Сватиков С.Г.

Участие евреев

После уронов, понесенных революционным движением в 1874-1875 гг., первое более или менее видное выступление состоялось 6 декабря 1876 г, перед Казанским Собором. По делу об этой демонстрации были привлечены 21 человек, из них - 5 евреев.

Это были: студенты Медико-хирургической академии Александр Николаевич Бибергаль и Яков Ефимович Гурович, сын купца Семен Львович Геллер, мещанин Ефим Захарович Новаковский и дочь купца Фелиция (она же Фейга) Исаковна Шефтель.

Наиболее значительной фигурой среди привлеченных был. несомненно, Бибергаль, студент 4 курса. Взятый на площади у собора, он отрицал сперва виновность. Во время "охранения полицией имущества" арестованного Бибергаля, у него были найдены преступные стихи. В них говорилось о "рабочих. возвращающихся после трудов на родину, где ожидает их всех старая бедность и больные в отрепьях дети.

Один из числа пришедших, обращаясь к товарищам, говорит: пора перестать работать на врагов, бояр и попов, пора рабочей семье соединиться и перестать кормить своих злодеев". Бибергаль объяснил, что списал их "для курьеза" и никому не показывал. На суде, в ответ на обвинение в составлении стихотворения, направленного к возбуждению бунта, Бибергаль счел "столь малозначительным это обстоятельство, что даже возражать не пожелал".

Суд же согласился с прокурором, что именно эти "стихи возмутительного содержания" [могли] служить связью между интеллигентами, студентами-медиками 3-го курса и тем юным рабочим (Потаповым), который поднял знамя "Земли и Воли" после речи оратора. На вопрос о преднамеренном участии в демонстрации Бибергаль ответил: "пусть обстоятельства это докажут".

Но, когда на суде стали выяснять обстоятельства избиения околоточным юной демонстрантки Шефтель, Бибергаль попросил слова, признал, что был в соборе, слышал речь, которая показалась ему не преступной, ибо выражала лишь "уважение к людям, погибающим на каторге", и описал избиение учащейся молодежи полицией.

"Я не дрался, - сказал Бибергаль. - Но если бы кто-нибудь меня ударил, я не смолчал бы". Взяли же его за то, что он с виду похож на студента, у него было потертое пальто. "Я уверен, - закончил Бибергаль. - что если бы полиции приказали, то она забрала бы всех студентов".

Действительно, заявил, что в соборе была "учащаяся молодежь, польские и еврейские типы", а на вопросы зашиты объяснил: "у них принято большей частью одеваться в пледы, и при том известно, что в Медико-хирургической академии, большей частью, еврейские пледы".

Тем не менее прокурор счел, что Бибергаль учинил полное сознание, и арестован не случайно. Бибергаль, отказавшийся от защитника, в своей речи повторил. что в соборе - был, слышал речь и вплел "это ужасное красное знамя". Он полагал, что обвинение его в сопротивлении при аресте на суде опровергнуто.

"Затем, я видел знамя и слышал речь. Но разве, имея глаза, можно не видеть, и, имея уши, можно не слышать..." Однако суд полагал иначе. Ему припомнили и его иронию насчет "этого ужасного красного знамени" и насчет "заботливости полиции об его имуществе", благодаря которой были открыты стихи, и эти самые стихи, хранение которых он считал не преступным.

Суд знал, что панихида в соборе предполагалась по политическим заключенным, умершим за время следствия по делу 193-х в Доме Предварительного Заключения. Между тем Бибергаль выразил мысль явно (для суда) революционную, воскликнувши: "Если уважать память товарищей, а из тех людей, по которым предполагалось служить панихиду, многие были моими товарищами, сидели на одной школьной скамье со мной, если это есть преступление, то. понятно, я тогда виноват"...

Суд признал Бибергаля участником в дерзостном порицании установленного законами образа правления, участником в сопротивлении полиции, виновным в сочинении преступных стихов и приговорил его (наравне с Боголюбовым) к каторжным работам на 15 лет. Весной 1878 г. Бибергаля привезли на Кару, а в 1884 г. он был выпушен в Читу на поселение.

2 

Другим заметным лицом в процессе был купеческий сын Семен Львович Геллер. Ему было 16 лет в 1875 г., когда он был привлечен за участие в беспорядках (выражение сочувствия осужденным) при объявлении приговора на Конной площади Плотникову и Папину, осужденным по делу Долгушина. Он был в числе 13 человек арестованных, но был выпушен, ездил в Сербию в качестве добровольца и вернулся во второй половине ноября, за 2 недели до демонстрации. Геллер признался, что пошел на панихиду по умершим в предварительном заключении политическим арестованным, вступился у собора за женщину, которую били.

Несмотря на полное отсутствие улик и отказ полиции от оговора, прокурор потребовал обвинения, на основании признания. Геллер, в свою очередь, потребовал от Сената суда над полицией за мучения- причиненные арестованным в участке. Геллер был приговорен к ссылке в Сибирь на поселение, но, во внимание к его летам и отсутствию обдуманности, отправлен в Тобольскую губернию "на житье", с лишением всех особенных прав и преимуществ. Фелиция (Фейга) Исаковна Шефгель. юная девушка 16 лет, обвинялась в самом активном участии в демонстрации.

"Видя, говорил обвинительный акт, - что полиция уже извещена о происшествии и слыша учащенные призывные свистки городовых, некоторые из толпы начали кричать: "братцы, идите плотнее расходитесь; кто подойдет, тот уйдет без головы";призыв этот сочувственно принятый всеми, выдвинул вперед молодую женщину, блондинку, с распущенными косами, которая кричала "вперед, за мной"

"Молодежь сплотилась еще теснее, и только у памятника Кутузова началась свалка, в которой девушке были нанесены жестокие побои, порвано платье и т.д. Свидетели-полицейские заявили, что эта девушка была Шефтель и что при задержании - она "дралась и била околоточного". Обнаружилось, что Шефтель училась в житомирской гимназии, незадолго перед 6 декабря приехала в Петербург, чтобы готовиться на медицинские курсы.

Очень подозрительным показалось прокурору то обстоятельство, что оказались знакомыми между собой Шефтель, студент Гурович и Хаим Зельювич Новаковский. Последний был женат на сестре Гуровича (Софье), а Шефтель жила в квартире Гуровича. Отрицая на следствии преднамеренность своего присутствия в соборе ("ходила смотреть, как православные молятся") Шефтель на суде признала это, сказала, что "может быть" сопротивлялась полиции, но не помнит, наносила ли удары.

Защитник Буймистров нарисовал яркую картину избиения Шефтель: "ей было только 16 лет, ее видели без шапки, избитой, с распушенными волосами"... Сенат признал ее действовавшей с полным разумением, а затем товарищ прокурора ходатайствовал о снисхождении к Шефтель, ввиду ее несовершеннолетия и чистосердечного признания. Приговор - 6 лет 8 месяцев каторги - был заменен ссылкой на житье в Тобольскую губернию, с лишением прав. Пробывши в ссылке 6 лет, она вышла замуж за ссыльного же товарища и бежала с ним 21 июля 1882 г. из г. Кургана. Это была одна из самых юных государственных преступниц, если не считать Викторины Гуковской, осужденной в 14 лет.

