Издательство Коморского  Д.Ф., СПб., 1906 год Кабанес Огюстен и Леонард Насс Революционный невроз Отдел пятый. Глава I. Уравнительное ты Революция отразилась не только на учреждениях и на людях, но и на самом языке. Изменения, которым подверглась разговорная речь с 1789 по 1795 г., могли бы послужить любопытным материалом для подробного исследования. При этом встретилось бы наверное немало образных слов и выражений, имевших лишь временное значение и ненадолго переживших события, их создавшие. В то время как многие слова были заимствованы из иностранных языков, другие просто изменили свое первоначальное значение, а затем благодаря долгому их употреблению в этом новом смысле так и остались измененными навсегда: слова budget (бюджет), motion, (толчок, предложение), club (клуб) и многие другие перешли из Англии и вошли во французский язык окончательно; другие - французского происхождения, как, например, constitution (конституция), convention (конвент), aristocrate (аристократ) стали пониматься в смысле, отличном от того, который они имели прежде. Кроме того, образовалось множество и совсем новых терминов, как-то: revolutionner (революционерить), lanterner (вешать на фонарях - фонарить), septembriser, semptembriseur (сентябризировать, сентябрист), guillotine, guillotineur, regicide et sans-culotte (гильотина, гильотинировать, цареубийца и санкюлот); они появлялись постоянно в листках того времени, выражая характер и направление этой прессы. Санкюлотный говор-жаргон, стал обязательным для всех. Обязательным стало вскоре и обращение на "ты".   Пятнадцатилетний юноша без церемонии "тыкал" восьмидесятилетнему старцу, ученик - профессору, прислуга - барину. Письма к министрам начинались словами: "гражданин-министр", а далее уже было обязательно писать прямо на "ты". Это нивелирующее обращение привилось, собственно говоря, лишь в 1793 году; но первый пример подобного отношения низших к высшим наблюдался ещё года за три перед этим. Накануне демократического торжества, праздника Федерации, фанатик революции Николай Бонвиль, редактор сатирического журнала "Железная пасть" (La Bouche de Fer), написал открытое письмо Людовику XVI, приглашая его примкнуть к народному делу. В этом странном послании, помеченном 6 июля того же года, обращаясь весьма фамильярно к монарху, авторитет и престиж которого, под влиянием новых идей, падали с каждым днем, автор писал: "Ты лишь один во всем государстве не слыхал падения Бастилии, всколыхнувшего весь мир и пошатнувшего все троны земные. Ещё не поздно исправить ошибки твоего развратного воспитания и избавиться с помощью своего вооруженного народа от тирании придворных, у которых ты сам лишь первый раб... Народ сумел отделить государя, в достоинство которого он верит, от шайки его вероломных слуг... Сумей же и ты, в свою очередь, понять различие между поведением, достойным неприкосновенного короля, и разными мелкими, но раздражающими интригами, служащими лишь частным интересам"(297). До того обращение на "ты" к королю было привилегией одних поэтов, но, например, в словах Буало, обращенных к Людовику XIV, не слышно, конечно, ни тени презрения или фамильярности, когда он говорит: Король великий, прекрати победы! Иль я писанья прекращу... Пример Бонвиля остался, впрочем, одинок; обращение на "ты" в то время ещё не проникло в Массы и стало всеобщим лишь тремя годами позже(298). Вследствие ходатайства депутации от народных обществ Парижа Конвент полуофициально санкционировал всеобщее уравнительное обращение; на "ты". Основы нашего языка (так говорил один из членов депутации) должны нам быть столь же дороги, как и законы нашей республики. Мы различаем три лица в единственном числе и три во множественном, но, вопреки этому правилу, дух фанатизма, гордости и феодализма приучил нас при обращении к одному лицу употреблять множественное число. "Результатом этой неправильности является немало зол: она ставит преграду развитию санкюлотов, поддерживает спесь в людях развращенных и под видом уважения, является в сущности лестью, подрывающей основы братства. Когда эти соображения были сообщены всем народным обществам, то последние единодушно постановили ходатайствовать перед вами об издании закона против этого превратного обычая.   