|
Античный классицизм
(см. античное искусство; Классицизм) - художественное течение в искусстве
Древней Греции
III-II
вв. до н. э., в котором вновь утверждались эстетические нормы
древнегреческой классики
V
в. до н. э. Это течение возникло в качестве реакции, противодействия
распространению искусства эллинизма из Малой Азии в саму Элладу.
После завоеваний Александра Македонского в Азии, на обломках его огромной
империи, в птолемеевском Египте, Карий, Сирии, Персии преобладающее значение
обрели тенденции к грандиозности, внешней эффектности архитектуры,
гигантомании в скульптуре, показной пышности и богатства в оформлении
интерьеров. Это соответствовало идеологии восточных деспотических монархий,
но порождало неприятие «классических греков».
Эллинистическое искусство иногда называют «античным барокко» или «античным
маньеризмом» по аналогии со стилями Барокко и Маньеризма
XVI-XVII
столетий в Италии. Античный классицизм - оппозицией, противовесом эллинизму,
«эллинизмом в самой Греции». Показательно также, что неоклассические и
маньеристические тенденции в искусстве Восточного Средиземноморья
III-II
вв. до н. э. развивались не стадиально, а параллельно (см. диахронный
метод), но, в конце концов, вторые все же оказались сильнее. Позднее, в
I-II
вв. н. э., аналогичную античному классицизму роль, главным образом в Риме,
играли неоаттическая школа скульптуры и течение «греческого возрождения»
(сравн. августовский, или римский, классицизм; архаистика; галлиеновский
ренессанс). Самым известным шедевром античного классицизма периода эллинизма
является статуя «Венеры. Милосской».
Августовский классицизм
(см. Классицизм) - историко-региональный стиль античного искусства. Получил
развитие в
I
в. н. э., в годы относительного благополучия, мира и процветания Римской
империи, главным образом в самом г. Риме, в годы правления императора
Октавиана, прозванного Августом (лат.
Augustus
- возвеличенный, священный; 63 г. до н. э.- 14 г. н. э.).
Император Октавиан был внучатым племянником Гая Юлия Цезаря, с 27 г. до н.
э.- император Цезарь Август. После успешной борьбы за власть император
объявил себя «принцепсом» (лат.
princeps)
- первым в сенатских списках. Поэтому этот период называется принципатом
Августа. Император имел также звания Верховного жреца (Pontifex
Maximus)
и Отца отечества (Pater
Patriae),
он обожествлялся как «сын причисленного к лику богов Цезаря» и в римском
народе всячески поддерживался культ Императора, хотя сам Август упорно
называл себя «первым среди равных». Октавиан Август с юности отличался
осторожностью и рассудительностью, его любимая поговорка: «Поспешай
медленно». Он умел привлекать талантливых людей и гордился тем, что при нем
храм Януса Квирина был заперт три раза, это означало отсутствие войн на всей
территории Римской Империи. В Риме Август учредил культ божества мирного
времени -
Pax
Augusta
(«Августов Мир») и повелел построить на Марсовом поле беломраморный Алтарь
Мира.
«Античная традиция считала Божественного Августа самым счастливым из всех
римских императоров». Именно о нем Светоний сказал свою знаменитую фразу:
«Он принял Рим кирпичным, а оставляет мраморным». При Августе в Риме
развернулось грандиозное строительство. Был выстроен Форум с храмом Марса
(Форум Августа), святилище Аполлона на Палатине с греческой и латинской
библиотекой, храм Юпитера на Капитолии. От своих приближенных «он требовал
украшать город» и «воздвигать новые памятники, либо восстанавливать и
улучшать старые». В архитектуре главным качеством стала декоративность.
«Цветными мраморными плитками облицовывалась внутренняя поверхность стен
Форума. Приставленные к ним полуколонны исполнялись из цветного мрамора:
создавалось ощущение огромности неперекрытого интерьера. Площадь украшали
статуи, в частности, копии с кариатид Афинского Эрехфейона. В нишах стояли
позолоченные портретные изваяния с надписями на постаментах. Над всем
возвышался 14-метровый колосс Августа, возможно, установленный вскоре после
смерти принцепса».
