР. Московская городская контора. Железнодорожное отделения. И.о. управляющего 1980 - Август. Госбанк СССР. Московская городская контора. Железнодорожное отделения. Управляющий 1985 - Февраль. Госбанк СССР. Московская городская контора. Управление по кассовому исполнению госбюджета. Начальник 1986 - Август. Госбанк СССР. Московская городская контора. Заместитель управляющего 1987 - Декабрь. Госбанк СССР. Московское городское управление. Начальник 1991 - Февраль. ЦБ России. Главное управление по городу Москве. Начальник 1996 - ЦБ России. Совет директоров. Член 1997 - 26 февраля. Медаль "В память 850-летия Москвы" 1997 - 06 октября. Орден Дружбы народов 2001 - 11 декабря. Звание "Заслуженный экономист РФ" Женат, двое детей Следует оговориться, что фактическое повышение статуса руководителя столичного ГУ вызвало у наблюдателей неподдельное удивление. Дело в том, что Виктор Геращенко всегда исключительно внимательно относится к своему ближайшему окружению. Да и не только ближайшему. Вернув в Центробанк Татьяну Парамонову и Андрея Козлова, Геращенко, по некоторым сведениям, намерен подчистить кадровый состав, освободившись от тех сотрудников, которые должны были бы уйти из банка после его отставки в 1994-м, но по каким-то соображениям этого не сделали. Но к Шору это не относилось и не относится. Геращенко прощает ему многое. В частности, то, что в период противостояния Госбанка СССР и ЦБ России Шор был на стороне Георгия Матюхина, а не Геращенко. О тех годах Шор вспоминает философски. "На своей нынешней должности я нахожусь десять лет. За это время сменилось несколько глав Госбанка, а затем и Центробанка. Неоспоримо, что каждый из моих начальников был личностью, затребованной временем. Именно время затребовало Матюхина, который был абсолютно не отягощен прежними традициями и табу Госбанка. Он был достаточно эрудирован в рыночной экономике. Но пришло другое время, когда нам нужны было не только декларации о реформе, но чтобы она работала в условиях нашего хозяйства – не общенародного, не рыночного, а, скажем так, несовершенного. И тогда пришел Геращенко, который знал, как функционирует реально наше хозяйство, и в то же время хорошо знал западную банковскую систему. Нужен был человек, который все это синтезирует", – заявил он в одном из редких интервью. Поговаривают, что Константин Борисович стоит для руководства ЦБ в одном ряду с другим "вечным" первым зампредом – Арнольдом Войлуковым, которого ценили и Геращенко, и Парамонова, и Дубинин. В Банке России искренне полагают, что более крупного специалиста в России в области эмиссии попросту нет. Так, видимо, и с Шором: держать в узде крупные московские банки может только он. Лишь одному ему известными методами. При этом Шору удается находить со своими подопечными общий язык (пример с "Инкомом" – то исключение, которое лишь подтверждает правило). Все-таки "бунт" Виноградова не охватил все крупные банки, не распространился, скажем, на всю АРБ или МБС. Может быть, оттого, что и здесь у Константина Шора было достаточно сторонников и почитателей. В уже цитировавшемся выше интервью Константин Шор признался: "Новообразованные банки нередко быстрее адаптировались к нынешней ситуации, чем большие государственные банки. Они пришли на новое место и стали более мобильными и динамичными. Многим их них я симпатизировал. Многим помогал. Помню, молодые банки противостояли таким монстрам, как Промстройбанк, Агробанк и др. Выстояли. Помню, как уговаривал Сергея Ефимовича Егорова возглавить Московский банковский союз. Я понимаю его тогдашние сомнения – он был солидным чиновником Госбанка, а тут какие-то молодые ребята-банкиры, какой-то союз с неоднозначным будущим. Я сказал: "Сергей Ефимович, через два года вы возглавите ассоциацию российских банков!" Как в воду глядел". Если многим коллегам Шора зачастую нелегко найти общий язык с мэрами и губернаторами, то положение начальника столичного ГУ тем более не назовешь простым: мэр Москвы Юрий Лужков всегда внимательно относился к кредитным организациям города. Одним из первых в России он учредил институт уполномоченных банков по обслуживанию