Первым благом, которое явится результатом этой реформы, будет утверждение действительного равенства, так как люди не будут впредь считать себя выше, говоря санкюлоту "ты", когда последний будет отвечать тоже на "ты", а вследствие этого уменьшатся гордость, различие между людьми изгладится, исчезнет враждебность, усилится видимая близость, увеличится стремление к братству, а следовательно, и к равенству"(299). Делегат в конце своей речи просил издания декрета, которым бы всем республиканцам под Страхом объявления их "подозрительными" и "льстецами" предписывалось обращаться на "ты" ко всем без различия мужчинам и Женщинам, когда они будут в единственном числе. По предложению Филиппа решено было напечатать эту речь в официальном Бюллетене, с почетным отзывом Конвента. Другой делегат предлагал, чтобы словом "вы" обозначать аристократов, взамен употреблявшегося слова - господин (monsieur). Но это предложение было отклонено(300). С этого времени обращение на "ты" приобрело право гражданства в революционной речи. Конвент допустил его употребление. Последствия такого постановления не замедлили скоро проявиться: представители Конвента, получавшие от него особые поручения, в своих обращениях к местными властям(301) отказываются первые от устаревших формул обращения и заменяют их новыми, более соответствующими принципам равенства. Обыкновенные граждане становятся на равную ногу с членами парижской Коммуны(302), обращаясь к ним запросто - на "ты". Этот гражданский обычай был усвоен тем охотнее, что напоминал обычаи древних римлян, у коих другого обращения не было. В эпоху революции античной жизни подражали даже в мелочах. Революционеры того времени заимствовали таким образом у древних не только их героев, имена, костюмы, но даже и самую грамматику. Как могли бы Катоны, Бруты и Цицероны 1793-го года говорить "вы" своим согражданам, когда их прообразы с римской трибуны гремели своими: "tu quoque"(303). В подобных случаях всегда интересно мнение современника. В своем "Деревенском листке" (Feuille villageoise) публицист Женгене (Ginguene) писал 2 января 1795 года (Тридник, 13 нивоза II года): "Вывод одинаков как с точки зрения разума, так и с точка зрения равенства: только глупейшая привычка может заставлять говорить во множественном числе, когда обращаешься к одному человеку. Конвенту было предложено издать по этому поводу особый декрет, но Конвент, считая французов достаточно взрослыми, нашел, что они и сами могут преподать себе этот урок.   В Конвенте, в клубе якобинцев, во всех народных обществах, в секционных собраниях, в департаментах, в Коммуне, в министерских канцеляриях, во всех управлениях уже обращаются на "ты", и скоро "ты" будет господствовать повсюду. Греки и римляне не воображали, что обращаясь к одному человеку во множественном числе, они этим могут выказать ему уважение. Наши предки, создававшие наш язык, были феодалами, аристократами. Теперь аристократии уже нет. Приличная фамильярность дает тон истинному равенству. Можно обращаться со всеми на "ты", никого не оскорбляя, и братские слова "ты" и "тебя" - должны всегда произноситься не грубо и обидно, а с дружеским братским чувством. Когда истинные "санкюлоты и так называемые, "люди общества" (gens comme il faut), если они ещё уцелеют надолго, будут говорить друг другу "ты", то первый повысится, а второй снизойдет, и таким образом оба приблизятся к одному и тому же демократическому уровню". Не прошло и года, как этот сторонник уравнительного "ты" уже сознается в своем разочаровании: "В прошлом году я увлекался, проповедуя всеобщее "ты", его братским характером. Но слова "ты" и "тебя" воцарились, не принеся желанного братства; напротив, обращение на "ты" стало как бы неразлучным с грубостью. Два негодяя: один просто вооруженный разбойник, какие встречаются разве в лесах, а другой - лакей какой-то робеспьеровской ханжи, ворвались в мое мирное жилище, чтобы арестовать меня; они говорили "ты" мне, моей жене и нашей робкой честной служанке, и никакого братства я в этом не увидел. Мне грубо говорили "ты" потом в Революционном комитете, а затем и в Сен-Лазарской тюрьме - привратник Семэ с его ужасным преемником Вернеем, и надзиратели, и полицейский Берго, и комиссар Тюремной