Мазохин О.Б.
Борьба органов ОГПУ с крестьянским терроризмом
в условиях кризиса хлебозаготовок и коллективизации сельского хозяйства
До принятия первого Уголовного кодекса РСФСР 1922 года в советском уголовном законодательстве не было понятия террористического акта, это преступление входило в качестве составной части в понятие контрреволюционного мятежа и восстания. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. ответственность за террористическую деятельность предусмотрел в ст. 64 куда в последствии были внесены изменения и дополнения и наряду с участием в выполнении террористических актов была установлена уголовная ответственность и за их организацию.
 
Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. ответственность за террористическую деятельность предусмотрел в ст. 58-8, которая представляла собой вышеуказанную статью УК РСФСР 1922 г. Она не содержала развернутого определения самого понятия террористического акта, что вело к широкому толкованию объективной стороны преступления.
 
Судебно-следственная практика, наряду с убийством и нанесением тяжких телесных повреждений, террористическим актом признавала также избиения, побои, издевательство, травлю и иные насильственные действия в отношении общественников, активистов, колхозников. Это вело к расширительному толкованию террористического акта, заключавшемуся в подведении под его признаки различных деяний общеуголовного характера.
 
Антисоветская деятельность зажиточной части крестьянства - кулачества была направлена против советского актива деревни с целью парализации их работы. Так называемый кулацкий террор в эти годы направлялся, главным образом, против работников низового соваппарата членов ВКП(б) и ВЛКСМ.
 
Наибольшая активность кулацкого террора была связана с угрозой войны, во время перевыборной кампании во время кризиса хлебозаготовок и коллективизации сельского хозяйства.
 
В некоторых районах кулацкий террор в его разных видах - убийствах, поджогах, избиениях и т. д. становился превалирующей формой борьбы кулачества и антисоветского элемента деревни против советского актива.
 
Террористические выступления кулачества из года в год росли
 
Если в 1924 г. было зарегистрировано 339 случаев кулацкого террора, то в 1925 г. эта цифра поднялась до 902; 1926 г. дает некоторое снижение - 711 случаев, но последующие 1927 и 1928 гг. дают картину нового роста террористических выступлений: в 1927 г. был учтен 901 случай, а за 7 месяцев 1928г. - 1049 случаев.
 
Отмечались случаи, когда террористические акты от единичных превращались в массовые, направленные против отдельных групп советских работников деревни: милиции, налоговых работников, комсомольских и партийных ячеек, культработников и культпросветорганизаций.
 
К 1928 году процент предупрежденных террористических актов был незначителен. По очень большому количеству терактов, особенно по поджогам, виновники оставались не найденными. Не обнаруженные следствием, они продолжали террористическую деятельность, одновременно создавая впечатление о слабости репрессий по контрреволюционным выступлениям.
 
Наблюдался формальный подход к следствию и следственной работе по терактам. Как правило, местные органы не обращали должного внимания на угрозы терактов и не делали соответствующих выводов. Отмечалось медленное прохождение дел по кулацкому террору и затягивание следствия. Были зафиксированы случаи, когда участники террористических актов, приговоренные к высшей мере наказания, замененной 10-ю годами, через 3-4 года уже были на свободе и являлись организаторами и вдохновителями новых террористических актов.
 
Ввиду того, что сбор единого сельскохозяйственного налога, хлебозаготовительная кампания и кампания по перевыборам и самообложению дали рост террористических актов руководством страны было принято решение усилить борьбу с кулацким террором и так называемым политическим хулиганством в деревне, принять меры предупреждения терактов, ускорить следствие.
 
Особо было обращено внимание на предупреждение террористических актов. При поступлении сигнала должна была проводиться его немедленная проверка и, если проверкой или свидетельскими показаниями устанавливалось серьезное намерение совершения теракта должен был производиться немедленный арест подозреваемых лиц.
 
Особо необходимо было обеспечить выполнение этого решения на время перевыборной кампании и по всем случаям перевыборного террора (разгон и насильственные срывы собраний, избиения членов избирательных комиссий, советских работников и советского и партийного актива, проявление антисоветского хулиганства). Попутно с проверкой необходимо было принимать немедленные меры к аресту правонарушителей, но с учетом социального положения и тяжести совершенного преступления.
 
