4-е издание, доп. СПб.: Питер, 2005. – 330 c. Игорь Семёнович Кон Дружба Глава вторая. 11. Мужская и женская дружба Обычный уровень женщин отнюдь не таков, чтобы они были способны поддерживать ту духовную близость и единение, которым питается этот возвышенный союз; да и душа их, по-видимому, не обладает достаточной стойкостью, чтобы не тяготиться стеснительностью столь прочной и длительной связи. Мишель де Монтень Существует ли женская дружба? Традиционная теория дружбы, уходящая корнями в античность, считала её преимущественно и даже исключительно мужской добродетелью. Приведенное выше высказывание Монтеня типично для его эпохи. Возможность дружбы между женщинами философы начали понемногу признавать только в XVIII в., но и сегодня многие люди убеждены, что женская дружба существенно уступает мужской в глубине, силе и устойчивости. Как сложилось это мнение? О женской дружбе, как и о женской логике, высказывались главным образом мужчины, которые были склонны принижать женщин и недооценивать значение их субъективного опыта. Да и откуда им было о нем знать? О чем говорили на женской половине дома, мужчины не знали и знать не хотели, а женщины писать не умели и публично не высказывались. Но дело не только в мужском шовинизме. Закрытые мужские сообщества и дружбы имели священное, сакральное значение, прославлялись и поэтизировались. Передаваясь из поколения в поколение, эти легенды закреплялись в массовом сознании, которое превращало нормативные, идеальные представления в свойства, якобы присущие каждому мужчине. Женская дружба, в отличие от мужской, никогда и нигде не возводилась в ранг социального института, оставаясь сугубо интимным, бытовым феноменом. Едва ли не единственная древняя история о дружбе между двумя женщинами рассказана в Библии. Уроженка иудейского Вифлеема Ноеминь вместе с мужем и двумя сыновьями, женившимися на местных женщинах, много лет жила "на полях моавитских". Когда её муж и сыновья умерли, старая женщина решила вернуться на родину. Обе её снохи, моавитянки, по велению долга последовали за ней, но Ноеминь отпустила их. Одна сноха, Орфа, послушалась и " возвратилась к народу своему и своим богам". А другая, Руфь, "сказала: не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом; и где ты умрешь, там и я погребена буду… Смерть одна разлучит меня с тобою" (Руфь, 1 : 16, 17). Верность Руфи была вознаграждена: с помощью Ноеминь она нашла в Вифлееме нового мужа и родила ему сына, от которого пошел будущий род Давида, что и обеспечило ей почетное место в Библии. Андроцентрическая культура, средоточием которой был мужчина, прославляла женскую верность и преданность мужчине – мужу, отцу, сыну, возлюбленному, отношения между женщинами были ей безразличны. В условиях жесткой сегрегации мужского и женского миров, между обитательницами гаремов или женской половины дома неизбежно возникали индивидуальные отношения дружбы или вражды, но они не влияли ни на социальную структуру общества, ни на его культурный символизм. Наличие прочных и интимных привязанностей и романтических дружб между женщинами в прошлые исторические эпохи историки-феминистки открыли только в 1980-х годах. Но даже после возникновения профессиональной "истории женщин" их взаимоотношения друг с другом описываются преимущественно с мужской точки зрения и довольно уничижительно. Например, рассказы о повседневной жизни русских дворянок конца ХVIII – начала XIX в. сводятся к описанию того, как они сплетничают, разговаривают о домашних делах, обнимаются и целуются "согласно моде, а не по любви", "входят друг к другу без стука", поверяют друг другу собственные секреты и бесцеремонно стараются проникнуть в чужие тайны (Пушкарева 1997, c.225- 227). Если же отношения между двумя женщинами были очень тесными, пересиливая семейные связи, их обсуждают в контексте истории лесбийской любви (Traub 2001).   Нередко так оно и было, но иногда это просто дань стереотипу: мир женщины – исключительно любовь, тогда как дружба – мужское дело. Хотя в русском языке слова "друг" и "дружба" существовали уже в XI1 в., слова "другиня" (подружка) и "друга" появляются лишь в ХVI в. А первые упоминания о "приятельских" отношениях между мужчиной и женщиной обнаруживаются лишь в текстах ХVII в. (Пушкарева 1997, c.281). Но если гендерные различия сводятся к тому, что мужчины говорят между собой о женщинах, политике и спорте, а женщины – о мужчинах, детях и семейном бюджете, так уж они принципиальны? И при чем тут пол? Для того, чтобы женщины заговорили о философии или политике, они должны иметь доступ в эти сферы жизни. Мужская гомосоциальность Тем не менее различия мужского и женского стиля общения не сводится к стереотипам. Хотя гомосоциальность (группирование по принципу сходства) и гомофилия (эмоциональная привязанность к себе подобным) не являются исключительным достоянием мужчин и не ограничиваются гендерными отношениями и свойствами4, у мужчин эти черты развиты сильнее, чем у женщин, причем они оформляются и закрепляются социально (о мужских союзах и сообществах говорилось в первой части книги) и социализационно.4 -------------------------- 4. Эти термины неоднозначны. В феминистской литературе понятие "гомосоциальности" чаще всего связывают с именем Евы Сэджвик (Сэджвик 2002), но этот термин появился в социальной психологии задолго до неё и обозначал просто общение с себе подобными, без всяких сексуально-эротических коннотаций. В социологии сексуальности гомосоциальность трактуется прежде всего как "период жизни, когда самооценка больше зависит от мнению лиц своего, чем противоположного, гендера" (Gagnon & Simon 1973, р. 68). То есть акцент делается на характере референтной группы подростка.   Новейший сексологический словарь (Francoeur 1995, pp.283-284) определяет гомосоциальность как тенденцию некоторых лиц общаться преимущественно с людьми собственного пола, гендерную сегрегацию, которая в одних обществах поощряется, а в других – нет. Ещё многозначнее слово гомофилия. В самом общем виде оно обозначает эмоциональное тяготение, любовь к подобному, в отличие от гетерофилии, тяготеющей к различиям (см. Maisonneuve, Jean, 1966). Уже Аристотель обсуждал вопрос, с кем люди предпочитают дружить – похожими на себя или непохожими?   В рамках социологии дружбы, Р. Мертон и П. Лазарсфельд (Lazarsfeld and Merton 1954) операционализировали это понятие, разграничив социально-демографические (пол, возраст, социальное положение, образовательный уровень и т.д.) и индивидуально-психологические (ценности, интересы и т.