Именно в это время греческий ордер стал использоваться в римской архитектуре
не конструктивно, а декоративно. Несущей конструкцией была стена или аркада
из кирпича и «римского бетона» (наполнителя из смеси гравия с цементом), а
колонны, чаще полуколонны, приставлялись «для красоты». Типичный элемент
подобной архитектурной композиции получил название «римской ячейки». Из всех
ордеров римляне предпочитали наиболее пышный - коринфский. Инкрустация и
облицовка стен стали непременным приемом; все здания облицовывались
разноцветным мрамором изнутри и снаружи. Именно в этом смысле следует
понимать высказывание Светония. В качестве декора использовался не строгий
геометризованный орнамент, как это было у греков, а натуральный
растительный, в рельефе и росписи - подобный декор появится снова лишь
полтысячелетия спустя, в эпоху Готики.
В годы правления Августа, на основе конструкции этрусских ворот, был создан
композиционный тип римской Триумфальной арки. Трехпролетная арка Августа
была поставлена на Римском Форуме. В эти же годы был выстроен каменный театр
Марцелла, внешняя стена которого, по принципу «римской ячейки»,
предвосхищала экстерьер Колизея. Завоевание римлянами Египта отразилось в
сооружении в 12 г. до н. э. пирамиды Цес-тия, гробницы, в подражание
египетским, сложенной из кирпича и туфа и облицованной белым мрамором.
Повелением императора в Рим для украшения города привозились египетские
обелиски. Один из них в 10 г. до н. э. был установлен в Большом цирке,
другой - на Марсовом поле. Строились мосты, акведуки, дороги.
В годы правления Августа работал создатель теории классической архитектуры
Марк Витрувий Поллион, канонизировавший ордерную систему, автор знаменитой
«Триады Витрувия»: прочность, польза, красота (firmitas,
utilitas,
venustas).
Свой трактат об архитектуре, в десяти книгах (18-16 гг. до н. э.), Витрувий
посвятил Августу. Развитие скульптуры проходило под знаком канонизации
достижений эллинской классики
V
в. до н. э. (см. Перикла Век), хотя внешне демонстрировались черты
обновления.
Это были годы расцвета неоаттической школы, мастера которой по заказам
римских патрициев повторяли и варьировали знаменитые статуи древности. В
искусстве скульптурного портрета «исчезала чувственность эллинистических
образов», ее сменял «классицизм с рационалистичностью», вместо
естественности и непринужденности «усиливались ноты официальности... В годы
Августа портретисты меньше внимания обращали на неповторимые черты лица,
сглаживали индивидуальное своеобразие, подчеркивали в нем нечто общее,
свойственное всем, уподобляя одного подданного другому, по типу, угодному
императору. Эта норма особенно отчетливо видна в портретах самого
Октавиана... Идеализация образа сказывается в портретах августовского
классицизма... смягчением конструктивности форм, графической трактовкой
складок, одежд, локонов волос, черт лица». Декоративные росписи в интерьерах
домов демонстрировали те же качества: предпочтение плоскостности,
орнаментальности, статичности, доминирование вертикали и горизонтали.
Изысканный растительный орнамент - прототип ренессансного гротеска - был
распространен на серебряных и бронзовых сосудах (см. Хильдесхайма кубок), в
аретинской керамике.
Необычайной классичностью отличается знаменитая Портландская ваза из
двуслойного стекла - шедевр августовского классицизма. На монетах, геммах
тиражировались изображения Божественного Августа в образе Юпитера рядом с
Венерой и Марсом, либо в окружении семьи. Все эти произведения демонстрируют
черты академического Классицизма, отточенности и ясности форм. Много
архитектурных памятников создавалось в римских провинциях. Таков знаменитый
«Квадратный дом» в Ниже, храм типа псевдопериптера. Искусство становилось
государственной деятельностью. Время как бы останавливалось. Обращение к
эллинизму сочеталось с стремлением к монументальности, чистоте стиля.