В общественных местах, на собраниях предлагалось аресты не производить
 
Следствие по всем террористическим выступлениям и политическому хулиганству в середине 1928 года велось исключительно органами ОГПУ. Была сделана установка на ускорение ведения следствия. При этом дела по террористическим актам должны были направляться по соглашению с директивными организациями для внесудебного разбора в Коллегию ОГПУ за исключением тех дел, общественное значение которых было неоспоримо, и которые при проведении гласных или показательных процессов, могли оказать выгодное политическое влияние.
 
По всем делам, по которым в процессе следственной работы виновники не были обнаружены, предлагалось продолжать их разработку. Дела до получения окончательного результата не прекращались и с учета не снимались.
 
Как уже отмечалось, в 1928 году обозначился резкий дальнейший рост террора. Это объясняется общим ростом антисоветской активности зажиточной части крестьянства в связи с проводимыми мероприятиями по усилению хлебозаготовок и в связи с обострением продовольственных затруднений.
 
Наряду с количественным ростом террора в 1928 году, в самом характере террора произошли значительные изменения. террор стал более активным - выросло количество убийств и поджогов. Приобрели широкое распространение угрозы, главным образом, письменные, анонимные. Часто угрозы принимали систематический характер, перерастая в фактический террор.
 
Анализ многочисленных фактов показывает, что террор становился не только формой сопротивления зажиточной части крестьянства экономическому и политическому нажиму со стороны Советской власти, но и орудием борьбы с этой властью.
 
Районами наибольшего распространения террора являлись: Центральный, Северо-Западный, Украина, Урал, Сибирь.
 
Большое влияние на население оказывал такой вид террора, как поджоги
 
Так в селе Усть-Инза Пензенской губернии уполномоченному по хлебозаготовкам Назирову толпа предлагала возвратить отобранный у 42-х торговцев хлеб, угрожая в противном случае отомстить. На следующий день был сожжен дом Назирова, причем пожаром было уничтожено еще 107 домов. По селу распространили слухи, что виновником пожара был Назиров, в результате толпа копьями и камнями зверски убила Назирова. Помимо поджогов имущества отдельных активных работников деревни были зарегистрированы поджоги имущества сельскохозяйственных коллективов, коммун и др. организаций.
 
Интересной особенностью является то, что в 1928 году, наряду с усилением, так называемого, кулацкого террора против советских элементов деревни, стал активно развиваться террор бедноты против кулачества. Непосредственной причиной этого террора являлся продовольственный кризис в деревне. Укрытие кулаками хлебных излишков, заключение кабальных сделок с беднотой, спекуляция хлебом по повышенным ценам - все это в первую очередь ударяло по бедноте и тем самым вызывало сильное озлобление, которое местами переходило в открытые выступления бедноты против кулачества.
 
Были зарегистрированы неоднократные случаи поджогов бедняками имущества кулаков, самовольного отобрания хлеба, подбрасывания анонимок с угрозами. Таким образом, проводимая политика партии и правительства в деревне столкнула лбами зажиточную часть населения и бедняков. Антисоветский террор, в отличие от других видов антисоветской деятельности, оказывал наибольшее влияние на население. Были зарегистрированы случаи, когда работники соваппарата и общественных организаций, боясь угроз в отношении себя, отказывались от работы, и на их место никто не хотел идти, боясь расправы. Отмечались случаи, когда терроризировались конкретные лица, от которых задолго имелись заявления о готовящихся против них террористических актов, но предупредительные меры по предотвращению терроризма не принимались.
 
В Бийском округе, в селе Каламанка в 1923 году местные бандиты убили семью двух коммунистов. Задержанные бандиты, просидев несколько месяцев, были освобождены и вернулись обратно. В 1925 году ими же был убит председатель сельсовета с. Каламанка. Один из преступников вновь был арестован, дело о нем было передано следователю, который расследовал его несколько месяцев, оставив без последствий. Убийца из-под стражи бежал. В 1927 года им же готовилось покушение на убийство секретаря партячейки с. Каламанка. Несмотря на заявление секретаря ячейки в райком и милицию о том, что его собираются убить, мер со стороны последних принято не было. 25 января 1927 года секретарь партийной ячейки был убит. В результате невнимательного отношения к угрозам местными советскими органам и органам ОГПУ часто приходилось не предупреждать, а только фиксировать совершившиеся акты террора.
 