Студент-медик Яков Ефимович Гурович был признан на следствии одним свидетелем за участника демонстрации виновным себя не признал, и хотя на суде свидетель усомнился, Сенат приговорил его к ссылке в Сибирь на поселение. Было ему всего 18 лет (рол. в 1859 г.). В 1878 г. Гурович умер в ссылке, в Березове.

Новаковский, золотоношский мещанин, показал, что приехал в октябре 1876 г. в Петербург, чтобы лечиться и открыть сапожную мастерскую, но полиция, сперва принявши у него ремесленное свидетельство, заявила затем, что он как еврей не имеет права жительства. Виновность отрицал. Во время заключения выказывал признаки серьезной душевной болезни. Сенат признал Новаковского здоровым и приговорил его к ссылке на поселение в Сибирь.

4

Видным членом освободительного движения явился член киевского кружка 1874 г. Лев Григорьевич Дейч. Он родился в 1855 г. в купеческой семье, воспитывался в Киеве, здесь же начал свою революционную работу. Подобно другим, он также ходил "в народ", одевши крестьянское платье, осенью 1875 г. вернулся, как и другие, разочарованный в пропагандистской деятельности, едва не уехал в Боснию и Герцеговину сражаться за освобождение из-под турецкого ига угнетенных наций.

Поступивши вольноопределяющимся в Херсонский полк. он "самовольно отлучился" на 5 дней и, посаженный на гауптвахту, не позволил офицеру говорить себе "ты". За эти преступления, по приказу начальника дивизий П.С.Ванновского, он был предан суду, но бежал в феврале 1876 г. Пятидневная "отлучка" имела целью, как мы знаем, устройство побега С.Лурье.

На свободе Дейч пробыл до июня 1877 г. Это время он со Стефановичем и Бохановеким употребил на участие в одной из самых громких попыток вызвать народное движение, в "чигиринском деле", И современные им деятели, и последующие историки освободительного движения строго осудили Дейча и товарищей за эту попытку воспользоваться царским именем для возбуждения масс. Не менее резки были отзывы и о том покушении на убийство шпиона, точнее предателя Гориновича, которое Дейч и Малинка совершили летом 1876 г. в Елисаветграде: оглушивши его несколькими ударами, они залили ему лицо серной кислотой.

Эти акты соответствовали тому увлечению анархическим бунтарством, которое было характерно для части южан. С июня 1877 г. по 27 мая 1878 г. Дейч вместе со Стефановичем и Бохановеким был в Киевской тюрьме, откуда их вызволил Михаил Ф. Фроленко. [2 слова неразборчивы] социал-демократии, примыкая к "Искре"; в "дни свободы" Дейч вернулся в Петербург, в январе 1906 г. был арестован, сослан административно в Сибирь, откуда бежал за границу.

Дейч был типичным русским революционером-семидесятником. Пример Западной Европы сделал его социал-демократом. Имя его было легендарно в конце 70-х, начале 80-х. Его воспоминания, напечатанные во многих журналах последнего 10-летия, живо рисуют нам его личный облик, облик человека, который всю свою жизнь, ошибаясь, но не изменяя своей цели, шел по одному и тому же пути и стремился к одному и тому же идеалу - социально-политическому освобождению русского народа.

 5

Уже летом 1876 г. началась работа по воссозданию разрушенной организации. Уцелевшие кружки объединились осенью 1876 г. в тайное общество "Земля и Воля". Общество это пыталось основать в народе свои "поселения", чтобы вести пропаганду в народе, но, столкнувшись с беспощадными репрессиями, перешло в 1878-1879 гг. на путь террора.

Главным организатором общества явился М.А.Натансон. При нем, с его соучастием, был устроен дерзкий побег князя Кропоткина. В "основной кружок" "Земли и Воли" вошли, кроме Натансона. следующие евреи: известный уже нам Арон Зунделевич ("Мойша") и два студента Медико-хирургической академии Александр Абрамович Хотинский и Осип Васильевич Аптекман. Натансон был арестован в июне 1877 г., а Зунделевич, Хотинский и Аптекман неизменно работали в партии до распада ее на "Народную Волю" и "Черный Передел".

В начале 1878 г. они стали членами так называемого "Большого Совета" партии. В "основном кружке" евреев было четверо из 25-ти, а в "Большом Совете" - 3 из 17-ти. Видную роль сыграл в начале 1879 г. Григорий Гольденберг, Имя Осипа Васильевича Аптекмана широко известно. Мало известно имя его товарища А.Хотинского.

Последний родился в еврейской семье, учился в Медико-хирургической академии, был уже на 4 курсе, но. увлеченный хождением в народ, покинул академию, отправился в Ростов-на-Дону, оттуда в Мелитопольский уезд. Здесь брат его держал почту между Мелитополем и Бердянском.

По просьбе Александра брат его засеял 10 десятин хлебом, который убирали летом 1876 г. члены ростовского земледельческого кружка, учившиеся здесь крестьянскому труду. Задумавши затем перейти от пропаганды летучей, мимолетной, к агитации на почве народных интересов, Хотинский сдал в Харькове экзамен на фельдшера и воспользовался своим дипломом для службы в качестве фельдшера в Симбирской губернии.

Увлеченный общим порывом русских революционеров на помощь Сербии. Хотинскнй провел там в качестве санитара 8 месяцев. По словам Аптекмана. это был "верный, твердый и разумно-преданный делу освобождения" работник. Когда ему нужно было временно "исчезнуть", он не задумался поступить в лакеи к знакомому врачу. На упреки товарищей по этому поводу Хотинскнй сказал: "для революционера нет и не может быть позорного положения: надо делать то, чего революция требует"...

Народ он не идеализировал. "Надо работать в народе, для народа, потому что для нас иного пути быть не может. Может быть, нашей работой прежде всего воспользуется буржуазия - пусть! Мы должны идти своей дорогой". Успенского он предпочитал Златовратскому. "Успенский, - не раз говаривал Хотинский, - куда глубже Златовратского. Успенский выворачивает, так сказать, всю психологию народную, а Златовратский ее затушевывает, Это не только различие художественного таланта, нет' Это различие интеллектов: Успенский - умнее Златовратского"...

Хотинский не уклонялся и от опасных предприятий: так, 16 апреля 1878 г. он вместе с А. Квятковским отбил у полиции и увез на знаменитом "Варваре" Преснякова. Большая часть его работы прошла в "поселениях" - в Саратовской губернии, где он был временно арестован, а затем - в Тамбовской. Он был приглашен на Воронежский съезд, но за отъездом в деревню не смог принять в нем участие.

После раскола он не примкнул к "Черному Переделу", покинул деревню и в начале 1880 г. эмигрировал за границу, где и умер в 1884 г. от легочной чахотки. Дельный и спокойный, он внес свою долю работы в освободительное движение. Особенно ценно его трезвое отношение к тогдашнему увлечению "мужиком" и правильный взгляд на значение политической свободы.

