Поведение Из человеческих качеств я, безусловно, сохранил бы во время сбора материала по крайней мере одно: порядочность. Другие — в зависимости от конкретной обстановки. Можно позволить себе быть хитрым, глупым, доверчивым, подозрительным, мягким, злым, наивным, ехидным — любым, если хочешь вернуться домой не с пустым блокнотом. Я бы сказал, что мы похожи на актеров, входящих в роль по «системе Станиславского», если бы не одно пикантное соображение. Дело в том, что актерский талант — это прежде всего талант перевоплощения, который впрямую не зависит от личных качеств ис­полнителя. Для того чтобы сыграть умного героя, ак­теру не обязательно быть интеллектуалом. В журна­листике подобное невозможно. Нам никто не пишет текстов и не ставит мизансцен. Мы сами себе и ре­жиссеры, и драматурги, и исполнители. И потому, собирая материал, все подчиняя этой цели, можем прикинуться кем угодно, оставаясь при этом умны­ми, принципиальными, честными, великодушными, стоящими на четких мировоззренческих позициях, и во всех случаях жизни — порядочными. Именно эти качества, сочетаемые с любой временной маской, должны быть гарантом чистоты наших помыслов, а нам самим они дают возможность не заходить слиш­ком далеко. Добавлю к сказанному, что журналист, действующий прямолинейно, какого бы ума и талан­та он ни был, обрекает себя на великие трудности, которые, увы, не всегда преодолимы. Можно ли сделать из этого вывод, что для дости­жения цели — сбора материала — «все средства хороши»? Нет, такого вывода делать не надо. Способ­ность журналиста к перевоплощению только тогда хороша, когда он имеет дело непосредственно с ис­точником сведений, — во-первых; совершенно не годится, когда он общается с людьми, никакого отно­шения к сведениям не имеющим, — во-вторых; и когда способность эта ограничена определенными рамками — в-третьих. Так, например, нам необходи­мо умерять наш апломб, какую бы роль мы ни игра­ли, потому что мы действуем не только от своего имени, но и от имени газеты, — правда, при этом никогда не терять достоинства. Со мной произошел однажды такой случай. Едва я перешел из «Литературки» на работу в «Комсомольскую правду», как вскоре отправился в командировку в один областной город. Прежде всего я решил явиться в горком комсомола, так как тема была не­посредственно связана с деятельностью городской комсомольской организации. Если идти в горком, то к кому? Разумеется, к «первому». Пришел. Попросил секретаршу доложить. Она доложила и сказала: «По­сидите». Я присел. Жду в приемной пять минут, де­сять, двадцать, даже интересно стало — заиграл ап­ломб. Наконец через полчаса мне предложили войти. Не подавая руки секретарю горкома и еле сдерживая волнение, я сказал: «Мне ничего от вас не нужно, ви­зит мой предполагался как визит вежливости. Но я обескуражен вашим приемом, а потому заявляю, что иду жаловаться первому секретарю обкома!» И, раз­вернувшись, сразу направился в обком, благо он на­ходился в том же здании. Пришел. Попросил секре­таршу доложить. Она доложила и сказала: «Посиди­те, пожалуйста». И я просидел в приемной у «перво­го» сорок минут! Убежден, что секретарь горкома предвосхитил мой приход. И правильно сделал. От­личный урок на всю жизнь! Конечно, командированные — не гости, они люди занятые, ведущие счет вре­мени, но и «хозяева» тоже не бездельники, этого нельзя забывать. У журналиста не должно быть никаких престижных требований, он вполне может обойтись без люкса в гостинице, без стула в президиуме, без «особого» места в машине, без подобострастия в глазах окружающих, без «пропустить!», «немедленно выпол­нять!», «предоставить!» и т.д. Конечно, нельзя ронять марку нашей «фирмы», но и превозносить ее ни к чему. Возможно, я говорю банальные вещи, и кое-кто заметит, что это ABC журналистики, — но таблицу умножения мы тоже знаем, однако нужно еще уметь ею пользоваться. Если бы кто-нибудь подсчитал, сколько рекламаций на поведение журналистов ежегодно приходит в га­зеты! Сколько из-за этого срывается публикаций! Сколько гибнет прекрасных замыслов, верных тем и беспроигрышных фактов! Сколько добра остается не­сделанным и сколько зла — ненаказанным! Говоря о поведении журналиста в командировке, я преследую, таким образом, и сугубо меркантильную цель, потому что наше ровное и достойное поведение — гарантия не только успешного сбора материала, но и его нор­мального прохождения на газетную полосу. Если нам удается так вести себя в командировке и если нам не мешают работать — это уже помощь, а уж если помогают — считайте, за нас работают!   Оглавление