Историк Ж. Ле Гофф назвал время Августа «шедевром консерватизма». Император
сам занимался литературой, писал трагедии, сочинял эпиграммы. Его другом и
советчиком был Гай Цильний Меценат (между 74 и 64 гг. до н. э.— 8 г. н. э.),
имя которого стало нарицательным. Литературному кружку Мецената
покровительствовал император, «направляя» деятельность римских поэтов,
подсказывая им желаемые темы и идеи «для распространения в народе». В целом
этот период развития римского искусства стал классическим образцом для
последующей эпохи Юлиев, Клавдиев и Флавиев (сравн. античный классицизм).
После кончины императора месяц его смерти был назван августом
Александровский классицизм
(см. Классицизм) - историко-региональный стиль русского искусства начала
XIX
в. Проявился, главным образом, в архитектуре и декоративно-прикладном
искусстве Петербурга до начала Отечественной войны 1812 г. Название ввел в
обиход художник и историк искусства И. Грабарь в 1912 г.
Другие историки архитектуры называют этот неповторимый стиль, следующий за
екатерининским классицизмом, либо просто русским классицизмом, либо «высоким
классицизмом». Последнее определение менее содержательно. Еще неудачнее
называть этот стиль «русским ампиром», поскольку «имперские» черты
проявились достаточно ясно в архитектуре Петербурга позднее, в 1820-1830-х
гг. Особенности «довоенного» архитектурного стиля самого начала
XIX
в. связаны с иными источниками, идеями и деятельностью одного из самых
выдающихся русских государей - императора Александра
I
Павловича (годы правления 1801-1825). Отсюда правильное название стиля.
Александр был человеком тонкой души и образованности, его называли «Ангелом,
дарованным России» после тяжелых лет царствования Павла. Александр Павлович
воспитывался швейцарским французом Лагарпом, республиканцем и демократом, в
духе идеалов свободы древних греков и римлян. Друзьями императора были
молодые, воспитанные во Франции дворяне: граф П. Строганов, князь В.
Кочубей. Они составили проект первой российской конституции. По восшествии
на престол, Александр отложил принятие конституции, но объявил, что будет
царствовать «по закону и по сердцу» своей августейшей бабки Екатерины
Великой и продолжит ее просветительские начинания. «Дней александровых
прекрасное начало» воспел А. Пушкин. Даже неистовый А. Герцен, клеймивший
всю династию Романовых, сделал для «Александра Благословенного» исключение и
назвал его «добрым мечтателем». Н. Бердяев считал «Пушкина и александровскую
эпоху» вершиной русской культуры. По характеристике В. Ключевского,
императору «досталось амплуа романтически-мечтательного и
байронически-разочарованного Гамлета...
С обильным запасом величавых античных образов и самоновейших политических
идей вступил Александр в действительную жизнь». Молодому императору был
присущ дар вестничества и он сумел сыграть, несмотря на свой ранний и
таинственный уход, роль доброго вестника в искусстве и в архитектуре
Петербурга. Главная особенность художественного стиля александровского
классицизма состояла в романтических идеях последовательного проникновения в
глубь веков: от открытий Геркуланума и Помпеи, вдохновлявших художников
предшествующей эпохи, через изучение канонов Витрувия и А. Палладио к руинам
дорического храма Пестума и, еще далее, вплоть до Египта. Причем основной
формообразующей идеей подобного историзма было стремление к наивозможной
простоте, ясности, монументальности. Если екатерининский классицизм второй
половины
XVIII
в. по словам Грабаря «черпал свое вдохновение в формах римского искусства, и
эти формы сохраняли свое обаяние и в царствование Павла», то с воцарением
Александра «решающее значение получили формы Древней Греции, притом Греции
архаической
VI
и V
веков. От архаизма греческого был один только шаг до Египта, влияние
которого также не замедлило сказаться».
Политическим идеям и духу александровского правления более соответствовали
формы искусства демократических Афин эпохи Перикла, а не императорского
Рима. Поэтому называть стиль раннего александровского классицизма Ампиром,
по меньшей мере, неточно. В моду входили колонны мощного и строгого
дорического ордера храма Посейдона в Пестуме вместо распространенных ранее
коринфских. В стиле пестумского храма было выстроено А. Воронихиным одно из
первых зданий александровского времени в Петербурге - Горный институт на
набережной Невы с монументальными скульптурными группами, по моделям С.