4 января 1929 года циркуляр ОГПУ изменил порядок рассмотрения дел о кулацком терроре в деревне. Дела, как законченные, так и находящиеся в следственном производстве должны были передаваться в соответствующие суды. В письме ЦК ВКП(б) от 8 января 1929 года № 906\сс отмечалось, что рост социалистического строительства и связанное с ним обострение классовой борьбы в деревне вызывал все больший подъем антисоветской активности кулацких элементов. Учитывая то, что ряд местных партийных организаций обратился в ЦК ВКП(б) с просьбой принять меры для защиты партийно-советских работников против кулацких контрреволюционных вылазок было принято решение дать решительный и суровый отпор этим проявлениям кулацкого террора и обеспечить низовым работникам нормальные условия работы.
 
С этой целью предлагалось обеспечить максимальную быстроту расследования дел по кулацким террористическим актам с быстрым осуществлением репрессий в отношении преступников, с применением к ним самых суровых мер наказания в судебном порядке. В печати предлагалось помещать сообщения о террористических актах кулачества только с одновременным опубликованием сообщения о наказании виновных за эти акты. В дополнение к вышеуказанному письму ЦК председателем ОГПУ В.Р. Менжинским было дано указание полномочному представителю ОГПУ по Северо-Кавказскому краю Е.Г.Евдокимову об осторожном применении высшей меры наказания в деревне за террористические акты. Только при полной доказанности преступления, дела должны были направляться в суд. Одновременно предпринимались меры, чтобы решения судов по террору в деревне со стороны кулаков проходили, в этих инстанциях, как можно быстрей и приговоры не смягчать. При этом ответственности за борьбу с террором с ОГПУ не снималась и никакого ограничения прав в следствии по делам о кулацком терроре не было.
 
Отдельные Полномочные Представительства ОГПУ, начали производить массовые аресты, предполагая заодно произвести чистку деревни, арестовывая по тысяче и больше человек. Ввиду этого руководство ОГПУ сочло необходимым сразу произвести строжайшие ограничения даже в праве расследования этих дел. Предполагалось, что если террор, несмотря на жестокие судебные репрессии, будет расти, только тогда может получиться необходимость пустить в ход и репрессии ОГПУ. Но для необходимо было политическое решение вопроса.
 
Дела по контрреволюционным преступлениям, шпионские, белогвардейские, бандитские продолжали рассматриваться во внесудебном порядке на тройке, решение которой утверждалось центром. Дела кулацкого террора, по которым органы ОГПУ вели следствие, должны были передаваться прокурору с последующей передачей этих дел в Полит. Комиссию в Москве. Была проведена ревизия совершенных терактов. По окончательным сведениям за 1928 г. установленных случаев совершенного террора было всего 194, а у НКЮ - вдвое меньше. Таким образом, ранее доложенная цифра за 7 месяцев 1928 года – 1049 случаев терроризма уменьшилось на порядок. Что подтверждает предположения о расширительном толковании объективной стороны терроризма.
 
В ноябре 1929 года отмечались массовые поджоги, как имущества советских активистов, так и колхозов и совхозов.
 
Поджоги как форма террора имела тенденцию роста. В большинстве случаев виновники поджогов не обнаруживались. Часто поджоги систематически повторялись в одних и тех же населенных пунктах, что влияло на срыв колхозного и совхозного строительства. Учитывая изложенное на ОГПУ было возложено ведение следствия по поджогам в колхозах и совхозах.
 
За 1929 год было зарегистрировано по СССР 9137 терактов. По видам террор за 1929 год распределяется следующим образом: убийств – 978, ранений – 552, покушений на убийство -1581, избиений – 2745, поджогов- 3021, разгромов – 38, прочих видов имущественного вредительства - 222. Из общего числа терактов за год - 3986 имели место на почве хлебозаготовок, 3049 - в связи с активной борьбой с кулачеством вообще. Однако, уже в 1929 году, особенно в конце его, наметился значительный рост числа терактов на почве коллективизации - 891 случай за год.
 