столичного бюджета. Попасть в число "лужковских" банков где-нибудь в 1994 году было даже престижнее, чем стать клиентом ОПЕРУ-2 в 1997-м. Кандидатов отбирал сам мэр, расписывая в специальных постановлениях перечень бюджетных и внебюджетных счетов столицы, обслуживать которые доверялось отобранным счастливчикам. Причем контроль над сохранностью бюджетных средств мэр тоже оставлял за собой: ежемесячно состояние ликвидности уполномоченных банков изучали департамент финансов правительства Москвы и совет уполномоченных банков. ГУ ЦБ по Москве до поры до времени наблюдало за происходящим со стороны и не вмешивалось. Гром грянул зимой 1994-го, после известной операции спецслужб на Новом Арбате – у офиса наиболее близкого на тот момент Лужкову Мост-банка. Очень скоро, в начале января 1995-го, на свет появилось распоряжение мэра о создании Московского муниципального банка – Банка Москвы, в котором со временем предполагалось сосредоточить все счета городского бюджета. Правда, в самом Банке Москвы говорили, что причина совсем в другом: примерно за полгода до появления распоряжения мэр попросил у уполномоченных банков денег для залатывания образовавшейся в бюджете дыры. Банки деньги выделить согласились, но под рыночный процент. Лужков обиделся и от денег отказался. Когда же спустя всего несколько месяцев после появления муниципального банка мэр заявил о переводе туда из "Моста" двух основных доходных счетов – текущего и филиального счета департамента финансов, – ГУ вмешалось и забрало счета себе "на принципе безвозвратности", как утверждали в ведомстве Константина Шора. Однако уже к октябрю все того же 1995 года эти счета все-таки оказались на обслуживании в Банке Москвы. На недоуменные вопросы журналистов в ГУ ЦБ без особых стеснений отвечали: на то была личная просьба Юрия Михайловича. Подчиненные Шора не скрывают, что у их шефа прекрасные отношения с мэром. Но говорить о Шоре как о человеке из команды Лужкова (равно как и "команды Геращенко") считают некорректным, подчеркивая при этом: Шор – он сам по себе Шор. Занимать такой пост и думать о том, как всем угодить, просто нереально. Кстати, несложно было заметить, что первыми стабилизационные кредиты получили в августе – ноябре близкие Москве банки: Банк Москвы, Мосбизнесбанк, "Мост", Автобанк, Московский индустриальный банк. Говорят, за многих из них хлопотал лично Лужков. Перед кем? В том числе перед Константином Борисовичем. Казалось бы, аппаратному росту Шора вовсе не помешало бы "повышение по службе". Например, назначение на пост генерального директора Агентства по реструктуризации банковской системы (АРКО). Однако, судя по всему, пост этот займет кто-то другой (среди наиболее вероятных кандидатов чаще других называют зампреда ЦБ Владимира Горюнова). Правда, нельзя исключать, что Шору будет предложено место в совете директоров агентства (как-никак, а по функциям своим АРКО во многом будет дублировать ГУ ЦБ по Москве). Но, несмотря ни на что, представители ГУ не видят поводов для переживаний и утверждают, что переход на другую работу (пускай и с повышением) их патрону абсолютно не нужен. По их оценкам, к АРКО будут переходить те клиенты, кого ждет ликвидация, так что на агентстве повиснет тяжелая и неблагодарная (а зачастую опасная) работа по выяснению отношений с кредиторами банков-банкротов. Более или менее здоровые банки – к их числу относят прежде всего те кредитные организации, которые получили стабилизационные кредиты Банка России, – останутся на обслуживании в столичном ГУ. В качестве косвенного подтверждения нежелания Шора бороться за гендиректорство в АРКО его подчиненные привели такой факт: почти весь ноябрь Шор находился в отпуске, который заканчивается 4 декабря. Что ж, в стране продолжается банковский кризис, вопрос о будущем крупных банков остается открытым. А глава ГУ ЦБ по Москве может позволить себе плановый отпуск. На такое может пойти разве что очень уверенный в себе человек. Впрочем, Константин Шор именно таким человеком и является. Источник Очередная попытка "нарыть" компромат на руководителя московского ГУ, кажется, обречена В кругу финансистов, давно