Пименова и В. Демут-Малиновского, также стилизованными под архаику,
изображающими поединок Геракла с Антеем и Похищение Прозерпины (1806-1808)
(рис. 175, 178). Даже в другом, более помпезном сооружении Воронихина
-Казанском соборе (1801-1811), действительно ассоциирующемся с Ампиром,
прежде всего, из-за имперского замысла, принадлежавшего еще императору
Павлу, основными качествами композиции являются простота и ясность силуэта.
Другой зодчий александровского классицизма, француз Тома де Томон,
перестраивая в 1806-1809 гг. дом графини Лаваль на Английской набережной,
оформил его интерьеры в строгом и мощном дорийском стиле, напоминающем и
Египет, а знаменитые гранитные львы у парадного подъезда этого дома
настолько связаны с архаикой, что перекликаются с фигурами египетских
сфинксов, находящихся напротив, через Неву у Академии художеств. В этот
замечательный период рождались самые важные градостроительные идеи. То, с
чем в предыдущее столетие не смог справиться Дж. Кваренги, осуществил Тома
де Томон. Он сумел создать грандиозную композицию стрелки Васильевского
острова с величественным зданием Биржи и ростральными колоннами. Тома де
Томон учился в Париже, испытал влияние К.-Н. Леду и школы мегаломанов, их
стиля, основанного на выразительном сочетании простых геометрических
объемов.
Прибыв в 1799 г. в Россию, французский архитектор на первых порах
беззастенчиво выдавал привезенные им из Парижской Академии чужие проекты за
свои, не стесняясь даже подчистки дат и имени автора. Для здания Биржи он
также использовал чужой проект. Но сила невского пейзажа была столь велика,
что это обстоятельство не помешало архитектору последовательно, шаг за
шагом, в пяти проектных вариантах (1801-1804) создать истинно оригинальное
произведение. Здесь Тома де Томон превзошел себя. В пояснении к проекту
Биржи он писал, что здание окружено «44 дорическими колоннами Пестум» (10 по
главным фасадам и 12 по боковым). Высота колонн 11,35 м. В то же время,
хорошо известно, что в античном дорическом ордере колоннада, слегка отступая
от стен храма, поддерживает его кровлю.
В здании Биржи использован иной композиционный прием колоннады, свободно
опоясывающей объем здания и «распространяющейся в окружающий ее пейзаж».
Колонны расставлены мощно и широко (интерколумнии - расстояния между
колоннами, оказались значительно шире, чем в античных постройках, что
вынудило архитектора расположить в пролетах не один триглиф фриза, а два).
Пространственный размах композиции усилен ростральными колоннами, по образцу
древнеримских, но небывалой высоты (31,71 м), и гранитными спусками к воде.
Колонны должны были служить маяками. Идея морского могущества России
выражена аллегорическими скульптурами у подножия колонн. Они изображают
великие реки: Волгу, Волхов (работа скульптора Ф. Тибо), Днепр и Неву
(скульптор И. Камберлен). Скульптурные группы в аттиках восточного и
западного фасадов Биржи - «Нептун» и «Навигация» - также (по последним
данным) вероятнее всего исполнены фламандцем И. Камберленом. Эти
произведения отличаются выразительной пластикой и романтическим
монументальным стилем.
Первоначальную планировку стрелки Васильевского острова осуществил А.
Захаров. С именем этого русского зодчего связано другое выдающееся
произведение архитектуры александровского классицизма - здание Главного
Адмиралтейства (1806-1823). Перестраивая старое здание, возведенное И.
Коробовым, Захаров бережно сохранил идею петровского времени - золоченый
«шпиц» с корабликом, впервые появившийся в 1719 г. Главный фасад П-образного
в плане здания растянулся на 407 м, боковые - на 140 м. Чтобы избежать
монотонности, архитектор применил трехчастную композицию, умело разработав
боковые ризалиты портиками, а в центре смело водрузил «стрелу, похожую на
мачту золотого корабля, на крышу греческого храма», опоясав башню колоннадой
ионического ордера. Мотив кубического объема, прорезанного центральной
аркой, повторен в композиции боковых павильонов, выходящих на Неву. Аттик
центральной башни украшен рельефом «Восстановление флота в России»,
исполненным И. Теребеневым (1812); по сторонам от арки - удивительные по
красоте скульптурные группы «Нимф, несущих небесную и земную сферы» (Ф.
