Издательство "Родиола плюс. Минск", 1998 ISBN 985 448 006 2 Вальтер Фридрих Шелленберг Мемуары - The Labyrinth Адмирал Канарис Мой первый визит — Соперничество Гейдриха и Канариса — Программа десяти пунктов — Канарис уступает. После моего назначения начальником отдела IVE я должен был нанести первый, представительский, визит к шефу военной разведки адмиралу Вальтеру Вильгельму Канарису. Ему было тогда около пятидесяти лет, но, благодаря своим седым волосам и несколько сутулой осанке, он выглядел значительно старше. Незабываемое впечатление производила его красивая голова и добрые глаза под кустистыми бровями. Канарис предложил мне место на вытертом диване и сам уселся рядом на старом деревянном стуле. В углу его рабочего кабинета стояла ржавая походная кровать, за что Канарис с улыбкой извинился передо мной. В сравнении с прихотливо обставленными кабинетами политических руководителей это помещение своей простотой производило впечатление прямо таки спартанского жилища. Когда Канарис принимал визитеров, он редко привлекал к этому своих сотрудников. Он любил посадить своего гостя на старый диван — как это случилось и со мной — под яркий свет, а сам присаживался на стуле так, чтобы оставаться в тени. Когда при последующих визитах я хотел выбрать более удобное место, он очень вежливо, но настойчиво снова усаживал меня на диван. Однако чаще всего Канарис приглашал меня для бесед к себе домой. "В служебной обстановке, — говорил он, — говорят всякую чепуху". Во время моего первого визита он заметил: "Нам следовало бы почаще встречаться неофициальным образом, я надеюсь установить с вами столь же хороший контакт, что и с вашим предшественником Бестом". Однако я очень скоро заметил, что в отношении меня адмирал избрал такую личностную форму общения для того, чтобы использовать меня в качестве "почтальона любви", не желая окончательного разрыва тонкой нити, соединяющей его с Гейдрихом. К тому времени соотношение сил между Канарисом и Гейдрихом было ещё равным. Гейдрих запасся политическими материалами против Канариса, а Канарис хранил в своём сейфе тайное оружие для контратаки: документы о дисциплинарных проступках Гейдриха в бытность его морским офицером, а также его личные документы, содержавшие опасные свидетельства о "неполадках" в родословной Гейдриха — одна из бабок высокопоставленного руководителя СС была еврейкой, стало быть свидетельства Гейдриха о его арийском происхождении были подложными.   Мне понадобились годы, чтобы разобраться в хитросплетениях этих связей, но до конца завеса, скрывавшая отношения между Гейдрихом и Канарисом, не поднялась и для меня. То, что Гейдрих намеревался использовать меня как фигуру в своей "шахматной партии" против Канариса, он, в отличие от Канариса, никогда не пытался скрыть. Отправляя меня к Канарису, он предупредил на дорогу, чтобы я не попался на удочку к этому "хитрецу". Через несколько месяцев после оккупации Бельгии напряженность между Гейдрихом и адмиралом снова обострилась в результате одной ошибки военной разведки. Военная разведка обнаружила сеть английской разведки, поддерживавшей связи с французскими и русскими агентами. Одновременно на эту группу натолкнулись и наши сотрудники. Мы договорились, что два моих специалиста внедрятся глубже во французскую разведывательную сеть. Несмотря на это, офицер военной разведки, лейтенант запаса, приказал внезапно арестовать в различных местах ряд подозрительных лиц, в том числе и семерых из наших лучших агентов. Как и следовало ожидать, вся вражеская шпионская сеть была сразу же реорганизована, и добыча, которая уже была в наших руках, как мы предполагали, ускользнула. В ответ на это Гейдрих энергично потребовал четкого разграничения компетенции между нашей разведкой и разведкой Вермахта. Мне было поручено разработать так называемую "программу десяти пунктов" по сотрудничеству всех разведывательных служб, о сферах их "влияния" и предусматривающую кардинальную реорганизацию. До того времени разведчики руководствовались "десятью заповедями" образца 1937 года. Согласно новому проекту, Канарис должен был лишиться значительной части своих полномочий, и только через год по этому вопросу была