п) сходства. Это значение термина принято в социологии брака, любви и сексуальности, где "гомофилией" называют тот факт, что "отношения чаще формируются между людьми со сходными свойствами" (Laumann, Gagnon, Michael and Michaels, 1994, p. 226), причем речь идет не об эмоционально-эротических, а о социодемографических чертах. Напротив, в психологической литературе "гомофилия" нередко трактуется как эмоциональный феномен и сближается с понятием гомоэротизма   Статистическое обобщение этнографических данных по 186 доиндустриальным обществам (Schlegel and Barry, 1990) показало, что в жизни мальчиков группы однополых сверстников везде и всюду играют значительно большую роль, чем в жизни девочек. мальчики раньше отделяются как от родительской семьи, так и от общества взрослых мужчин, и имеют больше внесемейных занятий. Мужские дома и союзы, в которых происходит социализация мальчиков, часто охватывают уже предподростковый возраст (восемь - двенадцать лет). Чувство принадлежности и эмоциональная привязанность к своей мужской группе предшествуют возникновению более тесных и индивидуализированных дружеских отношений.   Разновозрастные мальчишеские группы отличаются высокой внутригрупповой и межгрупповой соревновательностью, имеют четко выраженную иерархическую структуру и дисциплину. Напротив, восьми-двенадцатилетние девочки значительно теснее связаны с родительской семьёй и реже образуют стабильные большие группы, ограничиваясь более интимными неформальными отношениями. Структура и лидерство девичьих групп менее жестки, а их социальные функции менее определенны, чем у мальчиков.   Кроме того девичьи группы обычно функционируют на основе принятых в данном обществе норм и правил, тогда как юношеские группы часто конфликтуют с ними, у мальчиков значительно больше антинормативного поведения, причем взрослые признают такое поведение (в известных пределах) нормальным и допустимым. Это благоприятствует и формированию соответствующих характерологических черт (Кон. 2001-б, 2003 б). По мере исчезновения или ослабления одних специфически мужских институтов, их немедленно заменяют другие. В Средние века место первобытных мужских домов и тайных обществ занимают рыцарские ордена. Позже их дополняют или сменяют студенческие братства, масонские ложи, пивные, кофейни, клубы. В индустриальном и постиндустриальном обществе число и удельный вес исключительно мужских сообществ и учреждений резко уменьшились. Мужчины и женщины все чаще работают и проводят время совместно. Закрытые мужские клубы считаются дискриминационными. В молодежной субкультуре стали слышнее женские голоса. Даже армия, включая военные училища, перестает (а в некоторых странах уже перестала) быть чисто мужским институтом. Тем не менее потребность в закрытом для женщин общении с себе подобными у мужчин по-прежнему велика. Чем заметнее присутствие женщин в публичной жизни, тем больше мужчины ценят такие занятия и развлечения, где они могут остаться сами с собой, почувствовать себя свободными от женщин, нарушить стесняющие их правила этикета, расслабиться, дать простор агрессивным чувствам и эмоциям. Хотя мужское общение сопряжено с известными социальными издержками (хулиганство, пьянство, акты вандализма), оно выполняет важные компенсаторные функции и не может быть искоренено только административно. Принадлежность и верность своей мужской группе – важнейшая нравственная ценность мальчиков и юношей. Именно в таких группах мужчины вырабатывают тот специфический кодекс чести, на который они оглядываются, иногда корректируя его, в последующей жизни. Мужское сообщество и дружба часто выступают как синонимы мужества и мужественности. Вот как определяет понятие "мужчина" 51 –летний россиянин: "Настоящий мужчина – это друг. Мужчина вообще определяется дружбой – это одна часть, вторая часть – отношение к своей стране, к Родине, как бы это громко ни звучало, и третья часть – отношения личные. Вот, собственно, три позиции, которые определяют настоящность, если можно так выразиться. Настоящая мужская дружба – это когда мужчина помогает, когда его не просят.д.руг должен понимать такой момент. Если он понимает и вовремя помогает, вот это и есть настоящая дружба. Человек, который не лезет в душу, не лезет в семью, не лезет в твои отношения с другими людьми, не лезет в твою работу" "Дружба – это надежность… Настоящий мужчина должен быть надежен во всех отношениях" (мужчина 46 лет). (Шабурова 2002, с.467). Эти определения - не констатация факта, а нормативное предписание относительно мужской дружбы, в которой надежность и взаимопомощь должна сочетаться с поддержанием социальной и психологической дистанции – не спрашивать, не приставать, но быть тут, "когда нужно". Когда именно и что именно нужно, не уточняется, но молчаливо подразумевается, что женщинам эти черты несвойственны. Гендерная сегрегация по данным психологии Гендерная сегрегация, т.е. относительная изоляция девочек от мальчиков – универсальный факт человеческого развития. В тех или иных формах она существует везде и осуществляется не только и не столько родителями и воспитателями, сколько самими детьми, спонтанно, независимо от предписаний взрослых и даже вопреки им (Leaper 1994; Maccoby 1998). Здесь есть определенные возрастные закономерности. До двух лет гендерные предпочтения у детей ещё не особенно заметны, хотя уже 14-месячные дети легче общаются с сиблингами своего пола. Явное предпочтение в игре сверстников своего пола появляется на 3 году жизни, сначала у девочек, а потом у мальчиков. К 5 годам эти предпочтения уже определенно установлены: дети, особенно мальчики, определенно предпочитают играть с детьми своего гендера и активно сопротивляются усилиям родителей и воспитателей, заставляющих их играть с представителями противоположного пола. Это проявляется не только в специфически девочоночьих ("дочки-матери") и мальчишеских ("казаки-разбойники"), но и в гендерно-нейтральных играх. С возрастом гендерная сегрегация усиливается. По данным серьезного лонгитюдного исследования (Maccoby and Jacklin 1987 ) у 4.5-летних детей однополые игры встречаются втрое чаще разнополых, в 6.5 лет их соотношение выглядит как 11: 1. Между 8 и 11 годами мальчики и девочки почти все время играют отдельно друг от друга. Причем, начиная уже с 4 лет, эту сегрегацию инициируют и поддерживают прежде всего мальчики, осуждая и высмеивая тех детей, которые эти границы нарушают. Гендерная сегрегация - феномен не только американской и европейской культуры. Кросс-культурное исследование социального поведения детей 10 разных культур Африки, Индии, Филиппин, Мексики и США, показало, что 3-6-летние дети проводят с детьми своего пола две трети, а 6-10-летние – три четверти игрового времени (Whiting & Edwards 1988 ).