Щедрин, 1812-1813), над аркой - осеняющие ее знаменами Гении Славы (И.
Теребенев, 1812). Летящие Славы, трубящие победу, повторены на невских
павильонах (рис. 183). По углам нижнего куба центральной башни расположены
четыре сидящие фигуры античных воителей: Ахилл, Аякс, Александр Македонский
и Пирр. Выше, на колоннаде - статуи «четырех времен года, четырех ветров и
четырех стихий», к которым добавлены фигуры египетской Исиды,
покровительницы мореплавания, и Урании, древнегреческой музы астрономии (все
фигуры повторены дважды, всего 28 статуй по числу колонн). Не сохранились
уничтоженные в 1860-х гг. аллегорические фигуры «лежащих рек» перед
портиками главного фасада, и двенадцати месяцев по углам треугольных
фронтонов. А с постаментов перед невскими павильонами (где теперь находятся
якоря) были сняты фигуры «четырех частей света»: Азии, Европы, Африки и
Америки.
Ради того, чтобы пробить окна в верхней части стен, был уничтожен
скульптурный фриз, опоясывавший здание. Но даже оставшееся скульптурное
убранство создает необычное ощущение движения архитектуры в окружающее
пространство, с которым становится ясно истинное значение всей композиции.
«Великое произведение архитектуры никогда не бывает только зданием. В нем
узнает себя целый город». С возведением Биржи и Адмиралтейства, центр города
получил новый образ. Его главным проспектом стала Нева, а центральной
площадью - она же в самом широком течении, там, где река разделяется на два
рукава между Петропавловской крепостью и Зимним дворцом.
Несколько позднее, после работ К. Росси и О. Монферрана в период «русского
(петербургского) ампира», окончательно сложился не имеющий аналогов в мире
«Ансамбль Трех площадей» центра Петербурга. Параллельно невскому течению
слились воедино Дворцовая, Адмиралтейская и Сенатская площадь, а центр
трехлучевой планировки города, намеченный П. Еропкиным в период «петровского
барокко», был мощно обозначен сияющей золотом «адмиралтейской иглой».
Характерная черта стиля александровского классицизма - определяющая роль
французского влияния - школы К.-Н. Леду и «мегаломанов» Королевской Академии
архитектуры в Париже. Их принцип - выразительность простых геометрических
объемов: куба, параллелепипеда. Такова же александровская архитектура: «Одно
стихийное стремление доминирует над всеми помыслами и идеалами эпохи, это —
стремление к возможной простоте. Наружные и внутренние стены екатерининских
зданий кажутся уже недостаточно простыми, и архитектор отбрасывает все, что
не является безусловно необходимым, и для него нет большей радости, как
суровая гладь стены. И только местами, только для того, чтобы еще более
подчеркнуть торжественную красоту этой глади, он прерывает ее скульптурным
фризом или легкой орнаментальной фигурой...». В то же время постройки
александровского классицизма столь оригинальны и так тонко гармонируют с
пейзажем, что в них, кажется, нет ничего французского.
Серое петербургское небо, золоченые шпили, горизонтали набережных, светлые
колоннады... Велика была роль самого императора. Александр был обуреваем
страстью к строительству и прекрасно разбирался в архитектуре. Ни одно
здание в Петербурге не могло быть построено без «высочайшего апробирования
чертежей». Значение личности Александра
I
в формировании классицистического облика Петербурга иногда сравнивают с
ролью Перикла в строительстве Афинского Акрополя (см. Перикла Век).
Образ города периода александровского классицизма отразил в 1814 г. в своей
«Прогулке в Академию художеств» К. Батюшков: «Взгляните... на набережную, на
сии огромные дворцы - один другого величественнее! на сии домы — один
другого красивее! Посмотрите на Васильевский остров, образующий треугольник,
украшенный биржею, ростральными колоннами и гранитною набережною, с
прекрасными спусками и лестницами к воде. Как величественна и красива эта
часть города! Вот произведение, достойное покойного Томона, сего неутомимого
иностранца, который посвятил нам свои дарования и столько способствовал к
украшению северной Пальмиры!..