знающих нынешнего главу Московского главного территориального управления Банка России, любят вспоминать такую историю. Давным-давно, где-то в первой половине 1980-х, когда Константин Борисович еще работал в системе Госбанка СССР, возглавляемое им железнодорожное отделение "обидел" некий милицейский чин: отлучил от столовой Академии МВД. "Своей столовой у нас не было, вот мы и обедали у них. Это сейчас банк приобрел солидное лицо, а тогда о нас вспоминали только в дни зарплаты", – вспоминал сам Шор в одном из интервью. Так вот: в один из таких "зарплатных" дней и решено было преподнести академии сюрприз: прибывшему за деньгами начальнику финансового отдела Константин Шор выдал деньги не банкнотами, а… "разменом". На следующий день коллег господина Шора милиционеры вновь пригласили к столу. Умение быстро и легко решать вопросы (в том числе и с правоохранительными органами) – один из секретов аппаратного долголетия Константина Шора. Шутка ли, без малого чертова дюжина лет на посту руководителя крупнейшего территориального подразделения сначала Госбанка СССР, а затем – Банка России. А общий стаж работы в банковской (вернее сказать, в "госбанковской") системе – 27 лет. И это в "какие-то" 52 с хвостиком… Согласитесь, впечатляет! Но самое удивительное, что при этом шеф Московской городской конторы Госбанка, ГУ ЦБ по Москве и вот с недавних пор – Московского главного территориального управления ЦБ остается живым человеком. Так же, как и все смертные, совершающим ошибки. Но в отличие от многих других ошибки эти признающим и готовым за них отвечать. Причем не только перед непосредственным начальством… Шор + Геращенко = взаимопонимание "Кто сказал, что у меня хорошие отношения с Геращенко? – переспросил как-то Шор одну журналистку. – Да вы знаете, что Виктор Владимирович в 1993 году в ГУ ревизию назначил, и ваш покорный слуга получил выговор". Правда, в отношениях Константина Шора и Виктора Геращенко был куда более важный для понимания ситуации инцидент: в период противостояния союзного Госбанка и ЦБ РФ, противостояния Георгия Матюхина и Виктора Геращенко, Шор занял сторону первого. Позже он философски заметит, что "время затребовало неотягощенного прежними традициями и табу Госбанка Матюхина". Но "пришло другое время, и тогда пришел Геращенко". Как отмечают знающие люди, дружба с Геращенко дорогого стоит. Но полученное от него прощение за "измену" (убедительная просьба к редакторам и корректорам – оставить в этом месте кавычки, спасибо – Я.С.) ценится неизмеримо выше. В нынешней истории с отстранением от должности заместителя Шора Александра Алексеева (его обвиняют в превышении полномочий при подписании осенью 1998 года кредитного соглашения с банком "СБС-Агро" – см. "Ко" №№ 14 – 15 за 2001 год) глава Банка России занял вроде бы четкую позицию: если у прокуратуры есть вопросы, я и мои коллеги будем на них отвечать. Но не подписать кредитного соглашения с "СБС-Агро" осенью 1998 года Алексеев не мог, он выполнял профессиональный долг. Это если вкратце. И все же: если ситуация с Алексеевым и "СБС" столь очевидна, почему бы Геращенко не положить раз и навсегда конец всем кривотолкам, заявив – скажем, на специально созванной пресс-конференции – что, мол, дело обстоит так-то и так-то; Алексеев честный и исполнительный сотрудник МГТУ; ваши вопросы, пожалуйста… Так, если не изменяет память, поступил в свое время Сергей Дубинин, когда в 1996-ом в ряде СМИ появились "наезды" на зампреда ЦБ Александра Потемкина. Конечно же, всех проблем разом глава Банка России с помощью той пресс-конференции не решил, но напряжение явно спало. В итоге ситуация разрешилась без лишней наэлектризованности общества вообще и втянутых в конфликт в частности. Но мы несколько забежали вперед. Кстати, раз уж речь зашла о Дубинине: Говорят, что, возглавляя ЦБ, он также высоко ценил профессиональные качества Константина Борисовича. Именно при Сергее Дубинине глава столичного ГУ вошел в совет директоров Банка России. По слухам, таким образом тонкий дипломат Дубинин защитил Шора от нападок одного из своих замов: убрать главу территориального управления банка, пусть