Примерно так же выглядит сравнение общения детей в США, Швейцарии и Эфиопии (Omark, Donals R., Omark & Edelman, 1973). Группы девочек и мальчиков не только играют по-отдельности, но могут даже враждовать друг с другом. Места игр и развлечений у детей часто дифференцированы, выделяются особые "девчоночьи" и "мальчишечьи" места, внешне никак не обозначенные, но оберегаемые от посторонних и избегаемые ими. При объединении мальчиков и девочек для общей игры для неё часто выбирается нейтральное место между двумя территориями (Осорина М, 1999). В каком-то смысле гендерная сегрегация - просто частный случай гомофилии, ориентации на общение с себе подобными. Тут сказываются различия и в темпах созревания, и в направленности интересов мальчиков и девочек, и наличие определенной системы культурных норм и запретов. Даже в условиях совместного коллективного воспитания мальчики и девочки выбирают разные игры и предпочитают партнеров собственного пола. Создатель социометрии - социальный психолог и психиатр Д. Морено нашел, что у четырех-пятилетних детей выбор мальчиков девочками и наоборот ещё довольно велик (до 27%), а начиная с 7-летнего возраста уровень неформального общения между ними постепенно снижается, мальчики и девочки изолируются друг от друга. Эта взаимная изоляция достигает апогея между 10 и 12 годами, когда взаимный выбор составляет всего лишь 3%. Примерно с 13 лет кроссгендерное общение опять активизируется; отмечается значительный рост выборов (взаимных и односторонних) девочек мальчиками и обратно. В целом частота выбора разнополых друзей от 5 до 17 лет, по Морено, минимальна в средних возрастах и максимальна в младших и старших. Хотя конкретные данные разных исследователей расходятся, дифференциация общения по гендерному признаку и предпочтение в сверстников собственного пола несомненны. Об этом говорят и многочисленные отечественные исследования. Несмотря на совместность воспитания, в дошкольных учреждениях во всех возрастных группах отмечено четкое различие в круге и характере общения. Три четверти контактов, устанавливаемых младшим дошкольником, приходятся на сверстников его собственного пола. С возрастом гендерная исключительность становится ещё более выраженной: мальчики и девочки играют практически отдельно друг от друга. 91 % всех избирательных контактов и устойчивых игровых объединений дошкольника приходится на детей своего гендера (Репина. 1984) Инициаторами и защитниками этой сегрегации чаще бывают мальчики: гендерные предпочтения в выборе игр, партнеров и направленности интересов складываются у них раньше и выражены гораздо сильнее, чем у девочек. Уже у трех-четырехлетних мальчиков две трети всех выборов соответствуют стереотипным представлениям о том, каким должен быть и чем должен заниматься мальчик. девочки в этом отношении гораздо терпимее, они охотней берут в свою компанию мальчиков, играют в мальчишечьи игры и т.д. Это делается на бессознательном уровне. Характерно, что маленькие мальчики чаще смотрят на других мальчиков, чем на девочек, но девочки тоже чаще смотрят на мальчиков (Слободская, Плюснин 1987) Эта тенденция к самоизоляции продолжается и в школьные годы. Но наблюдению Я. Л. Коломинского, выбор младшеклассником друга противоположного пола большей частью имеет компенсаторный характер: мальчиков выбирают те девочки, а девочек - те мальчики, которые не пользуются симпатиями у детей своего пола. Это связано с давлением специфических возрастно-групповых норм. В опытах Коломинского мальчики чаще всего выбирали девочек (и наоборот) в таких ситуациях, когда одноклассники могли не знать о сделанном ими выборе; выбирая соседа по парте, дети более осторожны, чем при выборе друга, потому что опасаются насмешек товарищей: "Если я с ней сажусь, то ребята говорят, что я влюбляюсь" (Реан, Коломинский 2000).. Психологическая интерпретация игровой гендерной сегрегации неоднозначна. Элинор Маккоби и некоторые другие психологи полагают, что дело не столько в том, что дети стремятся к подобию (мальчики тянутся к мальчикам, а девочки к девочкам), сколько в том, что их игровые стили изначально различны: мальчики предпочитают силовую возню и соперничество, в которых девочки чувствуют себя ущемленными, а мальчикам девичьи игры кажутся слишком вялыми и пассивными. Именно это побуждает детей предпочитать игровых партнеров собственного пола. Половая дифференциация в играх (с кем и как играют) существует и у многих животных, в том числе у приматов (Tiger, 1969; Wrangham and Peterson, 1996). Маскулинность и фемининность Биологически-ориентированная психология склонна выводить все или почти все коммуникативные свойства мужчин и женщин из универсальных законов полового диморфизма. По мнению Е.Н. Ильина, "как бы ни влияло общество на формирование поведения людей разного пола, первоисточник этих различий надо искать в биологической предназначенности мужчин и женщин" (Ильин 2002, с.7). Но понятие "предназначенности" - не столько биологическое, сколько теологическое. Закономерности общественного разделения труда и связанные с ними психологические особенности мужчин и женщин историчны и не вытекают из психофизиологии. Вряд ли кто-нибудь рискнет всерьез утверждать, что мотивация и поведение современной образованной и эмансипированной женщины принципиально те же, что у обитательниц гаремов. Абсолютизация природных различий делает практически бессмысленной не только социальную и историческую психологию, но и теорию деятельности Л.С.Выготского и А.Н. Леонтьева.   Таблица 11-1. Пол идеального друга Ответ %                                         Предпочитают друга   Risposte, in %   Средний возраст   Пол респондента   Своего пола   Противоположного пола Неопределенный ответ   Всего   N   14 лет (VII класс)   мальчики   41,9 22,9 35,2 100,0 115 девочки 27,3   37,0   35,7   100,0   108   F   5,38*   5,38*   -           15 лет  (VIII класс )   мальчики 48,7 21,3 30,0 100,0 105 девочки 38,1   27,1   34,8   100,0   107   F   2,56   0,90   -           16 лет  (IX класс )   мальчики     72,0   14,0   14,0   100,0   101   девочки 31,5   56,4   12,1   100,0   154   F   48,69***   64,92***   -           17 лет (X класс )   мальчики     61,4   14,6   24,0   100,0   95   девочки 8,3   65,1   26,6   100,0   140   F   84,84***   68,97***   -           20 лет  (студенты)   мальчики 58,8 13,4 27,8 100,0 208 девочки 22,3   39,1   38,6   100,0   164   F   54,55   33,12   -           * p<0,05 ** p<0,01 *** p< 0,001   По мнению большинства ученых, жесткая поляризация мужских и женских качеств не имеет под собой научных оснований, большинство эмпирически наблюдаемых различий между мальчиками и девочками относительно и обусловлено совместным действием природы и воспитания. Кроме того, разные психические свойства (психофизиологические реакции, когнитивные процессы, эмоции, интересы и т.д.) могут иметь принципиально разную детерминацию. Поэтому психологи говорят не столько о половых различиях, сколько о различиях, связанных с полом Для того, чтобы избежать сведения тонких социокультурных различий "мужского" и "женского" к репродуктивной биологии, современная наука дополнила понятие пола категорией гендера, которая обозначает социально обусловленные роли, идентичности и сферы деятельности мужчин и женщин, зависящие не от природных половых различий, а от социальной организации общества, включая дифференцированную социализацию мальчиков и девочек (Берн 2001, Кон. 2003 б, раздел IV; Кон. 2004;). Противопоставление "мужского" и "женского" - одна из всеобщих парных оппозиций человеческой психики: день и ночь, свет и тьма, добро и зло, существующих во все времена и у всех народов. Их категоризация, "распределение" по логическим категориям, подчинена определенным закономерностям. Любые парные категории сначала кажутся взаимоисключающими: "мужское" или "женское". Затем выявляются их количественные градации, между "черным" и "белым" появляется "серое", категории становятся полюсами некоторого связного процесса, заставляя говорить о степени маскулинности или фемининности. И, наконец, выясняется, что названные оппозиционные явления качественно многомерны, так что один и тот же индивид может в определенных пределах обладать и фемининными, и маскулинными свойствами. В результате логические категории "мужского" и "женского" из стереотипов, под которые механически подводятся все индивидуальные различия, превращаются в прототипы, условные, крайние случаи. Так было и в психодиагностике. В XIX в. маскулинные и фемининные черты считались строго дихотомическими, взаимоисключающими, а всякое отступление от норматива воспринималось как патология или шаг в направлении к ней (ученая женщина - "синий чулок"). Затем жесткий нормативизм уступил место идее континуума маскулинно-фемининных свойств. На этой основе в 30-60-х годах психологи сконструировали несколько специальных шкал для измерения маскулинности/фемининности (М-Ф) умственных способностей, эмоций, интересов и т.