И на его примере мы видим преобладание, среди евреев-участников освободительного движения, государственности над анархией и трезвого политического мышления над утопическими увлечениями. Хотинский не идеализировал народ, но служил ему не за страх, а за совесть

6

Весьма крупным деятелем "Земли и Воли" явился Иосиф Васильевич Аптекман. Верный и самоотверженный друг русского народа, он всю свою жизнь, лучшие голы своей жизни, отдал на работу во имя народа и на расплату за эту работу. Но не менее важно, чем его работа, и то, что он сохранил для будущих времен подробный рассказ о партии "Земля и Воля", написанный им в ссылке, использованный Лавровым (в книге о "народниках-пропагандистах"). Серебряковым (в очерке "Земля и Воля") и напечатанный автором в 1907 г.

Студент-медик, сперва в Харькове в 1869-1871 гг., потом в Петербурге. Аптекман принял осенью 1874 г. участие в беспорядках по поводу профессора Пиона, был заключен в Литовский замок, но потом вместе с товарищем освобожден. Ему оставалось держать выпускные экзамены, когда он решил идти в народ, несмотря на ожидавшую его ученую карьеру.

Сперва (весной 1874 г.) он отправился к товарищу Кану, в его кузнечную мастерскую на юг России, пытался там работать, но оказался физически непригодным: к тому же соседнее "поселение" Жебуневых оказалось разгромленным и пришлось уехать. После ционовской истории Аптекман и Хотинский решили ехать фельдшерами в деревню.

Аптекман попал в Псковскую губернию, в больницу при общине сестер милосердия, устроенной кн. М.М.Дондуковой-Корсаковой. Пропаганда в этой местности имела роковое значение для Аптекмана: проповедуя революционный социализм девушке, возражавшей ему текстами из Евангелия, Аптекман попытался обосновать свои взгляды евангельскими текстами, он искренне увлекся Евангелием и в нем совместились реально-социалистическое мировоззрение с евангелически-хрисгианским. Аптекман принял православие.

И если мы смотрим с негодованием на меняющих веру ради спасения от гонений, то в крещении Аптекмана мы видим высшее самоотречение еврея во имя слияния с русским народом. Любя русский народ, идя на подвиг его освобождения. Аптекман крестился, потому что "инстинктивно стремился слиться духовно с народом, с тем народом, которому был чужд по крови и вере, но который должен был принять его, если он будет одной с ним веры".

Впрочем, годом раньше, когда Аптекман собирался идти в народ, товарищи, в ответ на его сомнения, как отнесется народ к его пропаганде, как еврея. успокаивали его тем. что из всех народов русский народ менее всего нетерпим в национальном и вероисповедном отношении, и что внешность у Аптекмана не типично еврейская, и речь чистая, так что в рабочем костюме он сойдет за русского.

Затем Аптекман работал как фельдшер и пропагандист в Пензенской губернии. В 1876 г. он был одним из основателей "Земли и Воли", участвовал в выработке ее программы, заводил связи для партии в Тамбовской и Саратовской губерниях. Весной 1878 г. он высказался, вопреки мнению Зунделевпча. против печатания конституционных прокламаций. Руководил студенческими беспорядками в Медико-хирургической академии в 1878 г.

После работы в тамбовских "поселениях" в 1879 г. он тщетно боролся в партии и в редакции журнала "Земля и Воля" против увлечения политикой, против террора; то же делал он и на Воронежском съезде. Когда раскол обозначился, он пытался спасти единство партии, обратившись к товарищам с открытым письмом; а затем - сохранить единство печатного органа; "народники" послали его делегатом в редакционную комиссию, но. как правоверный народник, он на первом же совещании не смог согласиться на резко и откровенно террористическую статью Н.Морозова.

После раскола он был одним из виднейших членов "Черного Передела". Тщетны были его попытки привлечь симпатии молодежи к работе в народе, безрезультативны его речи на сходках в ноябре и декабре 1879 г. Молодежь говорила: "Чернопередельцы - убежденные люди, но убедительности в них мало. Они беззаветно преданы народу, но они сами как будто изверились в него.

7

Сам Аптекман производит впечатление смертельно раненного на поле битвы знаменосца: истекая кровью, он тем не менее не выпускает из рук знамени".., Аптекман был одним из редакторов "Черного Передела" и в № 1 этого журнала он напечатал свое замечательное "Письмо к бывшим товарищам". В нем он резко критиковал террор, дворцовые заговоры, борьбу за политическую свободу без участил народа, называл "конституцию"-общественным пирогом, на который набросятся хищные акулы; предсказывал, что в Земский Собор попадут: "барин", "хозяйственный мужичок", буржуазия, но не народ; и призывал к работе в народе, к организации народной партии на почве конкретных народных интересов.

Он звал "бывших товарищей" идти с народом во имя народа и делать все при посредстве самого народа. Попытка Аптекмана оказалась тщетной. Именно в это время "бывшие товарищи" его. поддерживаемые сочувствием интеллигенции, бросились в неравный бой во имя народа, но при посредстве одних лишь своих сил. Арест типографии "Черного Передела" 22 января 1880 г. повлек через 2 дня арест и Аптекмана.

После заключения в Петропавловской крепости, а затем в Вышневолоцком каторжном централе Аптекман в 1881 г. был административно сослан в Якутскую область, где жил с М. Натансоном и Вл.Г.Короленко. В 1886 г. срок 5-летней ссылки кончился. Аптекман вернулся в Россию, получил звание врача, но уже в 1890 г. снова принял живое участие в политическом движении.

Вместе с Натансоном он был видным членом партии "Народного Права" (1893-1894). Глубоко преданный идее освобождения. страстно увлекающийся своей работой. Аптекман был нежным, как женщина, товарищем, человеком чуткой и тревожной совести. Ему принадлежит одно из первых мест среди тех, кем пожертвовало русское еврейство русскому народу.

8 

Наряду с деятелями центральной организации "Земли и Воли" нужно упомянуть и о тех евреях, которые принимали участие в освободительном движении 1877-1879 гг. до возникновения "Народной Воли". Так, в 1879 г., при производстве дознания об убийстве харьковского губернатора князя Кропоткина, полиция обратила внимание на сестру Хотинского, фельдшерицу Елизавету Абрамовну Хотинскую и ее приятельницу, фельдшерицу Розу Файнзильберг.

Обе фельдшерицы принимали участие в донском (ростовском) кружке с 1874 г., а затем оказались причастными к черниговскому кружку 1878 г. В частности, внимание полиции было привлечено тем обстоятельством, что Хотинская, перед самым убийством Кропоткина, спешно крестилась, обвенчалась с видным землеволъцем Никанлром Мошенковым и покинула затем Харьков.

Следы супругов отыскались осенью в "Тамбовском поселении", причем мужа арестовали, а Хотинская не только скрылась сама, но и помогла бежать члену Тамбовского "поселения" Э.К.Пекарскому; затем Е.А.Хотинская вынуждена была эмигрировать (в начале 1880 г.) в Швейцарию, где и жила в Кларане.  

Дознания 1879 г. выяснили деятельность ряда лиц на юге России, в особенности в Киеве. "Свод показании, данных государственными преступниками", упоминает имена акушерки Горенштейн, Суры Юльдемерг. Иогансона (Юхансона) и др. Последит"! из них скрылся и был задержан с Хенкиными в мае 1879 г., по обвинению в распространении среди воронежских гимназистов противоправительственных изданий.