достигнута договоренность. Подлинного текста новой программы десяти пунктов у меня сейчас нет; но я могу изложить в сжатой форме её общее содержание на основе частных записок, сделанных в то время. Планируя на будущее, я следующим образом сформулировал положения о задачах и деятельности разведывательной службы за границей: необходимо создать самостоятельный централизованный орган, который охватывал бы все аспекты в области политики, военного дела, экономики и техники. Его задачей является поставлять надежную — официальную или секретную — информацию об общем положении за границей, систематически оценивать её и оперативно и своевременно сообщать высшему политическому и военному руководству, а также различным имперским министрам, заинтересованным в этом, объективные сведения об общем внешнеполитическом положении, о движущих политических силах и политических деятелях, о военных мероприятиях и планах нейтральных или враждебных государств, равно как и об и экономическом, военном и биологическом потенциале. Преследуя ближайшие цели, я сформулировал следующие десять пунктов: 1. Необходимы организационные и кадровые изменения. Однако из-за нехватки персонала, прежде всего за рубежом, следует первоначально сохранить существующие организационные формы. Слишком резкие перемены сразу же станут известными разведкам противника. 2. Обучение пополнения, которое можно использовать лишь после проверки его качественной годности. Сотрудники, живущие в настоящее время за границей, в большинстве своём непригодны к использованию. Следует готовить им смену, привлекая новых сотрудников из как можно большего числа государственных учреждений, из промышленности, а также людей свободных профессий. 3. Перестройка направлений деятельности разведки. Следует проводить различие между получением информации (действующая армия) и её оценкой (Генеральный штаб); последний берет на себя методическую обработку всего материала, а также его оценку и использование. 4. Систематическое развитие специального обучения согласно указаниям к пункту 2. 5. Общие и специальные принципы работы для оперативных подразделений и подразделений оценивающих. Разъяснительная работа о необходимости и значении разведки для нужд государства. Во всех имперских министерствах создание пунктов связи. Руководители этих пунктов по возможности должны принадлежать "к внутреннему кругу работы"; в их обязанности входит помощь разведке, используя свое влияние внутри страны и за границей как путём личного общения, так и в профессиональном отношении. Эти руководители должны подчиняться исключительно соответствующему министру, или статс-секретарю, или мне лично. Кроме того, они должны поддерживать личные контакты между мной и министрами. 6. Создание "внутренних сотрудников", то есть привлечение к разведывательной работе сотрудников, ответственных передо мной лично. Строгий отбор членов этого круга. В случае предательства смертная казнь в соответствии с официальным приговором суда (без участия общественности и прессы). "Круг внешних работников" должен включать всех тех, кто работает на разведку за вознаграждение или из личных побуждений. Здесь необходимо использовать все многообразие человеческих качеств и мотивов. 7. Создание новой деловой и личной картотеки. 8. Использование современной техники в качестве важного инструмента разведки. 9. Создание инспекционной и контрольной группы, члены которой, независимо от их служебного положения, должны отчитываться только передо мной, чтобы я мог осуществить всеобъемлющий контроль. 10. Нашей целью, таким образом, является следующее: создание единой германской разведывательной службы (которая должна стать составной частью нашего высшего руководства в политической, военной и экономической областях). Организационно эта служба должна занимать независимую, самостоятельную позицию. Новая организация должна подчиняться непосредственно высшему руководителю правительства. При осуществлении этой программы я не должен был упускать из виду следующих соображений: намечавшееся в то время развитие имело тенденцию включить объединенную разведывательную службу в систему главного управления имперской безопасности. Это казалось мне серьезной ошибкой, так как зарубежная разведка не должна была иметь ничего общего ни с полицией безопасности, ни с внутренней разведкой службы безопасности (СД). Поэтому я считал необходимым вывести 6-е управление — (зарубежная разведка) из системы РСХА и превратить его в самостоятельную организацию.   