д. Все эти шкалы предполагали, что в пределах некоторой статистической нормы индивиды могут различаться по степени М и Ф, но сами свойства М-Ф представлялись альтернативными, взаимоисключающими: высокая маскулинность должна коррелировать с низкой фемининностью, и обратно, причем для мужчины нормативна, желательна высокая М, а для женщины - Ф. В дальнейшем, однако, выяснилось, что далеко не все психические свойства поляризуются на "мужские" и "женские". Кроме того, разные шкалы (интеллекта, эмоций, интересов и т.д.) в принципе не совпадают друг с другом: индивид, высоко маскулинный по одним показателям, может быть весьма фемининным по другим. Похоже на то, что современные тесты удовлетворительно измеряют и предсказывают такие аспекты маскулинности/фемининности, как инструментальность (ориентация на вещи, господство, утверждение себя как субъекта) и экспрессивность (ориентация на людей, забота, общение), но как эти свойства сочетаются с другими чертами мужского и женского поведения - неясно (Lippa R.A. 2001). Степень поляризации приписываемых мужчинам и женщинам гендерных черт неодинакова в разных обществах. Хотя маскулинность обычно ассоциируется с инструментальностью (деловитость, прагматизм, ориентация во-вне), независимостью и агрессивностью, а фемининность – с экспрессивностью (эмоциональность, чуткость и т.п.) и мягкостью, разные культуры выглядят в этом отношении неодинаково жесткими, позволяя антропологам говорить о "маскулинных" и "фемининных" культурах. Коммуникативные способности и стиль общения Данные об отдельных коммуникативных качествах мужчин и женщин также неоднозначны, точнее – все они оказываются многомерными м зависящими от ситуации. Что касается уровня общительности, способности вступать в контакт с другими лицами, до недавнего времени психологи отдавали предпочтение мужчинам. мальчики с самого раннего возраста активнее девочек вступают в контакты с другими детьми, затевают совместные игры и т.д. Чувство принадлежности к группе сверстников и общение с ними для мужчин всех возрастов значительно важнее, чем для женщин.Однако гендерные различия в уровне общительности не столько количественные, сколько качественные (Thorne 1994; Ruble and Martin.1998; Maccoby 1998). Общение девочек выглядит более пассивным, зато более дружественным и избирательным. Не совсем одинакова и мотивация общения. По некоторым данным, мальчики сначала вступают в контакт друг с другом и лишь потом, в ходе игрового или делового взаимодействия, у них складывается положительная установка, появляется эмоциональная тяга друг к другу. девочки, наоборот, вступают в контакт главным образом с теми, кто им нравится, содержание совместной деятельности для них сравнительно второстепенно. Мужское общение, как и весь стиль жизни, скорее предметны и инструментальны, чем экспрессивны. Содержание совместной деятельности и собственный успех в ней значат для мальчика больше, чем наличие индивидуальной симпатии к другим участникам игры. мальчик выбирает прежде всего интересную игру, в которой он может проявить себя; ради этого он вступает в контакт, даже если партнеры ему не особенно нравятся. Соревновательность проявляется и в дружеском общении мальчиков. В одном исследовании (Larson & Pleck 1999) мальчики признали, что чувствовали соревновательность в 44 % случаев общения с другими мальчиками, девочки же при общении с другими девочками чувствовали соревновательность лишь в 29 % случаев.. Даже если исключить отсюда переживания, возникающие во время спортивных и других соревновательных игр, которыми мальчики увлекаются сильнее девочек, мальчики оценивают свои чувства как соревновательные чаще, чем девочки (36 % против 25 %), а чувства сотрудничества – ниже (34 % против 47 % ). Взрослые мужчины при общении с друзьями чувствовали соревновательность в 30 %, а женщины – в 17 % случаев. Такие же гендерные различия, что в дружбе, существуют и во вражде. мальчики чаще девочек испытывают антипатию друг к другу (Coie & Dodge 1998). При исследовании большой группы голландских десятилеток выяснилось, что взаимные антипатии испытывали 25 % мальчиков и только 9 % девочек. У четырнадцатилетних подростков эта разница уменьшилась, составив 20 % и 14 %. В смешанных (между мальчиками и девочками) антипатиях гендерных различий не обнаружено (Abecassis, Hartup, Haselager et al. 2002). Однако высокая соревновательность мужских сообществ не исключает такой же высокой кооперативности. Это две стороны одной и те системы взаимоотношений. Хотя девичий стиль игры выглядит более кооперативным, идентификация с командой или группой у мальчиков сильнее (Maccoby 1998, p.40) Структура общения и эмоциональная культура. мальчики с ранних возрастов тяготеют к более широкому, а девочки - к более узкому кругу общения. мальчики чаще играют большими группами, а девочки - по двое или по трое (Benenson, Apostoleris, and Parnass 1997). По наблюдениям психологов, наиболее общительные мальчики двух с половиной лет, находясь в обществе сверстников, предпочитали экстенсивные отношения и чаще играли с целой группой мальчиков, а самые общительные девочки, напротив, играли с одной или двумя подругами. Эти различия сохранились и пять раз спустя, когда этим детям исполнилось по семь с половиной лет (Waldrop and Halverston 1975). Социометрическое лонгитюдное исследование дружеских связей в нескольких школьных классах (возраст детей от девяти до двенадцати лет) показало, что дружеские пары девочек более исключительны, закрыты для посторонних, нежели мальчишеские компании. Зато мальчишеские компании имеют более строгий и устойчивый порядок, систему лидерства и т.п. (Hallinan 1978) Эти выводы подтверждаются этологическими и этнографическими наблюдениями (Кон 2003-б). Гендерная структура и стиль общения дополняется не совсем одинаковой эмоциональной культурой. В психологии, как и в обыденном сознании, принято считать, что женщины превосходят мужчин в уровне эмпатии и эмоциональной чувствительности и восприимчивости (Ильин Е.