На квартире сестер Рубанчик , часовых мастериц, в Киеве, скрывались Левченко и Кобылянский. Бывший студент киевского университета Мих. Лейвин открыл в 1878 г. на Жилянской улице библиотеку с известным подбором цензурных книг для пропаганды среди семинаристов. В Кременчуге реалисты М.Членов, Лурье и Гуревич выписывали "Землю и Волю", собирали деньги для партии и для заключенных.

В Чернигове давала убежище нелегальным акушерка Франштейн. а в Харькове - фельдшерица Анна Шандар. К числу этих менее важных преступников, наказанных административно, принадлежал студент Киевского университета, мещанин Лейзер Голубов, который жил в Киеве с 1875 г. [и] по подозрению в принадлежности к революционному кружку был сослан административно в Шенкурск.

Архангельской губернии, причем, как сообщалось в № 2 "Земли и Воли", его гнали 63 дня от Великого Устюга до Шенкурска пешком, в наручниках, пол тем предлогом, что он - метании. 24 августа 1878 г. он бежал за границу, в Париж, откуда через год вернулся в Киев и был здесь задержан, во время арестов по делу 21-го (М.Попова и др.), привлекался сперва по этому делу, затем был передан в распоряжение харьковского губернского жандармского управления, вследствие подозрения в принадлежности к харьковской организации, и административно выслан в Якутскую область.

9 

21 ноября 1878 г. на Николаевском вокзале в Петербурге был арестован Лев Григорьевич Левенталь, студент московского университета, ехавший в Москву с транспортом изданий петербургской вольной типографии". В его чемодане было найдено: 74 экземпляра брошюры "Заживо погребенные". 9 экземпляров "Правительственная комедия", 18 штук брошюр "Убийство шефа жандармов". 138 экземпляров "Выигрыши войны", 4 экземпляра "Земли и Воли" и т. д.

В одном из писем, при нем найденном, кто-то подробно писал ему из-за границы о путанице, которая создается благодаря тому. что разные группы различных направлений присылают свои рукописи о необходимости поддерживать материально заграничную типографию и завести тайные типографии в России.

Черновик ответа, в форме рассуждения "Нужна ли нам типография", был найден при Левентале. Арестованный дал неправдоподобные объяснения, что приехал 10 ноября "посмотреть Петербург", что нелегальные издания даны ему незнакомцем, который продиктовал ему и письмо и т.д. И хотя следствие не открыло, что Левенталь действительно заведовал в московском кружке транспортом, т. е. выпиской нелегальных изданий (в июле привез ему партию книг из Петербурга [от] Иохельсона), тем не менее его присоединили к делу Анд. Михайлова, доктора Ор, Веймара и других, и присудили к 10 годам каторжных работ, хотя защитник правильно указывал, что к нему нужно применить пункт 4 статьи 251 (т.е. 3 месяца за хранение литературы), а не [розную 249 статью, По конфирмации он получил 6 лет каторжных работ. прибыл на Кару в 1881 г.; манифест 1883 г. к нему применен не был: в 1884 г. его отправили в Якутскую область: в 1898 г. вернулся в Россию, где и работал в земской статистике.

10

Уже начало 1878 г. ознаменовано событиями, которые предвещали перелом в движении, переход от мирной пропаганды в народе к резкой борьбе с правительством. Начиналась эпоха "мести за месть", эпоха террора, в ответ на который следовали еще более резкие репрессии со стороны власти.

Естественно, что еврейская молодежь, студенческая и вообще демократическая, оторвавшаяся от старой среды и всецело связавшая свою судьбу с демократической интеллигенцией, приняла участие и в новой форме борьбы. Эта эпоха выдвинула три имени евреев-террористов, принадлежащих к южным "бунтарям" и принявших то или иное участие в террористической деятельности; Гобста, Виттенберга и Гольденберга.

Выдающимся землевольцем, участником рабочего и революционного движения был Гобст. родившийся в 1848 г., уроженец Вильны. Отбывая воинскую повинность в Одессе, в Замостском пехотном полку, в чине унтер-офицера, Гобст вел пропаганду среди солдат своего полка. Одиннадцатого сентября 1877 г. 9 человек солдат, спропагандированных им, были арестованы, Гобст же скрылся, переехал в Петербург и здесь принял видное участие в работе землевольцев среди петербургских рабочих, в частности же, в руководстве первой большой стачкой на Невской Бумагопрядильне.

На этой фабрике существовал небольшой революционный кружок из 10- 12 человек только недавно привлеченных к работе и не испытанных на деле. Душой этого кружка был Гобст, который под именем "Петра Петровича" жил по соседству с фабрикой, в качестве сапожника и хозяина единственной в той местности "конспиративной" квартиры. По отзыву Плеханова. Гобст "был не только вполне надежный, но положительно редкий по своей преданности человек".

Из Петербурга Гобст приехал в Киев, где продолжал свою революционную работу. В апреле 1879 г. он и его товарищи, жившие под видом слесарей, привлекли внимание полиции своим "необычным образом жизни": у них происходили совещания, изготовление каких-то предметов и т.п. Произведенный 6 мая обыск обнаружил 5 квартире Предтеченского и Гобста 23 килограмма пироксилина, похищенного из николаевского адмиралтейства и увезенного в Одессу, а затем в Киеве во время ареста Виттенберга и товарищей в Николаеве, неснаряженные бомбы и т. д. Гобст назвался Анисимом Федоровым, пол этим именем был сулим киевским военно-окружным судом и 18-го июня повешен в Киеве. Только впоследствии открылось, кто был Федоров...

11

Второе крупное имя - Самуил Виттенберг. Мещанин города Бердичева, родился в 1852 г., он учился сперва в николаевском реальном училище, а затем в Венском технологическом институте. Вернувшись на родину, он поселился в г.Николаеве, где начал энергичную революционную работу среди матросов местного адмиралтейства. Самые тесные связи были завязаны им с кружком южных "бунтарей" в Киеве и Одессе, с Ковальским и Чубаровым. Нарастание революционного чувства, особенно острое на юге, сказалось и на нем.

Человек мягкий, сторонник мирной пропаганды, он быстро переродился в энергичною террориста под влиянием событий. Вооруженное сопротивление, оказанное Ковальским и товарищами в Одессе (30 января 1878 г.), имело последствием смертный приговор для Ковальского и каторгу для других подсудимых. Объявление этого приговора в военно-окружном суде вызвало демонстрации у здания суда и (вечером) на бульваре.

При этом солдаты, удаляя демонстрантов от здания суда, действовали прикладами, причем был ушиблен 5-летний мальчик. С.Виттенберг, бывший в публике, увидя это, выхватил револьвер и убил солдата. Другими лицами было сделано также несколько выстрелов, после чего солдаты стреляли. В результате с обеих сторон были убитые и раненые.

