Научный подход Ну вот, кажется, все позади. Концепция, представьте себе, подтвердилась. Запас мыслей не только не уменьшился, но и пополнился, На дне чемодана ле­жат блокноты с записями бесед. Журналист уже бро­сил последний взгляд на суетливый перрон, поплыв­ший мимо вагона, и мысленно сказал последнее «прости» людям, с которыми его свела командиро­вочная судьба. Короче — «финита ля комедиа» (или «трагедиа», кому как повезет). Тут бы и родиться первому вздоху облегчения, на­ступить покою, явиться бы удовлетворению от проде­ланной нелегкой работы. Но, увы, все наоборот: именно сейчас журналист почему-то взволнован, его начинают обуревать сомнения и неуверенность. Он страшно напуган обилием материала и его хаосным состоянием — при всех его стройных, заранее выве­ренных и вроде бы подтвердившихся предположени­ях! Он ощущает сумбур в голове и, как человек, ме­няющий вовсе не груз, а только руку, его несущую, тяжко вздыхает. Прошу простить излишнюю беллетризацию элемен­тарного соображения о том, что сбор материала не начинает нашу работу и не венчает ее, Это всего лишь один из этапов журналистской деятельности, за которым следует очередной и отнюдь не механи­ческий, а тоже творческий этап обработки материа­ла, что, к сожалению, далеко не все хорошо понимают. Итак, нет нам передышки. В номер мы пишем или нет, но, вернувшись домой, мы не сваливаем приве­зенный материал в ящик стола или в угол комнаты в надежде на то, что отлежится, «успокоится» и только тогда пойдет в дело, — нет, без промедления мы топаем дальше, до самой газетной полосы, взвалив на плечи бесформенную массу. Вся последующая работа связана с необходимостью осмыслить и обработать материал. Что это значит? Это значит — отобрать к систематизировать факты, цифры, собственные впе­чатления. Это значит — подумать о композиции, сюжете, монтаже. Не могу представить себе современного публициста, способного перешагнуть этот наиважнейший этап, умеющего сразу приступить к письму, да еще с желанием создать не «шедевр с поземкой». «Словам надлежит подчиняться и идти следом за мыслями, а не наоборот»! — еще в XVI веке писал М. Монтень[1]. Если мы действительно хотим воздействовать на читателя, то должны вести его путем наших раз­мышлений (никогда не устану это повторять), для чего как минимум выстраивать собранный материал в логической последовательности, отражающей ход наших мыслей. Иными словами, думать надо, и ду­мать научно! В противном случае мы рискуем просто запутать читателя в бесформенной, бессю­жетной жиже фактов, мыслей, цифр. «В литературе, — говорил М. Горький, — идет та же самая ра­бота, что и в науке»[2]. Освобождение от этой рабо­ты я совершенно серьезно расцениваю как освобож­дение от журналистики. Для нас, мне кажется, так же важен монтаж, как он важен в кино и на телевидении. Для нас так же важ­на композиция, как она важна для художников и му­зыкантов. Для нас так же важен сюжет, как он важен для беллетристов. Потому что сюжет, в частности, это не просто совокупность событий, как ошибочно полагают некоторые, но и средство познания дей­ствительности, способ раскрытия проблемы, раскры­тия через действие, через сопоставление фактов и цифр, авторских впечатлений и ощущений, через противоречия между фактами, через анализ поступ­ков героев, — примерно так писал В. Шкловский в «Заметках о прозе русских классиков»[3]. Мы вполне можем примерить эти положения на себя, поскольку современная художественная документалистика жи­вет по одним законам с поэзией, изобразительным искусством, кинематографией, беллетристикой, дра­матургией. Л. Гинзбург, говоря о достоинствах нынешней документальной прозы, вспомнила «Третий рейх» К. Гейслера — книгу, целиком составленную из одних цитат, но выстроенных в соответствии с идейной концепцией автора, а потому воздействующей на читателя именно так, а не эдак[4]. Кто-нибудь со­мневается еще в том, что сам отбор фактов уже есть позиция автора? Сомневается ли кто-нибудь в том, что авторская концепция, словно каркас здания, дол­жна заполняться фактами-квартирами, внутренняя планировка которых чрезвычайно важна? «Искусство и гений (одаренность) заключается в том, чтобы найти все в самом своем сюжете и ни­чего не искать вне своего сюжета» — этими словами Вольтера[5] я и закончу доказательство того, что от­бор и систематизация материала, выстраивание сю­жета, внутри которого и следует искать все и нам, журналистам, необходимы   Оглавление