Н. 2002, с.107-108). Это проявляется с самого раннего возраста. Новорожденные девочки, слыша плач другого младенца, обнаруживают более острую реакцию, чем мальчики. Четырехлетние девочки превосходят мальчиков в эмпатии. Что же касается потребности и способности к самораскрытию, передаче другим более интимной и личностно-значимой информации о себе и своем внутреннем мире, то женщины во всех возрастах превосходят в этом мужчин. Однако данные о повышенной эмоциональности и эмпатийности женщин не бесспорны и допускают разную интерпретацию (Берн 2001, с.106-109) Отчасти здесь может сказываться стиль мышления. Жан Пиаже ещё в 1930-х годах обратил внимание на то, что мальчики и девочки неодинаково относятся к правилам групповой игры. мальчики, с их более предметным и инструментальным мышлением, придают больше значения соблюдению правил, нарушение которых всегда вызывает в мальчишеской среде конфликт.д.евочки в этом вопросе более терпимы, личные отношения для них важнее формальных правил. Это подтверждено множеством обсервационных и экспериментальных исследований. По данным Ж. Левер (Lever 1976) мальчики чаще, чем девочки, играют на улице, чаще играют в больших, смешанных по возрасту группах, чаще играют в соревновательные игры, а их игры длятся дольше, чем игры девочек. При этом игры мальчиков длятся дольше не только потому, что они требуют более высокого уровня умений и потому реже становятся скучными, но и потому, что в случае возникновения в ходе игры споров мальчики способны разрешить их более эффективно, чем девочки. Хотя в ходе исследования казалось, что мальчики все время ссорились, игра ни разу не была прекращена из-за ссоры и ни одна игра не была прервана больше чем на семь минут.   Оказалось, что споры о законах и правилах игры нравятся мальчикам не меньше, чем сама игра, и даже второстепенные или неумелые игроки в равной степени принимали участие в этих периодически повторяющихся перепалках. Напротив, среди девочек вспышка споров обычно вела к прекращению игры. Таким образом, Левер расширяет и подкрепляет выводы Пиаже: у мальчиков более глубокий интерес вызывает формальная выработка правил и совершенствование справедливых процедур разрешения конфликтов, тогда как девочкам свойственно более "прагматическое" отношение к правилам. Для них правило хорошо лишь до тех пор, пока оно удовлетворяет играющих. девочки чаще мальчиков склонны делать исключения из правил и легче мирятся с нововведениями. В результате чувство незыблемости закона, которое Пиаже считает решающим для морального развития, развито в девочках намного меньше, чем в мальчиках. Эта особенность сохраняется и в структуре морального сознания взрослых: мужские рассуждения и оценки обычно выглядят более безличными и жесткими, чем женские. При оценке человеческих качеств для женщин наиболее значимы черты, проявляющиеся в отношении к другим людям, а для мужчин - деловые качества, связанные с работой (Князев 1981). Известная американская феминистка Кэрол Гиллиган даже поставила вопрос о том, насколько применима к женщинам теория стадиального развития морали Лоуренса Колберга (см. о ней Кон 2003 б, с.121-127). В отличие от мужской этики, основанной на принципах права и справедливости, женская этика, по мнению Гиллиган (Гиллиган 2000), является этикой заботы и ответственности. Хотя экспериментальные работы Гиллиган, ссылками на которые она обосновывала свою теорию, так и не были опубликованы, что вызывает у её критиков серьезные сомнения в их качестве, её идеи приобрели широкую популярность в мире. Независимо от степени их эмпирической обоснованности, они позволяют представить женский стиль общения, включая дружбу, не как недоразвитую кальку мужских ценностей и отношений, а как равноправный альтернативный проект. Какова бы ни была причинно-следственная связь, социальные представления о гендерных различиях мышления и поведения тесно связаны с стратегиями воспитания. Девочек всюду раньше и последовательнее приучают заботиться о других, например, о младших детях. Это делает их эмоционально более отзывчивыми и одновременно - более ранимыми (слово "чувствительность" имеет оба значения). Люди, нуждающиеся в эмоциональной поддержке, чаще ищут и находят её у женщин, чем у мужчин. На несчастье, постигшее самых близких людей - супругов и детей, мужчины и женщины реагируют одинаково остро, зато неприятности друзей и знакомых женщины замечают быстрее и переживают сильнее, чем мужчины. Возможно, этим отчасти объясняется и тот факт, что женщины чаще испытывают эмоциональные расстройства. Раньше этот факт однозначно объясняли повышенной эмоциональностью женщин и их неумением преодолевать стрессовые ситуации, но известно, что во многих таких ситуациях женщины оказываются гораздо выносливее и сильнее мужчин (Kessler & McLeod 1984). Женщины значительно чаще мужчин жалуются на одиночество и непонятость, вдвое чаще испытывают состояние депрессии. Но важна не столько степень, сколько качество переживаний. Если мужчины в состоянии депрессии обычно жалуются на дефицит самораскрытия или объективные трудности - неспособность плакать, утрату интереса к людям, чувство социальной неудачи и болезненные соматические переживания, то в женских описаниях депрессии превалирует мотив неудовлетворенности собой, нерешительности, отсутствия поддержки и т.д. (Chino and Funabiki, 1984). Все это сказывается на характере самораскрытия мужчин и женщин. Оно, как и весь стиль межличностных отношений, зависит не только от гендерной идентичности индивида, но и от конкретной ситуации общения, типа партнера, содержания коммуникации и т.д. Когда речь идет о более или менее "нейтральных" вещах, мужчины и женщины одинаково откровенны. Но мужчины легче и охотнее женщин раскрываются перед малознакомыми, посторонними людьми, тогда как в общении с близкими и друзьями у них часто возникают проблемы. Стиль общения тесно связан с необходимостью поддерживать принятый культурой нормативный образ маскулинности или фемининности. Женский стиль общения традиционно нацелен на уменьшение социального расстояния и установление психологической близости с другими, женщине не стыдно жаловаться и искать сочувствия. Напротив, мужской стиль общения направлен в первую очередь на поддержание социального статуса, "сохранение лица", что обязывает мужчину скрывать свои слабости и подчеркивать достижения и притязания. Такая нормативная установка заставляет мужчин особенно тщательно скрывать такие свои черты и проблемы, которые выглядят "фемининными" (например, застенчивость или нежность), это резко снижает степень их потенциального самораскрытия (Derlega, Valerian J. et al, 1981; Williams. 