О выстреле Виттенберга мы узнали лишь из "Былого". Но, если бы этот факт и стал известен в свое время, участь его не изменилась бы, так как тогда же обнаружено было его участие к подготовке цареубийства. Аресты в среде одесского, а затем и николаевского кружка разрушили план взрыва в Николаеве, подготовлявшегося на 18 августа 1878 г. к проезду императора Александра II.

В результате арестов, начавшихся после демонстрации у суда (24 июля 1878 г.), создалось дело 28-ми, по которому судились Чубаров, Лизогуй и др., среди них 8 евреев с Виттенбергом во главе. Это были: Викторина Леонтьевна Гуковская, 14 лет, ученица 3-го класса пансиона Матео, одесская мешанка; керченский мещанин Самуил Шнее. 29 лет;

12

Александр Зайлнер, 17 лет; ученик Александровского реального училища в г. Николаеве, купеческий внук; Александр Лури, 20 лет, виленский мещанин, исключенный из 4-го класса Николаевской гимназии; Михаил Морейнис, 1 8 лет; борсетий мещанин Эммануил Беркович Медведев, 21 года. николаевский мещанин; студент горного института Арон Рашков. 21 года, кишиневский мещанин. По поводу этих лиц были собраны следующие данные.

Главное внимание обвинителей сосредоточилось на Виттенберге, который был арестован 16 августа довольно случайно. При обыске у него были найдены, помимо 42 экземпляров революционных прокламаций, веши Зайднера, которые исчезли из квартиры последнего в Николаеве после первого поверхностного обыска, а - главное - гальваническая батарея с электрическими проводами, предназначенная для взрыва 15 августа в Николаеве.

Виттенберг от показаний отказался. Относительно Договенко, беглого матроса, разыскивавшегося по поводу революционной пропаганды среди матросов, арестованного в его квартире, Виттенберг отозвался, что с Логовенко он познакомился на Морской гауптвахте, где 6 недель содержался в 1877 г. по подозрению в политическом преступлении. Свидетель Ковалев, доставивший гальваническую батарею по просьбе Зайлнера, показал, что видел у него Виттенберга, Лури и Логовенко.

Виттенберг же просил Ковалева нанять на чужое имя квартиру для него в Кременчуге. Мещанин Михаил Абрамович Морейнис нанимал для Виттенберга квартиру в Одессе и посещал его. На квартире в доме Пулевич, в городе Николаеве, были обысканы Лури и ученик 6 класса А. Зайлнер. жившие вместе. При обыске найден был № 1 газеты "Вперед" и фотографическая карточка Виттенберга. Матросы Никитин и Скорняков показали, что Ив.Логовенко познакомил их с Виттенбергом в квартире Лури и Зайднера в Николаеве.

Таким образом выяснялись понемногу связи Виттенберга с матросами и характер квартиры Лури и Зайднера. Лури дал уклончивые показания, что в июне 1878 г. ехал на пароходе из Одессы в Николаев с Влад. Кавуненко, с которым познакомился два года назад у учителя Златопольского. Этот "Владимир" оказался революционером Свириденко, повешенным в Киеве в 1879 г. за вооруженное сопротивление.

Этот "Владимир" жил некоторое время у Лури и Зайднера и к нему носили матросы похищенные ими из казенного арсенала кубики пироксилина, причем продолжали носить его и после отъезда "Владимира" в Одессу. "Владимир" говорил Зайднеру о готовящемся взрыве. 2 августа "Владимир" послал Андрея Баломеза в Николаев за вещами, взять у Лури "кусочек". Баломез застал у Лури Зайлнера. которому передал от имени "Владимира", что он может ехать к отцу. так как "дело" отложено на две недели.

На вопрос о "кусочке" Лури ответил Баломезу. что "это теперь уже не кусочек, а полный сундучок", и прибавил еще 4 фитиля. Лури признал, что года два назад жил с Виттенбергом. Самуил Шнее слыл в революционной среде поя именем "Алешки". Свидетель Суворов показал, что видел на революционных сходках у "капитана" (Чубарова) "Алешку"; матрос Никитин видел "Алешку" у "Владимира".

Шнее от показаний относительно средств к жизни, образа жизни уклонился, признался, что посещал "капитана" из-за знакомства с Баломезом. Шнее, как оказалось, с 1873 по 1876 гг. жил в Константинополе. вернулся и жил в Одессе по чужому паспорту Аксельбанта. Рашков бывал в революционном кружке Э.Медведева. Были сведения весьма его компрометировавшие: организация кружка матросов, переписка о революционных делах и т. п.

Особого внимания среди подсудимых по этому делу заслуживает В.Гуковская, этот ребенок, душа которого была опалена огнем любви к свободе и ужаса перед насилием, и жизнь которого подобна цветку, еще не распустившемуся и уже растоптанному. Обвинительный акт содержит следующие сведения об этой 14-летней "тяжкой государственной преступнице". Гуковская присутствовала около здания суда, когда судили Ковальского, и собирала деньги в толпе. Когда вынесен был приговор, неизвестная женщина вышла из суда, подошла к Гуковской и шепнула ей что-то. Гуковская "стала кричать пронзительным голосом: "Ковальскому - смертная казнь и прочим подсудимым каторжные работы""... Задержать ее здесь не удалось, так как произошло общее смятение. Около 10 часов вечера Гуковская, на площадке, у лестницы к морю, обратилась к публике с речью: "Гг.Ковальского и Виташевского приговорили к смертной казни, и притом на улице войска вступили в свалку с безоружной публикой, так что убили 2 человек. Неужели общественное мнение позволит подобное безобразие"?!.. Городовой задержал Гуковскую при помощи ротмистра Бушена, адъютанта командующего войсками поручика гр. Сиверса, причем последний схватил за волосы Гуковскую. которая, отбиваясь, ударила его по лицу. Но толпа отбила Гуковскую.

13

Суд признал Гуковскую действовавшей с разумением и признал ее виновной в вооруженном нападении на войска. Виттенберг был признан виновным в совершении приготовительных действий против жизни Священной Особы Государя Императора. Смягчающие вину обстоятельства суд нашел в действиях Гуковской и Зайднера и "обстоятельства особо уважительные к облегчению" в действиях Шнее. Лури, Мореиниса и Рашкова.

А потому суд приговорил, лишивши всех названных подсудимых всех прав состояния, сослать Гуковскую в Сибирь на поселение. в места не столь отдаленные; Зайднера, Лури, Мореиниса - в каторжные работы на 10 лет; Шнее и Рашкова - на 15 лет; Эммануила Медведева - в каторжные работы на 20 лет; ходатайствовать об уменьшении срока для Лури до 6 лет каторжных работ.

Самуила Виттенберга - к смертной казни через повешение. 8 августа приговор был конфирмован генерал-губернатором Тотлебецом; 10 августа [повешены] в Одессе Чубаров, Лизогуб. Давиденко; 11 августа - в Николаеве: Виттенберг и Логовенко.

Останавливаясь на дальнейшей судьбе подсудимых по дел; 28-ми, должен отметить, что Виттенберг был первым, перешедшим от мирной пропаганды к участию в терроре. Он сделал это, однако, вопреки своему желанию, подобно другим землевольцам, ушедшим от "юности розовой и мечтательной" на кровавый путь террора.