Некоторое сокращение террористической деятельности кулачества после наибольшего оживления хлебозаготовительной кампании (ноябрь - декабрь 1929 года) сменилось новым ростом террора в деревне уже с января 1930 г. Рост террора обострился, в основном, за счет развернувшихся мероприятий по коллективизации. В январе 1930 г. было зарегистрировано 750 терактов, в феврале - 1349, в марте - 1751. За апрель данные охватывают по основным районам лишь первую десятидневку и составляют 515 терактов.
 
Рост числа поджогов, наметившихся еще в 1929 году, стал еще более нагляден за январь-апрель 1930 года. Если за весь 1929 года из общего числа 9137 терактов был зарегистрирован 3021 поджог, то за январь - апрель 1930 года из 4365 терактов 1883 - поджог. Поджигались в основном колхозные постройки и дома колхозников и активистов по коллективизации.
 
Таким образом, из 4365 терактов - 2527 направлены фактически против активистов по коллективизации и лишь 848 - против работников соваппарата. Подожжено было имущества колхозов и общественных организаций - 980, из них колхозных построек - 770. Вслед за спадом массовых волнений по ряду районов, особенно по ЦЧО и Украине, наметился дальнейший рост числа терактов.
 
4 февраля 1930 года ЦИК СССР предоставил ОГПУ право на время проведения операции по ликвидации кулачества передоверить свои полномочия по внесудебному рассмотрению дел полномочным представителям ОГПУ на местах. Внесудебное рассмотрение дел должно было производиться с участием представителей крайисполкомов и прокуратуры.
 
В шифртелеграмме ОГПУ отмечалось, что в колхозе «Пламя Мировой Революции» (село Гришино, Тамалинского района, НКВ) группа в течение длительного времени безнаказанно производились систематические порки колхозников за провинности, такие как опоздания на работу и др. Был создан специальный «полевой суд», который на месте – в поле – производил расправу над колхозниками. Порке были подвергнуты также отдельные комсомольцы (в их числе – секретарь комсомольской ячейки).
 
Ячейки ВКП(б) и ВЛКСМ и правление колхоза подобную кулацкую расправу считали закономерной, расценивая ее, как «товарищеское внушение».
 
В результате несколько бедняцких семей вышло из колхоза
 
17 сентября 1930 г. были приняты очередные меры по усилению борьбы с террором, усилена централизация. Было предложено, всем управлениям и отделам ОГПУ, по получении в процессе работы каких бы то ни было сведений, касающихся террора или террористических тенденций, немедленно сообщать их в Особый отдел ОГПУ. поджоги, как основной вид имущественного террора, в условиях деревни являлся наиболее эффективным способом массового терроризирования населения. поджогом колхозного имущества преследовалась цель уничтожение хозяйственной базы существования колхозов.
 
Особенно участились поджоги имущества и хлеба работников низового соваппарата, активной бедноты и колхозников в период уборочной кампании в ряде основных зерновых районов и по Союзу в целом.
За июнь - август 1930 года по СССР зарегистрировано (по неполным данным за август) 908 поджогов, из них поджогов хлебозерна и посевов - 237; поджогов имущества колхозов - 429; имущества работников низового совпартаппарата и активистов деревни - 197; поджогов ВИКов и сельсоветов и др. организаций - 40. Всего на почве борьбы против коллективизации было совершено 538 поджогов, в 92 случаях поджоги были совершены в хозяйствах крестьян, активно участвовавших в проведении раскулачивания.
 
Кроме поджогов, получили значительное распространение и другие виды имущественного вредительства: уничтожение посевов и порча инвентаря, в особенности сложных сельскохозяйственных машин, в которые вкладывались посторонние предметы. Машины выводились из строя также путем хищений отдельных частей.
 