Сколько чудес мы видим перед собою, и чудес, созданных в столь короткое
время, в столетие - в одно столетие!.. Хвала и честь Александру, который
более всех, в течение своего царствования, украсил столицу Севера!.. Кто не
был двадцать лет в Петербурге, тот его, конечно, не узнает. Тот увидит новый
город, новых людей, новые обычаи, новые нравы... Адмиралтейство,
перестроенное Захаровым, превратилось в прекрасное здание и составляет
теперь украшение города... Вокруг сего здания расположен прекрасный бульвар,
с которого можно видеть все, что Петербург имеет величественного и
прекрасного: Неву, Зимний дворец, великолепные домы Дворцовой площади,
образующей полукружие, Невский проспект, Исаакиевскую площадь,
Конногвардейский манеж, который напоминает Партенон, прелестное строение Г.
Кваренги, Сенат, монумент Петра
I
и снова Неву с ее набережными». В 1817 г. перед построенным Дж. Кваренги
Конногвардейским манежем были установлены мраморные скульптурные группы
Диоскуров, выполненных П. Трискорни по образцу античных, находящихся на
Квириналъском холме в Риме.
Война с Наполеоном не повлияла на художественные пристрастия Александра.
Вступив в 1814 г. во главе союзных армий в Париж, Александр не забыл о своих
художественных проектах. Он намеревался пригласить в Петербург Ш. Персье и
П. Фонтена, придворных архитекторов Наполеона, но выбрал никому неизвестного
тогда О. Монферрана, будущего строителя грандиозного Исаакиевского собора и
Александровской колонны. И. Грабарь писал о том, что если во Франции
«естественное развитие Классицизма было прервано холодной диктатурой
Ампира», то по «странной прихоти судьбы Россия становится второй родиной
нового стиля, ибо в Петербурге продолжается развитие блестящих французских
идей». Но в 1811 г. скончался А. Захаров, в 1813 г. - Томон. Они не оставили
после себя школы, и стиль александровского классицизма стал перерождаться в
«русский ампир» К. Росси и В. Стасова. С александровской эпохой связано
обновление Петербургской Академии художеств, деятельность ее президента А.
Оленина и начало движения национального романтизма в русском искусстве.
Императору Александру принадлежала и романтическая идея возведения в Москве
на Воробьевых горах храма-памятника Христу Спасителю и русским воинам, по
обету за избавление от наполеоновского нашествия. Позднее в ином месте такой
храм в формах «русско-византийского» стиля построил К. Тон
Годуновский классицизм
условное название стиля русского искусства, главным образом архитектуры, в
период царствования Бориса Годунова (1598-1605). После кончины царя Ивана
IV
Грозного в 1584 г. по его завещанию к наследнику царю Федору Иоанновичу,
«неспособному по здоровью и уму», были назначены опекуны из бояр, из
которых, постепенно оттесняя остальных, выделился энергичный Б. Годунов.
Скоро он, сосредоточив в своих руках всю власть, стал править, по
определению историка В. Ключевского, «умно и осторожно, и четырнадцатилетнее
царствование Федора было для государства временем отдыха от погромов и
страхов опричнины».
И даже после того как в 1591 г. в Угличе был зарезан наследник царевич
Дмитрий и подозрение пало на Годунова, в 1598 г. после смерти Федора
Иоанновича земский собор избрал Бориса царем. Годунов начал свое
царствование с большим блеском, он задумал основать новую династию и тем
прославить свое имя. В Московском Кремле развернулись строительные работы.
Еще при Иване Васильевиче
III
(1462-1505) в Москву стали приезжать итальянские зодчие.