1985). Особенно велики коммуникативные трудности у мальчиков-подростков. В отличие от девочек, мальчики-подростки не любят рассказывать свои сны, потому что почти все их сны - "стыдные" и смущающие: это либо грубый, примитивный секс, либо какие-то властные мотивы (Sayers, Judy 1997). Хотя уровень самоуважения и уверенности в себе у мальчиков во всех возрастах выше, чем у девочек, в ситуации стресса или травмы они чаще склонны реагировать агрессивно или же отрицать порождающую стресс проблему. Вместо того, чтобы осмыслить причины своего беспокойства или напряжения, мальчик часто старается разрядить их с помощью агрессии, повышенных физических нагрузок или путем переключения на другую деятельность. Нередко эта неосознанная напряженность стимулирует также обращение к алкоголю или наркотикам. девочки, которым железная сила не предписана, легче выражают переживаемые ими чувства страха и беспомощности, что помогает им осознавать и преодолевать порождаемые ими трудности (Frydenberg, 1997). Поэтому они часто психологически сильнее мужчин. Иными словами, мужчин и женщин различает не столько разная психофизиологическая эмоциональная реактивность, сколько разная эмоциональная культура: от мужчин требуется максимум самоконтроля и сдержанности, тогда как у женщин проявление чувств допускается и предполагается. Соответствующие качества вырабатываются именно в детстве, в процессе общения детей друг с другом, которое чаще всего происходит в условиях гендерной сегрегации. Позже, когда мальчики и девочки начинают интенсивно интересоваться друг другом, эти выработанные черты зачастую становятся дисфункциональными, заставляя юношей и девушек отчасти переучиваться, что получается не у всех и не всегда (Larson & Pleck 1999). Ценности мужской и женской дружбы Социальная психология общения позволяют нам лучше понять специфические особенности и ценности мужской и женской дружбы. В целом женщины во всех возрастах описывают дружбу в более тонких психологических терминах, подчеркивая ценности доверия, эмоциональной поддержки и интимности, тогда как мужчины делают акцент на солидарности и взаимопомощи. Эти различия появляются довольно рано и тесно связаны с развитием самосознания. У девочек раньше, чем у мальчиков, появляются сложные формы рефлексии. Описывая сверстников, девочки употребляют более широкий набор терминов, их описания дифференцированнее и сложнее, чем у мальчиков того же возраста (эта разница начинает выравниваться лишь к 9–10-му классу). Повышенная рефлексивность девочек порождает и более раннюю потребность делиться своими переживаниями, что составляет одну из главных функций дружбы. Девичья дружба в большинстве случаев более эмоциональна и интимна, чем дружба мальчиков (Furman 1996). Вот как выглядят особенности дружбы юношей и девушек по данным нашего исследования. Прежде всего, девичьи критерии дружбы тоньше и психологичнее юношеских, а сами девушки чаще испытывают дефицит интимности. девочки-старшеклассницы значительно чаще мальчиков склонны считать "настоящую дружбу" редкой (разница выравнивается только к 10-му классу). В определении понятия "друг" у девочек во всех возрастах мотив понимания выражен сильнее, чем у мальчиков. У юношей акцент на взаимопомощь перевешивает мотив понимания вплоть до студенческих лет, у девочек же этот мотив преобладает уже с 8-го класса. В самое слово "понимание" юноши и девушки вкладывают не совсем одинаковый смысл. Типологизированные А. В. Мудриком (Мудрик А. В. 1979) ответы московских школьников на вопрос о том, что значит "понимать человека", распределяются по пяти рубрикам: 1. Хорошо знать человека. 2. Сопереживать ему, чувствовать то же, что он. 3. Иметь с ним общие интересы, думать, как он. 4. Помогать ему, быть ему другом. 5. Уважать и любить его. Мальчики в своих ответах подчеркивают преимущественно момент объективного знания ("понимать человека - значит хорошо его знать") или интеллектуального сходства ("думать, как он, иметь общие интересы"). У девочек определеннее всего звучит тема сочувствия, сопереживания. В разговорах с друзьями у девушек доминируют "личностные" темы. Они чаще, чем юноши, жалуются на одиночество и непонимание друзей. По-видимому, у девушек не только раньше возникает потребность в интимной индивидуализированной дружбе, но и вообще девичья дружба больше ориентирована на эмоционально-экспрессивные ценности. При анализе теста на неоконченное предложение "Друг – это тот, кто…" было выявлено два главных мотива: 1) Ожидание взаимопомощи и верности и 2) ожидание сочувствующего понимания. С возрастом второй мотив усиливается у мальчиков с 16 % в седьмом до 40 % в десятом классе, а у девочек с 25 до 50%. Однако у девочек мотив "понимания" во всех возрастах звучит сильнее, чем у мальчиков. Такая же тенденция выявлена у голландских подростков (средний возраст 15.6 лет). Мотив доверия подчеркнули 51% девочек против 33 % мальчиков, а мотив понимания – 47 % против 22 % (Linden, Frans J., van den, 1991, pp 90-92). Как сказывается повышенная эмоциональность девичьей дружбы на её устойчивости? Статистически достоверных массовых сопоставлений устойчивости женской и мужской дружбы - при выровненных её критериях - в науке нет. Возможно, что повышенная эмоциональность женской дружбы и в самом деле делает её неустойчивой. Потребность в близости по очень широкому кругу вопросов, детальное обсуждение малейших нюансов собственных взаимоотношений усложняют их, а неизбежные в человеческих взаимоотношениях расхождения и недопонимания, помноженные на высокую общую эмоциональность, возможно, подрывают устойчивость дружбы. Более сдержанная и суровая мужская дружба, в которой душевные излияния не приняты и при взаимопонимании в главном детали обычно не уточняются, согласие молчаливо предполагается, возможно, и в самом деле более прочна. Но это предположение отнюдь нельзя считать доказанным. А. В. Киричук и Т. А. Репина, пользуясь разными методами и независимо друг от друга, установили обратное соотношение: у дошкольников и младших школьников микрогруппы девочек устойчивее, чем мальчишеские. Сравнение устойчивости набора предпочтений школьников с 1-го по 10-й класс (Мудрик. 1974) также показало, что во всех возрастах и по всем объектам, кроме любимых видов спорта, девичьи предпочтения устойчивее мальчишеских. Выше у них и показатель устойчивости в выборе друзей. Это согласуется с существующим среди психологов мнением, что устойчивость в выборе друзей зависит от общей стабильности предпочтений, которая женщинам присуща в большей мере, чем мужчинам. Особенно сложен вопрос о различиях в степени самораскрытия и психологической интимности. Хотя потребность в самораскрытии, по-видимому, одинаково сильна у мужчин и женщин, традиционное определение мужской роли, обязывающее мужчину быть суровым, сильным, энергичным, несентиментальным и сдержанным, накладывает на него ряд ограничений, побуждая к эмоциональной сдержанности и препятствуя развитию у них способности к сопереживанию. Это проявляется в отношениях со всеми значимыми другими, включая ближайших друзей (Youniss and Smollar 1985) Острее всего эта проблемы стоят у подростков и юношей из социальных и этнических групп, имеющих особенно жесткий и агрессивный канон маскулинности. Это хорошо показало состоявшее из нескольких панельных интервью (с интервалом в 3 года) исследование группы нью-йоркских подростков из этнических меньшинств (афроамериканцы, пуэториканцы) (Way 1997).   Живущие в трудных условиях ребята испытывают острую потребность в психологической интимности, но не смеют раскрыться своим друзьям, опасаясь показаться слабаками. 