даже столичного, для высокопоставленного чиновника на Неглинной задача в принципе решаемая, "сковырнуть" члена совета директоров несоизмеримо сложнее. Тем более с Неглинной. Вернувшись в председательское кресло, Виктор Геращенко перетряс в первую очередь совет директоров. Но Константин Шор – наряду с другим незыблемым авторитетом Арнольдом Войлуковым – подтвердил принадлежность к касте "величин постоянных". Еще одним шагом на пути к увеличению аппаратного роста Константина Борисовича стала ликвидация ОПЕРУ-2, доставлявшего Шору столько опять-таки аппаратных неприятностей. Друг моих врагов – мой... клиент! Исключительно важная черта характера Константина Шора – умение держать себя в руках. Хотя повод для того чтобы спустить на обидчика "всех собак", у главы ведущего территориального учреждения Банка России бывает нередко. Как уже говорилось выше, одним из наиболее сильных нарушителей спокойствия Константина Борисовича было Второе операционное управление Банка России. Опять же по слухам, ОПЕРУ-2 задумывалось как альтернатива "ведомству Шора". История эта уже стала стираться из памяти, посему напомним вкратце ее основные моменты. Своим созданием "ведомство Дениса Киселева" обязано двум течениям: инициативе "снизу" и инициативе "сверху". Дело в том, что примерно с середины 1990-х некоторые московские банки пытались всеми правдами и неправдами уйти из-под излишней, как им представлялось, опеки ГУ ЦБ. Наблюдателям памятны публичные высказывания на сей счет – в частности, президента "Инкома" Владимира Виноградова, требовавшего прямого подчинения Банку России. Да и другие банкиры готовы были расстаться с ГУ ЦБ по Москве без видимого сожаления… Инициатива "сверху" сопровождалась заявлениями на тот счет, что крупные системообразующие банки нуждаются в особо пристальном внимании со стороны Банка России. А у ГУ ЦБ по Москве и так дел невпроворот: по количеству клиентов оно явный лидер среди территориальных подразделений, как тут за "крупняком" уследишь (хотя последний тезис при более внимательном рассмотрении представляется спорным, см. справку). Так или иначе, в первой половине 1996 года было объявлено о том, что счета примерно 30 ведущих коммерческих кредитных организаций будут переведены из Московского РКЦ в специально созданное Второе операционное управление Банка России. Безусловно, потеря главных своих клиентов была воспринята на тот момент как неформальное понижение Константина Шора. Грубо говоря, его приравняли к прочим территориальным центробанковским начальникам. В меру наделенным властью над местными коммерческими банками (у ГУ ЦБ такая власть казалась "безмерной"). В меру зависимым от местных органов власти. Скажи мне, какие у тебя отношения с Лужковым… В одном из интервью, появившихся осенью 1998-го, Константину Шору был задан несколько провокационный вопрос. Журналистка попросила его прокомментировать слова на тот момент уже бывшего начальника ОПЕРУ-2, утверждавшего, будто теперь, когда к Шору вернулся контроль над крупнейшими российскими банками, "московские власти вновь получили возможность влиять на них"… Так ли это, Константин Борисович? Вам есть что сказать в свое оправдание? "Странное утверждение, – начал издалека наш герой. – Хотя подобные рассуждения в последнее время типичны для некоторых людей, мысли которых заняты личными интересами и подковерными интригами". Вот так: и по имени никого не стал называть, и все что хотел высказать – высказал… И все же, возвращаясь к взаимоотношениям Константина Шора и Юрия Лужкова, следует признать, что главе МГТУ удается держать с мэром куда большую дистанцию, чем многим другим его коллегам с соседями Юрия Михайловича по Совету Федерации. Не секрет, что в большинстве регионов России пожелания местных глав исполнительной власти тамошним теруправлениям обязательны к исполнению. О какой независимости Банка России можно говорить всерьез, если какой-нибудь провинциальный бургомистр решит во что бы то ни стало удержать на плаву СВОЙ банчок, обслуживающий СВОЙ бюджет, да к тому же из СВОИХ, собственно, и состоящий!.. Что же до Москвы... Здесь тоже был похожий случай: помните лето и осень 1995 года? Тогда из Мост-банка в ГУ ЦБ по Москве "на принципе невозвратности" были переведены два основных доходных счета департамента финансов правительства города – текущий и филиальный. Так вот: не прошло и трех месяцев, как счета эти оказались в Банке Москвы. Изменение позиции в ГУ объяснили личной просьбой Юрия Михайловича… Но это лишь один из эпизодов. В остальном МГТУ, образованному недавно на базе двух ГУ, московского и областного, удается находить вполне конструктивные формы для сотрудничества и с администрацией города, и с московскими банками (автору этих строк памятна одна конференция, проводимая московским банковским союзом лет пять назад, когда упоминание одним из докладчиков имени Константина Борисовича вызвало в зале реакцию, походившую на свист; по всей видимости, "свистели" будущие клиенты ОПЕРУ-2). В частности, решая проблему "денежного навеса", теруправление вызвало банки на откровенный разговор, обсудив перспективы инвестиций. Как признался прессе сам Константин Борисович, "ситуация оказалась настолько серьезной, что сдвинуть ее с места без механизмов, гарантирующих риски, вряд ли удастся. Мы подготовили схему, предполагающую выделение средств Центробанком под гарантии города". Значит, не зря встречались… Кстати, о гарантиях. Тот самый кредит в 7,4 млрд рублей, который был предоставлен ГУ банку "СБС-Агро" и из-за которого на позапрошлой неделе Шора приглашали в прокуратуру с адвокатом, выдавался не как бланковый кредит, а под весьма серьезные гарантии – гарантии субъектов Федерации. С большинством из которых Банк России судится по сей день: кредит не погашен, но гаранты отвечать за него не спешат. По некоторым сведениям, активизацию прокуратуры по этому делу косвенно инспирировали те самые губернаторы, которые выдавали гарантии осенью кризисного 1998-го. Их самих в прокуратуре не жалуют, но доброхоты, ставшие своего рода посредниками, нашлись. Причем, опять же по слухам, из числа клиентов ведомства Константина Борисовича… Справка: Система территориальных главков Банка России до последнего времени включала в себя 60 главных управлений (ГУ) и 19 национальных банков, в системе которых находилось 29 региональных центров информатизации, более 1,300 рассчетно-кассовых центров (РКЦ) плюс вычислительные центры, банковские школы и иные структурные подразделения. В результате начавшейся структурной перестройки системы территориальных управлений число ГУ и нацбанков сократилось. В частности, уже после закрытия "чеченского" ГУ был ликвидирован, а затем восстановлен Нацбанк Калмыкии, а ГУ ЦБ по Москве и ГУ ЦБ по Московской области объединились в единое МГТУ Банка России (Говорят, схожая участь ждет питерское ГУ и ГУ по Ленинградской области). Деятельность ГУ регламентируется положением N46-П "О территориальных подразделениях Банка России и рядом других, менее глобальных документов". В частности, положением N24-П от 10.04.1998 "О порядке рассмотрения ходатайств теруправлений об отзыве лицензий у кредитных организаций" (контроль за состоянием текущей ликвидности и – при необходимости – введение временных администраций или отзыв лицензии также находятся в компетенции ГУ). Правда, деятельность МГТУ регулируется специальным положением, что связано не столько с его особым статусом, сколько с особой структурой. Дело в том, что любое ГУ состоит из нескольких РКЦ плюс центральный аппарат. Что же касается Москвы, то здесь на базе РКЦ созданы отделения. Это позволяет более тщательно следить за своими подопечными, что и опровергает тезис о том, что у ведомства Константина Шора "руки до всех не доходят". "Когда я был назначен в 1988-ом году на должность начальника управления московского главка, в нем по штату должно было быть 52 человека, а в наличии имелось 46. Банков при этом было пять или шесть", – вспоминает Константин Шор. В докризисном 1997-ом в ГУ было более 3,5 тысяч сотрудников, а число банков достигало примерно 750 плюс около 200 филиалов. Кроме того, на банки региона приходилось до 80% от суммарного уставного капитала отечественной банковской системы. Источник Золотишко www.pseudology.org