народной комиссии; мне предстояло бы ещё услышать это "ты" и от негодяя Дюма, а пожалуй, и от достойного исполнителя его повелений - палача, как это было с десятками моих бедных невинных товарищей 6-го, 7-го и 8-го термидора. К моему счастью переворот 9-го термидора помешал окончанию этого опыта. Поразмыслив теперь о местоимении "ты", я стал склоняться на сторону "вы", с которым, впрочем, никогда окончательно не расходился. Как тогда, так и теперь я отвечаю на "ты", когда мне говорят "ты", и на "вы", когда ко мне обращаются на "вы". Многие воображают, что слово "ты" служит проявлением самого чистого и пылкого патриотизма, но это люди, которые не сделав ни шага вперед, думают, что уже достигли цели". Женгене, конечно, был не единственный разочарованный республиканец, заметивший, хотя и поздновато, что республика понадобилась не для одного лишь разрушения старого порядка, а и для создания чего-либо нового взамен. Театр, всегда верно отражающий действительность, откликнулся, конечно, на это нововведение, но не для того, однако, чтобы высмеять его, а напротив, с целью его популяризировать. 3-го нивоза II года в Национальном театре шла пьеса "Совершенное равенство или "ты и тебя". В первой же сцене автор устами одного из действующих лиц говорит: "Для обеспечения равенства между братьями-республиканцами мы требуем, чтобы впредь все были между собой на "ты". Во втором явлении барин долго учит своего слугу, как употреблять слова: "гражданин" и "ты"(304). Вступив на такой путь, реформаторы не могли уже остановиться. Из условного и допустимого вскоре "ты" не замедляет стать обязательным(305). Для сомневающихся в этом приведем нижеследующий документ. Это выдержка из протоколов заседания Революционного комитета департамента Тарн от 24 брюмера II года республики (1793 г.). "Революционный комитет, видя главное свое назначение в уничтожении злоупотреблений старого режима и признавая, 1) что замена слова "ты" словом "вы" при обращении к одному лицу, в смысле установления внешних признаков: с одной стороны, превосходства, а с другой - приниженности, является вопиющей несправедливостью; 2) что вечные принципы равенства не допускают, чтобы гражданин обращался к другому на "вы", а в ответ от него получал бы "ты"; 3) что слово "вы", обращенное к одному лицу, нарушая незыблемые законы разума, противно не только здравому смыслу, но и строгой правдивости, так как одно лицо не может быть одновременно несколькими лицами; 4) что в языках свободных народов никогда не допускалось нелепого обращения на "вы", когда речь шла об одном лице и, наконец, 5) что язык возрожденного народа должен быть не рабским, как был прежде, а являться внешним признаком и гарантией народного возрождения; - постановляет: статья I. Слово "вы" в местоимениях и в глаголах, когда речь идет об одном лице, изгнать из языка свободных французов и во всех случаях заменить словом "ты". II. Во всех актах, как публичных, так и частных, ставить, когда речь идет об одном лице, вместо "вы", слово "ты". III. Настоящее постановление отпечатать, опубликовать и разослать всем народным обществам и правительственным учреждениям Тарнского департамента"(306). Весьма вероятно, что это не единственный образец официальной расправы наших предков с нашим языком. Обращение на "ты" долго сохранялось в революционной армии(307). Генерал Бигаррэ говорит в своих мемуарах, что "если бы офицер или солдат осмелился обратиться к адъютанту не на "ты", то последний проткнул бы его палашом". Наполеону нелегко было вывести из употребления этот обычай. Некоторые из его маршалов, между прочим и Ланн, не переставали обращаться даже к нему самому на "ты". Старые вояки, говоря со "стриженым малым" (petit tondu) нередко забывали о придворном этикете. Иные времена - иные нравы: во время реставрации, по словам генерала Ламарка(308), он был свидетелем, как старый гренадер потому только ушел со службы в отставку, что какой то подпрапорщик обращался с ним на "ты". "Если бы он ещё ломал со мною походы и слышал бы со мной свист ядер, я бы ему простил, но ведь он молокосос!". На это юнец мог бы возразить, что говоря старику "ты", он только подчинялся чистейшим традициям великой французской революции. Содержание   www.pseudology.org