Во многих случаях организаторами поджогов были раскулаченные и семьи раскулаченных. Так на хут. Свердлово, Бобринского района (Украина), двумя кулаками, бежавшими с места высылки был подожжен склад, в котором хранилось до 30000 пудов хлеба. Прибежавший на пожар член колхоза Ивеленко поджигателями был убит. Тюменский округ (Урал). В с. Зимовье, Емуртлинского района, мать выселенного кулака подожгла дом колхоза. поджогом уничтожено 17 хозяйств. Следует отметить, что серьезные размеры убытков от пожаров, понесенные колхозами, в значительной мере были обусловлены совершенно неудовлетворительной постановкой во многих колхозах охраны имущества вообще и противопожарной охраны в частности.
 
7 апреля 1931 года в отношении борьбы с террором был сохранен прежний порядок. Вся работа концентрировалась в Особом отделе. Все управления и отделы органов ОГПУ по получении каких бы то ни было сведений, касающихся террора или террористических тенденций, должны были немедленно передавать их в Особый Отдел. Сведения о террористических настроениях и проявлениях по линии антипартийных группировок и политических партий должны были сообщаться в Секретно-политический отдел. За СПО оставался кулацкий террор на селе (убийства, ранения, покушения, поджоги и т.п.).
 
Наивысший подъем контрреволюционной волны, выражающей
сопротивление зажиточной части крестьянства, приходится на 1930 год
 
Последующий период времени вплоть до 1933 года характерен сравнительным уменьшением числа открытых выступлений. 1930 год и особенно первые его месяцы в связи с интенсивно развернувшимися процессами коллективизации и на основе ее процессами ликвидации кулачества как класса характеризовался резким обострением классовой борьбы. В 1930 году кулацко-мулльская и националистическая контрреволюция шла по линии форсированного создания контрреволюционных повстанческих образований превращения их в массовые организации.
 
В результате общеизвестных мероприятий партии и после операций по линии органов ОГПУ кулацкий бандитизм и контрреволюционные вооруженные выступления резко пошли на убыль. Уцелевшие от разгрома контрреволюционные повстанческие образования и банды ушли в подполье, где продолжили работу по подготовке новых контрреволюционных восстаний, связывая их сроки с периодом хлебозаготовок. Повышенная активность кулацко-белогвардейских контрреволюционных элементов в 1932 году по сравнению с 1931 годом несколько возрастает, особенно со времени развития событий на Дальнем Востоке. вредительство и террор в социалистическом секторе сельского хозяйства с начала 1932 года становятся одним из основных методов их деятельности.
 
13 февраля 1933 года в Политбюро ЦК ВКП(б) были доложены сведения о числе задержанного беглого элемента за время начала операции по выселению кулачества. Всего по СССР было задержано 145 190 человек. В боях с бандами, при ликвидации массовых выступлений контрреволюционных вооруженных восстаний органами ОГПУ, войсками ОГПУ, РККА, милицией и партсовактивом с 1930 по 1933 гг. были понесены следующие потери: убито - 2 639 человек; ранено - 2 128 человек; избито - 7 621 человек; пропало без вести - 12 человек.
 
10 июля 1934 года в связи с организацией Народного Комиссариата внутренних дел Союза ССР и в целях обеспечения правильного рассмотрения передаваемых в судебные органы дел о преступлениях, расследуемых НКВД СССР и его местными органами, ЦИК СССР в пункте 2 своего постановления вновь подтвердил право на рассмотрение дел о терроре, взрывах, поджогах и иных видах диверсий Военной коллегией Верховного суда СССР и военными трибуналами округов по подсудности.
 
Учитывая изложенное можно сделать вывод, что проводимая политика негативно повлияла на настроение и поведение крестьянства в целом. С осени 1927 года был сделан упор на принудительный характер хлебозаготовок. Данные действия и повлекли за собой противодействие крестьян выражавшиеся различными способами в том числе и террористическими актами. По-видимому, обострение этих отношений было спровоцировано сознательно, так как давление на деревню с каждым годом возрастало. 30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) проняло директиву «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в сплошной коллективизации». Принятие данного постановления повлекло за собой самые массовые и жестокие репрессии на крестьянство.

Олег Брисович Мазохин

 
www.pseudology.org