Это особенно сказалось в его письме к товарищам, писанном накануне казни, в котором он говорил о грядущем торжестве социализма, ссылался на Спасителя и заканчивал словами; "если ты придаешь какое-либо значение моей воле, если считаешь священным мое последнее желание, то оставь всякую мысль о мести: "прости им, не знают, что творят""... Этот предсмертный завет характеризует достаточно нравственный облик Самуила Виттенберга.

Судьба Гуковской была очень трагична. Отправленная в места более отдаленные, нежели назначил ей суд. она покончила с собой 1 марта 1881 г.

14

Александр Григорьевич Лури (он же Лурий). приговоренный по конфирмации к 6 годам каторжных работ, прибыл на Кару в марте 1880 г.. в 1883 г. переведен на поселение в Якутскую область, в 90-х голах переехал в Иркутск.

Александр Николаевич Зайднер, приговоренный к 10 годам каторжных работ, прибыл на Кару в марте 1880 г.. по манифесту 1883 г. ему была сбавлена треть срока, в январе 1885 г. переведен в вольную команду, в том же году - на поселение, устроил в Баргузине публичную библиотеку, умер в 1891 г, от чахотки. Эм. Медведев прибыл в Кару в 1880 г.. с 1884 г. был на поселении в Забайкальской области. Рашков в 1888 г. утонул в ЯКУТСКОЙ области.  

Мы знаем, что покушение на жизнь Гориновича, в котором участвовали Дейч и Малинка, кончилось для Малинки смертной казнью (17 декабря 1879 г.). Дейч же избежал казни лишь благодаря особым условиям выдачи его из Германии. Вместе с Малинкой сулился в военном суде и был повешен еврей Майданский, лишь отдаленно прикосновенный к делу Гориновича.

Лев (Лейба) Иосифович Майданский, елисаветградский мещанин, родился в 1854 году, с 22 ноября 1875 г. поступил в военную службу в 7-й гусарский белорусский полк в качестве "фельдшерского ученика рядового звания". По словам обвинительного акта, Майданский в 1876 г. принимал участие в социально-революционной партии.

Действительно, 111 Отделению стало известно, что он вступил в революционный кружок, основанный евреем Львом Розенфельдом. Дебагорий-Мокриевич сообщает в своих воспоминаниях, что Горинович, член "киевской коммуны", давший компрометирующие многих товарищей показания, был выпушен из тюрьмы и отправился на розыски Стефановича и Дебагория.

Узнавши, что эти киевские "бунтари" находятся вблизи от Елисаветграда, Горинович летом ] 876 года приехал сюда. Здесь Дейч встретил случайно Гориновича у Майданского и узнал его. Малинка и Дейч, опасаясь нового предательства, решили убить его и не в Елисаветграде. а в Одессе. Горинович, с лицом, облитым кислотой, остался жив. Так как Малинка и Дейч встречались с Гориновичем у Майданского, то последнего арестовали.

Обвинительный акт вменял Майданскому в вину, что он, узнавши о заговоре на жизнь Н. Гориновича и о предполагаемом убийстве его в Одессе, во-первых. познакомил Гориновича с Дейчем, во-вторых, сообщил Гориновичу ложные сведения, якобы Гориновичу нужно ехать скорее в Одессу, так как из Киева прибыл и разыскивает его адъютант жандармского управления.

На следствии открылось также, что Майданский дал и серную кислоту для этого преступления. Военный суд признал "пособничество на покушение умышленного убийства, которое не было необходимым для совершения преступления" и полагал за убийство послать Майданского на каторжные работы по низшей мере 3-й степени 14 статьи Установлении, однако, "по совокупности", т.е. и за принадлежность к тайному сообществу, приговорил его к смертной казни через повешение.

Приговор был утвержден и приведен в исполнение 7 декабря 1879 г. в Одессе на Скаковом поле. Если казнь Виттенберга можно объяснить тем, что опасности подвергнута была особа монарха, то совершенно нельзя понять суровости приговора по отношению к Майданскому. которого осудили за "пособничество", притом же "не необходимое".

Единственное объяснение, это то, что Майданский имел несчастье быть судимым в эпоху особенно суровых репрессий, вскоре после покушения 19 ноября. Но не только самому Майданскому пришлось жестоко поплатиться за прикосновенность к революции.

Старики родители его, жившие в Елисаветграде, имели неосторожность приехать в Одессу и просить свидания с сыном. Они были немедленно арестованы и сосланы административно в Восточную Сибирь. Им не было предъявлено никакого обвинения, да это, очевидно, было и ненужно: они были родителями приговоренного к смерти. Должно заметить. что акт этот не был направлен против Майданских, как евреев. Усиление репрессий против евреев, как таковых, пришло позднее.

15 

13 марта 1879 г. студент Медико-хирургической академии Леон Мирский стрелял неудачно в шефа жандармов генерала Дрентельна. 6 июля он был задержан в Таганроге, причем оказал вооруженное сопротивление. Выяснилась его связь с революционной пропагандой среди тамошних солдат-артиллеристов. которую вел офицер Тархов.

По делу Мирского были привлечены евреи: потомственный почетный гражданин Григорий Григорьевич Левенсон, 26 лет, секретарь Русского Центрального Банка поземельного кредита; невеста Мирского, бердичевская мешанка, Елена Кестельман, София Фрессер; Моисей Трахман; брат Елены Кестельман; аптекарский помощник. Все эти лица за недостатком улик были освобождены от суда, к суду же привлечен лишь Левенсон.

Взаимные их отношения представляются в следующем виде, Мирский, за которым последовала из Киева его невеста, Кестельман. приехал в Медико-хирургическую академию в 1877 г. Во время одного из приездов его в семью, к родным, в Уманскии уезд, обнаружена его попытка вести пропаганду, почему он был арестован, посажен в Киевскую тюрьму, а затем переведен в Петропавловскую крепость.

По ходатайству невесты и ее воспитателя, Гр.Левенсона, Мирский был освобожден под поручительство присяжного поверенного Утина. Выйдя из крепости в январе 1879 г., он поселился у Левенсона. через месяц Мирский и Кестельман поселились вместе в Гусевом переулке, а затем Кестелъман 6 марта 1879 г. поселилась отдельно, причем Мирский посещал Левенсона и Кестельман.

Скрывшись после покушения. Мирский, по словам спропагандированного им и Тарховым в Таганроге солдата, предателя, бомбардира Щетинина, полагая, что Щетинин - свой человек, сообщил будто бы ему, что Левенсон играет у социалистов роль казначея, что у него адресный стол социалистической партии, что Левенсон даст, если понадобится Щетинину в Петербурге, денег.

Пароль при разговоре с Левенсоном такой: сказать, что вплелся с "Люшей" и передать условные - вопрос: "Как ваше слава Богу" и ответ: "это так себе, по воле". При обыске у Левенсона не найдено было никакие адресов или данных о принадлежности к партии, но обнаружены, по 1 экз.. издания: "Письма из Франции и Италии" (Герцена), листок из "Заживо погребенных" и "Выигрыши войны".