79 % обследованных мальчиков сказали, что не доверяют другим ребятам, а 58 % из-за этого не имеют близких друзей, хотя многие мечтают об этом. В их рассказах о дружбе часто звучат мотивы недоверия, предательства или утраты. Жесткая соревновательность, обязывающая подростка выглядеть сильным, порождает эмоциональную закрытость. Культ сексуального успеха не позволяет мальчику признаться в наличии у него психосексуальных проблем. Общая боязнь нежности и особенно страх, чтобы товарищи не приняли его за "голубого", блокирует проявление любых тонких чувств в отношениях с товарищами. Хотя с возрастом многие подростковые проблемы утрачивают былое значение, интимность мужской дружбы нередко остается иллюзорной. Многие мужчины верят, что друзья их понимают, но избегают обсуждения больных вопросов. Взрослые женщины в среднем считают свое общение с близкими людьми более тесным и стабильным, чем мужчины, причем у 57% опрошенных женщин психологическая близость с возрастом увеличилась и только у 7% уменьшилась, тогда как среди мужчин увеличение близости отметили 25%, а уменьшение-51% опрошенных (Е. А. Хорошилова и Н. А. Логинова, цит по Бодалев 1984, c.73–75). Большинство исследователей придерживаются мнения, что, несмотря на более широкий круг друзей у мужчин, их дружеские отношения менее интимны, чем у женщин. Когда 306 английских супружеских пар среднего возраста попросили назвать фамилию близкого друга, 60% мужей назвали фамилию дружеской пары, а 63% жен - имя конкретного человека, причем жены подчеркивали в этих отношениях прежде всего доверие, а мужья делали акцент на совместной деятельности и развлечениях (Crawford 1977; Reisman 1981). Пожилые и старые женщины значительно чаще, чем их сверстники-мужчины, имеют интимных друзей, хотя круг личных связей и внесемейных контактов у мужчин шире. Таким образом, вопреки стереотипу, женская дружба, безусловно, существует, отличаясь от мужской прежде всего по степени интимности и экспрессивности. Но эти различия – тонкие и весьма индивидуальные. Кроме того, возможны ошибки атрибуции: мы принимаем за "реальные" поведенческие и мотивационные свойства черты, которые просто приписываются мужчинам и женщинам в соответствии с традиционными гендерными стереотипами. Многие женщины представляются (изображают себя) более нежными и эмоциональными, а мужчины – более суровыми и сильными, чем на самом деле, и этот перформанс вводит в заблуждение как посторонних наблюдателей, так и их самих. Смешанная дружба Очень сложной является и проблема смешанной (кроссгендерной, разнополой) дружбы. На вопрос: "Возможна ли, по-вашему, настоящая дружба (без влюбленности) между юношей и девушкой?" - свыше трех четвертей опрошенных нами учащихся 7–10-х классов ответили утвердительно. Но с возрастом сомнения на этот счет усиливаются: свыше половины юношей-студентов отвечают на тот же вопрос отрицательно. Та же картина и у взрослых. Говоря о друзьях, люди обычно молчаливо подразумевают лиц своего пола. Например, опрошенные Л. А. Гордоном и Э. В. Клоповым взрослые, перечисляя своих друзей, называли: мужчины - исключительно мужчин, а женщины – только женщин. Это не значит, что смешанной дружбы вообще не бывает. Однако ей обычно приписывается особый статус. Как писал французский просветитель XVII в. Жан де Лабрюйер, "хотя между людьми разных полов может существовать дружба, в которой нет и тени нечистых помыслов, тем не менее женщина всегда будет видеть в своем друге мужчину, точно так же как он будет видеть в ней женщину. Такие отношения нельзя назвать ни любовью, ни дружбой: это - нечто совсем особое" (Лабрюйер 1974, с.245). Английские понятия boy-friend или girl-friend всегда подразумевают любовно-сексуальные отношения. Что затрудняет смешанную дружбу? Прежде всего, социальные стереотипы, которые делают гомосоциальность в известной мере принудительной, особенно для мальчиков. Хотя в современном взрослом обществе нет такой жесткой демаркации мужского и женского миров, какая существовала раньше, в детстве и юности грани между "мальчиковой" и "девичьей" культурами достаточно очевидны. При этом для мальчика и юноши принадлежность к однополой группе или компании гораздо важнее, чем для девочки и девушки. Девочка, отвергнутая своими сверстницами, может компенсировать это признанием и успехом у мальчиков. мальчики же получают подтверждение своей маскулинности только в собственной компании сверстников; ни успех у девочек, ни парная дружба не избавляют от чувства неполноценности того, кого отвергают сверстники (да и внимание девочек нередко зависит от престижа у ребят). Исключительность и закрытость мальчишеских компаний, ограничивающих кроссгендерную коммуникацию, - серьезное препятствие для разнополой дружбы. Хотя взаимный интерес и количество контактов между мальчиками и девочками в старших классах резко возрастают, эти отношения редко переходят в интимную дружбу, а те, что получают такое название, большей частью предполагают влюбленность. Нормативная и поведенческая гомосоциальность имеет и свои психологические причины. Вследствие своего более раннего физического и психического созревания девочки существенно отрываются от своих одногодков-мальчиков. Они читают лирические стихи в том возрасте, когда большинство мальчиков ещё находится на стадии чтения детективов, а то и вовсе ничего не читают. Психологическим сверстником девочки-подростка является не одногодок, а мальчик на полтора-два года старше её. Кроме того, половое созревание придает, пусть не всегда осознаваемую, сексуальную окраску всем переживаниям подростка. Обсуждать эти переживания с человеком другого пола трудно, а то и вовсе невозможно. В ранней юности чувственное влечение и потребность в человеческом тепле, интимной близости с другим человеком, как правило, ещё разобщены: объектами эротического интереса являются лица противоположного пола, а потребность в психологической интимности полнее и легче удовлетворяется со сверстником собственного пола. Поэтому взаимоотношения 15–17-летних юношей и девушек психологически весьма напряжены. Французская исследовательница Бьянка Заззо задавала своим испытуемым вопрос: "В общении с кем вы чувствуете себя наиболее уверенно?" Оказалось, что увереннее всего юноши и девушки чувствуют себя с родителями (половина всех ответов), дальше идут сверстники своего пола (30% ответов), затем - другие взрослые (10% ответов) и на последнем месте стоят сверстники противоположного пола (8% ответов). Несмотря на то, что интерес к девушкам и число контактов с ними у юношей старше 17 лет возрастают, их застенчивость не уменьшается. Девушки чувствуют себя с юношами более уверенно. Хотя только 9% из них назвали общество юношей средой, в которой они испытывают максимум уверенности в себе, у юношей таких ответов ещё меньше (6%). Из числа девушек, которые не считают, что им легче всего общаться с родителями, 21% лучше всего чувствует себя в обществе юношей. Юношей, которые лучше всего чувствуют себя в обществе девушек, – почти вдвое меньше 11% (Zazzo, 1966, p. 340–341). По данным нашего исследования, как юноши, так и девушки увереннее всего чувствуют себя в общении с друзьями. Однако сравнение самооценок