На рубеже
XVI-ХVII
вв., помимо итальянцев, увеличилось число английских, немецких, польских
мастеров. Через них русские знакомились с европейской наукой и строительной
техникой. Традиция русских «столпообразных храмов» была достойно поддержана
в Московском Кремле возведением колокольни «Иван Великий» (1505-1508). В
1600 г. повелением Бориса Годунова она надстроена еще на два яруса и
достигла 81 м высоты. Верхний барабан был опоясан тремя золочеными лентами
фриза с надписью: «Изволением Святые Троицы повелением великого господаря
царя и великого князя Бориса Федоровича всея Русии самодержца...» На
перекладине креста, венчающего главу, - «Царь славы». С этой надстройкой
«Иван Великий» из простой колокольной башни превратился в символ возвышения
русского государства, а Соборная площадь Кремля получила законченный вид. Но
и этого Годунову было мало. Сравнивая себя с библейским царем Соломоном,
царь Борис задумал создать новый грандиозный храм в Кремле, который
превзошел бы Успенский собор, построенный А. Фьораванти (1475-1479). Эта
идея осталась неосуществленной, но в правление Годунова были реализованы
градостроительные проекты: постройка стен и башен Белого города в Москве,
Кремля в Смоленске, сооружение Борисова городка близ Можайска, каменных
торговых рядов в Москве.
Село Красное на Волге, близ Костромы, было вотчиной бояр Годуновых. В 1592
г. там возведена церковь Богоявления - шатровый храм столпообразного типа,
восходящий к знаменитой церкви Вознесения в Коломенском, построенной царем
Василием
III.
В Троицком соборе Ипатьевского монастыря в Костроме (1603-1605, перестройка
в 1652), демонстрирующем «го-дуновский стиль», повторяется карниз,
отделяющий закомары от плоскости стены, впервые примененный Алевизом Новым в
1505-1509 гг. в Архангельском соборе Московского Кремля. Собор в Костроме
отличают строгая выверенность пропорций, традиционное пятиглавие, кладка
«как по линейке», арки с «гирьками» и «дыньками». Постройки в Вязёмах,
усадьбе Годуновых близ Москвы, характеризует тот же стиль. В период
«годуновского зодчества» происходила канонизация сложившихся к тому времени
строительных приемов: воспроизводились традиционные композиции, в которых
подчеркивались симметрия, компактность плана, строгое пропорционирование.
Использовались заимствованные у итальянцев ордерные элементы, полуциркульные
арки, пилястры с коринфскими капителями, классические профили карнизов. Это
была канонизация русского стиля на европейский манер. Уменьшилась
вариативность построек, их внешнее разнообразие, но появилось единство
стиля.
Эти особенности имели не местный, московский, а общерусский характер,
поэтому правильней объединять их не понятием «годуновская школа», а
определением «годуновский стиль», который в сущности, по основным тенденциям
формообразования, является классицистическим. Одним из самых ярких
памятников «годуновского классицизма» был собор Вознесенского монастыря в
Московском Кремле, построенный в 1580-х гг. по заказу сестры царя, Ирины
Годуновой. Этот замечательный памятник архитектуры варварски уничтожен в
1929 г. Интересно, что сооружения «годуновского классицизма», не порывавшие
с традициями древнерусской архитектуры, долгое время воспринимались
исключительно как результат чуждого, иностранного влияния.
Русский историк А. Малиновский в «Обозрении Москвы» (1820-1826) называл все
новые постройки Московского Кремля, начиная с Успенского собора,
«готическими». Колокольня «Иван Великий», по его словам, была от основания
перестроена «в виде готической башни». Готической (в смысле чуждой,
нерусской) называли русскую архитектуру рубежа
XVI-XVII
вв. писатель В. Жуковский, французский исследователь средневекового
искусства Э. Виолле-ле-Дюк, писатели В. Гюго, Т. Готье. Но такие оценки
правильнее было бы отнести к последующему периоду развития русской
архитектуры. В 1624-1625 гг. шотландец
X.
Гэллуэй (Галовей) вместе с русскими мастерами надстроил «шатровым верхом»
Спасскую башню Московского Кремля, причудливо соединив в ней черты
традиционной русской архитектуры с элементами английской готики и
Тюдор-Ренессанса. Таким же образом были надстроены и другие башни Кремля.
Европеизации подвергались иконы, фрески, изделия из серебра. В Костроме, в
Ипатьевском монастыре, при поддержке Годуновых была создана иконописная
мастерская. Понятие «годуновского стиля» применяют в отношении книжной
миниатюры, начала
XVII
в. К концу
XVII
столетия «годуновский классицизм» сменился «голицынским» и «нарышкинским»
стилями.
www.pseudology.org |