Мирский показал, что Левенсон не знал о его принадлежности к социализму, сам же высказался в духе умеренного либерализма. Щетинин и на суде подтвердил свои показания, и прокурор упирал на то, что не мог же Щетинин выдумать Левенсона и все, что о нем рассказал Мирский. На суде Левенсон решительно отгораживал себя от Мирского, заявил, что был против близости Кестельман к Мирскому.

Когда напомнили ему о разговоре, в котором Мирский рассказал о своих протестах в Киевской тюрьме, когда он писал прокурору заявления "от пленного социалиста", Левенсон резко заметил, что ничего подобного не помнит, а если бы ему это рассказали, он назвал бы это "мальчишеством": Мирский всячески выгораживал и свидетельницу Ел. Кестельман, и подсудимого Левенсона. Левенсон был оправдан. Однако 111 Отделение исправило этот приговор, отправивши в административную ссылку оправданных по делу лиц.

16

Говоря о землевольцах, нельзя пропустить имя Зака. Лев Маркович Зак родился в 1852 г.. Один из видных работников русского и еврейского рабочего движения, был арестован в начале 1879 г. за участие в землевольческом кружке, работавшем на Волге и южном Урале, был административно сослан в Енисейск, по дороге, в июле 1879 г., пытался бежать (со Смецкой), но вскоре был пойман, переведен за это в Якутскую область.

Но и здесь, из Верхоянска, он повторил свою попытку и снова неудачно, перенеся массу лишений. Вернувшись в Россию только в 1886 г., он принял самое энергичное участие в пропаганде среди еврейского пролетариата г. Минска, причем. несомненно, действовал уже в духе социал-демократии. Весной 1888 г. он снова был арестован в Минске и сослан в Якутскую область, откуда вернулся уже в 1896 г.

По возвращении из вторичной ссылки он с г-жой Гурвич приступил к "Капиталу" Маркса, но умер в 1897 г. по окончании работы. Перевод вышел в свет в 1899 г. под редакцией П.15.Струве.

17

Осенью 1879 г. были арестованы в Петербурге студент И. Гурвич с сестрою. Гурвич был землевольцем. а затем примкнул к черноперелелъцам. В 1880 г. он был сослан административно в Сибирь на 5 лет. Летом 1885 г. он вернулся из Сибири и поселился в Минске.

Здесь он принял видное участие в пропаганде социализма среди рабочих, параллельно с группой Хургина (народовольческой). В 1887-1888 гг. группа И.Гурвича, его сестры и жены (Евгении и Елены), доктора Абрамовича и других приняла вполне выработанную социал-демократическую программу.

В связи с арестами по делу Геллиса в Одессе весной и летом 1879 г. были арестованы Дукан, Клугер, Лион и др. Относительно Лиона Курицын, известный предатель 1878-1879 гг., сообщил на основании тюремных разговоров заключенных, что он стоял во главе "неизвестной" партии рабочих, был знаком с революционными деятелями, принимал, по-видимому, участие в революционных делах. Лион был сослан административно в Восточную Сибирь. Здесь в 1882 г. он участвовал в безуспешной попытке бежать северным путем (вместе с Заком и другими).

В 1878 г. были арестованы в Киеве студенты, братья Львовы. Аарон и Наум. Оба они были высланы в северные губернии и оба бежали в 1879 г. из ссылки. Аарон Львов бежал из Пинеги. Наум Львов упер в 1889 г. в Париже. Третий брат, Соломон Львов, отбывал воинскую повинность в Симферополе, причем состоял в сношениях с тамошним кружком революционеров. Предатель Курицын, со слов Н.Левченки. сообщил об этом:

Соломон Львов, сосланный административно в Олонецкую губернию, бежал оттуда и, по сведениям Департамента полиции. проживал в 1887 г. в Париже.

В числе арестованных осенью 1878 г. и заключенных в Петропавловскую крепость лиц. участвовавших в т.н. "бунте" 5 февраля 1879 г., был Вайнштейн. При избиении, которым сопровождалось усмирение шума и беспорядка в камерах Трубецкого бастиона, смотритель Богородский кричал ему: "погоди, жидок, я тебя научу как бунтовать". Судьба Вайнштейна была, по-видимому, решена в единственном порядке: в числе подсудимых 1879-1880 гг. мы его имени не находим.

18

В связи с покушением на Котляревского, в Киеве был арестован юный Исаак Гольденберг, брат известного впоследствии Григория. Хотя виновность его в деле Котляревского выяснилась вполне, однако за связи с киевскими радикалами его в мае 1879 г. выслали (в 1878 г. по ходатайству отца оставили в Киеве); вместе с ним выслана была и сестра Софья. Когда же обнаружилось участие Гр.Гольденберга В террористических делах 1879 г., тогда престарелые родители его и вся семья претерпели тягчайшие репрессии.

По делу об убийстве в Москве Рейнштейна был заподозрен Владимир (он же Вольф) Серпияский, родом из Царства Польского, Арестованный затем, он в начале 1880 г. (вместе с А.Франжоли и др.) бежал из Солъвычегодска. В мае 1880 г. обнаружилось его участие в печатании и распространении революционных прокламаций на еврейском языке, обращенных к еврейским рабочим. Серпинский. еще до открытия этого обстоятельства, с английским паспортом переехал границу и жил в Баварии и Швейцарии. Вернулся затем в Россию, в качестве нелегального, он был арестован в феврале 1881 г. в одном местечке Ковенской губернии и административно сослан в Восточную Сибирь.

В 1878 г. (вместе с В. Серошевским) за участие в варшавских социалистических кружках был арестован Станислав Лянда, еврей 24 лет, бывший студент Варшавского ветеринарного института. Участвуя в волнениях заключенных в цитадели (по поводу убийства часовым заключенного Бейста), Лянда защищался от жандармов железным обломком (в 3 фунта). За это он был приговорен к 12 голам каторжных работ, но генерал-губернатор заменил их ссылкой в отдаленнейшие места Сибири.

В связи с польским социалистическим движением должен был в 1878 г. бежать за границу Соломон (Нафталь-Шлиома) Мендельсон, 23 лет. С осени 1879 г. он издавал в Женеве с Варыньским и Дикш теином польскую социалистическую газету "Коуупозе", работал в Галиции. Здесь он судился в 1880 г. (с Варыньским) по процессу "краковских социалистов", потом он был арестован в Пруссии и был осужден на 18 месяцев тюрьмы за ввоз из Швейцарии социалистической литературы.

Здесь к нему применили оригинальный способ выдачи в руки русских властей: его "выслали" как иностранца за границу, в Россию, довезли 11 января 1884 г. до таможенного пункта Грдзинск, но слишком поздно уведомили пограничную стражу, и Мендельсон успел скрыться. Эта неудача фиктивной "высылки порочных и тягостных иностранцев" поставила на очередь вопрос о формальной выдаче из Пруссии в Россию политических преступников. Вскоре после этою был заключен договор России с Пруссией соответствующего содержания

В числе эмигрантов 18/9 г, мы находим имена Шполянского и Эфрона. Израиль Шполянский (22 лет) бежал сперва в Галицию. а потом в Париж, где слушал лекции по медицине и. по выражению генерала Шебеко, автора официальной "Хроники социалистического движения", "получил даже в 1885 г. степень доктора медицины". Исаак Эфрон (19лет). бежавший в 1879 г.. жил в 1884 г. в Берне, а позднее в Цюрихе. Оба они состояли на учете русской тайной полиции, как политические эмигранты.