девятиклассников с оценками, которых они ожидали от разных значимых других (родители, ближайшие друзья, одноклассники и одноклассницы), показало, что, хотя и мальчики и девочки ждут более благоприятных оценок со стороны однополых сверстников, у мальчиков разница в ожидаемых оценках со стороны одноклассников и одноклассниц, а также неуверенность в этих оценках выше, чем у девочек. Ещё яснее гендерные различия выступают в образе идеального друга. Почти все мальчики и значительная часть девочек предпочитают иметь своим ближайшим другом мальчика, причем доля девочек, предпочитающих друга противоположного пола, во всех возрастах выше, чем доля мальчиков. По мере взросления эта разница лишь усиливается. В 7–8-х классах треть ребят ещё затрудняется выбором. В 9–10-х классах лишь 14% мальчиков выбирают в качестве "идеального друга" девочку, а процент девушек, предпочитающих дружить с мальчиком, возрастает до 56% в 9-м и 65% в 10-м классе. Фактически же и у юношей, и у девушек число друзей противоположного пола в два - четыре раза меньше, чем число друзей своего пола. Однако доля друзей противоположного пола у девятиклассниц все-таки почти вдвое выше, чем у их одноклассников-юношей. Смешанная дружба по многим параметрам существенно отличается от однополой. Прежде всего это касается социальных и возрастных характеристик. Таблица 11-2. Возраст идеального друга                                                                        Предпочитают друга, в %   Средний возраст   Пол   Своего возраста   Старше   Младше   Всего   N   14  лет   мальчики   76,7   19,2   4,1   100,0   115   (VII класс)   девочки 61,0   39,0   0,0   100,0   108       F   6,86**   -   -           15 лет мальчики 77,9 18,3   3,8 100,0   105   (VIII класс)   девочки   50,5   49,5   0,0   100,0   107       F   17,83***   -   -           16 лет мальчики   84,9 12,9 2,2 100,0 101 (IX класс)   девочки   50,6   49,4   0,0   100,0   154       F 40,91*** -   -         17 лет   мальчики 81,2   17,7 1,1   100,0 95   (X класс)   девочки   48,6   51,4   0,0   100,0   140       F   27,93***   -   -           20 лет   мальчики 73,8 23,8 2,4 100,0 208 (студенты)   девочки   57,8   42,2   0,0   100,0   164       F   26,83***   -   -           * p < 0,05 ** p < 0,01 *** p < 0,001   Доля школьниц в общем числе подруг у девочек больше, чем у мальчиков, которые часто имеют внешкольных друзей. В смешанной дружбе соотношение обратное: три четверти подруг девятиклассников - школьницы, у девочек же среди их друзей-юношей школьники составляют меньше половины, остальные - это военнослужащие, студенты и т.д. Это связано также с повышенной ориентацией девочек на дружбу с более старшими юношами. Смешанная дружба отличается от однополой и по другим характеристикам: встречи чаще вне дома, иная тематика разговоров и т.д. Неодинаковое отношение юношей и девушек к смешанной дружбе не случайно.   Дружба представляет собой своеобразную школу психологической интимности, которая вначале легче достижима с человеком своего, нежели противоположного, пола. У девушек эта фаза начинается и заканчивается раньше, чем у юношей. То, что кажется 15-летним девушкам потребностью в дружбе, фактически выражает уже потребность в любви (часто слово "дружба" используется в качестве эвфемизма). Отсюда и предпочтение "идеального друга" противоположного пола, и жажда психологической интимности, в то время как их сверстники-юноши ещё поглощены мальчишеской групповой жизнью и к психологической интимности с девушками не готовы. Почти 57% ленинградских девятиклассников и 43% девушек этого возраста не назвали в числе своих друзей ни одного лица противоположного пола. Ещё реже их называют в числе ближайших друзей. Примерно так же выглядят зарубежные данные (Kreutz 1964; Wurzbacher 1968; Youniss and Smollar 1985) Ломка традиционных гендерных ролей и совместное обучение, расширяющее круг общения и совместной деятельности мальчиков и девочек, облегчают личные контакты между ними. Исследования показывают, что многие традиционные барьеры между мальчиками и девочками во всех постиндустриальных странах уменьшаются (Кон 2001-а). Тем не менее смешанная дружба и сегодня сопряжена с определенными психологическими трудностями и встречается не так часто. Привилегированное положение и особая эмоциональность юношеской дружбы в известной мере обусловлены неразвитостью других каналов межличностной коммуникации. Первые любовные увлечения, особенно у юношей, часто поверхностны, связаны главным образом с потребностью самоутверждения в своей мужской роли и далеко не всегда сочетаются с человеческой, душевной близостью. Компания сверстников своего пола остается для многих юношей психологически более значимой. С появлением любви значение и эмоциональный накал дружбы несколько снижаются, друг становится прежде всего хорошим товарищем. Сравнение уровня самораскрытия 62 американских студентов-старшекурсников в их общении с отцом, матерью, членами семьи и ближайшим друзьями своего и противоположного пола (Komarovsky, Mirra,1974, 1976) показало, что у молодых мужчин, в отличие от подростков, дружба с девушкой предполагает большую психологическую интимность, чем однополая мужская дружба: "Девушка чувствительнее, поэтому мне легче ей довериться", "с девушкой я могу говорить о таких вещах, над которыми парни просто посмеются". Потребность в такой дружбе с возрастом усиливается, причем перенос психологической интимности с друга-юноши на друга-девушку происходит сейчас в более юном возрасте, чем было раньше. Это соответствует общей тенденции более ранней переориентации подростков на смешанный тип общения. Однако этот сдвиг не меняет принципиальной последовательности стадий развития. Потребность в мужской дружбе чувствуют не только подростки. Один мой знакомый юноша рано начал интересоваться девочками и пользоваться у них успехом, одноклассники даже дали ему за это кличку "скотч". В то же время его отношения с мальчиками оставались на уровне группового приятельства, без особой интимности.   Лет в шестнадцать, когда отсутствие близких друзей стало его тревожить, я сказал ему, что интимная мужская дружба бывает не у всех, что в его случае пик потребности в ней, вероятно, уже позади и наиболее доверительные отношения у него будут с женщинами. Я ошибся. То, что не получилось у него в школе, парень наверстал в университете, где у него сложилась теплая дружеская компания, с веселыми мальчишниками, выпивками, баней и т.д. Теперь он точно знает, что у него есть настоящие друзья, с которыми он может обсуждать свои жизненные планы, политические вопросы и, конечно, отношения с девушками (при любой конфликтной ситуации на этом фронте ребята тянутся друг к другу).   В этой мужской дружбе есть и своя иерархия – ближайший (лучший) друг, второй друг и просто друзья-приятели. И хотя ребята не всегда и не во всем откровенны, психологически эти взаимоотношения для них не менее важны, чем романтические и сексуальные отношения с девушками. Настоящая мужская дружба – это так здорово! женщина никогда не поймет тебя так, как друг… Содержание   www.pseudology.org