| Валентин Исаакович Рабинович | |
| Садатки | |
Садатки
бывают двух видов – монологические и диалогические.
Монологические садатки это новый поэтический жанр, изобретенный
Гуревичем вскоре после того, как отдал Аллаху
свою беспокойную душу горячо любимый советским народом
президент Египта,
про которого в вышеуказанном народе ходило четверостишие:Лежит на пляже кверху пузом полуфашист-полуэсэр Герой Советского Союза Гамаль Абдель на всех Насер, – и которого сменил на президентском посту генерал Анвар Садат, которого советский народ совсем не знал, и про которого поэтому ничего в нем не ходило. Именно этот пробел и восполнил Гуревич. Однажды утром, войдя в помещение редакции журнала Химия и жизнь, в котором он имел удовольствие работать , вместо того, чтобы сказать, как обычно, «Селям алейкум», Гуревич не без нажима произнес: Говорят, что у Садата невысокая зарплата Свой следующий рабочий день Гуревич начал с довольно сомнительного утверждения: Говорят, что у Садата головенка слабовата. Третий день, как читатель, вероятно, и сам догадался, был ознаменован появлением третьей садатки. Она оказалась пророческой, что вообще-то не удивительно: поэты бывают пророками довольно часто. Классические примеры – Пушкин («Поэт роняет молча пистолет и падает») и Лермонтов («В полдневный жар, в долине Дагестана, с свинцом в груди лежал недвижим я»). Но вернемся к третьей садатке. В ней Гуревич дал новоявленному египетскому президенту ясный, недвусмысленный совет: Не ходил бы ты, Садат, на военный на парад. Как известно, именно на военном параде фигурант был сражен пулей террориста. 2 Что касается садаток диалогических, то они были изобретены тем же Гуревичем на следующий день после третьей монологической. …И был День Четвертый, когда, войдя в редакцию, Гуревич произнес не очередное двустишие, а лишь первую строчку: «Расскажи-ка нам Садат», вслед за чем вопросительно уставился на стоявшую у моего стола Малолетку. Оценив деликатность Гуревича и понимая, что этот пробный шар предназначен на самом деле не Малолетке, а хозяину стола, возле которого она стояла, я принял решение не дать Гуревичу выиграть на подаче и быстро сказал: - Ты нам брат или не брат? - У меня было по-другому, – заметил Гуревич. – Кто ты – гад или не гад? Но так или иначе, а садатки превратились из монологов в диалоги, что, в свою очередь, сыграло решающую роль в изобретении Гуревичем следующей игры Источник Оглавление |
|