19

Среди арестов, вызванных доносами Рейнштейна, нельзя не отметить ареста в Москве Гольдсмита. Исид. Ал. Гольдсмит был редактором известного в 70-х гг. журнала "Слово", который он вынужден был оставить осенью 1878 г. Еще и ранее подвергавшийся обыскам, по подозрению в том. что он печатает статьи Лаврова и других эмигрантов. Гольдсмит навлек особенное неудовольствие властей статьей о деле В.Засулич, осенью же 1878г. ему прямо советовали дружески ехать за границу.

После полугодичной тюрьмы Гольдсмит (с женой) был сослан в Архангельскую губернию; при Лорис-Меликове переведен в Бугу-руслан. Обвинение предъявлено ему было в принадлежности к "Земле и Воле", но ссылаться на записи Рейнштейна, очевидно. было неудобно. После второго ареста в 80-х гг. Гольдсмит вынужден был эмигрировать за границу.

Несмотря на то, что в нашей статье приведено довольно много имен евреев, участников освободительного движения в России, мы не можем, конечно, претендовать на полноту. Да это и понятно. Регистрация лиц, привлеченных к дознаниям по политическим делам, производилась и производится до сих пор в условиях тайны. Исследователь общественного движения должен тратить массу времени и труда на розыски в старых журналах, мемуарах и т. п. источниках упоминаний о том или другом лице. Материал не полон, случаен, отрывочен; точной статистики - нет, или она неудовлетворительна.

Затем, должно сказать, что лица, подвергавшиеся преследованию в судебном порядке, еще могут быть установлены, хотя бы путем просмотра многих № газет с отчетами, обвинительными актами и т. п. Но нет никакой возможности, пользуясь "хроникой движения и арестов" в заграничных русских органах, более или менее полно сосчитать число сосланных административно, или установить их личный состав, выделить из их числа определенную национальность иди партийную группу. Кроме того, печатание отчетов и даже обвинительных актов по политическим делам прекращается уже в начале 80-х гг.

Сведения об арестах и административных ссылках, попавшие в вольную русскую печать. очень скудны для 80-90 гг. Вот почему, несмотря на количественный рост участников освободительного движения (в частности, евреев), исследователь общественного движения 80-90 гг. вынужден давать об этой эпохе лишь суммарные и более поверхностные сведения, нежели об эпохе 60-70-х гг., которая более доступна для исследования.

Тем не менее мы приведем здесь не только замечания о личностях тех евреев, которые в 70-х гг. (по осень 1879 г.), до основания партии "Народной Воли", приняли участие в освободительном движении, но и некоторые цифры. Нет ничего удивительного, что большинство евреев, участников движения 60-70-х гг., стали выходить из сословий купеческого и мещанского: к этим сословиям были в свое время причислены почти все евреи.

20

Другая характерная особенность: почти все радикалы-евреи 60-70-х гг. - это учащаяся молодежь общих учебных заведений: студенты университетов, медико-хирургической академии, технических высших учебных заведений, курсистки, в более поздней стадии движения - гимназисты и реалисты старших классов, слушательницы акушерских курсов и т. д., Рабочих почти нет.

Участие учащейся молодежи в движении вполне естественно: академическая обстановка и в гимназиях графа Д.А.Толстого, и в высших учебных заведениях настраивала молодежь революционно. Еврейская молодежь, находившаяся в общих учебных заведениях, естественно, была вовлечена в движение и приняла в нем участие.

Порыв к просвещению, охвативший еврейскую молодежь, выразился в абсолютном и относительном росте числа евреев-учеников гимназий. По исследованиям С.В.Познера. число евреев-гимназистов в процентах по отношению к общему числу гимназистов выражалось в 1870 г. в цифре - 5,60%, в 1877 г. - 9,94%, в 1881 г. - 12,32%.

Таким образом, число учащихся, по отношению к другим национальностям, вместе взятым, возросло за 10 лет больше, чем в 2 раза. С этим явлением уже в 1870-х гг. начинали бороться: так, в 1875 г. отменены были для евреев стипендии в общих учебных заведениях. За этим следовал ряд других мер.

21

[Несколько слов неразборчивы] ...еврейской молодежи с русской в русском движении, растворения ее в нем Либерман, а позднее (в 1880 г.) Серпинский, были единицами. Такие же люди, как Натансон, Зунделевич. Аптекман, Виттенберг. Гобст, Дейч и др.. связали свою личную судьбу с судьбою русского народа и русской свободы.

Они начали свою деятельность в эпоху "юности" русского либерализма и социализма, "юности розовой и мечтательной", и остались на старом пути, несмотря на те кровавые ужасы, которые ждали еврейство в начале 80-х г.г., несмотря на те специальные антиеврейские репрессии. которыми были ознаменованы 80-е голы. То поколение, которое в начале 70-х гг. вырвалось из душных "гетто" черты оседлости, устремилось всей душой к образованию, всем сердцем полюбило русский народ и пошло на борьбу за счастье этого народа, еще не сошло в могилу. Русский народ должен знать имена тех евреев, которые 40-45 лет назад вступили в ряды борцов за его свободу и неустанно шли в авангарде движения...

Спрашивается, каково было %-ное отношение евреев к общей цифре участников освободительного движения. Автор статьи "К статистике государственных преступлений в России" (в № 4 и 5 "Народной Воли" 1880-1881 гг.), который пользовался статистическими сводками Министерства юстиции и (секретного) "Обзора Социально-революционного движения в России" (сочинение Мальшинского), дает следующие цифры, касающиеся лиц, судившихся за государственные преступления с 1873 по июнь 1879г., т.е. до возникновения партии Народной Воли.

В подсчет его не входят лица. осужденные военными судами и сосланные административно. За полугодие от 1-го января по 30 июня 1879 года привлекались за государственные преступления 376 человек (из них 346 мужчин и 30 женщин). По вероисповеданию из них было:

В том же обзоре "Народной Воли" (в № 5) мы находим следующие цифры, которые относятся к эпохе 1873-1879 г. За это время автор считает подсудимых (без военных судов) по политическим преступлениям: православных - 75%. католиков - 12%, протестантов - 2,4%, евреев - 4,3%.

По подсчету Мальшинского. в 1873-1874 гг. в эпоху арестов, создавших процесс 193-х, евреев было 6% от общего числа привлеченных. Автор подсчета в Народной Воде полагал, что до 1879 года было евреев 4.4% в 1879 г. (по декабрь 1879 г. включительно) - 4.1%. Таким образом, автор подсчета констатировал даже некоторое уменьшение еврейского % в революции.

Этот % он считал нормальным. считая, что в 1880 г. в России жило всего 4% евреев. 77% православных. 10.5% католиков. 3.7% протестантов. Таким образом, заявления Суворина ("Жид идет", 1880г.) или Гилярова "Об отложении 33°с семитов в крамолу" должно признать совершенно голословными и ни на чем не основанными

www.pseudology.org