Поскольку при этом в первую очередь затрагивался вопрос о внутриполитической власти, я должен был в будущем особенно осторожно действовать в отношении Вермахта (Канарис) и министерства иностранных дел (Риббентроп). Дело в том, что с этой стороны следовало ожидать сильного сопротивления, диктуемого ведомственными соображениями в ущерб конечной цели. Поэтому мне необходимо было заручиться в лице Гиммлера и Гейдриха сильной поддержкой.   В то же время я должен был убедить обоих в том, что превращение единой разведывательной службы в независимую организацию не нанесёт никакого ущерба ни тому, ни другому как в личном, так и в политическом плане. Более того, мне нужно было сделать свой план привлекательным в их глазах, чтобы он мог содержать перспективы дальнейшего расширения их личной власти, для чего я в первое время ни в коем случае не имел права намекать на ослабление уз, скрепляющих орден СС. В ходе длительных переговоров по поводу программы десяти пунктов между Канарисом и Гейдрихом возникли новые серьезные разногласия. Когда, в конце концов, Канарис появился в приёмной Гейдриха с просьбой об аудиенции, так как Гейдрих больше не отвечал на его телефонные звонки, тот приказал своему адъютанту передать Канарису, что у него нет времени. Это была невероятная выходка — Гейдрих, видимо, чувствовал себя настолько сильнее своего соперника, что он не боялся дать это понять, делая столь оскорбительный вызов.   Канарис понял надвигающуюся на него опасность. Через час он позвонил мне из своего кабинета и, почти плача, сказал жалобным голосом, что не может представить себе, как такое мог сделать один из его бывших морских офицеров по отношению к нему, старшему во всех отношениях. Он попросил меня ещё раз взять на себя роль посредника. Я поговорил с Гейдрихом об этом, и тот после длительных уговоров согласился переговорить с адмиралом. Однако он поставил условие, что адмирал должен согласиться с предлагаемой программой десяти пунктов. Беседа состоялась в вилле на Ванзее. О чем там говорилось, не сообщили ни слова ни Канарис, ни Гейдрих. Но Канарис в принципе уступил.   Тогда я в первый раз заметил по его виду признаки внутреннего переутомления. Предыдущие месяцы, в течение которых Гейдрих с ледяным спокойствием осуществлял свою безжалостную тактику, сделали свое дело. Мне порой казалось, что Канарис испытывает перед Гейдрихом чуть ли не физический страх. Однако могло быть и так, что на его мироощущение повлиял его все увеличивавшийся пессимизм относительно военного положения Германии.   Тем не менее прошел ещё год, прежде чем он поставил свою подпись под программой, причем я признаю, что начиная с 1941 года я сам действовал на него отрицательно. Влекомый аннексионистскими побуждениями, я в предлагаемый план включил ещё и требование разграничения компетенции политической зарубежной разведки (руководителем которой я стал в июне того же года) и военной разведки. При этом я исходил из мысли о необходимости устранения Канариса из политической деятельности за рубежом. В самом конце 1941 года я обратился к Гейдриху с настоятельной просьбой окончательно договориться с Канарисом о разграничении функций разведывательных служб, так как я остро нуждался в такой договоренности для ведения переговоров с министерством иностранных дел. Я был в высшей степени заинтересован во всем, что происходило, так как Гейдрих уже в конце 1940 года сказал: скоро настанет время сменить тогдашнего руководителя политической зарубежной разведки. "Взялись бы вы, — спросил он меня, — реорганизовать во время войны такой аппарат, как 6-е управление, как в отношении структуры, так и персонала? Не кажется ли вам, — продолжал он, — что Канарис решающим образом использует период такой перестройки в своих целях?"   Я ответил: "Это вопрос политических отношений между вами и адмиралом". Оглавление   www.pseudology.org